Глаза их полны рассвета

Вечером все самые близкие подруги зашли в комнату, где должна была ночевать невеста. Йоли с грустью отметила, что кроме подаренного молодоженам зеркала, в комнате ничего интересного не оказалось. Все конфеты были спрятаны (или розданы соседским сорванцам), в углу комнаты стояла убранная белым шелковым покрывалом кровать. Невесте помогли искупаться и переодели. Неудивительно, что у нее не было сил, – размышляла Йоли, – если сидеть столько часов неподвижно за столом, то чувствовать собственные конечности будет сложновато.

– Дениз, милая наша подруженька… Дениз, – вздыхали девушки.

– Да что вы причитаете, как будто она умирает. Ну, отсидела ноги, так нечего было сидеть как истукан. Встала бы и прошлась.

– Молчи, бестолковая. Так велят традиции! – разгневалась одна из девушек, Фарида.

– Назови меня еще раз бестолковой, и я укушу тебя за нос! – огрызнулась Йоли, у которой оборвалось терпение.

– Выведите ее, она меня нервирует. Еще чего ударит одну из вас, вот будет скандал, как будто итак… – Дениз не договорила и опять расплакалась.

– Никогда! – крикнула Йоли. – Никогда вы не увидите меня такой смешной и жалкой недотепой. Ни на свадьбе, ни на дне рожденья, ни даже на похоронах!

Она вышла из комнаты, хлопнув дверью. В прихожей собралась толпа мужчин. «Неужели и этого успокаивают?» – подумала Йоли и со злостью посмотрела на Мехмета. Иса, который в это время стоял неподалеку, рассмеялся, чем привлек внимание к ее разгневанному лицу.

–Ненавижу! – крикнула Иоланда, бросившись прочь, не боясь даже того, что ее мог услышать сам Ахмет-баба.

Дневник Алии, Запись четвертая

Я, наверное, перестаралась в прошлый раз с радостью, поэтому сегодня вынуждена попробовать испить другую чашу – горечи. Сегодня я выяснила, что альбом Шакиры был подарен никем иным, как гостем, на которого я прыснула кофейным напитком. Его зовут «Да»..как-то там. Кажется, «мир», хотя я могу ошибаться.

Не знаю, как поступить. С одной стороны я страсть как хочу оставить альбом себе, а с другой стороны, молодой человек, которому я испортила одежду на главной вечеринке года (не без гордости заявляю, что Аида – самая популярная девочка в классе), вряд ли будет рад моему благодарственному сообщению. Очень хочу рассказать об этой дилемме Кариму, поделиться с ним, попросить совета, но знаю, знаю, что брат посоветует мне вернуть подарок. Во-первых, он принадлежит не мне, а Аиде, а во-вторых… Я не знаю, что во вторых. Пока у меня есть возможность хранить этот дар небес среди пластинок моей коллекции, я буду его хранить. Благословенный Конфуций, я знаю, что могу прослушивать этот альбом на своей смартфоне, но это же настоящий альбом! Понимаешь, что значит оригинальная пластинка начала нулевых? Это золото… мой личный сорт золотого тельца. Наверное, поэтому плата за него такая высокая – чувство благодарности, смешанное с неумолкаемым, пожирающим меня изнутри огромным стыдом.

Глава 5

Время…Если вы выберете его себе в противники, то знайте – оно невероятно жестоко. Для тех, кто ждет, что оно тихо пройдет мимо их плохо скрываемого счастья, время будет бежать как безумец за поездом с единственной любовью. Для тех же, кто отважится торопить неподкупную субстанцию, оно будет тянуться с отвагой и неторопливостью блаженной улитки.

У Иоланды следующие годы жизни прошли под эгидой именно безумно влюбленного. Хотя сама она влюблена еще не была. Ей минуло шестнадцать лет, и предложения руки и сердца, которые поступали от разных мальчишек, она отвергала. Не столько в силу высокомерия, сколько оттого, что сама не до конца понимала, как из дикорастущего колючего растения превратилась в нежную розочку. Однако от шипов она не избавилась, и эта гремучая смесь пробуждала у кавалеров не вполне здоровый интерес.

Конечно, теперь они не могли задевать ее словами или, не приведи Аллах, намеками, потому что гневный взгляд Ахмета-бабы и постоянное присутствие матери служили ей самым крепким оберегом. Даже Эмиль, если и приходил в гости, старался отводить от нее взгляд. Это очень огорчало Иоланду. Значит, теперь нельзя будет, как раньше, доверять брату свои секреты или выведывать его собственные за чашкой крепкого чая из стакана армуду.

В один из тоскливых летних дней, которые больше не озаряли догонялки и прочие игры, Иоланда сидела на пороге своего дома и читала книгу из маминой библиотеки. Иса, Дамир и другие соседские мальчики теперь занимали полноценные места в мужской компании за столом возле летней кухни, а идти к девчонкам, сплетничавшим об остальных подругах или обсуждавшим, в кого из парней они влюбились на этой неделе, Иоланде совершенно не хотелось.

Дочитав последнюю главу истории о девочке, вернувшейся после долгих скитаний в родной дом, она всплакнула, захлопнула бумажный кирпичик и прижала его к себе. Через минутку она захотела открыть книгу и перечитать последнюю главу заново, чтобы запомнить, какими сладкими словами закончилась история о любви и разочарованиях, но что-то отвлекло ее внимание. За воротами дома стояла женщина. Иоланда бросилась к незнакомке, но у дверей калитки с опаской остановилась. Что если у той были недобрые намерения, а рядом нет никого из старших.

– Здравствуй, милая, – заговорила женщина с акцентом, которого Йоли раньше не слышала. Незнакомка была очень привлекательной – ее кожа оливкового цвета словно переливалась блестками в закатном солнце, а изящно выточенные губы были накрашены ярко-алым цветом. Только сейчас Йоли заметила, что к бедру незнакомки прижималась маленькая девочка, ее точная копия, в пыльном белом платьице.

– Здравствуйте, – пробормотала Иоланда, открывая дверь. – Какая у вас красивая дочка. И вы. Очень, очень красивая.

– Красота! – рассмеялась незнакомка. – Моему народу достался этот горький подарок небес, но что с него толку? Она не прокормит изнывающего от голода ребенка.

– Вы хотите есть? – вскинула брови Иоланда. – Почему бы вам не зайти к нам? У нас скоро ужин! Мама никогда не откажет…

– Ты добрая, очень добрая девочка, моя милая красавица. Но я не могу к тебе зайти. Уверена, твоя мама тоже очень добрая женщина, но этот мир не принадлежит таким, как мы с тобой.

Незнакомка вновь расхохоталась.

– Хотите я вынесу вам чего-нибудь? – спросила Иоланда.

– Разве что немного чорек, – ответила собеседница, опустив глаза в непритворной стыдливости.

Иоланда тайком вбежала в комнату, где мама складывала свежеиспеченный хлеб, завернула один в полотняный мешок, положив сверху два плода айвы.

– Держите, – протянула она сверток своей новой знакомой. – Скажите, как вас зовут? И как зовут вашу маленькую красавицу.

– Гызылгюль, ее зовут Гызылгюль.

– Никогда не слышала, чтобы так звали настоящую девочку! – всплеснула руками Иоланда, чем очень насмешила собеседницу.

– А вас тоже так красиво зовут?

– Мое имя не такое нежное и милозвучное. Меня зовут Рита.

– Рита, – повторила Иоланда.

– Вряд ли мы еще свидимся с тобой, дитя, но твою доброту я никогда не забуду. Хочешь, расскажу, что для тебя приготовило будущее.

– Вы гадаете? – удивилась Йоли.

– Да, милая, я цыганка. Может, ты захочешь свой сверток назад, узнав об этом?..

– Нет, нет, что вы! Папа всегда рассказывал, что с вами опасно говорить, но я же вижу, что вы на самом деле очень искренняя и милая женщина. Я уже давно поняла, что взрослые не всегда понимают значение слов, которые они говорят.

Рита улыбнулась, вновь обнажив ожерелье красивых белых зубов.

– Дай мне свою руку, милая.

Иоланда протянула ладонь навстречу.

– Ой, красивая моя, не долго тебе жить в этом доме, – сказала Рита, но заметив, что Йоли немного расстроилась от этой фразы, продолжила: – Приедет к тебе твой принц (очень скоро!), и увезет тебя в страну, о которой ты раньше и не слышала.

– В какую? – кисло-сладко улыбнулась Иоланда.

– Я о такой, моя милая, тоже никогда раньше не слышала.

– И я буду счастлива?

– Да, ты родишь много детей, и он будет любить и уважать тебя до конца твоих дней.

Йоли стыдливо опустила глаза до долу.

– А теперь иди, если твой отец или мать увидят нас вместе, они сильно разгневаются. Ты права, моя птичка, взрослые гораздо более жестокие создания, чем вы, дети.

На этой фразе она прижала Гызылгюль к себе таким крепким объятием, которое может позволить себе только самая любящая мать.

Дневник Алии, Запись пять

В этом уже нет никакого секрета, мой дорогой дневник, поэтому я рассказываю не новость, а старость. Тот самый даритель прекраснейшего альбома Шакиры оказался мальчиком, в которого влюблена наша Аида. Этим объясняется странная поспешность, с которой сестра убежала с собственного дня рождения во время нелепого Мартыновского признания. Но представляешь, что еще этим объясняется? Карим знал о чувствах сестрицы к Дамиру (его все-таки так зовут, а имя с татарского переводится как «железо»), но ничего мне не сказал. Экий плут! Значит, у них с Аидой тоже есть секреты, которые они оба скрывают от меня. Знаешь, мой дорогой товарищ, в этом мире можно доверять только самой себе. Хотя чего мне жаловаться? Об альбоме Шакиры никто так и не узнал, его я оставила себе в качестве моральной компенсации… Прости, да, ты был лучшего мнения обо мне, но что я могу поделать. Любовь к этой женщине окрыляет меня, делает меня безумной! Мой кумир, отрада ушей и глаз моих, человек, ради которого сочиняют песни и ради которого я не одну гору свернула бы в мелкий песчаный камушек.