Абсолютное зло

– Так и есть, – согласилась с этой частью его речи. – Поэтому я не могу такое принять, – поднялась с кресла, не в состоянии усидеть на месте. – Те люди, они же тоже чьи-то близкие…

– Они одиночки, – спокойно возразил Дан. Уверена, таким образом он просто успокаивал мою совесть. – И теоретически даже не люди, – так же буднично добавил.

Я перестала метаться по комнате и застыла:

– Что значит «не люди»? – усомнилась, не послышалось ли мне. – А кто?

Но Дан, на миг приоткрыв завесу тайны, и дальше был намерен держать меня в неведении:

– Это не важно.

– Как это может быть не важно? – до зубного скрежета злило, что на любой предмет наших разговор наложен гриф секретности. – Тогда что, по-твоему, важно?

– Важно понять, что я убил тех троих не ради удовольствия, – в противовес моим истеричным ноткам, его голос звучал ровно и беспристрастно.

– Да понимаю я! – мысли не допускала, что он какой-нибудь матерый маньяк-убийца с неконтролируемой жаждой крови. – Ты всего лишь защищался … – Резко замолчала, осознав то, что он упорно старался донести до меня: когда на кону собственная жизнь, приходится делать выбор. Убить, чтобы самому не быть убитым.

У Дана была своя логика, критерии оценки мира (может, не совсем понятные и приемлемые для меня). И какие-то первобытное представление о морали, несмотря на то, что в остальных сферах жизни он далеко не дикарь. Мне оставалось лишь догадываться, кто взрастил эти идеи в его голове.

– И что теперь? – впервые за все время мне в голову пришло, что Дана будет искать полиция. Безумие, что я так быстро переметнулась на «темную» сторону, и меня больше волновало, как скрыть преступление, нежели правосудие. – А если тебя арестуют?

Дан ухмыльнулся, словно об этом не стоит волноваться:

– Нет тела 0- нет дела, Ри-ри.

Даже представлять не хотела, куда делись тела и как этому поспособствовал те жуткие твари. Меня накрыло озарение, и я схватилась за собственную шею. Боялась наткнуться на плотный слой повязки или грубые швы, но ничего не обнаружила. В углу комнаты стояло большое зеркало, и, путаясь в своем одеянии, рванула к нему.

Ясно помнила, как монстр вырвал кусок плоти из моего горла, а отражение уверяло, что на месте предполагаемого ранения безупречно гладкая кожа.

– Как такое возможно? – обернулась к Дану, но тот не торопился мне ничего объяснять. И что-то подсказывало, что он вообще не собирается это делать. – Ты наконец скажешь, что происходит? Почему тебя хотят убить? Что за жуткое создание напало на меня?

– Не все сразу, Ри-ри, – ограничился короткой репликой, и оглядел мои колени, выглядывающие из-под небрежно запахнутого пледа: – Для начала тебе не мешало бы одеться, – скрылся за дверью, как потом выяснилось, ванной и вернулся уже с белым махровым халатом.

– А где мое платье? – я бы предпочла одеться в «свое».

– В мусорном баке, – безмятежно ответил. Хотела возмутиться, но потом подумала, что выброшенное платье сейчас не такая важная проблема. – Оно было все в крови, – пояснил Дан, и я уже не жалела о потере. Все равно не смогла бы смотреть на него без содрогания.

Выбора у меня не было, и я взяла протянутый халат. Дан тактично отвернулся, и я избавилась от неудобного одеяния.

– Что это за дом? Твой? – смотрела ему в спину, накидывая халат.

– Можно так сказать, – весьма туманно согласился. Сегодня он явно не намерен быть многословным.

– Хотела бы сказать, что тут уютно, – пришлось мне разряжать обстановку болтовней, – но сам понимаешь, чудесный тут только вид из окна. – Плечи Дана чуть подернулись, он, несомненно, усмехнулся. – Не думаю, что у меня останутся хорошие воспоминания об этом доме, после того, что я тут пережила. Кстати, что со мной было? – как бы невзначай задала вопрос, пытаясь вытянуть из него еще хоть что-то.

– Это похоже на отравление ядом, – провел аналогию.

– Эти твари еще и ядовитые? – сразу стало ясно из-за чего я практически умирала ночью. Мое тело, разум боролись с ядом. – Они какие-то мутанты? – начала строить безумные теории, пересмотрев слишком много фантастических сериалов. – Жертвы тайных экспериментов?

Полет моей фантазии позабавил Дана, и он негромко рассмеялся:

– Можешь считать их мутантами.

Его вполне устраивала такая версия. Я злилась, что тайн между нами не становилось меньше. Появлялось только еще больше вопросов.

– Издеваешься? – резким движением затянула пояс халата.

– Оберегаю, – в его исполнении прозвучало как еще одна насмешка. Он глянул через плечо, и когда убедился, что я одета, повернулся. Ни в его взгляде, ни в лице я не увидела желания уязвить меня. Дан действительно просто-напросто заботился обо мне. Как раньше. Как всегда.

– Будто мне снова двенадцать, – и неловко, по-детски толкнула его в грудь, – и ты всё тот же вредный соседский мальчишка, который не упускал возможности пошутить надо мной.

Дан поймал мою руку и нежно сжал, гася тем самым весь игривый запал:

– А мне нравится вспоминать прошлое, – пальцами изучал каждый изгиб мое кисти. – На короткие мгновения я забываю о том, что было потом, – в эти слова он вкладывал некий недоступный мне смысл. Очередная тайна, что не давала покоя. Что происходило с Даном в годы нашей разлуки, раз он готов вычеркнуть их из жизни? Вопрос повис в воздухе, но я не стала его задавать. И так знала ответ Дана: «Тебе незачем знать».

Всё и раньше было странно и запутано, теперь же я еще больше терялась. Во мне тоже шла внутренняя борьба: я разрывалась между желанием быть с Даном и доводами рассудка, который настойчиво повторял, что нельзя просто так закрывать глаза на убийства. Нельзя такое замалчивать. Мое молчание – негласное согласие. Принимаю – значит, примыкаю. Только к чему? Могу ли я доверять Дану, чтобы безропотно следовать за ним? Куда он меня приведет? Впору начинать бояться.

Ни одна я читала по глазам, Дан так же угадывал мои мысли. Он наклонился ко мне (еще чуть-чуть, и его щека коснется моей), но не позволял переходить грань.

– Теперь-то тебе страшно? – сильней сжал мою ладонь.

Он продолжал свою нелепую травлю: запугивал, раз за разом ожидая, что я все-таки сбегу. Наконец поняла: Дан прогонял меня лишь из-за стремления защитить, а не потому, что не нуждался во мне. Нуждался. Я чувствовала. Надоедливая интуиция после прошлой ночи словно вошла в силу, и теперь я чуть ли не слышала ее голос в своей голове: “Нужна. Нужна. Нужна”

– Страшно, – не стала отрицать. Дан сделал поспешные выводы и отпустил мою руку, делая шаг назад. – Но я ведь не одна, – стерла все преграды между нами, и вновь приблизилась к нему, – ты рядом, – прошептала ему в губы.

В последний момент я ухватилась за футболку Дана, нещадно сминая ее, чтобы устоять на ногах от напора, с которым он поцеловал меня. Уверенно, властно. Будто предупреждал, чтобы не ждала от него нежности: я наконец должна понять на что соглашаюсь.

Но я не думала, просто с головой нырнула в неизведанные воды. С разбега. С болезненным ударом о водную гладь. До звона в ушах. И он становился сильней, всё больше походя на гул. Словно до того ослабленные цепи теперь туго натянулись, вибрируя. Безумие.

Не выдержав, я прервала поцелуй и оглядывалась по сторонам, ища источник звука.

– Ри-ри? – Дан заключил мою лицо в ладони, видя мою нарастающую панику.

– Это так странно, – невпопад ответила, изучая его глаза. С каждым взмахом ресниц все сильнее затягивало в таящийся на дне омут. И снова гул.

– Дан! – раздался женский крик, и я с глубоким вдохом, словно выныривая из-под толщи воды, вырвалась из непонятного транса.

Откуда-то снизу послышались взволнованные голоса, и Дан, не раздумывая, поспешил на помощь. Недолго приходя в себя, я последовала его примеру. В коридоре замешкалась, совершенно не зная дома, но старалась ориентироваться на шум, и скоро нашла лестнице и причину переполоха.

Возле распахнутой парадной двери, привалившись спиной к стене, некий парень прижимал ладонь к окровавленным животу. Уже знакомая девушка, выглянув за порог, напряженно огляделась (будто ждала еще чьего-то появления) и торопливо захлопнула дверь, негромко щелкнув несколькими замком.

Без колебаний Дан присел рядом с тяжело дышащим парнем и, полный хладнокровия, бегло осмотрел кровоточащую рану.

– Надо зашивать, – констатировал. – Алу, займись этим, – приказал девушке.

Меня покоробило от одной лишь мысли о том, чтобы зашивать чью-то рану. Но никто из присутствующих не повел и бровью, тем более Алу, которая выглядела на несколько лет младше меня.

Парню помогли добраться на кухню, где усадили на стул, и Алу приступила к работе. Она методично раскладывала все необходимое для процедуры. Не осталось сомнений, что ей приходилось заниматься этим и раньше.

Дан не стал церемониться, и, не взирая на состояние пострадавшего, в прямом смысле начал допрос.

– Решил самостоятельно оглядеться, – с придыханием говорил, стискивая челюсти каждый раз, когда Алу пронзала иглой кожу.

Не видела необходимости мучить его расспросами сейчас, когда он плохо соображал от боли, но Дана не интересовал чей бы то ни было комфорт – ему нужна информация.

– Сколько их было?

– Пять.

– Осталось?

– Один или двое – не уверен.

Дан на мгновение задумался, потом, ничего не объясняя, направился к выходу.

– Никуда не отпускайте ее, – отдал приказ, указывая на меня, и ушел. Оставил наедине с двумя незнакомцами, один из которых ранен, а другой смотрит с необъяснимой ненавистью.

Мягко говоря, я чувствовала себя некомфортно в такой компании. Причем сама выглядела так, что вполне заслуживала осуждающего взгляда: расхаживала по чужому дому босой и в халате. Поправила ворот, сильней укутываясь.

Алу занималась раной и не обращала на меня внимания. Я же всматривалась в ее лицо и узнавала знакомые черты. До меня наконец дошло, кто она такая.

– Ты ведь сестра Дана? – робко спросила.

Она скользнула холодным взглядом, точно как у брата, развеивая тем самым последние сомнения.

– Да, – коротко, будто с неохотой. И снова сосредоточилась на работе.

Интересно, она со всеми такая немногословная, или дело именно во мне?

Более приветливым казался парень.

– А ты Мария, верно? – первым проявил дружелюбие. – Я Энтал, – взмахнул головой, откидывая со лба отросшую светлую челку, что уже лезла в глаза.

Все больше погружаясь в таинственный мир Дана, я постепенно переставала удивляться всему экстраординарному, в том числе странным именам.

– Привет, – буднично поприветствовала. – Где ты так? – кивнула на его окровавленный живот.

– Поранился на охоте, – тут же нашелся, что соврать. Судя по всему, в этом доме все лгут.

– На кого охотился? – решила уличить во лжи. – На лису? Кабана? Человека?

Энтал рассмеялся и тут же скривился, хмуро глянув на Алу:

– Аккуратней.

– Ни «пожалуйста», ни «спасибо», – она со злостью накрыла шов салфеткой и зафиксировала ее пластырем, отчего парень снова поморщился. – Обращаетесь со мной, как с прислугой, – сгребла со стола вскрытые упаковки, использованные ватные тампоны и швырнула их в мусорное ведро. – Я вообще не обязана этим заниматься.

Видимо, Энтал, не воспринимал ее жалобы всерьез, поскольку и не думал спорить.

– Спасибо, – театрально поблагодарил, расплываясь в широкой улыбке. – Я ценю твою заботу.

– А почему Дан тебе не поможет? – невольно коснулась безупречно гладкой кожи у себя на шее, где по всем законам логики должны быть ужасные рваные раны от зубов того существа.

– Потому что ты непроходимая идиотка, – пробубнила себе под нос Алу, собирая аптечку. Похоже, я сказала что-то не то или спросила о запрещенном в их доме.

– Мелкие царапины и незначительные повреждения мы в состоянии залатать сами, – Энтал, в отличии от Дана, с легкостью раскрывал секреты, – а для исцеления смертельных ран приходится затрачивать много внутренних сил, поэтому свои, – он задумался, подбирая подходящее слово, – умения Дан оставляет на тяжелые случаи, такие, как твой.

Только сейчас я осознала, насколько серьезно пострадала и что, возможно, могла не выжить. Но все обошлось, и похоже, исключительно благодаря Дану. Но что это за особые “умения”?

Воспользовалась словоохотливостью Энтала, и рискнула поспрашивать.

– Как называется существо, что напало на меня? – не проявляла большого интереса, будто это не имело для меня большого значения.

– Это кирин – ищейка харпа, – ответил набором незнакомых слов. – Их укус ядовит, как у ваших змей, только во много раз опасней и мучительней.

Я обратила внимание на его неприметное “ваших”, словно он не причислял себя к человеческой расе. И Дан называл незнакомцев из переулка “не люди”. Кто же тогда? Не стала прямо в лоб спрашивать об этом, и начала издалека:

– Что такое «харп»?

Он, не колеблясь, собирался ответить и на этот вопрос, но Алу помешала ему.

– Хватит болтать, – властно приказала, чем все сильней напоминала брата. – Дан ничего не говорил насчет того, много ли она знает, и собирается ли он вообще ее посвящать.

Но то ли ей не хватало братского авторитета, то ли не было волевого стержня, но Энтал и не думал подчиняться.

– Не обращай на нее внимания, – шепнул мне, – она не такая стерва, какой прикидывается.

Как будто в опровержение его слов она отшвырнула белый короб с медикаментами со стола:

– Закрой рот! Не забывай, с кем разговариваешь! – и пулей выскочила из кухни.

Алу явно не хватало выдержки и терпения, но ей простительна излишняя импульсивность – она практически подросток. Я нисколько не осуждала ее.

Но Энтал, кажется, испытывал вину, что спровоцировал эту неприятную сцену.

– Она не любит ни с кем делить внимание брата, – словно защищал ее. – Долгое они были в разлуке, она болезненно переносила это. Да и время было непростое. Для всех.

– Где он был? – задала так долго мучивший меня вопрос.

Энтал переменился: побледнел, в глазах на короткое мгновение вспыхнул страх.

– Не знаю, – снова солгал. – И никогда не спрашивай об этом Дана. Прин запретила касаться этой темы.

– Кто такая?… – только хотела спросить о Прин, как за спиной послышались шаги.

В комнате появился Дан в окровавленной одежде и сжимающий длинный клинок. Он подошел к Энталу и прижал окровавленное лезвие к его горлу. Несколько багровых капель упали на грудь.

– Еще раз ослушаешься приказа, – как зверь рычал Дан, – на этом клинке будет твоя кровь. – Энтал нервно сглотнул, безмолвно принимая правила. Тогда Дан выпустил оружие, которое со звоном упало на пол, и медленно направился к двери.

Мой взгляд метался между окровавленным клинком и Энталом, стирающим чужую кровь с подбородка. Он не выказывал никаких признаков страха или недоумения: похоже, такое поведение в этом доме норма. Но сам Дан, думаю, сейчас далек от нормы, поэтому я отправилась за ним.

Спальня, в которой провела ночь, она оказалась пуста. Но по шуму воды я догадалась, что он в душе – смывает себя кровь. Не хотела представлять кому она принадлежала, и какая участь его постигла.

Я присела на край кровати, которую все так же устилали скомканные простыни, напоминая о прошлой ночи: боли, что выкручивала меня до потери сознания, и нежных прикосновениях Дана, что утешали меня в эти моменты.

Шум воды стих, и вскоре в дверях появился он сам. С мокрых волос еще капала вода, струйками сбегая по плечам и груди, впитываясь в полотенце, обернутое вокруг бедер.

Взглядом я изучала его тело. Частично получила ответ на свой вопрос: что пережил Дан последние несколько лет?

Многочисленные шрамы, как паутина, расползались по коже, оплетая сетями плечи, руки и грудь Дана. Он заметил, как я пристально разглядываю отметины, и, как и любому нормальному человеку, ему не нравилось, что его так откровенно изучали. И вполне логично, что он стремился скрыть их: молча прошел к шкафа.

Стоило ему повернулся спиной, как моему взору открылись новые устрашающие “узоры”. Они были более старыми и глубокими и шли длинными полосами. У меня сжалось горло.

Медленно я поднялась с кровати и шаг за шагом двигалась к Дану. Он почувствовал, что я приближаюсь, но не сдвинулся с места, тем самым давая мне разрешение прикоснуться к себе.

Едва я дотронулась до Дан, как мгновенно все его тело напряглось в нервном ожидании: превратилось в натянутую струну. Провела подушечками пальцев по одному из шрамов. Бледно-розовый рубец был грубым, отчетливо ощущалась неровность кожи, но у меня не возникало отвращения.

– Расскажи мне, – хотела знать, кто сделал это с ним и за что.

– Нет, – качнул головой, снова выталкивая меня за пределы той стены, которую выстраивал вокруг себя.

– Когда-нибудь? – прижалась щекой к его израненному телу. Надеялась получить обещание, что в будущем он доверится мне.

– Зачем тебе знать? – всё больше отдалялся. – Разве недостаточно видеть результат? Шрамы пугают людей, они видят лишь уродство, – словно желая стать еще дальше, отпугивал меня и этим.

– Я вижу нечто совсем иное, – во рту пересохло, и мои губы едва шевелились. – Для меня это история твоей жизни. – Провела пальцем по одному из небольших шрамов на его спине: – В этой главе ты победил врага. – Коснулась другого: – В этой отстоял свою честь. – Подобным образом я и дальше путешествовала по его телу: – В этой помог беззащитным. – Коснулась недавно зашитой раны на плече: – А в этой спас меня от смерти. – На самом деле я лишь перефразировала его недавнюю речь о том, что нельзя на все смотреть однобоко. Мир объемный, а не плоский. – Мне все равно, как ты выглядишь, – поцеловала один из шрамов.

Закрыв глаза, вдыхала запах его влажной кожи и наслаждалась его близостью. Она словно возвращение домой, как мирной сон в мягкой постели, домашний уют во время снежной бури за окном. Хотела бы я подарить Дану ту же гармонию, что сейчас царила в моей душе: сделать его счастливым.

– Ты это делаешь? – только сильней напрягся Дан.

– Делаю что? – выпустила его из объятий, когда он обернулся ко мне, и с подозрением изучал меня, словно я нечто загадочное и уникальное.

– Ри-ри, ты человек? – задал странный вопрос, ища для себя какие-то объяснения.

– Надеюсь, что да, – теперь была мало в чем уверена на сто процентов. – А в чем дело?

– Ни в чем, – оставил все догадки при себе. – Тебе пора домой, – услышала ненавистную фразу, которой он постоянно отделывался от меня. – У Алу найдется пара лишних вещей для тебя, – этим заявлением едва не заставил рассмеяться.

– Мы успели поболтать, – пояснила свою внезапное веселье, – она и в пустыне глотка воды мне не даст.

– Я умею уговаривать, – угрожающе произнес. Не стала спорить и, как ранее это сделал Энтал, подчинилась правилам дома и самого Дана.

Через несколько минут он вернулся полностью одетый и со стопкой аккуратно сложенных вещей. Со словами, что будет ждать внизу, оставил одну, предоставляя возможность переодеться.

Размер у нас с Алу оказался одинаковым: джинсы и водолазка сели идеально. Покончив с одеждой, я попыталась расчесать пальцами изрядно растрепанные волосы. Отражение в зеркале выглядело уставшим, хотя я проспала, думаю, больше двенадцати часов – за окном уже темнело. Получается, я провела здесь практически сутки. Ира, наверное, с ума сходит. Стоило выйти из спальни, как в коридоре я наткнулась на Алу. Она намеренно поджидала меня, поскольку приняла удобную позу, подпирая плечом стену напротив двери.

Если исходить из нашего скомканного знакомства, в ответ на мою благодарность она могла послать меня куда подальше, но я все-таки рискнула:

– Спасибо, что одолжила свою одежду.

– Иди к черту! – оправдала ожидания. – Мне пришлось это сделать. Из-за тебя пострадал мой брат, думаешь, после такого я горю желанием помогать тебе?

– Я понимаю… – хотела объясниться и наладить отношения, но она была настроена категорично против меня.

– Так что лучше держись подальше от нас, – опустилась до откровенных угроз. – Ты никогда не станешь частью нашей жизни, как бы ни старалась. Ты не такая, как мы.

– Алу, – тихий вкрадчивый голос Дана заставил вздрогнуть сильней, чем если бы он крикнул. – Иди в свою комнату, – не стал разбираться, и просто решил избавиться от нее как от источника проблем.

– Я опять сделала что-то не так? – словно провоцировала его. – Знаешь, мне плевать.

– Разговор окончен, – Дан не поддавался на манипуляции и оставался хладнокровным.

– Так и скажи, что я просто обуза для тебя! – выкрикнула Алу, не зная какие еще средства использовать, чтобы пробить его броню.

– Сейчас я не хочу тебя видеть, – все так же бесстрастно говорил Дан.

В ее глазах заблестели слез:

– Это весь максимум чувств, на который ты способен, да?

– Уйди, – уничтожил ее одним-единственным словом.

Слезы побежали по щекам и она отчаянно выкрикнула:

– Лучше бы тогда умер ты, а не отец! – сорвалась с места и скрылась за одной из дверей.

В памяти еще свежи воспоминания того, с какой тревогой она сидела возле Дана, когда он осел на пол, лишенный сил. Не сомневалась, что она любила брата, только сейчас казалась обиженным ребенком, требующим внимание взрослых.

– Уверена, она не хотела… – попыталась я сгладить ситуацию, но Дан пресек попытку поддержать его.

– Не надо, – сухо отрезал.

Следующий час, что мы добирались до моей квартиры, не проронил и слова. Я же решила не лезть в семейные дела.

Гул мотора заполнял пространство салона, погружая меня в собственные размышления. Анализировала последние события, резюмировала к ним обрывки информации, которую мне удалось получить от Энтала. Только от этого все яснее не становилось.

Машина затормозила – не заметила, как мы доехали. Не могла себя заставить выбраться из салона: столько вопросов осталось без ответов. Но сделать короткую паузу, остыть и взвешенно обдумать все – будет верным решением. Только я потянулась к ручке дверцы и собиралась толкнуть ее плечом, как Дан поймал мой локоть. Я оглянулась, ожидая от него каких-нибудь слов, но приблизившись, он просто поцеловал. Это лучше любых прощальных фраз.

Еще долго я стояла перед дверью, не готовая зайти внутрь и распрощаться с этим томным чувством, что возникало рядом с Даном.

Дома меня ждала рассвирепевшая Ира. Она обрушилась на меня с упреками и обвинениями: места себе не находил, когда обнаружила, что я и не вернулась домой.

– Где тебя черти носили!? – задала она главный вопрос, высказав перед этим все претензии.

Я могла бы придумать очередную ложь, но устала от тайн и обмана.

– У парня, – честно призналась. – У того “плохого парня” из бара, – уточнила.

Ира пораженно уставилась на меня:

– Зачем? – недоумевала. – Почему? Ты спятила!? – практически поставила диагноз.

Я не ждала от нее понимания, просто необходимо было с кем-то поделиться. Не представляла, как Дан жил в полнейшей эмоциональной изоляции, держа все в себе. Мне всегда казалось, что нет страшнее наказания, чем одиночество.

Глава 10

Утро началось с головной боли. Чувствовала себя настолько разбитой, что едва поднялась с кровати. С трудом оделась, и с неохотой отправилась на кухню, чтобы хоть немного взбодрится кофе. Но мысли путались, и я едва смогла управиться чайником и кружкой. Списывала слабость на последствия после встречи с тем жутким существом – кирином. Наверное, это отголоски действия его яда.

– Плохо выглядишь, – Ира застал меня как раз в тот момент, когда выплеснула его в раковину абсолютно пресный кофе.

Как и предполагала, после вчерашнего признания она критиковала, осуждала, но не поддерживала. В какой-то момент я пожалела, что доверилась ей. Возможно, мы не такие хорошие подруги, как думала.

– Какая тактичность, – натянула на лицо улыбку и тут же поморщилась от боли, обручем сковавшей голову.

– Нет, я серьезно, – она коснулась моего лба. – Ты огненная, – тревога тенью скользнула по ее лицо. – Наверное, простыла расхаживая по темным переулкам со своим “плохим парнем”.

– Я в порядке, – попыталась поспорить, но перед глазами все поплыло и я пошатнулась.

Ира подхватила меня и строго приказала:

– В постель!

– Мне надо в консерваторию, – возразила, не намереваясь прогуливать. Я не пропускала занятия даже по болезни. Дело в том, что я никогда не болела. Этот факт заставил меня задуматься. Должен же быть хоть раз, может, в раннем детстве, когда у меня был насморк или кашель.

Но голос Иры вырвал из бессмысленного дурмана, в который все больше погружалось сознание.

– Никакой консерватории! – запретила подруга, буквально силком укладывая меня в постель. – У тебя грипп, ты должна отдыхать.

Она напичкала меня лекарствами и перед уходом три раза померила температуру. Опасалась оставлять меня одну в таком состоянии.

– Я взрослый человек, – сопротивлялась ее заботе, – справлюсь сама, – не желала задерживать.