Руки Лео

Услышав, что меня отвезут домой, я немного приободрился, ведь на автоответчике был записан голос убийцы. Надо только добиться, чтобы кто-то его прослушал, а уж я бы дал ему понять, что это и есть голос того мерзавца, который хладнокровно застрелил моего друга. Это не составило бы труда. Однако, только я выпрыгнул из машины, как нос резанули запахи пороха и мазута. Само собой, убийца тут уже побывал в поисках документов, о которых говорил Стив, и чтобы стереть сообщение на автоответчике. Так и вышло — осмотр, проведённый в квартире, в поисках чего-либо, что могло пролить свет на последние часы жизни убитого, никаких результатов не дал.

Сколько себя помню — мне всегда хотелось иметь руки, ну хоть бы раз, хотя бы на день. Я даже был уверен, что руки — одно из немногих реальных различий между мной и человеком, и часто фантазировал, сколько всего я мог бы попробовать, если бы они у меня были. Я мог бы побаловать себя бесполезными (но забавными!) вещами: например, взять кошку за хвост, раскрутить её в воздухе, разжать пальцы и смотреть, как полетит, или бросать самому себе камни и сосновые шишки, и мчаться за ними. Я мог бы совершать и более практичные действия: например, сам открывать двери, когда приспичило до ветру, или прикрываться одеялом, если стало холодно, а самое главное — я бы научился обращаться с холодильником и телевизором.

Но никогда в жизни мне не хотелось иметь руки так сильно, как в этот раз. Если б только это было возможно! Хоть каким-нибудь чудом, хоть на пять минут… Я бы извлёк тот таинственный предмет, потерянный Стивом, и уже одним этим поставил бы убийцу к стенке! Вместо этого мне оставалось ощущать себя никчёмной собакой с четырьмя никчёмными лапами.

Я предался унынию. Следующие три дня я провел на коврике в комнате ожидания полицейского участка, положив морду на передние лапы, не притрагиваясь к еде, не поднимая глаз. Лишь время от времени шевелил ушами, если чувствовал, что кто-то указывает на меня или произносит мое имя, или имя моего напарника. Но больше никак на них не реагировал.

Глава 8

На похоронах

«Не стану больше ни к кому привязываться. Вообще не хочу больше иметь дело с людьми! Ты отдаёшься ему весь, без остатка: охраняешь дом, играешь с детьми (к сожалению, любимая игра детей с собаками — дергать их, изо всех сил, за уши и за хвосты), ты с ним рядом, когда ему скучно, утешаешь его, когда нужна поддержка. А он отвечает тем, что в один прекрасный день оставляет тебя одного, вот так…

Теперь придётся начинать отношения заново, с одним ли, или с несколькими, приспосабливаться, заслуживать уважение. Изучать новые слова, интонации, привычки. Заново решать кучу неприятных вопросов. Чего только стоят разборки с местными собаками на новом месте жительства, всего-то ради собственного уголка, куда можно будет бегать по нужде. А там, не дай бог, новый партнер решит поехать в отпуск, или обнаружит у себя аллергию, или у него родится ребенок, и ты вдруг получаешь пинок под зад…

Ну и потом, ведь Стив был особенным! Ищи хоть всю жизнь — такого друга больше не найти. Растяпа… если б я только действовал решительнее… Теперь всю жизнь буду терзаться! Как же это бесит, что больше ничего нельзя для него сделать. Та штуковина, что закатилась в ямку в полу, она могла бы помочь. Как бы её достать от туда? В одиночку — никогда не достану. Чем теперь заняться?

Может и вправду, кто-нибудь из участка возьмет к себе? Нет, лучше не надо! Надоела такая жизнь. Устал я от разборок, стрельбы, погонь, ночных смен. Может пойти бродяжничать? По крайней мере пока не появится идея получше. Обеспечить себя я сумею, с голоду точно не умру…»

С этими невесёлыми мыслями плёлся я во главе похоронной процессии, провожая моего друга в последний путь.

Мы молча шли сквозь морозные ароматы зимы, но что-то мне подсказывало, что слезы наворачивались не от холодного воздуха, щипавшего мне ноздри. Вы можете себе представить приличные похороны без дождя? Нет, не можете? Ещё какой был дождь! С ледяным ветром, который срывал последние жёлтые листья с деревьев, хлестал ими по морде, мгновенно уносил облака пара, валившего изо рта.

На кладбище была куча народа: все одеты в тёмное, все с открытыми зонтами. Люди произносили речи, сменяя друг друга подле гроба. Слова были разные, но смысл — один и тот же, так что мне это сразу надоело. Смотреть, как гроб опускают в могилу, не хотелось — казалось, сердце вот-вот разорвется на куски.

Я решил не оставаться и уже брёл по дороге прочь, как вдруг моё внимание привлек голос. Навострив уши, я невольно развернулся и зашагал обратно.

— Перед лицом подобных трагедий часто возникает вопрос… — говорил Чёрный человек фальшиво растроганным тоном. — Итак, мы, криминалисты, решили…

Я слушал внимательно, желая убедиться, что не обманываюсь.

— Это, безусловно, лучший способ почтить память человека, который…

Это был точно он! Тот самый мерзавец, который застрелил моего друга, и, как я и предполагал с самого начала, один из наших коллег. Убийца был одет в то же самое зловонное пальто и ту же шляпу. У него наверное даже пистолет был с собой тот же, из которого он застрелил Стива.

Глава 9

Атака на Человека в чёрном

Долго я не размышлял: кровь ударила мне в голову с такой силой, что я ослеп от ярости. Да и был ли у меня выбор? Я — собака. Нет у меня ни голоса, чтобы разоблачить преступника, ни рук, чтобы его обыскать. Всё, что я мог сделать, это попытаться отправить его вслед за Стивом.

Изо всех сил цепляясь лапами за скользкую землю, я взял свой самый мощный разбег, прицелился и прыгнул. Все мои тридцать пять килограмм, на скорости сорок километров в час, перемахнув через гроб, обрушились на убийцу и повалили его в могилу. Едва его спина коснулась дна, я был уже на нём. Глядя прямо в глаза, я оскалился, и прорычал: «Попался, мерзавец! Сейчас я с тобой разделаюсь. А на том свете будешь иметь дело с моим другом!»

Сверху раздались крики. Люди заглядывали через край ямы, пытались понять, что происходит.

Я вцепился врагу в горло. К моему крайнему удивлению, зубы не прокусили мягкую плоть, но лязгнули по какой-то очень твердой поверхности. В недоумении, я отпрянул. В поисках другого слабого места я чуть замешкался и, прежде чем придумал, что делать, что-то очень тяжёлое — лопата могильщика, наверное — со страшной силой ударило меня по затылку. Лапы подкосились, в глазах потемнело.

Когда я снова открыл глаза, голова раскалывалась от боли. Оказалось, я был связан верёвками как батон колбасы, мало того — ещё и с крепким намордником. Убийца смотрел на меня с ухмылкой, но я почуял, что он ещё не оправился от испуга.

— Не понимаю, что на него нашло, — говорил ему начальник, озадаченно почёсывая подбородок. — Повезло тебе, выходит, что в аварии шею повредил. Если бы не этот твой хомут на горле, ты б сейчас…

«Да какая там авария!? Мало того, что убийца — ещё и врёт! Он же просто в столб задом въехал, когда удирал!» — хотелось мне пролаять, но удалось лишь злобно выкатить глаза и оскалиться.

— Повезло конечно. Однако, смотрите, что мы имеем. Я понимаю, что Лео расстроен из-за смерти хозяина, — с притворным сочувствием говорил Чёрный нарочито громко, чтобы другие тоже слышали, — но мы только что выяснили, что он не в себе, а значит опасен. Я на него не злюсь, — с серьёзным видом добавил он, — но отпускать его, на мой взгляд, было бы слишком рискованно.

— Мда… боюсь, ты прав, — согласился шеф. — И что ты предлагаешь?

Чёрный пожал плечами и опустил глаза, молча глядя на свои грязные ботинки.

— Да, к сожалению, ты прав, — повторил шеф, соглашаясь с молчаливым ответом. Он наклонился и дружески меня потрепал.

— Поверь Лео, мне жаль… мне очень жаль! За считанные часы я лишился сразу двух моих лучших сыщиков, — растроганно произнёс капитан, и мне показалось, что он был искренне огорчён.

Он поднялся и жестом подозвал одного из сотрудников, тот подошёл и встал по стойке смирно.

— Слушаю, господин капитан.

— Отвезите его к ветеринару, — прошептал капитан ему на ухо. Услышав эти слова, я похолодел.

— Простите, господин капитан, я правильно понял? — недоверчиво переспросил полицейский.

Шеф сделал печальное лицо и кивнул. Тем временем, пока на нас никто не смотрел, убийца, косясь на меня с ухмылкой, оттаптывал мне хвост каблуком.

Глава 10

У ветеринара

Словно худшего из головорезов, связанного и в наморднике, двое коллег тащили меня через зал ожидания, пыхтя от усталости. Животные, ожидавшие своей очереди у ветеринара, жались к хозяевам, провожая меня смущёнными и сочувственными взглядами. Наконец, переговорив с секретаршей, офицеры занесли меня в небольшую комнату и уложили на кушетку. Присев в ожидании доктора, они сокрушённо вздыхали и утешительно меня поглаживали.

— И что, чёрт возьми, на тебя нашло, вот так, внезапно? — посетовал старший, сочувственно глядя на меня мокрыми глазами. — Надо ж было… из всех присутствующих наброситься на самого законченного мерзавца. Бедолага, такой глупый конец! — он ласково погладил меня по спине, спина непроизвольно выгнулась, когда рука приблизилась к хвосту.

Боясь показать мне, что вот-вот расплачется, он вздохнул и отвернулся.

— Жалко конечно, но что теперь сделаешь? И потом, как знать, может там и Стива встретит, — сказал второй, желая утешить товарища.

— Да, пожалуй, ты прав… может, оно и к лучшему.

Вошел высокий тип, одетый в белоснежный халат, с двумя тонкими усиками на лице. Передние зубы его немного выпирали, а выражение лица под густыми седыми прямыми как стебли волосами, трудно было расшифровать.

— Вы можете идти, теперь я им займусь, — сухо сказал он полицейским.

— Доктор, прошу Вас, — начал было старший.

— Не волнуйтесь, ему не придется страдать.

Двое поглядели последний раз в мою сторону, попрощались с ветеринаром и вышли. Обойдя пару раз вокруг кушетки, доктор замер и долго меня разглядывал, подперев кулаком подбородок и покусывая костяшки пальцев.

— Да, жаль… Очень жаль, — размышлял он вслух.

«Сделай свою работу быстро, пожалуйста», — подумал я, но доктор продолжал озадаченно меня изучать.

— Давай посмотрим на твою татуировку, – сказал он вполголоса, почти доверительным тоном, приподнимая моё бедро.

«Нет никаких татуировок! Я пирсинг хотел, но Стив не разрешил! Давай, гад, делай уже свой проклятый укол! Меня мой друг ждёт», — храбрился я про себя, пытаясь прогнать страх перед неминуемым концом.

Доктор открыл металлический шкафчик, стоявший в углу, и, достав какие-то инструменты, принялся меня тщательно осматривать.

— Ты и в самом деле выглядишь идеально… нет, я не могу вот так взять тебя и убить — это было бы ужасно, — сказал он через некоторое время.

Я не верил своим ушам: он что, в самом деле собирается меня помиловать? Как же мне хотелось вскочить и полизать ему лицо — жаль только, я был связан! Доктор направился к столу и набрал номер на телефоне.

— Это я. Да, знаю, давненько… вы как, собаками ещё занимаетесь? Нет, не породистый. Дворняжка но, тем не менее, красивейшая тварь…

«Ты кого тварью обозвал? Тебя не облизать, а покусать надо!»

— Тридцать пять килограмм, здоровых и мускулистых. Высокий и стройный, шерсть черно-белая с каштановыми прожилками, взгляд умный. Был полицейской собакой, но, что странно — без татуировки. Мне его притащили, чтобы усыпить… Давай как всегда, десять за килограмм… Нет, тогда я его усыпляю… Ладно, жду вечером.

Теперь я знал, что, по крайней мере, прямо сейчас моя жизнь была вне опасности. Кто-то придёт за мной уже сегодня вечером, и я исчезну, не оставив следа. Я понятия не имел, ни кто это будет, ни куда меня заберут, ни чем мне придётся заниматься в будущем. Может, я стану собакой-поводырём, может обычным бездельником, а может буду пасти овец или кур. Но это мне было уже не важно. Важно было только, что, уже посмотрев смерти в лицо, я останусь жив!

Стива, конечно, не вернуть, но теперь появилась надежда, что когда-нибудь я смогу за него отомстить. Пусть я толком не разглядел лица убийцы, но зато, я мог узнать его по голосу и знал, где его искать. Впрочем, сейчас об этом думать не хотелось. Доктор уже вводил мне мою заслуженную дозу валиума, веки мои тяжелели, а я смотрел на своего благодетеля глазами, полными благодарности.

Глава 11

В лаборатории

Благодетель чёртов, попадись он мне в лапы — порвал бы!

Очнувшись, я обнаружил себя в клетке настолько короткой, низкой и узкой, что до меня в ней, должно быть, содержали чихуахуа! Была глубокая ночь, тощие лунные блики с трудом проникали сквозь грязное окошко в крыше. В полумраке помещения я разглядел множество клеток, выстроенных рядами, а в клетках — силуэты разнообразных животных, некоторые из них настолько странные, что я не решился бы предположить, к какому виду они принадлежали. «Ну вот, — подумал я, — со сковороды да на угли».

Остаток ночи я провел глядя на луну через окошко в крыше и гадая, к какому чёрту меня теперь занесло. Однако, когда рассвело, догадаться стало совсем не трудно. Обитателями клеток оказались животные самых разных видов, но самое тревожное было то, что не было среди них ни одного в состоянии, задуманном матерью природой. У одних на головах были надеты какие-то странные шлемы, подключённые к приборам, у других — что-то вроде очков, у третьих — шерсть была подстрижена тем или иным причудливым образом. Были и такие, что носили одежду. Словом, ни один из пленников не выглядел так, как в обычной жизни. Имелись, например, кролик фосфоресцирующего зеленого цвета и черепаха без панциря. Должно быть, я оказался в одной из тех печально известных лабораторий, где проводятся секретные эксперименты.

Одуревший и удрученный, я продолжал изучать своих соседей, как вдруг услышал шорох за спиной. Обернувшись посмотреть на своего «соседа по дому», я чуть не упал со смеху: начисто выбритый шимпанзе в трусах стоял, держась руками за прутья клетки, и пристально меня рассматривал. Недовольно сморщившись, он терпеливо дожидался, пока я просмеюсь. Успокоившись, я гавкнул на него, имея в виду:

«Извини, не смог сдержаться».

«Ладно, забудь, я привык — оно со всеми так, когда меня в первый раз видят», — ответил он мне жестами, проведя рукой по себе сверху вниз и пожав плечами. Затем он протянул мне руку, я подал ему лапу в ответ.

«Очень приятно», — сказали мы друг другу, изображая поклон головой, после чего он удовлетворённо потянулся и принялся натягивать джинсовые брюки и рубашку.

— Давно ты здесь? — спросил я, опять гавкнув.

Он покрутил кистью руки, уронил её на прутья клетки и свесил голову, давая понять, что сбежать было невозможно.

Мне оставалось разочарованно вздохнуть и свернуться калачиком. Что сделал бы Стив на моём месте? Впрочем, Стив — совсем другое дело. Он ведь человек, и притом умный, а самое главное — с руками. А что мог я, имея всего лишь собачьи лапы? И я смирился. Так прошли несколько недель ада, в течение которых я наблюдал и, к сожалению, претерпел все виды насилия и оскорблений. «Во имя науки», — говорили наши мучители.

Глава 12

План

Подпольная лаборатория, пленником которой я оказался, занималась разработкой продуктов для домашних питомцев, прежде всего косметических средств, предназначенных для улучшения внешнего вида.

Как и остальные вынужденные обитатели, я служил здесь подопытным кроликом: на мне испытывались зубные пасты на травах, косметика, лак для когтей, одежда и бог ведает, что ещё. Однажды меня опустили ниже кролика, полностью обесцветив и выкрасив в полоску цвета «ночная синева». Ещё у меня постоянно были накрашены ресницы!

Жертва тотальной эпиляции шимпанзе был вечно розовым как новорожденный человеческий детеныш. Черепаха обзавелась панцирем из сверхлёгкого углеволокна, с покрытием под золото. Теперь она летала ракетой, но никто уже не взялся бы определить её возраст по ромбикам на спине. Кроме того, ей сделали лифтинг: уродливые морщины на её шее расправились, а глаза сделались большими и круглыми как у совы: любой, кто смотрел на неё слишком долго, рисковал попасть под действие гипноза.

Впрочем, был среди нас и тот, кто эти усовершенствования обожал — «самец» питбуля с двусмысленным именем гордо демонстрировал свои новые причёски и что-то вроде перманентной губной помады, которой его регулярно подкрашивали. Надо было видеть, как он вилял хвостом, ковыляя на пятках, чтобы не стирался лак для когтей.

Владел лабораторией один сумасшедший, который успел окончить пару курсов факультета ветеринарии, прежде чем его оттуда выгнали. В изящном питомце, доведённом до блеска всегда и во всём, он узрел сверхновый, ни с чем не сравнимый источник обогащения. Взяв в аренду полуразвалившееся здание, он нанял помощников, чтобы те добывали необходимый материал, а сам отдался исследованиям. Запланированные тесты в скором времени должны были завершиться, после чего он собирался выпустить на рынок законченную линейку инновационных продуктов для питомцев всех видов. Мы боялись, что к тому времени им пришлось бы нас всех уничтожить — не оставлять же в живых доказательства столь безумных экспериментов. Прежде всего — не особенно удавшихся, как например тот хомячок, которому на место шерсти пересадили перья, и теперь он проводил день за днём в попытках взлететь.

Большинство животных были сами по себе, но с шимпанзе мы со временем крепко сдружились. Звали его Джотто, потому что в свободное время он рисовал, и получалось у него в самом деле неплохо. Мало по малу, каждый день невольно упражняясь, мы научились общаться. По правде говоря, сначала было нелегко. Например, до каких-то пор Джотто был убеждён, что я «политический пиарщик», а не «полицейский сыщик».

Так или иначе, мы оба понимали, что времени осталось мало, и начали обдумывать план побега. Чтобы всё получилось, нам нужно было решить несколько ключевых задач. В первую очередь — открыть обе наши клетки. Джотто, конечно, мог с этим справиться — у него были даже не две руки, а четыре. Однако, у двери помещения, в котором мы находились, не было ручки с внутренней стороны, поэтому предстояло найти способ выпустить Джотто через окошко в крыше, которое располагалось не так уж высоко. Затем мой сообщник обошёл бы здание и открыл двери снаружи, после чего мы могли бы драпать отсюда со всех ног.

Глава 13

Подготовка к побегу

По понятным мотивам безопасности и секретности персонал нашей «фабрики красоты» был сведен к необходимому минимуму. В частности, в воскресенье, дежурил всего один охранник. Он прохаживался среди клеток с тетрадкой в руках, фиксировал результаты наблюдений, кормил нас и заботился о том, чтобы мы могли справлять наши естественные нужды.

Время поджимало. Мы боялись, что с экспериментами скоро будет покончено, и решили, что побег не стоило больше откладывать. Лучше всего для нашего замысла подходило ближайшее воскресенье. Незадолго до этого наш обычный охранник ушёл в отпуск. Ему на смену наняли совсем нового. Всю ночь мы изматывали его, используя всевозможные уловки, заставляя бегать взад и вперед со своего поста к нам и обратно, так что к утру он уже был на пределе сил. В сотый раз я отчаянно залаял и заскулил — в сотый раз он пришёл посмотреть в чём дело. Как обычно, связка ключей свешивалась у него из кармана на карабине, чтобы они были всегда под рукой.

— Что с тобой сегодня? Не можешь десять минут спокойно посидеть? — сторожу уже всё надоело, он широко зевал и тёр глаза руками.

Я не перестал скулить, только приподнял правую заднюю лапу, давая понять, что мне надо по нужде.

— Опять что ли? Ладно, ладно, понял! Потерпи чуток, — сказал он и удалился к себе.

Через минуту он вернулся и просунул ко мне в клетку руку с ошейником. Как никогда послушный, я вытянул шею и дал надеть его на меня. Сторож открыл засов. Джотто подмигнул мне, давая понять, что момент был подходящий. Виляя хвостом, как сумасшедший, я выскочил из клетки, развернулся и наскочил на парня в фальшивом радостном порыве. Упёршись лапами в грудь, я прижал его спиной к прутьям клетки, и принялся лизать ему лицо, хоть мне и было довольно противно из-за его обильных прыщей.

— Ай-ай, да ты совсем сдурел? Хватит, щекотно же, кончай! — пытался оттолкнуть меня охранник.

В это время Джотто протянул руку и отцепил связку ключей. Его клетка была оборудована навесным замком, потому что он мог открывать простые засовы. Джотто мигом нашёл нужный ключ с оранжевой резинкой, вставил в скважину, сделал оборот и бросил связку под ноги охраннику. Тот с силой оттолкнул меня, подобрал ключи и с подозрением воззрился на Джотто, который теперь делал вид, что увлечён рисованием. Для пущей убедительности, шимпанзе издал пару пронзительных воплей, как бы говоря: «Ну что уставились? Не дадут спокойно поработать!» — и обнажил свои дёсны, как это умеют только обезьяны. В завершение спектакля он швырнул в меня кистью, которая испачкала моё моднейшее мелирование. Я бросился на него с яростным лаем, охранник — на меня, с криками и плетью. Ещё раз подойдя к клетке, он озадаченно почесал затылок, сбитый с толку нашим поведением. Присмотрись он получше — непременно заметил бы открытый замок, поэтому я, жалобно скуля, подбежал к столу и стал обнюхивать одну из ножек, будто намереваясь справить на неё нужду.

— Ладно, пошли уже! А то ты прямо здесь наделаешь, — он взял поводок, и я позволил вывести себя на улицу.

Пока мы оставались снаружи, я старательно выматывал его играми, рывками за поводок и остановками под каждым кустом. Возвращаясь в лабораторию, он непрерывно зевал, глаза у него слипались и были красными от усталости. Я с силой протащил его к своей клетке, так чтобы он побыстрее закрыл меня и уматывал к себе. Джотто делал вид, что спит.

Глава 14

Джотто выбирается наружу

Едва дверь лаборатории закрылась, Джотто вскочил на ноги. Однако, вместо того, чтобы броситься открывать мне клетку, он неторопливо снял свою полосатую, как у заключенного, пижаму и принялся чистить зубы. Делал он это с невозмутимым спокойствием, стоя перед зеркалом с голым торсом, а закончив, принялся горсть за горстью наносить себе на лицо увлажняющий крем.

— Ррррр… (Думаешь, подходящее время для туалета?), — прорычал я.

Джотто смерил меня взглядом и картинно провёл ладошками вдоль всего тела сверху вниз:

«Я несколько месяцев на улицу не выходил, не хочешь же ты, чтобы я в таком виде на люди появился?»

— Гав (Скоро утро, не видишь? У нас времени в обрез), — ответил я, глядя на окошко в крыше.

Он отмахнулся обеими руками, показал вытянутым пальцем единицу и вытянул руки ладошками к небу: «Кончай ныть, одна минута погоды не сделает. И вообще, что ты…»

— Гав, вау, ау-ау-уу (Чудак-шимпанзе! Думаешь, твою рожу можно исправить?), — пролаял я, оценивающе наклонив голову, когда он закончил.

Джотто показал мне кулак: «А не пойти ли тебе?»

— Ва-ау, вау (Ладно, шучу).

Наконец, он замахал ладошками снизу вверх: «Я готов. Давай, хвост трубой и вперёд!»

Покинув свою клетку, мой сообщник открыл наконец-то засов и на моей. Стараясь не шуметь, мы с трудом перетащили под окошко стол. Остальные животные, разбуженные суматохой, смотрели на нас с подозрением. Джотто обошёл все клетки, упрашивая нашу публику сохранять тишину, в обмен на то, что, когда мы освободимся, то сделаем всё, чтобы освободить и их. Затем он стащил со шкафа огромную коробку, одну из тех, в которых хранились наши корма, и пристроил её на столе таким образом, чтобы выиграть ещё несколько дециметров вверх. Взобравшись на неё, я вспомнил как стоял на куче коробок у того ангара, и меня охватило сомнение вперемешку с угрызениями совести и страхом упасть. Джотто сразу почуял это и подбодрил меня, дружески похлопав по спине. В ту же секунду он вскочил мне на спину и раздражённо фыркнул: до ручки оставалась самая малость. Подчиняясь его жестам, я вытянул шею вверх, насколько мог, а он взобрался мне на голову, обхватив мою морду задними руками.

— Йааай… (Ты мне пальцем глаз выдавишь!)

Джотто поднёс указательный палец к губам, сжал кулак и, наконец, покачал ладошкой как подносом: «Заткнись пока! Стой крепко, я почти добрался!»

— Вав (Как думаешь действовать?), — спросил я, хлопая глазами.