Гибкая ротанговая трость

– Я их поджарил, кэп, – Том узнает голос Майкла по громкой связи. – Даже дернуться не успели!

– Майкл, набрось на яхту лассо и тащи к нам, – говорит Иеремия и беспокойно теребит свою окладистую бороду.

На мониторе три точке сливаются в одну, истребители сблизились с яхтой, загарпунили ее силовыми якорями и теперь медленно тянут в сторону дрейфующего неподалеку «Марка Твена».

– И все же, зачем они здесь? – спрашивает капитан Иеремия Тома.

Том только пожимает плечами.

– Вот и я не знаю, – вздыхает Иеремия и перебирает струны на гитаре.

Девицы стоят посреди кают-компании. Они безоружны, на запястьях и щиколотках обеих поблескивают силовые браслеты. Брюнетка – высокая и широкоплечая, словно парень. У неё округлое лицо, накрашены темной помадой полные губы и маленький, словно кнопка нос. Черные волосы заплетены в две короткие косички. Спортивный костюм у неё тоже черного цвета. Вторая девица худенькая, невысокого роста, у нее каштановые кудряшки и капризная мордашка. Её спортивный костюм розового цвета.

– Сперва я хочу услышать ваши имена, – говорит капитан Иеремия.

Кают-компания – это просторное помещение овальной формы, её стены обшиты композитными панелями под дерево. Посреди кают-компании стоит длинный стол, на столе – сифон с содовой и стаканы из небьющегося стекла. Вокруг стола расставлены кресла. Здесь собралась вся команда, только Итона оставили на мостике следить за мониторами. Во главе стола сидит капитан Иеремия, по правую руку от капитана – Майкл. Майкл – пилот, как Том и Джонатан. Это крепко сбитый паренек, с круглыми, как у кота глазами, и светлыми коротко стрижеными волосами. Майкл слишком много времени проводит в солярии, у него розовое от ультрафиолета лицо, и кожа на носу облезла. По левую руку от капитана Иеремии сидит Джонатан и пьет содовую из стакана. У Джонатана длинные вьющие волосы, румяные щеки и покатые женские плечи. Том подпирает стену, он уже всю задницу отсидел за время дежурства. Механик Стэн, неразговорчивый, похожий на индейца парень в комбинезоне со множеством карманов, стоит в дверном проеме, сложив на груди руки.

– Меня зовут Эмми. Эмми Лоуренс, – отвечает первой девица в черном спортивном костюме.

У неё низкий голос. И еще Эмми растягивает слова, на манер уроженцев системы Альтаир.

– А я Бекки Тэтчер, – говорит другая, та, что в костюме розового цвета.

– Очень приятно, леди, – говорит Иеремия, поглаживая бороду. – А меня зовут Иеремия Босх, и я капитан сторожевого корабля «Марк Твен»… Итак, мисс Тэтчер и мисс Лоуренс, хочу сообщить вам, что по закону военного времени ваше транспортное средство уничтожено, а вы взяты в плен. И ваша судьба теперь всецело в моих руках.

– Но мы не знали, что находимся на территории патриархата, – говорит Эмми, – у нас вышла из строя навигационная аппаратура. А еще, метеорит сбил тарелку дальней связи. Мне пришлось ориентироваться по звездам, а штурман я никакой.

Эмми Лоуренс с совершенно серьезным лицом смотрит на Иеремию своими большими, немного на выкате глазами. Но Бекки Тэтчер не может сдержаться, она хихикает и прикрывает ладошкой рот.

На щеках Иеремии проступает румянец.      Он массирует кончиками длинных тонких пальцев виски и откидывается на спинку кресла.

– Ах, вот как, – говорит капитан ровным и тихим голосом.

– Мы не участвуем в военных действиях, сэр, – заявляет Эмми Лоуренс. – Мы гражданские лица. Мы с подругой филологи. Мы посещаем поселения на краю галактики и собираем местные сказания и напевы.

Бекки снова принимается хихикать.

– Ох, зря это они, – думает про себя Том.

Молодой человек ежится, живо вспоминая выволочку, которую устроил ему Иеремия на прошлой неделе.

– Вас, кажется, что-то рассмешило? – вежливо спрашивает капитан Бекки Тетчер.

– Да, сэр… То есть нет, сэр… – отвечает Бекки.

Тут Эмми Лоуренс фыркает и начинает хохотать. Крупное тело девицы дрожит от хохота, Эмми всхлипывает и стонет. Наконец, она успокаивается, находит платок и вытирает выступившие на глазах слезы.

В кают-компании стоит мертвая тишина. Все боятся взглянуть в сторону капитана. А Иеремия сидит в кресле с застывшим лицом, и его окладистая рыжая борода пылает, словно жаровня.

– Довольно, – говорит, наконец, капитан Иеремия, – Майкл, отведи пленных в экзекуторскую.

Телесные наказания на Звездном Флоте были воспетой в веках славной традицией. На каждом корабле ЗФ была оборудована стандартная экзекуторская камера. Посреди такой камеры устанавливали козлы из углепластика с телескопическими раздвижными опорами и гибкими скобами для фиксации рук и ног. Был и прикрученный к полу хромированный стеллаж. На стеллаже хранились орудия для телесных наказаний – паддлы из углепластика, силиконовые прутья с карбоновыми сердечниками, раздвоенный шотландский ремень из жесткой экокожи кожи и легендарная «семихвостка» – плетка-флогер с семью кожаными шнурками. Под потолком для различных надобностей крепились металлические штанги.

Весь экипаж «Марка Твена» побывал в экзекуторской камере. У каждого случались ошибки и досадные промахи, за которые приходилось расплачиваться.

Иеремия был капитаном строгим, но справедливым. И никто из экипажа не был на него в обиде. Том Клеменс лежал на этих козлах, наверное, с дюжину раз, и пускай Иеремия ограничивался обычно двадцатью горячими, Тому приходилось держаться изо всех сил, чтобы не вопить, как девчонка.

Попав в экзекуторскую, Бекки краснеет, нервно смеется и прижимается к подруге. Эмми напротив, становится бледной, как полотно, она старается держать себя в руках, но видно, что Эмми тоже не на шутку напугана. В экзекуторской камере Тому тоже становилось не по себе не то из-за гулкой пустоты помещения, не то из-за яркого белого света, лившегося с потолка, сам вид функциональных козел для порки устрашал.

– Послушайте, капитан, – говорит Эмми, нахмурившись, – существует, в конце концов, конвенция об обращении с военнопленными…

– Ха-ха-ха, – деланно смеется Иеремия.

Капитан проходит мимо козел, заложив руки за спину. Его потертые сапоги с подковками гравитаторов на каблуках негромко стучат по пластиковому покрытию пола. За изогнутым обзорным монитором, висящим на стене, плывет бездонный космос с россыпью далеких звезд.

– Нет, правда, смешно, – говорит Иеремия, – мы все знаем, как поступают с этой конвенцией по обе стороны фронта. Я слышал, из наших парней, попавших в плен, делают рабов для сексуальных утех, а многих продают, как скот на отсталые планеты. Да, такие вот дела… Я же, мисс Лоуренс, всего-навсего хочу получить ответы на свои вопросы. А еще я хочу научить вас хорошим манерам. Вы отчего-то решили, что можете насмехаться надо мной.

– Вы не посмеете так со мной поступить…

Капитан Иеремия предостерегающе поднимает руку.

– Ни слова больше! Майкл! Отведи мисс Лоуренс к козлам. А мисс Тэтчер пускай нам не мешает.

На правой руке Майкла, на указательном и среднем пальце поблескивают два массивных кольца. Эти кольца управляют силовыми браслетами на щиколотках и запястьях пленниц. Усмехаясь, Майкл смотрит на Бекки своими круглыми кошачьими глазами. Он гладит пальцем одно из массивных колец на правой руке, потом делает сложный командный жест, словно рисует в воздухе спираль, а нарисовав, указывает пальцами на потолок. Силовые браслеты на запястьях Бекки послушно дергают руки девицы вверх, так высоко, что Бекки вскрикивает от неожиданности и вытягивается во весь рост. Браслеты цепляются за одну из хромированных штанг, проходящих под потолком помещения.

Майкл облизывает губы и оборачивается к Эмми. Он проводит пальцем по другому кольцу и снова делает командный жест. Магнитные браслеты на запястьях Эмми сцепляются друг с дружкой, словно наручники. Майкл делает шаг к козлам, и браслеты тянут девицу следом.

– Нет… – Эмми кусает губы, – нет, я не пойду!

 Магнитные браслеты дергают и тащат Эмми за запястья. Эмми упирается, ее ноги в спортивных туфлях скользят по полу.

Капитан Иеремия вытряхивает из коробки пять зубочисток. Одну зубочистку Иеремия ломает пополам.

– Капитан, вы не можете так со мной не поступить! – кричит Эмми Лоуренс.

Девица лежит ничком на козлах из углепластика. Её запястья и щиколотки пристегнуты к телескопическим опорам козел силовыми браслетами.

Иеремия усмехается в рыжую бороду.

– Что у вас за миссия, мисс Лоуренс?

Закусив губу, Эмми смотрит мимо капитана на изогнутый обзорный монитор, висящий на стене. На экране монитора всё тоже – ледяной космос с россыпью далеких звезд.

Капитан пожимает плечами. Отвернувшись, он прячет в кулак зубочистки.

– Тяните жребий.

Майкл улыбается неприятной улыбочкой, его круглые кошачьи глаза азартно блестят. Он протягивает руку, мгновение медлит, а потом тянет за среднюю зубочистку.

– Длинная, – разочарованно говорит Майкл и бросает зубочистку на пол.

– Какие же вы все козлы! – ругается Бекки.

Она вертится, прикованная за запястья к хромированной штанге под потолком, и шипит от злости.

Джонатану и Стэну тоже не везет.

– Ну, Том, теперь ты, – говорит Иеремия, улыбаясь в бороду.

Обычно Том не против развлечься, но сегодня он отстоял вахту и сейчас за милую душу завалился бы спать. И конечно, именно Том вытягивается обломанную зубочистку.

– Вот мой приказ, Том, – говорит капитан Иеремия, – поучите мисс Лоуренс хорошим манерам.

– Слушаюсь, сэр!

Том не торопясь снимает форменную куртку и вешает на крючок в стене. Он остается в серой плотно прилегающей к телу футболке и узких брюках с малиновыми лампасами.

Сперва Том раздумывает, а не отходить ли Эмми Лоуренс «семихвосткой», но все же решает не выделываться. Том выбирает карбоновые прутья в силиконовой оплетке. Он на своей шкуре знает, каково это получить десяток таких прутков.

Зажав прут подмышкой, Том обходит козлы и в нерешительности останавливается у Эмми Лоуренс за спиной. Черная синтетическая ткань спортивных брюк гладко натянута на широких бедрах девицы. Округлые ягодицы Эмми похожи на футбольные мячики.

– Шевелись, Клеменс! – окликает его Иеремия.

– Слушаю, сэр, – по-строевому отвечает Том.

Том чувствует, как на него смотрит вся команда – капитан усмехается в рыжую бороду, у Джонатана большие испуганные глаза, Стэн притворяется невозмутимым индейцем, а с лица Майкла не сходит эта противная сальная улыбочка.

Том встает сбоку от козел. Карбоновый прут приятно пружинит в руке. Том Клеменс размахивается и стегает Эмми поперек ягодиц. Прут с громким треском впивается в тонкую синтетическую ткань. Девица мычит сквозь стиснутые зубы и принимается вертеться на козлах. Тому кажется, что сквозь него пропустили электрический ток. Его ладони становятся влажными от пота.

– Вы за это ответите! Вы все! – кричит Бекки Тэтчер.

Глаза Бекки яростно сверкают. Кудряшки падают ей на лицо. На щеках проступает яркий румянец.

Карбоновый прут тонко свистит в воздухе. Он падает на круглые ягодицы Эмми, изгибается и отскакивает назад. Эмми коротко вскрикивает. Том слышит, как кровь стучит у него в висках. Его член твердеет, поднимается в узких форменных брючках и упирается головкой в ширинку.

– Мисс Лоуренс, скажите, какая у вас миссия, и я в тотчас прикажу остановить экзекуцию, – предлагает капитан Иеремия.

– Да, капитан, – отвечает, часто дыша, Эмми Лоуренс. – Я скажу, почему не сказать… Мы с подругой филологи. Мы собираем сказания, напевы и всякие там частушки…

– Может быть, вы мне скажите, мисс Тэтчер?

– Иди к черту! – шипит Бекки.

– Как грубо, – притворно обижается Иеремия, – Ну, раз так… Том, продолжайте!

Том хорошенько стегает Эмми карбоновым прутом раз, другой и третий. Девица вертится на козлах и мычит сквозь зубы. Тонкая синтетическая ткань спортивных брюк рвется от ударов прута. Сквозь прорехи видны припухшие лиловые полоски на бледной коже.

Капитан Иеремия подходит к козлам. Он наклоняется, берет Эмми рукой за подбородок и заглядывает в ее покрасневшие от слез глаза.

– Мне очень жаль, мисс Лоуренс, что до этого дошло, – говорит Иеремия, улыбаясь в рыжую бороду, – ведь мы могли общаться, как цивилизованные люди.

Эмми тяжело дышит. Том видит, как по вискам девицы стекают капельки пота.

– Зачем вы так далеко забрались за линию фронта? – спрашивает Иеремия, – что вам понадобилось в планетарной системе Эпсилон Малого Пса?

Эмми Лоуренс молчит и косит глазом на обзорный монитор, висящей на стене. Иеремия волей неволей оглядывается. На экране по-прежнему ровным счетом ничего интересного.

Капитан вздыхает.

– Том!

– Слушаюсь, сэр.

Том Клеменс размахивается карбоновым прутом. И в этот момент палуба уходит у него из-под ног. Яркий свет, льющийся с потолка, гаснет, а потом загорается снова, но уже вполсилы и как-то неуверенно, словно в любой момент может погаснуть.

Джонатан, испуганно охнув, садится на пол, прямиком на свою пухлую задницу.

– Что за черт! – ругается Иеремия.

– Смотрите, кэп! – кричит Стэн и показывает рукой на обзорный монитор.

 Том бросает карбоновый прут на пол и оглядывается. Сперва ему кажется, что с монитором что-то случилась, это похоже на помехи, словно какая-то рябь размывает картинку. А потом Том понимает, что это вовсе не помехи, это искривляется само пространство за бортом сторожевого корабля. У Тома Клеменса кружится голова. Черная бездонная пустота и далекая россыпь звезд кажутся Тому отражением на поверхности воды, в которую кто-то бросил камень. По пространству расходятся волны, старый сторожевой корабль «Марк Твен» раскачивается на этих волнах, а какая-то часть материи тем временем все глубже и глубже прогибается внутрь себя…

– Я знаю, что это, – шепчет Иеремия, – это кротовья нора, червоточина… Но так не бывает! Это попросту невозможно!

И тогда Том слышит, как тихо смеется Эмми Лоуренс.

– Ну, вот и все! – кричит Бекки, – слышите, вот и все!

Том не может оторваться от обзорного монитора, он угадывает в черной межзвездной пустоте очертания гигантской воронки.

Иеремия хочет спросить что-то у Эмми Лоуренс, но не успевает, потому что из «кротовьей норы» медленно, словно в кошмарном сне, выплывает боевой линейный корабль с пылающими маршевыми огнями. Тело корабля странно искажено и растянуто, так, что на него неприятно смотреть. В глубоком тылу, за пару парсеков от линии фронта, на окраине планетарной системы Эпсилона Малого Пса из открывшейся, словно по волшебству червоточины выползает вражеский линейный корабль. И глядя на это чудо, Том понимает только одно – им нужно бежать со всех ног.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Погожее летнее утро.

Том мажет арахисовым маслом ломоть хлеба и смотрит за окно. Из окна гостиной ему видна зеленая лужайка перед домом, старые вязы, стоящие вдоль Хилл-стрит, и дом судьи Тэтчер напротив.

– Надо постричь лужайку, – замечает Полли.

В светлом клетчатом платье она сидит возле стола, закинув ногу на ногу. У Полли Клеменс красивые стройные ноги, разве что икры немного полноваты. На круглом колене дрожит солнечный зайчик. Сестра что-то быстро пишет в блокноте и раздраженно морщит лоб. Пряди соломенных волос лежат на ее плечах. Стекла круглых очков бликуют, и ее замечательных голубых глаз не видно.

На столе перед сестрой возле чашки с кофейной жижей лежат фотографии каких-то девиц. Пережевывая хлеб с арахисовым маслом, Том вытягивает шею, чтобы получше их рассмотреть.

– Вот две чудесные девушки, – говорит Полли, строча в блокноте, – мечтают стать моделями для нашего журнала. Они тебе нравятся?

И сестра толкает фотографии по столу, ближе к Тому. Том прихлебывает кофе и разглядывает фотографии.

– Вот эта блондинка, она хорошенькая… А другая, брюнетка, какая-то скучная.

– Да?

Мисс Клеменс берет фотографии со стола и смотрит задумчиво, то на одну, то на другую.

– Ну, не знаю… В блондинке есть что-то вульгарное, это, наверное, как раз то, что нужно мужчинам. Но мне хотелось найти что-нибудь поинтереснее. Что-то более пикантное…

Темнокожая горничная в длинном черном платье и белом фартуке с кружевной отделкой подходит к столу.

– Вам еще кофе, мэм? – спрашивает Урсула.

Это невысокая полная женщина лет сорока. У Урсулы большие темные глаза, широкий нос и толстые губы.

– Да, Урсула, спасибо, – бормочет Полли, нахмурив лоб, она рассматривает фотографии девушек.

Урсула ставит на стол чистую чашку. Горничная наклоняет сверкающий кофейник и из его носика в чашку льется дымящаяся струйка черного кофе. Мисс Клеменс достает из пачки сигарету, смотрит за окно на сверкающее летнее утро, потом оглядывается на горничную.

– Совсем забыла… Урсула, я хотела вас попросить. После завтрака отведите Тома в чулан.

– Полли! Мне и так вчера досталось! – возмущается Том. – Я тебе говорил, эти полицейские, они…

– Томас, я не желаю, чтобы ты шлялся неизвестно где с этими грязными хиппи, – выговаривает Полли брату строгим голосом. – Ты обещал, что никогда больше не станешь бродяжничать и не сдержал слово. Мне приходится краснеть из-за тебя перед соседями.

 За спиной мисс Клеменс, сложив полные смуглые руки на груди, стоит Урсула со скорбным выражением на лице. Горничная кивает головой, соглашаясь с каждым словом Полли.

Том обиженно сопит носом и бросает недоеденный бутерброд на тарелку.

– И будь добр, доешь свой бутерброд. Арахисовое масло стоит денег, – замечает сестра.

Она зачеркивает что-то в блокноте и принимается писать снова.

Том послушно берет с тарелки кусок хлеба с арахисовым маслом, откусывает, жует и запивает кофе. Том по своему опыту знает, что сейчас лучше не пререкаться с сестрой.

– Каждый раз, когда ты сбегаешь из дома, я места себе не нахожу! Я то и дело звоню в офис шерифа и спрашиваю, не нашли ли они твое мертвое тело, – продолжает Полли, не отрывая глаз от блокнота. – Я хочу, Томас, чтобы ты подумал об этом, когда тебя будет наказывать Урсула.

Она перелистывает странички назад и просматривает старые записи.

– Ах, Том, Том! – причитает горничная, – вы совсем не жалеете мисс Клеменс!

– Бим-бом! – звенит колокольчик в прихожей и снова, – Бим-бом! Бим-бом!

Полли смотрит на маленькие часики на запястье.

– А, вот и девочки пришли! – она поднимается из-за стола, подходит к Тому и целует брата в макушку.

– Ну же, Томас, не дуйся! Чтобы ни случилось, помни, я тебя люблю!

Джейн Риттер не торопясь идет вниз по тихой Хилл-стрит. Вдоль улочки стоят старые вязы, их ветви сходятся над головой Джейн, словно лиственный полог. На асфальте лежит крапчатая тень, в разрывах ветвей плывет бездонное летнее небо.

Этой зимой, в январе Джейн исполнилось двадцать лет. Её отец немец, а мать – афроамериканка. Джейн – мулатка с кожей цвета какао и с вьющимися черными волосами. У Джейн большие карие глаза, полные, словно припухшие губы, высокие скулы и нос «уточкой». На левой щеке возле самого глаза у Джейн небольшое родимое пятно, формой похожее на звездочку. Сегодня на мулатке расклешенные джинсы, футболка с «пацификом» и джинсовая куртка. Через плечо на широком ремне с бахромой висит большая матерчатая сумка. На ногах Джейн – плетеные сандалии. Её вьющиеся мелким бесом волосы собраны в пучок на затылке.

Джейн Риттер идет по улице и смотрит на вывески с номерами домов. Час назад она на автобусе приехала в Ханнибал. На въезде в город на обочине дороги Джейн заметила выцветший щит с надписью:

Город Ханнибал, штат Миссури

Основан в 1819 году

Население – 4138 человек

Пока мулатка завтракала в забегаловке на автостанции, ей успел назначить свидание долговязый, похожий на итальянца официант, а помощник шерифа поинтересовался, зачем Джейн приехала в их городок и чем собирается заняться вечером.

Возле дома 208 по Хилл-стрит Джейн Риттер останавливается. Она достает из кармана сумки сложенную несколько раз газету. Вообще-то Джейн не жалуется на память, она внимательная сообразительная девушка, но вот числительные вечно вылетают у неё из головы. Джейн разворачивает сложенный четвертушкой газетный лист. В колонке объявлений на последней странице одно объявление обведено ручкой -

СРОЧНО ТРЕБУЕТСЯ ГОРНИЧНАЯ. ОБРАЩАТЬСЯ К МИСС КЛЕМЕНС, ПО АДРЕСУ ХАННИБАЛ, ХИЛЛ-СТРИТ, 208.

Джейн Риттер стоит на тротуаре и смотрит из-под руки на старый бревенчатый дом Клеменсов. Перед домом зеленая лужайка, которую не мешало бы постричь. Сам дом выглядит немного обветшалым и мрачным, но все еще весьма респектабельным. Джейн думает, что в летнюю жару в его сумрачных комнатах царит прохлада, а ненастными зимними вечерами в гостиной так уютно греться возле камина.

Солнце поднимается все выше, в кустах оглушительно трещат цикады. На тротуаре стоят голубой «шевроле корвейр» и старый желтый «форд» с помятым крылом.

Джейн Риттер поправляет ремень висящей через плечо сумки и решительно направляется к дому. Мулатка проходит по дорожке через лужайку, но не успевает подняться на крыльцо, как дверь распахивается. Джейн видит двух девиц – блондинку и брюнетку. Обе высокие, стройные, в мини юбках и топиках, только у блондинки топик голубой, а у брюнетки оранжевый. Следом за ними на крыльцо выходит молодая голубоглазая женщина в светлом клетчатом платье.

– До свиданья, до свиданья, мои дорогие! – улыбается девицам Полли Клеменс. – Я вам непременно на днях позвоню. Может быть, уже завтра… Я должна связаться с нашим фотографом. Нужно выбрать время для съемки.

– Спасибо, мисс Клеменс! Спасибо! – перебивают друг друга девицы.

Смеясь, они спускаются по ступеням крыльца, проходят по лужайке, то и дело оглядываются и машут руками мисс Клеменс, садятся в желтый «Форд», включают автомагнитолу, очень долго разворачиваются на узкой улочке и, наконец, уезжают.

– До свиданья, девочки! – мисс Клеменс машет им вслед рукой.

Машина пропадает вдали за деревьями. Привалившись спиной к дверному косяку, Полли закуривает сигарету. Джейн нерешительно поднимается по ступеням. Мисс Клеменс смотрит на неё внимательно и хмуро.

– Чем обязана?

– Меня зовут Джейн Риттер. А вы, наверное, мисс Клеменс?

Полли кивает и медленно выпускает табачный дым из ноздрей.

– Вы ищете горничную? – спрашивает Джейн.

– Что? Горничную? – переспрашивает Полли, она явно думает о чем-то другом.

Надув губки, она смотрит на безлюдную и сонную Хилл-стрит. В круглых стеклах её очков отражается сверкающая зелень лужайки и стоящие вдоль улицы старые деревья.

– Это вы давали объявление в газете? – спрашивает мулатка.

– Да, верно, я давала объявление, – мисс Клеменс, наконец, обращает внимание на Джейн Риттер.

Её взгляд, словно быстрый паучок пробегает по ладной фигуре Джейн, по футболке с «пацификом», по расклешенным потертым джинсам и плетеным сандалиям.

– Давайте поговорим в доме, – говорит Полли.

Она пропускает Джейн вперед и следом за мулаткой заходит в сумрак прихожей.

Гостиная в доме Клеменсов. Мисс Клеменс сидит на старом стуле с высокой спинкой и читает рекомендации Джейн. Мулатка стоит возле стола и смотрит по сторонам. Тихо жужжит радиоприемник, настроенный на музыкальную волну. Джейн узнает «Sailor`s Lament» группы «Creedence». Она терпеть не может «Creedence».

– Ваши рекомендации меня устраивают, – говорит, наконец, Полли Клеменс.

Она снимает очки и устало массирует пальцами переносицу. Складывает рекомендации и убирает в конверт.

– Я, конечно, позвоню вашим прежним хозяевам…

– Боюсь, мистер и миссис Фогерти сейчас в Европе, – замечает Джейн.

Полли Клеменс вздыхает, ее взгляд падает на фотографии моделей, которые приходили к ней этим утром.

– Никуда не годится, – бормочет Полли, – обе пустышки.

Она берет фотографии со стола и с отсутствующим видом медленно рвет пополам и еще раз пополам и бросает в корзину для бумаг.

– Можно вас спросить, мисс Клеменс?

Полли аккуратно снимает очки и протирает стекла очков салфеткой.

– Да?

– Вы работаете в издательстве? Вы журналистка?

– Я редактор журнала для мужчин, – все так же, думая о своем, отвечает Полли. – журнал называет «Hot Missouri Girls». Вы не слышали о таком журнале?

– Нет, не слышала, – честно признается Джейн.

– Мы, конечно, не «Playboy», но тираж растет, – не очень уверенно заявляет Полли Клеменс, – господи, мне нужно сдавать номер через пару недель, а я не могу найти девушку на обложку! Вы же видели этих девиц? Наверное, в манекене больше чувственности… Так. Насчет места горничной. Признаюсь, я хотела найти женщину немного постарше, более опытную… Джейн, дорогая, вы только не обижайтесь! Вы выглядите такой юной.

– Мне двадцать один, мисс Клеменс, – говорит мулатка. – И горничной я работаю с пятнадцати лет. Поверьте, у меня достаточно опыта.