Выбор. Иное

– Ты тоже ешь, любимый, устал ведь не меньше меня и даже…

Берта осеклась, заметив мою усмешку, щеки ее предательски заалели, она смущённо улыбнулась.

– Клайд, ну что ты… Перестань так на меня смотреть…

– А почему? Тут и нет никого, вот сейчас как…

И я ну очень грозно протянул к ней руки, скроив весьма похотливую физиономию. Берта в наигранном ужасе округлила глаза и шлепнула по шаловливой руке, почти достигшей желанной цели.

– Перестань сейчас же, вот несносный какой, – она беспокойно оглянулась, нет ли кого.

– Берт…

Прошептал тихо.

– Ну что?

– Берта…

Драматизм шёпота нарастает. Она принимает игру и наклоняется ко мне ближе.

– Что?

Прозвучало так соблазнительно, что не удержался и прошептал ей в подставленное ушко.

– Я тебя хочу прямо здесь и сейчас.

Для Берты это оказалось слишком, она вздрогнула и резко выпрямилась с растерянным лицом, снова оглянулась, зачем-то оправила платье, хотя его пока никто не трогал.

– Клайд! Это… Это…

– Что? – спрашиваю с самым невозмутимым видом.

– Ну я не знаю… Так нельзя.

В ответ делаю такое несчастное лицо, что Берта, не выдержав серьезного тона, захихикала, стрельнув в меня глазками.

– Бедненький ты мой, несносный…

И мы рассмеялись оба, наш смех так по-домашнему прозвучал в тиши маленького зала, так стало хорошо… Мы вдвоем, смеемся, даже недоеденный завтрак на столе только добавляет уюта.

– Я несносный? А кто утром мне спать не дал, упрашивая встать и принести тебе…

Щеки бедняжки в который раз за последние сутки порозовели, уже вместе с ушами.

– Клайд, ну Клайд…

Жаркий шепот прямо в ухо вытащил меня из сна, задремал уже с рассветом, убаюканный воспоминаниями и тихим дыханием сладко спящей Роберты.

– Чего, что случилось?

Берта лежит рядом и тормошит меня, лицо ее очень озабоченное. Хм, интересно…

– Принеси мне мою рубашку, пожалуйста, она вон там…

Приподнимаюсь и озираюсь, ничего не понимая, ааа, вот оно что… И начинаю смеяться. Моя ладонь тут же убеждается, что Роберта абсолютно голая. Вторая ладонь подтвердила это, обнаруживая все новые и новые соблазнительные подробности.

– Ай! Стой… Ну перестань… Ну пожалуйста… Мне встать надо, очень-очень, а ты…

Чувствую ощутимый щипок, хватаю ее за руку и прижимаю к себе, положив сверху, волосы, рассыпавшись, укрывают нас обоих пушистым ароматным одеялом.

– Иди и возьми рубашку сама, она недалеко, всего лишь на шкафу, – шепчу ей на ухо.

– Как она там вообще оказалась, мистер Грифитс? – она пытается шептать серьезно, но получается не очень, улыбка так и светится.

– Очень просто, миссис Грифитс, я с вас ее стащил ночью, да и кинул назад, не глядя.

Услышав это, Берта просто молча уткнулась мне в грудь лицом и ее плечи затряслись от смеха. Я тоже рассмеялся, вспоминая, как пришлось постараться, уговаривая Роберту расстаться с длинным и ну очень мешающим одеянием…

– Вставай за рубашкой!

– Не буду, я стесняюсь! Ну принеси…

– А, может, я сам стесняюсь! Вот!

– Я отвернусь.

– Небось подглядывать будешь.

– Честно не буду.

– Так и я не буду.

– Врушка!

– Вместе пошли! А ну вставай!

– Ой! Клайд! Не смотри! Дай хоть одеяло!

Мы оба смеемся уже в голос, забыв о приличиях, я взъерошил Берте волосы.

– Ты почему просто тихо не вылезла, и не надела рубашку спокойно, пока я спал?

Она искоса посмотрела, испытанным способом спрятав лицо за чашку чая, одни глаза видны, с хитринкой, но и смущённые.

– Я хотела, а потом подумала, ты же спишь очень чутко, умеешь просыпаться когда надо.

– Ага…

– Я встану, а ты проснёшься…

– И?

Роберта замялась и посмотрела на меня с выражением «ну ты сам понимаешь». А я безжалостно произнес вслух.

– Проснусь по-тихому и буду подглядывать. A как такое пропустить?

– Гадкий, гадкий!

И я со смехом получаю ладошкой по лбу, перехватываю руку и целую… И тут идиллию прерывает тот самый повар, что любезно накормил нас. Он зашёл в зал, нарочито громко топая и кашляя, успел увидеть на его полном добродушном лице широкую улыбку. С подчёркнуто громким вздохом отпускаю руку жены, пора и честь знать, засиделись.

– Пошли, Берт?

– Идём.

– Дай мне письмо родителям, запечатай только.

Через несколько минут в почтовый ящик при гостинице опускается небольшой конверт, на котором аккуратным круглым почерком написано «Бильц. Элизабет Олден».

Городской парк занимал немаленькую территорию вдоль живописного берега реки. Там мы договорились с Ольгой и Сирилом встретиться, погулять вместе пару часов.

– Клайд, как замечательно, правда?

– Просто здорово, милая.

Мы не торопясь идём по дорожке между двумя рядами высоких сосен. Красивые, прохладный ветерок шелестит кронами, оттуда доносится бодрое птичье чирикание, лучи солнца веселыми зайчиками пробиваются через густую листву. Хорошо… Нам навстречу идут такие же парочки и просто одинокие отдыхающие. На зелёных травяных площадках уютно разместились компании побольше, принесшие с собой раскладные плетеные кресла. На ярких покрывалах, разложенных прямо на траве, стоит нехитрое угощение и напитки в оплетенных бутылках. Когда мы проходим мимо них, доносится весёлый смех, говор, вон кто-то рассказывает что-то забавное, его награждают шутливыми аплодисментами.

– Как хорошо, что мы сюда пришли…

Берта чинно держит меня под руку, вся излучает забавную серьезность на нашей первой прогулке в качестве мужа и жены. Искоса поглядываю на нее, жёлтое выходное платье, светло-голубая шелковая шляпка, задорно сдвинутая вбок, как берет, маленькие изящные руки в ажурных перчатках, живые блестящие глаза с любопытством смотрят по сторонам, простодушно получая удовольствие от увиденного. От голубого неба, прохладного воздуха, шумящих деревьев, яркого солнца и чистой зелёной травы. Улыбаюсь, какая она сейчас спокойная и безмятежная, гуляет с мужем по парку и все у нее замечательно. Незаметно вздохнул, подумав, что этот день закончится и впереди – Ликург. Отгоняю непрошенные мысли, потом. Все – потом. А сейчас – у нас праздник, и все, что не он – подождёт.

– Берта, не устала, может, тоже присядем?

Показываю на столики для пикников, стоящие на тихой полянке. В руке у меня небольшая корзинка, туда она заботливо положила несколько сэндвичей и бутылку лимонада.

– Давай, милый, только недолго, хочу ещё погулять.

– Конечно, погуляем, мы ещё и половины парка не обошли.

От сэндвичей мы пока дружно отказались, но отдали должное лимонаду. Роберта сняла шляпку и положила ее рядом на столик, ветер игривым порывом поднял ее длинные волосы, сегодня она не уложила их в прическу, а дала вольно упасть на плечи. Смотрю и вспоминаю… Глубокая ликургская ночь, неверный свет фонаря… Хрупкая беззащитная фигурка с развевающимися волосами, дорожки слез на щеках… И мои руки бережно обнимают ее, желая спрятать от тьмы и ветра враждебного мира. Так было. Всего несколько дней назад, совсем недавно… Быстрые образы сменяют друг друга. Камешек в стекло. Я влезаю в окно… Ночной костёр и наша клятва над огнем… И вот мы здесь, все позади, боль и отчаяние, сомнения и неизвестность. Мы – вместе. И все, что нам вскоре предстоит – мы преодолеем. Обещаю тебе, любимая. Роберта заметила, что я на нее смотрю и взяла меня за руку, заглянула в глаза.

– Клайд, что с тобой? Ты так смотришь на меня…

– Как?

– Как будто тебе больно…

В голосе Берты слышны такие забота и нежность… Я не могу кривить душой и прямо говорю ей.

– Я вспоминал все, что происходило между нами эти дни, Роберта.

Она вздохнула, придвинулась ближе, положила голову на плечо… Снимаю c ее руки перчатку, целую ладонь, Берта улыбается и гладит меня по щеке.

– Я тоже все вспоминаю, милый. То, что было…

Она замолчала на мгновение, не найдя слов. Или не захотев продолжать.

– Мне иногда становится страшно, Клайд.

– Почему?

– Когда думаю, что ты бы той ночью не появился…

Берта порывисто повернулась ко мне и зашептала, приблизив лицо близко-близко, глаза ее широко раскрылись.

– Ну что ты, солнышко, зачем теперь об этом говорить…

– Мне снился сон, Клайд, ещё до той ночи, что ты…

– Какой сон, Берт?

– Озеро… Вода…

Боже… Нет… Берта, не надо, пожалуйста… Но она не слышит моих мыслей и продолжает, а я не нахожу сил, слов, чтобы ее остановить.

– Глубина… Холод… Я в воде… Так страшно…

Остановись, умоляю тебя…

– Я зову… Кричу… Умоляю спасти меня, протянуть руку…

Молчание. Смотрю ей в глаза и жду. Последнего слова.

– И тьма.

Обнимаю ее и она прячет лицо у меня на груди, плечи вздрогнули.

– Я раз за разом видела этот сон, Клайд. Так было страшно…

Она чувствовала, неосознанно догадывалась…

– А когда я появился, ты ещё видела его?

Берта задумалась на мгновение и покачала головой.

– Нет, милый. Ни разу. Я вообще начала спать спокойно с твоим появлением, давно я так не высыпалась, даже после наших ночных походов.

И мы улыбнулись друг другу, вернувшись из мрачного недавнего прошлого в мирный воскресный парк.

– Съедим по сэндвичу?

– Давай, а лимонад остался?

И тут сзади раздался весёлый голос Ольги.

– Вот вы где, оказывается, спрятались! Берта, мы у фонтана ждали, как договаривались, а вы…

– А они тут расположились и про нас забыли, – Сирил, улыбаясь, пожал мне руку. Ольга и Роберта обнялись, прижавшись щеками.

И сразу развеялось напряжение, которое мы с Бертой невольно нагнали нашим разговором, таким неожиданным посреди праздничного воскресного дня.

– Клайд, Роберта, встаньте, пожалуйста, – Сирил с торжественным лицом достал из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул его мне.

– Что тут?

– Открывай, только осторожно и не помни.

Распечатываю под весёлыми взглядами Ольги и Сирила и любопытным Роберты. И мы видим официального вида внушительный бланк, украшенный печатями собора Сент-Николс и мэрии Олбани, а также витиеватыми подписями преподобного Данкена и секретариата мэра Томаса Харлина. Протягиваю его Берте, она осторожно берет его и читает.

– Сим удостоверяется и заверяется брак мистера Клайда Грифитса и мисс Роберты Олден, в замужестве Грифитс.

– Вот вы и официально муж и жена, не только перед богом и людьми, но и перед законом штата Нью-Йорк.

Сирил коротко кланяется и провозглашает.

– Можете поцеловать жену, мистер Грифитс.

Поздно спохватился, мы уже целуемся, не обращая внимания на присутствующих. Раздались аплодисменты, к которым вдруг присоединились и семейные компании, сидящие неподалеку от нас на траве. Пара мгновений – и овации зазвучали со всех сторон, а кое-кто и приветственно кричал что-то поздравительное.

– Спасибо вам, друзья, как вы это сумели? Мы собирались после прогулки идти в мэрию, даже опасались, что там закрыто и придется потом еще раз сюда ехать.

Я бережно прячу конверт в карман, заглянув в него, там оказалась ещё одна копия свидетельства. Берта и Ольга отошли, держась под руку, о чем-то негромко разговаривая. Сирил усмехнулся, мы неспешно пошли следом за девушками.

– Утром мы с Ольгой зашли в собор, получили от преподобного доверенность на получение свидетельства, а далее совсем просто, в секретариате мэра работает ещё один наш друг…

Я только покрутил головой, да, и это – вне времени и географии, протекция друзей всегда в цене.

– Куда пойдем, Клайд? Ольга предлагает дойти до реки, тут уже близко. И там есть разные развлечения, балаганы, аттракционы. Что скажешь? Как Роберта, не будет против?

– Конечно, не будет. Пошли, посмотрим на эти аттракционы…

Публика ахнула. Я до сих пор колеблюсь, принять вызов Сирила или поосторожничать. Тем временем он всадил томагавк почти в центр мишени, пустив его с предельной дистанции аттракциона. Дёрнул же черт завернуть сюда, в этот индейский уголок. Думал, просто постоим, поглазеем, поедим мороженое. Сирил же решил оторваться по полной… Не ожидал такой сноровки, если честно, кто он такой, где был, что прошел? Перед глазами снова сумрачная сидящая напротив фигура, волей моего воображения одетая в форму, под козырьком фуражки – темный холодный провал… Ну, ладно, морда белогвардейская, держись, Берта смотрит с ожиданием и авансом гордится мужем. Нельзя обманывать надежды.

– Что, Клайд, рискнешь?

Сирил с улыбкой взял второй томагавк и приглашающе указал им на рубеж огня.

– Он вам поддастся, Клайд, не бойтесь, – улыбка Ольги просто очаровательна.

В глазах же снисходительный холодок, дескать, куда тебе, мальчик… Серьезно, твое сиятельство, мальчик? Чувствую поднимающийся кураж, а, в конце концов… Что такого, подумаешь, метнет некий мистер Грифитс томагавк. Захотелось стереть это выражение из взгляда Ольги…

– Клайд, давай!

Берта смеётся и аж подпрыгивает от энтузиазма, ну, все… Выхожу на линию, не глядя беру оружие из выложенного ряда.

– Ты первый, Сирил.

Зрители затихли. До мишени около двадцати метров, дистанция для броска в атаке, с ходу. Смотрю, как Сирил взвесил оружие, прикидывая баланс и расстояние, хорош, ох хорош… Где учился? Лицо его стало бесстрастным, взгляд оледенел. Момент, когда томагавк покинул его руку, думаю, увидел только я. Вот он в руке, протяжный свист – и лезвие с плотным стуком входит в деревянную круглую плаху, служащую мишенью. Публика ахнула вторично и зааплодировала в полном восторге. Ольга только молча кивнула, улыбнувшись. Если честно, стало не по себе от этой улыбки, Ольга явно сейчас вспоминает… Где ты уже метал топор, Сирил, в кого? Лицо Берты вытянулось, как мне превзойти такой красивый бросок… Поднимаю томагавк вверх, давая сигнал готовности, публика стихла. Усмехаюсь, глядя на Роберту, я не разочарую, любимая, ты же на меня смотришь. Ну, кости и мышцы, не подведите. И оружие свистящей мельницей закружилось, заключив меня в сверкающий на солнце непробиваемый кокон. На площадке гробовая тишина, Роберта тихо вскрикнула… И через секунду топорик дрожит в центре мишени. А ещё через секунду меня в полном восторге заключают в объятия. Овации оглушительны, Сирил подходит, глядя на меня совсем другим взглядом, откровенно оценивающим. Ольга тоже очень внимательно на меня смотрит, слишком внимательно. Да, снисходительность в ее взгляде исчезла… Черт… Дал маху, а все желание порадовать Берту. Расслабился… Что теперь будет?

– Думаю, ни о чем спрашивать тебя не надо, Клайд?

Сирил неспешно подходит, Ольга держится рядом, оба улыбаются, но как-то с подтекстом. Зря я, ох зря… А Ольга ещё и добавляет.

– Наверняка учились в воскресной школе таким трюкам?

Я только и могу, что развести руками.

– Наверное, случайно получилось, сам не знаю, – нелепость этой отговорки понимаем все, но до неловкости дело не дошло.

Они вежливо покивали, и вдруг мы все просто расхохотались. Берта с сияющим от гордости лицом взяла меня под руку и мы покинули злосчастную площадку. Сирил через несколько шагов снова негромко рассмеялся, подошёл ближе и спросил, понизив голос.

– Может, в тир зайдём? Как ты на револьверах?

– Давайте просто погуляем спокойно, без экзотики, – произношу тоже негромко, но твердо.

Сирил мгновение пристально посмотрел на меня и коротко кивнул, Ольга взяла его под руку и они ушли вперед.

Роберта обеспокоенно посмотрела на меня, потом на них.

– Милый, что-то нехорошо?

Взяла меня за руку и мы направились следом.

– Не тревожься, все хорошо, просто…

– Что, Клайд?

– Возможно, не стоило мне бросать… Или промахнуться надо было.

Берта вздохнула, но вскоре улыбнулась.

– Дорогой, не волнуйся, даже если не надо было…

– То что?

– От них ничего плохого не будет, я точно это знаю.

И она права, пусть было что было, Ольга и Сирил нас не подведут. А вот и они возвращаются, лица нормальные, все в порядке. Выкидываю из головы это дурацкое соревнование. И мы отправляемся гулять дальше по тропинкам и дорожкам…

Сирил и Роберта отправились за мороженым, мы с Ольгой не спеша прогуливаемся по небольшой площади перед набережной.

– Клайд, могу я вас спросить о дальнейших планах?

– О нас с Робертой?

– Да. Она очень дорога мне, мы…

– Я знаю, Берта мне рассказала. Ольга…

Я останавливаюсь и осторожно касаюсь ее плеча. Она спокойно ждёт продолжения.

– Спасибо вам за нее, я… Я ваш должник. Знайте это.

– Сирил мне передал ваши слова, я их принимаю. Берегите ее, Клайд. Вот ваш долг.

– Да, я…

Она властно меня прерывает.

– Все произошедшее очень странно и многого не понимаю. Я видела вас недавно совсем другим. Вы внезапно переменились, вы не выглядите жертвой обстоятельств. Простите за прямоту, но я знаю, что между вами происходило. Вы не жертва, вы не вынуждены, вы сделали то, чего хотели. Ваши глаза… Глаза Берты… Они не могут лгать. Потому я и Сирил – мы просто принимаем это как есть. Оставайтесь такими и будьте счастливы, просто будьте. Обещаете?

Пальцы Ольги легко касаются моей руки, подчёркивая ее слова.

– Да. Обещаю.

На часах 19.30, наш поезд через полчаса. Ольга поедет завтра с утра, а сейчас они с Сирилом провожают нас. Роберта оживлена, улыбается, но чувствуется печаль, праздник закончился и завтра снова жизнь в подполье. Да, все теперь иначе, но тайна должна оставаться тайной. Вот она посреди разговора смотрит на своё кольцо и вздыхает. Знаю, о чем думает – ещё пара часов, и его надо снимать. Венчание, торжественный голос преподобного, праздник… Волшебная, безумная ночь… И теперь кольцо надо прятать, разве это правильно, справедливо? Разве мы не законные муж и жена? Вот о чем она сейчас думает. И я думаю о том же. О том, что сейчас приедем и снова разойдемся по своим квартирам, и что с того, что мы в пяти минутах ходьбы друг от друга. Мы – не вместе, Ликург всё ещё враждебен нам.

– Клайд!

В голосе Роберты страх, она смотрит в конец зала, Сирил и Ольга замолчали и вопросительно посмотрели на нее.

– Что случилось?

– Клайд, посмотри, помнишь его?

Так… Вот оно что… В дальнем углу, возле телефонных аппаратов стоит давешний вагонный приставала, что подсел к Берте перед Олбани. И смотрит на нас. Вот оно что… Решение принимаю мгновенно.

– Ольга, стой с Бертой, ни шагу отсюда.

Даже не заметил, что перешёл на «ты», Ольга так же не обратила внимание. Молча кивнула.

– Милый, что ты хочешь делать? Может, он тут случайно…

– Берт, мы разберёмся. От Ольги не отходить. Поняла?

Отвожу Сирила в сторону.

– Берём его. Сейчас. Поможешь?

Он сузил глаза, посмотрев на паренька, окинул взглядом зал, выходы.

– Объяснишь?

– Потом. Нет времени. Пошли!

Расстояние до парня мы преодолели быстрым шагом, он не успел отреагировать, не ожидал такой открытой агрессивной реакции. Я приблизил к нему лицо вплотную.

– Кому ты звонил?

– Я вас не понимаю. Что вы от меня хотите?

Он подался спиной назад и упёрся в стену, слегка побледнев.

– Кому ты звонил? Отвечай и ничего не будет. Ну!

Его глаза предательски дрогнули, он тут не случайно. Он следил за нами, с самого Ликурга. И есть только один человек, который мог его послать. А я ничего не понял из случившегося в вагоне, не проверялся. Расслабился…

Сирил невозмутимо стоял рядом, руку он медленно опустил в карман, глаза парня не отрываясь следили за ней.

– Вставай.

– Зачем? Что вы хотите?

– Не говоришь здесь, прогуляемся по рельсам, мальчик, – голос Сирила обжег холодом, глаза… От их выражения по спине у меня прокатился озноб. Черный провал под козырьком фуражки…

Паренёк уже в явном страхе вжался спиной в угол.

– Кому ты звонил? Номер!

Голос Сирила хлестнул кнутом. И парень поплыл, вытащил из кармана небольшую карточку. Я выдернул ее из дрожащих пальцев. Смотрю на часы, есть ещё десять минут. Ольга и Берта стоят на месте и смотрят на нас.

– Сирил, посторожи минутку нашего друга.

Пятизначный номер.

– Алло.

– Здравствуй, Гилберт.

Глава 22

Поезд уже скрылся за поворотом, а они все ещё стояли на опустевшем перроне. Ольга зябко передернула плечами, подошла ко входу в здание и посмотрела в дальний угол зала.

– Дадим ему выйти, Кирилл, они уже далеко.

– Да, конечно, пусть идёт на все четыре стороны, не убивать же его.

Кирилл Арцеулов сделал несколько шагов в сторону все ещё стоявшего в углу парня, который настороженно следил за его приближением.

– Подойди, – Кирилл поманил его рукой, – ну!

Тот, увидев рядом с так испугавшим его обладателем ледяных глаз невысокую миловидную девушку, немного успокоился, и медленно подошёл.

– Можешь уходить, – отрывисто бросил Кирилл.

Парень набрал воздух, собираясь что-то сказать, но Ольга остановила его жестом.

– Не надо ничего говорить, просто уходите.

И что-то в ее спокойном взгляде, в небрежном жесте руки сказало ему, что им ничего от него не надо, ему нечего им сказать. Он молча развернулся и быстро вышел из здания вокзала.

– Он сообщит все, – негромко сказал Кирилл, – как-то теперь встретит Ликург Клайда с Робертой…

Ольга слегка пожала плечами, беря его под руку и направляясь к выходу.

– Клайд справится, дорогой мой кузен, почему-то я в этом не сомневаюсь.

– Поехать завтра с тобой, быть может? Еще два дня я свободен.

Они вышли на ярко освещённую привокзальную площадь и медленно направились к автобусной остановке. Ольга улыбнулась.

– Не надо, что со мной случится…

Вот и остановка, Ольга не спеша прошлась по ней, остановив брата, шагнувшего было следом. Вздохнула, проведя рукой по кирпичной стене, плечи ее вдруг поникли.

– Только вчера мы стояли тут и знакомились, все только начиналось, – грустно сказала она, посмотрев на подошедшего Кирилла, – впереди были веселые хлопоты, праздник…

– Понимаю, Оль, все понимаю… А теперь…

– А теперь все закончилось и мне больно, Кир. Тебе я могу признаться.

– Ты так ее любишь?

– Она… Понимаешь, я чувствовала…

– Что?

Ольга вскинула на Кирилла глаза, помолчала, как будто сомневаясь. Решилась и негромко сказала.

– Вы называли это «взглядом ангела». Я видела его на Роберте.

– Что?

– Да, ты не ослышался.

Кирилл покачал головой, засунув руки поглубже в карманы пальто, как будто внезапно ему стало холодно.

– Ты рассказала, она хотела покончить с собой…

Ольга в свою очередь покачала головой.

– Нет, не то.

– А что же тогда?

– Не знаю, Кир. Но знаю одно – она должна была умереть. Скоро. Я это чувствовала.

Ольга приблизилась и заговорила быстро, как будто боялась, что ее перебьют или не дадут сказать.

– Смерть уже стояла рядом, Кир. Какая-то страшная смерть… Я видела сны… Смутные сны, озеро, какая-то лодка… Клайд… И ее пронзительный крик ужаса. И тьма. Я хотела ей сказать, но не знала как… Что бы она подумала? Ей и так было тяжко…

Кирилл положил ладонь на ее плечо, пытаясь успокоить, Ольга слегка отстранилась, не давая себя отвлечь.

– Я хотела что-то сделать, Кир, чувствовала, что это надвигается на нее, и не знала как поступить. Был момент, я решила убить его.

Кирилл молча поднял бровь, удивлённо посмотрев.

– Да, и не смотри так!

Молчание.

Ольга негромко продолжает свой рассказ, на остановке по прежнему никого и автобус все не подходит, словно давая возможность высказаться.

– Я хотела его убить, Кир. Потому что он хотел убить ее, я знаю. Те сны… Это было эхо от его мыслей.

Кирилл молча слушал, неподвижно застыв, глаза сузились.

– Так вот оно что…

Залитая солнцем пристань у реки, яркие разноцветные лодки, гомон отдыхающих, желающих покататься. С десяток лодок неторопливо плывут, неся празднично одетых пассажиров.

– Девочки, покатаемся?

Кирилл делает несколько шагов в сторону пристани и уже машет распорядителю, выбросив вверх два пальца, знак приготовить две лодки. Оборачивается…

– Клайд, где вы там?

И улыбка сходит с его лица – все трое не сдвинулись с места, смотрят на лодки. И видно, что они не сделают к ним ни шагу. Кирилл смотрит на ладонь Роберты, сильно сжавшую руку мужа. На Ольгу, придвинувшуюся к ним. На лицо Клайда, сжавшиеся губы, его руку. Он прижал к себе Роберту и было ясно – не пустит.

– Вот оно что… Из-за этого сна?

– Да, Кир. И Берта тоже почувствовала, уверена. Спросить бы ее прямо…

– А Клайд? Он ведь тоже испугался… Странно это все.

– Очень странно, такое впечатление, что мы все трое что-то знаем, связанное с этими… Или другими лодками… Лодкой… Озером… Что-то страшное, что должно было произойти.