Аналогичный мир. Том четвёртый. Земля обетованная

– Андрюша, ты дома? – позвал его голос Жени.

– Да, Женя, иду, – сразу откликнулся он.

Когда он вышел на кухню, Женя разбирала покупки.

– Здравствуй, Андрюша, ты обедал?

– Я сыт, Женя, правда.

– Не выдумывай, сейчас я тебя покормлю, а Эркин с Алисой придут, будем ужинать.

Спорить с ней было невозможно, да и незачем. Андрею ничего не оставалось, кроме как вымыть руки и сесть за стол.

– Женя, тебе помочь? – на всякий случай предложил он.

– Нет-нет, я сама, – и успокаивающая улыбка. – Я тоже поем.

Андрей уже знал, что Женя всё делает быстро, но что настолько… В самом деле, вроде она ещё распихивала свёртки и перекладывала, переставляла банки и коробки, а стол уже накрыт, дымится в тарелках суп, разогревается картошка с мясом, маслянисто блестит квашеная капуста.

– Ну вот, – Женя села за стол. – Приятного аппетита, Андрюша.

– Угу, спасибо, и тебе того же.

Женя с удовольствием смотрела, как аппетитно ест Андрей.

– Подложить ещё, Андрюша?

– Давай, – бесшабашно махнул рукой Андрей. – Добьём кастрюлю.

И Женя вылила ему в тарелку остатки супа.

Как всегда, по средам, Эркин, придя с работы, разогрел приготовленный Женей обед, они вдвоём с Алисой – Андрея ждать некогда, да и неизвестно, когда он придёт – поели, потом Эркин быстро вымыл посуду, а Алиса переоделась, сама, он только помог ей застегнуть крючки на матроске, в сумку Эркина уложили английский букварь, тетрадку, пенал, коробку пластилина со специальной дощечкой и красный мячик для игры в «что такое, кто такой», оделись и пошли.

Крепко держась за руку Эркина и подпрыгивая на ходу, Алиса без умолку трещала обо всём сразу. Отвечая ей, Эркин внимательно оглядывался по сторонам. Да, заметно больше стало цветных. Зимой на всё Загорье было двое: он и Тим, а теперь… Не каждый второй и даже не третий, но попадаются. И индейцев много стало. Он только в лицо уже пятерых знает, да ещё те трое со второго рабочего двора. Но на занятия ни один из них не ходит, дураки.

– Эрик, а мороженого купим?

– Мороженое летом едят, сейчас ещё холодно.

Они поднялись по ступенькам в просторный гулкий вестибюль. Эркин помог Алисе раздеться, сдал свою куртку и её пальтишко в гардероб.

– Я сама, – взяла у него сумку Алиса.

Но Эркин всё-таки проводил её до детского класса, поздоровался с Джинни – сегодня первым уроком был английский – и пошёл в библиотеку. Обычно два часа Алисиных занятий он ходил по окрестным магазинам: всегда найдётся, чего в дом купить, но сегодня… Листок объявления о занятиях по шауни на месте, нет, он не хочет прийти в субботу, ничего не зная, он – индеец, и ничего тут изменить нельзя.

В читальном зале было тихо и почти пусто. У худенькой девушки в очках за столом, знакомым ему по лагерной библиотеке, Эркин записался и попросил чего-нибудь о Великой Равнине. Она дала ему большую тонкую книгу. Эркин сел к окну и стал смотреть. Карты, фотографии, подписи по-русски, но много непонятных слов. Он внимательно, даже придирчиво рассматривал фотографии, проговаривал про себя, беззвучно шевеля губами, непривычные слова.

Агаша исподтишка следила за ним. Первый индеец, что пришёл к ним. Ой, нет, второй, а тот, как его, да, Громовой Камень, пришёл ещё в прошлую субботу, записался и в абонемент, и в читалку, набрал книг, но он – учитель, ему положено, а этот… Она, правда, знает его, вернее, о нём, он – грузчик на заводе, дружит с Колькой-Моряком, что через два дома от них, и этот – она посмотрела на формуляр – Эркин Мороз приходил к нему, и зимой она его видела, на «стенке» и в кулачном – варварское, конечно, развлечение, но ей приятно, что он там так показал себя. Очень приятное лицо, странно даже: индеец – а так красив, и совсем не похож на остальных индейцев.

Эркин так увлёкся, что ничего не замечал и, чисто случайно посмотрев на часы, чуть не охнул вслух. Без пяти семь. У Алиски уже занятия кончаются! Он захлопнул книгу и вскочил на ноги.

– Вот, возьмите пожалуйста, спасибо большое, до свидания.

И вылетел за дверь, не дожидаясь ответных слов. Бегом по коридору в вестибюль…

Он успел вовремя. Алиса растерянно озиралась по сторонам, прижимая к себе сумку со своими вещами, и ещё не успела ни испугаться, ни заплакать.

– Алиса!

– Эрик! – сразу просияла Алиса. – А я четыре пятёрки получила.

– Молодец.

Он забрал из гардероба их вещи, проследил, чтобы Алиса застегнула все пуговицы на пальто, поправил ей беретик и взял сумку. Из Культурного Центра они вышли последними.

На улице было уже темно и зажигались фонари. Алиса шла рядом, держась за его руку, и рассказывала:

– А я говорю, это петушок, и мисс Дженнифер говорит, правильно, и пять поставила, у меня уже шесть пятёрок по английскому, а ещё к нам Кутойс приходил.

– Кто? – удивился Эркин незнакомому слову.

– Кутойс, – не поняла его удивления Алиса. – Он нам про Великую Равнину рассказывал, как там живут и на оленей охотятся.

Великая Равнина? Этот… Кутойс что, индеец, что ли?

– Он индеец, Алиса?

– Ну да. Он воевал ещё, Димка как увидел, так и вылез сразу, ну, про медали спрашивать.

Кутойс… странное имя… индейское. И наверняка он и в субботу будет. С медалями, воевал. Тот, что тогда на выпасе приходил к ним, тоже был с наградами, мы просто тогда не знали и не понимали ничего в этом. И как всегда, воспоминания о выпасе потянули за собой воспоминание о Фредди. Эркин досадливо тряхнул головой. Ведь Андрей не отвяжется, выспросит, а говорить об этом очень не хочется.

– Вот и пришли. Не устала?

– Не-а!

Они вошли в подъезд, поднялись на свой этаж, коридор был пуст и тих, все уже по домам. Эркин достал ключи и открыл дверь.

– А вот и мы! – влетела в квартиру Алиса.

– Вот и молодцы, – вышла из спальни Женя. – Ну-ка, раздевайтесь, мойте руки, сейчас будем ужинать, Алиса своё всё к себе отнеси, положи на стол, потом разберёшь, Андрюша, ужинать, Эркин, позови его, всё удачно, да?

Эркин поцеловал Женю, повесил куртку и, переобуваясь, громко позвал.

– Андрей!

– А я уже тут! – вышел в прихожую Андрей. – Чтоб я к еде опоздал?! Да не в жисть!

– Руки! – строго напомнила Женя. – Все в ванную!

Умывание с обрызгиванием прошло шумно и весело. Наконец все сели за стол. Женя с удовольствием оглядела их и стала раскладывать по тарелкам котлеты с картофельным пюре. Андрей восторженно застонал, закатив глаза.

– Женя-а! Божественно!

– На здоровье, – рассмеялась Женя. – Алиса, не копайся. Эркин, ещё?

– Мм, – мотнул он головой. – Спасибо, Женя, они сытные очень.

Он легко встал и подошёл к плите.

– Женя, вскипел, я заварю.

– Да, спасибо.

Андрей сыто откинулся на спинку стула и расслабленно вздохнул:

– Хорошо-о-о, – покосился на Алису, и та сразу насторожилась, не зная, чего ожидать.

Но Женя собирала тарелки, а Эркин поставил на стол вазочку с конфетами, и Алисе сразу стало ни до чего. Андрюха никуда не денется, а конфеты она за пятёрки получает. Если пятёрок четыре, то конфет должны дать…

Дали одну, но любую по её выбору. И Алиса выбрала самую большую с медвежатами.

– А я её себе приглядел, – вздохнул Андрей.

– А ты получи столько пятёрок, и тебе дадут, – посоветовала Алиса, надкусывая конфету.

– Точно, племяшка! – рассмеялся Андрей. – Вот в пятницу и постараюсь.

– Не получится, – улыбнулся Эркин, – три всего предмета.

– А вот и четыре! Русский, литература, математика и история, – весело загибал пальцы Андрей.

– А по истории тебе за что ставить? Ты ж в первый раз будешь.

– А я такие книги, братик, купил! – Андрей причмокнул, будто пробуя что-то очень уж вкусное.

– А какие? – спросили в один голос Алиса и Эркин.

– Алиса, завтра посмотришь, – распорядилась Женя.

– Ну, мам, ну, я только одним глазом…

Андрей и Эркин поддержали её, и Женя согласилась. Тем более, что она сама этих книг ещё не видела.

Словарь и всемирная история привели всех в восторг. Алисе очень понравилось, что книги такие большие и тяжёлые, на весу не удержишь, надо на стол класть.

Потом Женя увела Алису мыться на ночь, и Эркин с Андреем остались вдвоём.

– Ну как, братик?

– Здоровско, – выдохнул Эркин, бережно ставя книгу в шкаф. – Слушай, это ж сумасшедшие деньги.

– Книги – не шмотки, – отмахнулся Андрей. – На это не жалко.

Эркин задумчиво кивнул. Да, конечно, с такими книгами Андрею на истории бояться нечего.

– Здоровско, – повторил он. – Ты… уже прочитал их?

– Ещё нет, – улыбнулся Андрей. – Только начал. Слушай, ты «Битву на Великой» прочёл? А то я сдам их.

– Нет, – покачал головой Эркин. – Я медленно читаю, и… нет, сдавай, конечно.

– Тебе не понравилось? – догадался Андрей.

– Ну-у, – Эркин как-то нерешительно повёл плечом и, помедлив, честно признался: – Трудно очень. Слова, имена… князья какие-то, холопы… Непонятно.

Андрей кивнул.

– Ладно. Так я сдаю?

– Сдавай, – твёрдо сказал Эркин и улыбнулся. – Я лучше словарь буду читать. Он полезнее.

– Резонно, – хмыкнул по-английски Андрей.

И нахмурился: такой… вежливой была улыбка Эркина. Что, у него и на Джонатана зуб? Здесь-то что? Хотя… Джонатан и раньше был для брата только лендлордом.

Женя позвала Эркина поцеловать Алису на ночь, и он сразу ушёл. Но Андрей и не собирался начинать этот разговор именно сейчас. Успеется. Он поставил книги на место и пошёл на кухню, где его уже ждала вечерняя «разговорная» чашка.

Пили чай и неспешно обсуждали всякие хозяйственные дела. Андрей принёс показать портфель: как-то забыли о нём, занявшись книгами. Покупку посмотрели и одобрили.

– Эркин, тебе тоже такой нужен, – твёрдо заявила Женя.

Эркин согласно кивнул, но уточнил:

– Когда у меня столько же книг будет.

– Хорошо, – не стала спорить Женя. – А тебе, Андрюша, нужна куртка. Непромокаемая.

– Не помешает, – Андрей не спорил с очевидным. – Посмотрю в субботу.

– А если завтра дождь?

– Я ж не сахарный, Женя.

– Это точно, – авторитетно подтвердил Эркин.

– Во, братик-то уж наверняка знает, – поддержал Андрей. – Так что не растаю, а то завтра уроки делать, в пятницу в школу, а в субботу после занятий и пройдусь.

– Да, так будет самое разумное, – согласилась Женя.

– Ну и договорились, – Андрей встал. – Кто куда, а я на боковую.

– Спокойной ночи, Андрюша, – ласково улыбнулась Женя.

– Спокойной ночи, – кивнул Эркин.

– И вам спокойной ночи.

Андрей быстро вымыл свою чашку, поставил её на сушку и, одарив Женю и Эркина на прощание широченной улыбкой, вышел. Женя негромко рассмеялась.

– До чего ж он хороший, да, Эркин?

– Да, – ответно улыбнулся Эркин. – Отличный, – и, помедлив, тихо спросил: – Женя, тогда… ответ точно через неделю пришёл?

Женя вздохнула.

– Не помню. Вроде даже чуть меньше.

Эркин опустил ресницы, скрывая глаза.

– Что ж, – наконец сказал он. – Будем ждать.

– Да, – Женя протянула руку, погладила его по плечу.

И, как всегда, он перехватил её руку и поцеловал, потёрся о неё лбом и встал.

– Я уберу всё, ты иди, ложись.

Женя кивнула с улыбкой. Эркин не мыл посуду после ужина и чая только после вечерней смены. Женя и не пыталась с ним спорить. Она ещё раз поцеловала его в щёку и пошла в ванную.

В спальне Женя сбросила на пуф свой махровый халат, погасила верхний свет и зажгла лампочку на тумбочке, быстро разобрала постель и достала ночную рубашку, батистовую, с оборочками и кружевами. Господи, раньше бы ей и в голову не пришло купить такую, и не в деньгах ведь дело, а ей просто было незачем, не для кого – нашла она нужное слово и тихо счастливо рассмеялась. Вынула из узла шпильки и, тряхнув головой, разбросала по плечам волосы: Эркину так больше нравится.

Когда Эркин – тоже в махровом халате – вошёл в спальню, Женя уже лежала. Эркин сбросил халат и потянулся под любующимся взглядом Жени, заиграл мускулами груди и пресса.

– Какой ты красивый, Эркин, – вздохнула Женя.

Эркин счастливо улыбнулся. Конечно, он и сам себе нравился, когда разглядывал себя в большом зеркале в ванной, но одно дело – ты сам, а совсем другое – слово Жени.

Когда он лёг, Женя выключила лампу и повернувшись набок, обняла его и поцеловала в висок. Эркин мягко прижал её к себе и положил на себя. Женя засмеялась, впуская его.

Эркин качал Женю на себе плавными медленными движениями, и волна сегодня была тягучей и плавной. Когда уже заснувшая прямо на нём Женя соскользнула и легла рядом, Эркин вздохнул, распуская мышцы, и распластался под мягкой тяжестью одеяла.

И уже засыпая, он, как всегда, прижал ладонь Жени к своей груди и повернул голову так, чтобы её дыхание было совсем рядом…

…Вернувшись из ванной, Андрей быстро постелил себе, выключил свет и лёг. Ну вот, ещё один день миновал. Сегодня среда, а письмо Женя отправила в субботу. Так что психовать ещё рано, и из-за чего психовать? На чёрта профессору и председателю блатарь-недобиток? Как он тогда сказал? Шваль уголовная? Нет, мусор или сор. Ну вот, мусору где место? На помойке, а не в приличном доме. Так что… и психовать некому: какое дело Андрею Морозу до профессора Бурлакова? Никакого. Так что выкинь эту дребедень из головы, Андрей Мороз, и спи, тебе завтра в первую смену.

А с утра обычная, но удивительно приятная суматоха и беготня. Умыться, побриться, сделать бутерброды, поесть…

– Женя, купить чего-нибудь?

– Нет, Эркин, всё есть. Обед я оставлю, придёте, разогреете.

– Женя, ты не беспокойся, мы его и сырьём. А что, нельзя?!

– Андрюша, – Женя, смеясь, укоризненно покачала головой. – Ну, какой же ты…

– Ха-ароший, – закончил за неё Андрей и вышел из кухни: пусть Женя спокойно там с Эркином поцелуется.

Но Эркин на кухне не задержался.

Как уже стало обычным, они вместе вышли на улицу, обернулись помахать глядящей на них их окна Жене и за магазином Мани и Нюры разошлись, перекинувшись коротким:

– Бывай.

– До вечера.

С утра прохладно, но Эркин не жалел, что надел джинсовку и кроссовки, в куртке и сапогах днём бы совсем запарился. Хороший май – тёплый, солнечный. И все говорят, что давно такой весны не было. Как же всё-таки всё хорошо, вот только… Эркин недовольно тряхнул головой. Конечно, не очень хорошо получилось, но он честно пытался читать эту книгу, и было не то, что трудно, а… неинтересно, что ли. Андрею это всё-таки своё, и читает он гораздо лучше, ему легче, нет – Эркин невольно вздохнул – такие книги ещё не для него.

– Эй, Мороз, привет!

– Привет.

Он уже шёл в общем потоке заводских. С ним здоровались, здоровался и он. Скольких он уже здесь знает, и все они так же знают его.

– Как дела?

– Лучше всех!

Ну, Колька сдохнет, а не признается ни в чём, даже если и припекает.

– Эй, слышали?

– Об чём?

– А этот чмырь и взаправду…

– А я ей говорю…

– Я кровь проливал, а они…

Идя в общей толпе, Эркин ловил обрывки фраз, кому-то отвечал, а вон Маленький Филин со своими.

– Хей!

– Привет, – охотно откликнулся Эркин. – Как дела?

Незначащие слова, улыбки и каждому в свою сторону. И в бытовке тот же весёлый шум, что-то треплет Ряха, дразнят Петрю и Серёню, заспанных, как скажи… И под дружный хохот так же толпой валят во двор.

Тепло, но работал Эркин в рукавицах, брезентовых, что ещё зимой получил: берёг руки. Работа несложная, зачастую он и без Медведева догадывается какой контейнер куда катить. А этот… Ладно, если опять, то же самое, то он на всякий случай ещё джексонвиллскую пару из дома прихватил, те потоньше и лучше комкаются.

– Старшой!

– Чего?

– А этот куда?

Медведев сбивает на затылок старую обтрёпанную кепку и рассматривает табличку с врезкой. Чертыхнувшись, вытаскивает из кармана блокнот, листает, сверяя цифры и буквы на табличке со своими записями, и наконец машет рукой.

– Пускай постоит пока. Заткни его куда-нибудь, чтоб не мешал.

– Угу, – кивнул Эркин. – Я его с понедельника взад-вперёд катаю.

– И чего? – Медведев уже смотрел в другую сторону.

Эркин чуть прищурил глаза.

– Дай мне пять минут, старшой.

– Бери, – бросил через плечо Медведев, срываясь с места, и уже на бегу: – Вернёшься, к Генычу.

– Понял, – крикнул ему в спину Эркин, берясь за скобу.

Придумал он это ещё во вторник, но не решился, а сегодня остервенел. Риск, конечно, и неохота подставлять Медведева, но сказано: «Заткнуть». Вот он и заткнёт. И… и чего с индейца, тупаря краснорожего взять!

Вернувшись, Эркин сразу подошёл к Генычу, ворочавшему зашитые в мешковину ящики.

– Ага, – прохрипел Геныч. – Ща мы их, сволочей, сделаем.

– Точно, – согласился Эркин, сдёргивая рукавицы: здесь голой ладонью удобнее.

Работая, он прислушивался, но за лязгом, грохотом и прочим рабочим шумом ничего разобрать не мог.

Они управились с ящиками, и Медведев поставил их на бочки с платформы. И всё как обычно. Эркин уже даже решил, что сорвалось, хотя он эту дурынду стальную надёжно закрепил, так просто выкатиться она не могла.

Время было уже к обеду, когда к ним подкатился Ряха.

– Эй, вождь, старшой зовёт!

– Куда? – поднял голову Геныч.

– Не тебя, – хихикнул Ряха и заверещал: – Ща вождю отмерят! Во, вишь, знает, куда да зачем не спрашивает.

Эркин и в самом деле уже шёл через двор, даже не оглядываясь на повалившую за ним бригаду.

Шума было даже больше, чем он рассчитывал. У серебристо-серого контейнера, намертво закупорившего дверь заводоуправления стояла целая толпа, а в её центре пятеро мужчин в тёмных костюмах-тройках и белых рубашках с галстуками. Эркин с первого взгляда признал в них начальство и немалое. Рядом потный взлохмаченный Медведев с зажатой в кулаке кепкой.

Эркин вошёл в круг и с бездумной привычностью встал по-рабски: руки за спину, глаза опущены.

– Твоя работа?

Эркин из-под ресниц покосился на спросившего. Та-ак, это что же, он на директора нарвался? Но бежать поздно и некуда.

– Моя.

– И зачем?

Эркин вздохнул и, не поднимая глаз, ответил правду:

– Я его с понедельника по двору катаю. Ну и… раз он не нужен, я сюда и привёз. Пусть скажут, куда его. А то мешается.

И опустил голову, ожидая наказания. Пока он говорил, стало совсем тихо, и вдруг… вдруг смех! Хохот!

Эркин удивлённо вскинул глаза. Да, смеются, всё начальство, и Медведев, и все вокруг. И не выдержал, улыбнулся сам, своей «настоящей» улыбкой.

– Ну, сообразил, – отсмеялся наконец спрашивавший. – Ну, молодец. Давай теперь, выдёргивай его, будем разбираться.

– А он ни с места, – сказал Сеньчин, тоже топтавшийся здесь со всей своей бригадой. – Ты стопор сломал, что ли?

– Нет, закрепил, – ответил Эркин.

Ему пришлось почти лечь, чтобы выдернуть из стопорного паза скатанную в тугой комок рукавицу. Вытащив её, он лёгким щелчком убрал стопор, одним мягким рывком выдернул из дверного проёма контейнер и так же мягко скатил его по ступенькам. Хохот грянул с новой силой. Начальство столпилось вокруг контейнера, засуетилась с бумагами в руках какая-то женщина в белом халате и в очках, подбежало несколько молодых бородатых парней тоже в халатах.

– Безобразие!

– Потерять комплектующие!

– Его вместо второго цеха на второй двор отправили, вот же…

– Зачем?

– Как он на первом оказался?

– Ничего не знаю, сопроводилка где?

– Да это же…!

– Разгильдяйство если не хуже…

– А первый отдел куда смотрел?

Медведев крепко хлопнул Эркина по плечу.

– Ну, Мороз, ты отмочил, ну…

– Старшой, – совсем тихо, почти по-камерному спросил Эркин, – а вон тот, кто?

Медведев, прикрыв рот кулаком с кепкой, ответил:

– Директор, генеральный, а рядом, седой, главный конструктор. Ну и кашу ты заварил, Мороз.

Эркин, вздохнув, кивнул.

– Так, раз это ваше добро, то сразу и забирайте, – прервал суету у контейнера директор.

И глядя, как бестолково затормошились белохалатные, Эркин снова не выдержал. Шагнул вперёд, раздвинув их, и взялся за скобу.

– И куда его?

– Сюда, сюда, пожалуйста, – засуетилась женщина в очках.

– Когда управишься, на обед, слышишь, Мороз? – услышал он за спиной голос Медведева и кивнул, не оборачиваясь.

А сзади уже опять хохотали и что-то кричали. И никто не услышал тихой беседы двух бригадиров.

– Так это ты его мне скинул. Я запомню.

– А ты докажи.

– По мелкой пакостишь.

– Могу и по-крупному.

– Ну, твоё здоровье – не моя печаль.

– О своём подумай.

Эркин шёл за очкастой, волоча контейнер, вокруг как конвоем – слова «эскорт» Эркин не знал – шагали белохалатные парни. И где-то сбоку будто сам по себе и по своим делам немолодой в форме без знаков различия.

Внутри Эркину ещё ни разу не приходилось бывать, и теперь он быстро на ходу поглядывал по сторонам. Но ничего особого. Светлый коридор, белые стены, широкие белые двери…

– Сюда, пожалуйста.

Эркин остановился у очередной двери.

– Спасибо, большое спасибо.

Ага, внутрь его не пускают, ну, так и не надо.

– Пожалуйста, – вежливо ответил Эркин и повернул обратно.

Дорогу он в общем-то запомнил и шёл уверенно. Немногие встречные удивлённо смотрели на него, но ничего не говорили. Ещё когда по дороге сюда дважды проходили посты, Эркин догадался, что это те самые секретные цеха, о которых он уже слышал, и подумал, что ему здесь шляться совсем не положено, и, ещё не беспокоясь, прибавил шагу. И уже когда до выхода по его прикидкам оставалось не больше двух поворотов, он – ну, просто так – поглядел направо, в другой такой же безлико-белый светлый коридор. И резко, будто налетев на невидимую стену, остановился. Потому что в коридоре стояли двое. Высокий светловолосый мужчина, которого он помнил ещё по Джексонвиллу, и… Женя. Она слушала, что ей говорят, и смеялась.

И увидев Женю, весёлую, смеющуюся, Эркин невольно сам расплылся в улыбке. Почувствовав его взгляд, Женя обернулась.

– Ой, Эркин! – и подбежала к нему. – Что случилось? Почему ты здесь?

– Контейнер привёз, – Эркин озорно улыбнулся. – А то его потеряли у нас на первом рабочем.

– Что? – подошёл к ним Гуго. – Здравствуй, что за контейнер? Какой индекс?

– Здравствуй, – вежливо отвечал по порядку Эркин. – Контейнер обычный. Индекс? Это цифры на врезке? Сейчас вспомню.

И Эркин начал добросовестно перечислять. На четвёртой цифре Гуго закричал:

– Was?! – и схватил Эркина за куртку на груди. – Mein Gott! Где он?!

– Там, – уже не слишком вежливо Эркин оторвал от груди чужие руки.

– Где там?! Куда ты его дел?!

– А куда сказали, туда и отвёз, – начал злиться Эркин.

Гуго кричал по-английски, да ещё с какими-то совсем непонятными словами, и Эркин отвечал тоже по-английски и тоже криком. Из дверей по обеим сторонам коридора начали высовываться любопытные лица.

– Кто сказал? Кто?!

– А очкастая!

– Тихо! – встала между ними Женя. – Гуго, это наверняка в седьмом, Эркин, ты иди, всё в порядке.

Она буквально растолкала их. Гуго умчался по коридору, А Эркин, видя, что становится слишком шумно и людно, да и пообедать он может уже и не успеть, чмокнул Женю в висок и убрался от греха.

Всё произошло очень быстро. Ксюша – чертёжница из пятой кабины – выйдя на шум, спросила:

– Жень, а это кто?

Женя машинально ответила:

– Муж мой, контейнер со двора привёз.

– А-а, – понимающе протянула Ксюша. – А вы тут… Ну, понятно…

– Чего тебе понятно? – удивилась Женя.

Но Ксюша сделала многозначительную мину и нырнула обратно в свою кабинку. Женя недоумевающе посмотрела на закрывшуюся дверь и тут до неё дошло, как всё это могло выглядеть со стороны, когда Эркин и Гуго трясли друг друга за грудки и орали, а она расталкивала их. Ей стало смешно и, закрыв лицо ладонями, чтобы не захохотать в полный голос, она бросилась в свою кабинку…

В столовую Эркин влетел, когда бригады уже не было, а за столами сидели со второго рабочего – сеньчинские. Зная, что их обеды не совпадают, Эркин торопливо набрал себе первого попавшегося под руку, расплатился и сел за свободный стол.

– Хей, – сказали над ним.

Эркин кивнул, не отрываясь от еды. Маленький Филин подсел к нему.

– Зачем ты это сделал?

Эркин, быстро жуя, вскинул на него глаза и улыбнулся.

– А надоело, чего он путается. Мешает, понимаешь?

Маленький Филин кивнул. Может, он ещё бы о чём спросил, но Эркин уже доедал, и было ясно, что ни на секунду не задержится.

Когда Эркин выбежал во двор, Медведев уже заканчивал расстановку и, увидев его, кивнул.

– Ага, вовремя. Давай к Санычу.

Эркин подбежал к указанной платформе. Саныч встретил его тем же: