Без нас, никто! 2 Чужая война

Тут до парня начало доходить, что неспроста они от него про Сармата выпытывают. А как только он про его ранение заикнулся, так княжна слезами вся изошла, но по-прежнему спрашивать его не решается. Встретившись взглядом с любимой, он получил подтверждение своим мыслям. – Ах вот оно что! – он отстранился разом от обоих девиц и плюхнулся обратно на лавку, чуть было, не промазав мимо неё, но вовремя спохватился и удержал равновесие, чтоб не упасть на пол.

– Не печалься, княжна, жив-здоров твой Сармат! – уперев локти в колени заговорил он.

– Так ты только что сам сказал, что он был серьёзно ранен. – впервые за всё время услышал он её дрогнувший голос.

– Да, был! – подтвердил он. – Видели бы вы тот поединок, на который он вышел. – Велена вновь закрыла лицо руками. – Да обошлось всё тогда! – поспешил он её успокоить. – Он оказывается двурукий боец, так мечами махал, что я ещё такого никогда в жизни не видел. И одолел он в том поединке противника, что к тому же был ни кем иным, а темником и родным ханским сыном. Вот после этого остатки того воинства нам в полон и сдались, после чего он и поручил Асиле их в Аркаим переправить. – тут он ненадолго задумался. – И меня к нему зачем-то приставил, правда сам не могу понять почему. Ведь после того, как он мне самому жизнь спас, я постоянно был подле него.

Тут пришла уже очередь Таруси всплёскивать руками в испуге. – Ты ранен? Так что ж ты до сих пор об этом молчишь, как ты себя чувствуешь?

– Да успокойся ты, мне уже давно ничего не угрожает. Просто наш воевода много кого, помимо меня в ту ночь с того света вернул. – обе моментально позабыв обо всём, что было сказано им до этого ранее, с удивлением уставились на него. Одна перестала вокруг него хлопотать, а вторая, позабыла о своих недавних слезах. – тут он понял, что сболтнул лишнего, и теперь нужно было как-то выкручиваться. Ведь Сармат ему строго-настрого наказал позабыть обо всём произошедшем той ночью, а он в порыве своих чувств перед бабами, так опростоволосился.

Пришлось, чтоб хоть как-то выйти из этого непростого положения, рассказать им о той битве в мельчайших подробностях. И о том, как он поймал своим телом три вражьи стрелы, после чего истекая кровью рухнул без памяти. А пришёл в себя лишь тогда, когда над ним сам Сармат врачевал, выдернул из него эти обломки стрел и перевязал раны. После того, как закончил с ним, то перешёл к другим раненным, что были во множестве после той сечи, лично оказывая им помощь.

– Вот так, благодаря ему, я сейчас и стою перед вами! – закончил он свой рассказ, надеясь, что подобных вопросов у них больше не будет. И слава богам, на подобную тему у них тех не последовало.

– А как же он сам? – уже позабыв про слёзы, наседала с вопросами на него княжна.

– Жив, здоров, и намерен дальше врагов крушить! – у Велены впервые за время их разговора на лице появилась улыбка.

– А когда он вернётся? – но засмущавшись такого вопроса, отвела глаза в сторону, чтобы молодой витязь не видел, как в них загорелась надежда, но он всё же заметил.

– Этого я не знаю! Знаю только, что как Асила с князем обо всём подробно обговорит, то мы с ним безотлагательно воротиться должны.

– Так ты не останешься!? – с мольбой в голосе выдавила из себя Таруся.

Сван подошёл к ней и нежно обняв за плечи прижал к себе. Ощущая, как в его крепких руках вздрагивает девичье тело, заглянул в полные печали и горя глаза ненаглядной, от чего у самого застыл противный комок в горле, но он всё же нашёл в себе силы. – Нет!

– Я буду тебя ждать! – Таруся ещё крепче прижалась к его груди.

– Я обязательно к тебе вернусь! – проглотив горечь расставания онемевшим языком вымолвил парень.

Тут в дверь постучали, и не дожидаясь ответа, громкий мужской голос прокричал из-за двери. – Воевода Миролюб немедленно требует Свана к себе!

Стоя на площадке одной из крепостных башен, князь проводил взглядом ровные колонны закованных в броню всадников, что в это самое время выходили из городских ворот. Следом за ними маршировали уже пешие ратники, с перекинутыми за спину каплевидными щитами и нёсшими на своих могучих плечах длинные копья.

– Надеюсь, Сармат знает, что делает!? – прошептал он одними губами, с тоской глядя им в след. Только после того, как хвост пешего войска из-за поднимаемой ими пыли стал еле различим глазу, он спустился с крепостницы и поспешил в свой детинец. Где его уже давно поджидал весь издёргавшийся воевода. И только он переступил порог своих покоев, как тот поспешил к нему на встречу.

– Гонец прибыл!

– Что за гонец? – встрепенулся князь.

– Орда на подходе! Передовой дозор их первые тумены приметил.

– Вот значит и дождались супостата под нашими стенами! – с грустью в голосе выдохнул Светозар. Пройдя к своему трону устало опустился на устилавшие его мягкие подушки и начал на них нервно ёрзать, будто пока он отсутствовал, в него успели гвоздей целую кучу наколотить. – Всё ли у нас для осады готово?

– Готово! – доложил Миролюб. – Уж мы тут им устроим! – но князь казалось его больше не слышал, продолжая сидеть на троне и отстранённо уставившись на стене в одну точку. Отвлёк его от тяжких дум неожиданно раздавшийся стук в массивные двери покоев. Которые в данный момент были надёжно притворены, а неизменно охранявшая их стража, чтоб не беспокоить своим присутствием князя, несла службу по другую их сторону.

– Кого там ещё нелёгкая принесла? – закричал воевода.

Одна створка слегка приоткрылась и оттуда высунулась опасливо озирающаяся по сторонам голова боярина Прони. Заметив грозно взирающего на него со своего трона князя, прочистив горло он едва слышно пролепетал.

– Дозволено ли мне будет предстать пред твоими очами?

Князь удивлённо вскинул в верх густые брови, но вовсе не из-за того, что до селя хоть и уже давно не молодой боярин, но не давеча как ещё вчера глаголивший умные речи, а теперь скрёдся в его дверь словно побитая мышь. А из-за того, что он с первыми петухами самолично его проводил во главе убывших из города полков, что поспешали за богатырём Асилой.

Видя замешательство на лице князя, тот целиком протиснулся в дверь, аккуратно прикрыв её за собой. И пройдя по залу с десяток шагов, замер перед ним в глубоком поклоне. А когда разогнул свою спину, то вновь прочистил пересохшее горло, оттого, что смотревший в его сторону княжий взор не сулил ему ничего хорошего.

– Что-то вид у тебя какой-то нездоровый, да и когда это ты переодеться успел? – вопрошал его князь. – Убывал ты значиться с добрым румянцем на лице, в броню весь закованный, а теперь вот стоишь предо мной бледный какой-то, да и в своём боярском платье, которое если честно, то давненько я на тебе одетым не видел.

– Так некогда мне княже, железо-то на себя одевать, ведь везде поспешать мне надобно. То на стену подняться, то на лесозаготовку наведаться, или проследить как там под стенами ров копают, поставку, опять же, камней от Медной горы проконтролировать не мешает, чтоб было чем степняков со стены сшибать. А в железе-то много ведь не набегаешь, да и прыть у меня уже совсем не та стала, что раньше была.

Светозар на такую речь непонимающе перевёл взгляд на своего воеводу, но и тот изо всех своих сил старался понять, что же сейчас происходит.

– А зачем воротился-то? – рявкнул он в свою очередь на застывшего Проню.

Пришла очередь и боярину, сделать непонимающе-виноватый вид. – Не гневайся, княже, что не смог я вчера пред тобою лично предстать.

– Что-о!? – перебил его князь. – Ты никак на старости лет ещё и умом тронулся?

Тот видимо расценил это высказывание в свой адрес как-то по-своему, и не обратив на это никакого внимания, далее продолжил свои оправдания. – Нет, на ум свой я пока нисколько не жалуюсь, а вот хворь со мной вчера действительно приключилась. Да ещё какая! Я как раз в терем к тебе поспешал с докладом, но тут меня так свернуло, что ни о чём другом, как о нужнике я и думать не мог более. Так и просидел в нём до вечера, боясь отойти от него далее, чем на десяток шагов. Потом вроде бы полегчало, и я было рискнул дальше продолжить свой путь, но по дороге со мной страшная оказия приключилась. Так что пришлось мне срочно уже к себе домой коня поворачивать, где я до самого утра и промучился животом.

– То есть ты утверждаешь, что у меня всё это время тебя так и не было?! – князь переводил свой взгляд с воеводы на боярина и обратно. Но если первый лишь пожимал плечами, то второй был точно уверен в своих словах.

– У домочадцев можешь подтверждение моих слов услышать. – было сказано последнее, что окончательно сбило князя с толка.

– А кто же тогда вместо тебя на совете присутствовал и в последний поход вместо тебя собрался?

Тут и до боярина начало доходить, что сейчас происходит что-то неладное, и виной тому вовсе не его неожиданно подведший его живот. Раз князь так не на шутку взволнован, осыпая его такими странными вопросами, да и воевода от него ничуть не отстал. Стоит вон в сторонке, да по лбу себя чешет, тоже силясь что-то такое понять.

– Так я доложиться пришёл. – нарушил затянувшееся молчание Проня.

– Иди ка ты лучше пока подобру-поздорову! – махнул ему князь. И не став искушать судьбу, Проня поспешно ретировался из княжих покоев, на ходу по-прежнему пытаясь понять, что это такого на князя с воеводой нашло? Но долго он размышлять над этим не стал, найдя простое тому оправдание. – Война! Будь она неладна! – она и не до такого состояния добрых людей довести может.

– Что думаешь? – только боярин исчез за закрывшимися за ним дверями, Светозар растерянно спросил воеводу.

– Думаю, что без волшбы тут никак не обошлось!

– Но как? – встрепенулся Светозар.

Тот покачал головой. – Знал бы, голову бы сейчас не ломал.

– Значит вместо него кто-то другой с Асилой уехал! – в сердцах ударил кулаком по подлокотнику князь, от чего тот с хрустом переломился, но князь даже того не заметил.

Воевода согласно кивнул. – Выходит, что так!

– Отправь к нему немедля с этим известием гонца, пусть ему по-тихому всё передаст, что подле него находится вовсе не тот, за кого себя выдаёт. А там он уже сам пусть с ним разбирается, а нам с тобой и без того теперь есть чем заняться. Немедля оповести всех жителей об угрозе, дружину ближе к стенам поставь, и пусть все будут в готовности занять свои места на стене!

– Уже бегу! – на ходу пробасил воевода, придерживая ножны с мечом.

Радим, Асила, Сармат

После того, как прихватив с собой всю имеющуюся в наличие конницу, Сармат ускакал с ней в сторону севера, выполняя поставленную самому себе же задачу, по добытию провианта для всей их дружины. Радим же с Асилой и оставшейся под их началом пешей ратью, продолжили свой прямой путь дальше, в сторону Аркаима. И не дойдя до него всего два дневных перехода, только после этого мечник остался на месте, принявшись разбивать лагерь, а здоровяк повёл пленных кочевников в город.

Ему перво-наперво предстояло передать всю эту свору князю на попечение, а во-вторых, выпросить у него от лица их воеводы, ещё как можно больше умелых бойцов для их порядком поредевшего войска. Как только Сармат чётко указал, сколько тому следует испросить их у князя, то Радим с Асилой сразу же сильно засомневались, что тот вообще на такое пойдёт. Вот если бы Сармат сам в город к князю отправился, то тогда скорее всего у него бы это и могло получиться, а так, в лучшем случае, треть от заявленного им числа и обломиться. Но на такое заявление тот лишь посмеялся над ними. – Эх, вы, темнота дремучая! – хлопнул он на прощанье здоровяка по плечу. – Первое правило успешной торговли с политикой однозначно гласит: всегда в разы завышай цену на свой товар, и требуй у оппонента невыполнимого, а вот когда тебя услышали и начали торговаться, то тогда уже помаленьку, и сбавляй свои требования с условиями, иди на небольшие уступки. В результате и остановишься на том, что ты изначально задумывал.

– Так значит тебе столько воев от князя вовсе не надо. – подхватил его мысль Асила.

– Надо, ещё как надо! Но я ведь прекрасно всё понимаю, что князь столько нам ни за что не даст. Вот и запросил большее, а он это число скорее всего ополовинит. А это, как раз, и есть тот минимум, на который я бы и хотел рассчитывать! – после чего они крепко обнялись, и товарищи поспешили в путь, выполнять его поручение.

Сейчас же Радим был оставлен один, так сказать на хозяйстве. Его задача была довольно проста, укрыться в леске с остатками войска и дожидаться возвращения побратимов. Туда же должен был прибыть и сам Сармат, а дальше они уже все вместе будут действовать по ситуации. Но также он тогда не забыл упомянуть и то, что если всё неожиданно поменяется: Орда вдруг нагрянет, или его самого долго не будет, то ему стоит немедленно отходить в сторону города. Ну а если Асила раньше него с подкреплением подойдёт, то выждать на месте денёк другой, и уже вместе с ним продвигаться ему на встречу.

Укрыв оставшуюся у него дружину в лесу, Радим немедля распорядился выслать по всей округе конные патрули. Для этой цели ему было оставлено всего четыре десятка всадников. А на развилках дорог, опушек лесов, на кромке полей, что граничили с лесом, расположить секреты. Тогда-то Сармат и объяснял ему все те меры предосторожности, которые ему будет необходимо принять для наибольшей скрытности своей стоянки в лесу. Доходчиво разжевав, и что это такое-секрет. В принципе, это тоже самое, что и засада, состоящая из двух-трёх человек, которые ведут скрытное наблюдение исключительно с заранее облюбованного ими места. При этом непременно маскируются, используя для этой цели самые лучшие складки местности: ложбины, буераки, кучи валежника, высокую траву, опавшую листву, кучи камней, кусты и деревья. Закапываясь, залезая, наваливая на себя всё это, для как можно лучшей маскировки. Только проделывая всё это таким образом, чтоб к примеру, та же куча камней, за которой ты решил спрятаться, не была единственной во всём чистом поле, или одиноко растущий куст, не отсвечивал как единственный волосок на лысине, посреди голой поляны. Тогда ты сам себя попросту демаскируешь! И несомненным преимуществом этих самых секретов было то, что тогда сама собой отпадала потребность в расставлении вокруг лагеря часовых.

А задача этих людей, будет примерно такой же, как и у конных разъездов с караулами, наблюдение. Только с одного специально оборудованного для этого места и очень скрытное. (не стоящий болваном часовой, или топчущийся на одном месте, которого легко обнаружить ещё на подходе.) А в случае появления непрошенных посетителей, то один из них тут же должен был мчаться с докладом на базу, в то время, как остальные продолжали вести наблюдение. Ну а если вдруг гостей окажется мало, к примеру, кто-то из них захочет отойти в сторонку от основной массы и спокойно отлить, рассуждая при этом о высоких материях, то таких, можно не поднимая лишнего шума прикончить. А лучше будет, если всё же пленить, и скрытно доставить в лагерь для дальнейших расспросов. Кто таков, и что здесь надобно?

Но всё это будет возможным, если секрет будет действительно скрытен от посторонних глаз. Поэтому людям нужно не только доходчиво всё объяснить, что от них требуется, но при этом и хорошенечко потренироваться. А чтоб они это лучше усвоили, то пошли мимо этих секретов по паре своих отчаянных парней, которые должны будут к ним незаметно подобраться поближе, и навалять им как следует, если те их пропустят.

Несмотря на то, что эта мысль для Радима была всё же в диковинку, но она ему, как человеку военному, тут же понравилась, суля неоспоримые преимущества. Вот он сейчас и решил всё это отработать на практике. Ведь пока сам не попробуешь, точно и не узнаешь, хорошо это или не очень. Расставив полтора десятка таких вот секретов вокруг всего лагеря, перекрыв ими все возможные пути, по которым к ним мог подобраться не только конный, но и пеший. Он собрал вокруг себя три десятка бывалых бойцов, и отведя их в сторонку, велел им разбиться на двойки и незаметно прошмыгнуть мимо этих самых засадников. И если такое удастся, то хорошенько намылить шею последним.

– А как они из лука пальнут, али копьё бросят, они ведь при этом не будут знать, что это свои мимо них крадутся? – задал ему вопрос один уже давно не молодой воин, с густо покрывавшей его голову сединой.

– За тем я вас и посылаю, чтоб выяснить, справно ли они несут службу. – на это невозмутимо проговорил Радим.

Почесав макушки, немного посовещавшись, все просияли улыбками. – Так это же игру в прядки напоминает, кто кого первый приметит! Сделаем! – ответил за всех старшой. – Давненько я в детские забавы не игрывал. – и гогоча во всё горло повёл своих парней в лес.

К вечеру Радим ждал неутешительных новостей, но на удивление, из полутора десятка засад, было обнаружено только семь, да и те не сразу. К четверым удалось подобраться почти на расстояние броска ножа. Мимо двух прошли и вовсе незамеченными. А вот оставшиеся две так и не смогли отыскать, было уже решили, что тех и вовсе тут нет. Как несостоявшиеся лазутчики были сами сбиты с ног поднявшимися прям из земли небольшими кучками зелёного мха, и хорошенько ими отлуплены. Хорошо ещё, что после этого, этот самый мох сам начал задавать им вопросы.

После чего отличившаяся шестёрка молодцов была Радимом освобождена от несения службы, и произведена в десятники, которым он поручил поднатаскать в этом деле всех остальных засадников. Ну а подпустившие к себе или не заметившие крадущихся, были наказаны по старинке, копанием ям для нужников. После чего пристыженные и уставшие вернулись обратно, под командование новоиспечённых десятников, чтоб те спустили с них три шкуры пока до тех, не дойдёт, как нужно правильно маскироваться.

На четвёртый день пребывания лагерем, поступили первые тревожные вести. Самый дальний секрет заметил в дали облако пыли, что было поднято с земли не меньше чем сотней коней. Но из-за того, что до тех было слишком далеко, то кроме того, что всадники, выскочив на дорогу из леса, немного погарцевав по ней скрылись обратно, больше ничего сказать не смогли.

Выставив в том направлении дополнительные секреты, конные же патрули Радим задвинул чуть ближе к себе, чтоб те ненароком не напоролись на передовые отряды ордынцев. Которые словно отбившиеся от основной стаи волки, рыщут далеко от неё в поисках жирной добычи. Большего он пока сделать ничего не мог, и ему оставалось только ждать появления своих побратимов. Первый из них должен был появиться уже со дня на день, поэтому в сторону города, чтоб заранее узнать о его появлении, он тоже отправил один из своих патрулей.

Только покинув город, Асила оглянулся на неспешно следующих за ним молодцевато державшихся в седле всадников. Всё-таки у него получилось, истребовать у князя нужное количество войска, а ведь Сармат рассчитывал хотя бы на половину от этого. Видимо после такого безнадёжного дела, которое князь им до этого поручил, и они его блестяще выполнили, сохранив при этом основную часть войска. Светозар с вечно мрачным Миролюбом, поверили в то, что у него всё получится! Так же, как в это верили и сам Асила с Радимом, которые и выдвинули его на пост главного воеводы, хотя по началу он сильно тому сопротивлялся. Постоянно напирая на то, что он человек не из этого времени, и ему тактика ведения войн с дубьём совершенно не знакома. (слово-то какое, тактика) Но более достойной кандидатуры на этот пост ни в ком, включая и их самих, они больше не видели. И под постоянным напором друзей, обещавших ему всячески в том помогать, он всё-таки сдался и таки взялся за это дело. Да как взялся-то!

Асила покачиваясь в седле почесал затылок, из того, что им о себе рассказал Сармат: откуда он взялся, и как к ним попал, он толком ничего так и не понял. Понял только, что в своём мире он тоже был не последним воеводой, и погиб он во время проведения учений со своею дружиной. После чего и попал к ним, не без Боговой помощи, разумеется. А раз так, то значит на, то есть веские причины, раз за ним сами боги пригляд ведут, и предстают перед ним, стоит только тому задрать голову и проорать в небеса его имя. И вот на тебе, гой еси, сам грозный Перун покидает свои небесные чертоги, и предстаёт воплоти перед смертными.

Ну а то, какой же его тот, прежний покинутый им мир, он сильно-то и не распространялся, да они и не напирали на него с подробными расспросами. А из того, что он им всё-таки поведал, то ни он, ни Радим толком ничего так и не поняли. Уяснив только одно, что там также постоянно воюют, неизменно деля землю меж, проживавших на ней племён, а то и за веру в поход соберутся, чтоб доказать соседям, что их боги сильнее и значимее, а все остальные недостойны, чтоб им поклонялись.

Зато, как оказалось, вот с их миром Сармат знаком очень даже не плохо, и постоянно применяет на практике не только свои странные словечки, смысл которых от всех них ускользает, но и в различных ситуациях умудряется действовать очень даже умело. Как даже бы и сам Радим не смог, хотя тот был искушённый в боях воин, и в княжих дружинах не раз хаживал. Что уж тут говорить об Асиле, некогда бывшем кузнице, что, променял свою кузню на ратное дело, но до сих пор так и не распростившимся со своим верным молотом. Только перековав его из кузнечного в боевой, и насадив его на рукоять подлиннее. Так, что теперь перед таким ударом не устоит ни один даже самый прочный щит, не говоря уже о доспехе.

– Послушай! – его размышление прервал подскакавший вплотную боярин Проня. – Я тут многое уже о вашем славном воеводе Сармате наслышан от тех бойцов, что с вами изначально ходили, и с тобою пленённых переправляли. Ты на меня не серчай, но больно уж те рассказы на небылицы похожи. Поэтому я бы хотел спросить у тебя, как так вышло, что он такой лихой воевода, в котором все без исключения, просто души не чают?

Ожидая подвоха, Асила посмотрел на боярина, но в его изрезанном морщинами лике, так и не смог углядеть ни капли издёвки. Да и припомнил он то, как тот на совете у князя выступал исключительно на его стороне, и скорее всего, если бы не он, со своим предложением поддержать его просьбу, то наврятли бы он сейчас вёл за собой всё это войско в таком составе. Но распаляться на красивую речь перед боярином он всё равно не стал, а вместо этого ответил довольно уклончиво.

– Я так погляжу, ты и так уже полно сплетен о нём насобирал от дружинников. Так моё слово будет такое! – ещё раз серьёзно взглянул на невозмутимого Проню, что хоть и был в довольно преклонном возрасте, но в седле чувствовал себя как влитой. – Всё, что ты слышал касаемо Сармата, чистая правда!

Боярин воздел одну бровь вверх в легком изумлении, пытаясь понять, шутит ли его собеседник, или говорит вполне серьёзно. Но больше на его лице ничего не изменилось, так и продолжил спокойно править своего скакуна подле Асилы. – Ведь ты не поверил тем россказням, что он в одиночку способен разгромить всю Орду, а мы только так, на подхвате, чтоб уцелевших пленить, да раненных добивать!? – не поворачивая в его сторону головы продолжал Асила.

Только сейчас на лице Прони расползлась довольная усмешка. – Я достаточно долго прожил на этом свете, чтоб научиться отделять правду от кривды. И в солдатских россказнях, что ведутся ими у ночного костра могу поверить лишь в их малую часть.

– Зачем ты за мной увязался? – не дал ему договорить здоровяк, и с более серьёзным видом уставился на боярина. – Зачем тебе это?

Погладив свою пушистую бороду, в которую также вкралась обильная седина, тот опустил руку на рукоять меча, слегка его вытащил из ножен и клацнув, загнал обратно. – Опостылело мне всё! – помолчал. – На одном месте сидеть, вот и хочу напоследок своей Отчизне послужить не сидя на заднице в княжьем тереме, за крепкими дубовыми стенами, а в первых рядах его войска.

– Дело твоё! – равнодушно хмыкнул в ответ Асила. – Ладно, хватит мне с тобой лясы точить. – поднял голову к небу, посмотрел на белое слепящее солнце, что висело в своём полуденном зените. Затем осмотрелся кругом. Сейчас они шли широкой, хорошо утоптанной дорогой, что проходила вдоль обширных полей, раскинувшихся по обе сторону от неё. Это сколько же трудов было положено, чтоб расчистить такое пространство от леса: деревья сперва спилить, вытащить, пни выкорчевать, аль выжечь, да землю перепахать? Но любоваться всем этим ему сейчас было не с руки, у него имелся чёткий наказ от Сармата, который он должен был выполнить на обратном пути.

– Созвать ко мне командиров полков! – проревел он ехавшим позади него вестовым. От его зычного рёва лошади чуть было не взбрыкнули под седоками, которые тут же натянув удила, поворотили их вспять, бросившись в обратную сторону вдоль всей растянувшейся колонны, собирать к воеводе всех тысяцких.

– Значит так! – спустившись с коня, уперев руки в бока, как заправский воевода, и оглядев всех собравшихся сверху вниз, потому, что с его огромным ростом, на стоявших вокруг себя людей, можно было смотреть только так.