От сессии до сессии… или Из жизни советских студентов

Но… так бывает не всегда. Коренной москвич на поверку вполне может оказаться шестидесятилетним разнорабочим из деревни Иечкино Магаданской области, имеющим жену-алкоголичку и пятерых детей от пятнадцати до тридцати пяти лет от роду. Как он попал в столь сомнительную ситуацию? Да очень просто! Приехал в отпуск на месяц посмотреть златоглавую, заселился в пустующую квартиру старинного школьного товарища и не устоял перед домогательствами молодого глупого тела. И плевать он хотел и на будущую маму своего возможного шестого ребёнка, и даже – страшно сказать! – на саму Коммунистическую партию – дальше Колымы всё равно ведь не отправят! Вот и получается, что такая желанная ещё несколькими днями ранее беременность становится большой и серьёзной проблемой.

Как бы там ни было, нежелательная в итоге беременность требовала немедленного прерывания. Никаких медикаментозных препаратов раздобыть было практически невозможно, а попытки использования «народных средств» заканчивались весьма печально: развивались очень серьёзные осложнения, вплоть до фатальных, или, в лучшем случае, беременность сохранялась. Соответственно, единственным разумным решением в такой ситуации было обращение к врачу. Он и только он мог относительно безопасно провести весьма неприятную процедуру, заключающуюся в выскабливании внутреннего слоя матки. Причём надо было успеть до срока в двенадцать недель, поскольку позже операция превращалась в уголовно наказуемое преступление как для пациентки, так и для решившегося на неё доктора.

Вот и выходит, что сделать аборт в Советском Союзе оказывалось тоже весьма непростым делом. Закон его не запрещал, однако общество строителей коммунизма категорически не приветствовало безвременную смерть своих потенциальных членов. На рискнувшую попрать сложившиеся устои и принятые моральные нормы даму показывали пальцем, шушукались за её спиной и с укоризной качали головами. Да и справок для официальной процедуры требовалась уйма, что до неприличия расширяло список лиц, которые «были в курсе». Если всё это происходило в миллионном городе – ещё ничего, а если в небольшом, где каждый знает каждого?! И приходилось пострадавшим от легкомыслия или несбывшихся надежд (кто как) искать обходные пути. И пути эти находились. В любом городишке или его окрестностях обязательно промышлял врач-гинеколог, который делал аборты на дому или в больнице, но в приватном режиме и за отдельную плату. О нём не писали в газетах, его нахальную физиономию не показывали по телевизору, но все знали, к кому следует обратиться для незаметного и тихого прерывания беременности. Единственным плюсом подобного выбора, помимо анонимности, было нормальное обезболивание, которое обычно выполнял платный доктор.

Как выяснилось, коммунист тов. А. Н. Хвостов был одним из таких продажных гинекологов. К нему по пятницам стекались группки пострадавших от любви девушек, которых или вечером того же дня, или утром следующего злодей Хвостов лишал радости будущего материнства. День выбирался не случайно. Нелегальная деятельность требовала, чтобы в больнице не было главврача, да и вообще лишнего персонала. Как известно, деньги любят тишину…

Зачем тов. Хвостову были нужны дополнительные заработки, оставалось тайной за семью печатями. За его работу на две ставки по двум специальностям плюс дежурства государство платило столько, что любой академик, увидев зарплатную ведомость, плюнул бы на свои научные изыскания и помчался бы работать дежурантом в Гореловскую ЦРБ. При этом тратить деньги в Горелово было решительно не на что, ибо, кроме нехитрого скарба, водки и дешёвого портвейна купить в местном сельпо было абсолютно нечего. Да и провизия редко требовала финансовых затрат, поскольку всё необходимое приносили любимому эскулапу благодарные односельчане.

Ровно в семь вечера мы с Бородой подошли к Саниному дому. Дверь была гостеприимно распахнута настежь. Изнутри доносились звуки буржуазной музыки (мы не были большими меломанами, но сделали такой вывод, поскольку пели не по-нашему и не Иосиф Кобзон). Едва переступив порог, мы застыли при виде трогательной картины: справа от входа, поднимаясь до самого потолка, громоздились ящики с водкой, симметрично слева – с коньяком, а с обеих сторон чуть ближе к входу возвышались, как две несущие колонны, огромные бутыли с белой мутной жидкостью, видимо, брагой.

Спотыкаясь о разбросанные предметы обуви, одежды и пустые бутылки, мы пошли на звуки проигрывателя и попали в просторную комнату, где, вероятно, уже не первый час шло веселье, в просторечье называемое пьянкой. За столом сидел Саня с красной, потной и довольной рожей, на коленях у него полулежала излишне худая девица лет тридцати в маечке со спущенной бретелькой, из-под которой виднелось то, что, будь оно хотя бы чуть-чуть побольше, можно было бы назвать грудью. Рядом примостились ещё две красавицы, немного моложе первой и значительно более пышных форм.

– Мужики, наконец-то! – обрадованно завопил Саня. – Мы уже вас заждались. Наташа, Маша и Наташа. А это – Мартын и Борода, – он быстро представил нас друг другу.

Я пристроился к одной из Наташ, аппетитной русоволосой девушке с кокетливым бантиком в виде бабочки, Борода – к другой Наташе.

– Штрафную, братцы, – орал Саня, наливая нам с Бородой по полному гранёному стакану водки.

– Они в курсе? – спросила Маша у Сани. Тот кивнул.

– Друзья, – пьяным голосом провозгласила кокотка, сползая с Саниных колен. – Грустные события привели нас к вам в деревню. Залёт, называется. Но, если бы не это, мы бы с вами никогда не познакомились. А мне ваша компания начинает нравиться, – протянула Маша, расплываясь в кривой улыбке. – Выпьем за успех нашего безнадёжного дела! Ура!

Все вскочили, закричали «ура», зазвенела посуда. Потом пили за женщин, за мужчин, за врачей, за родителей, снова за женщин…

Алкоголь сделал своё дело, захотелось продолжения. Я стал аккуратно поглаживать под столом округлое бедро моей соседки, размышляя, как бы поскорее с ней уединиться.

И тут вдруг Маша, пристально поглядев в плавающие Санины глаза, спросила:

– Док, а сколько после этого нам нельзя будет с мужиками… того… Недели две?

– Думаю, побольше, – пробормотал Саня, посапывая.

– Девки, так чего же добру пропадать!? – закричала она. – Айда, разбираем мужиков – и по койкам!

С неожиданной для своей хрупкой внешности и дозы принятого спиртного силой завтрашняя пациентка потащила полусонного доктора Саню в соседнюю комнату.

Моя Наташа встала, взяла меня за руки и притянула к себе. Её влажные губы, казалось, обхватили меня полностью, с головы до ног. Она повела меня в другую комнату, на ходу виртуозно скидывая одежду с нас обоих. Я даже очухаться не успел, как уже не только был готов к употреблению, но и вполне профессионально использовался по прямому назначению!

* * *

Часы на стене пробили семь раз, и одновременно громкий противный голос завопил: «Рота, подъём!» Я заткнул уши, но в голове продолжали переливаться рулады, сотканные из боя часов и на редкость отвратительного мужского голоса. Я попытался размять затёкшие руки и обнаружил под одеялом что-то мягкое и тёплое – это была необъятная Наташкина задница, призывавшая к продолжению банкета. Но…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.