Океан Энцелада

Татьяна Регн

Океан Энцелада

Маленькие, почти незаметные глазу снежинки висели в воздухе, словно застывшие во времени. Насколько хватало взгляда, вокруг было белым-бело, и солнечный свет искрился на снежном покрывале. Так похоже на морозный зимний день на Земле. Типичная погода на Энцеладе.

Пикнувший трижды прибор отвлек женщину от вида из окна, и она отвернулась. Командир экипажа Анна Беляева – так было написано на бейджике на ее униформе – повернулась к стене, состоящей из различного оборудования, и нажала несколько кнопок на одном из приборов. Подняв голову, она внимательно изучала отобразившиеся на экране графики и диаграммы с кучей каких-то цифр.

– Первая стадия завершена, – сказал мужчина за ее плечом.

– Да, – не отрывая взгляда от диаграмм, ответила ему женщина.

Первый анализ вод океана на Энцеладе. Анна смотрела на монитор, не в силах даже моргнуть. Ее глаза бегали по показателям, быстро выхватывая информацию то тут, то там. Аммонийные ионы, сульфат-ионы, хлорид-ионы… кальций пять и четыре, натрий два и один… Кислород. Это словно вода с Земли. Она точно такая же. В ней могут плавать земные рыбы, в ней можно купаться, эту воду даже можно пить. Анна моргнула несколько раз, словно не веря изображенным на экране данным. Она подалась назад, снимая с головы шлем-модуль подключения к АИС, Автономному Искусственному Сотруднику, который находился на поверхности и только что получил первый анализ воды из океана Энцелада. Женщина «вернулась» на орбитальную станцию.

Ее коллеги стояли рядом, полукругом, каждый за своим столом, и у всех на экранах был открыт анализ воды, дублирующий данные с поверхности. Все снимали с себя шлем-модули и обменивались взглядами, в которых читались удивление, недоумение и восторг. Взрослые люди выглядели, как нашкодившие ребятишки, которые вскрыли коробку конфет без разрешения. Хотару Ёсики, бортинженер, улыбалась, показывая ямочки на щеках.

– Вода… как на Земле, – первой подала голос женщина, на костюме которой была надпись: «Мария Уэллс, научный специалист».

– Да! —воскликнула Хотару и, словно подпрыгнув на месте, в пару шагов оказалась рядом с Марией, и сжала ее в объятиях. – Да, да, да!

– Все взяли купальные костюмы? – весело спросил Сантьяго Хуан Хосе, помощник командира. – Пора открывать сезон!

– Как на Земле! – восторженно повторил мужчина, на чьем костюме было указано, что он астропалеоцеолог Виктор Ювей, и тоже бросился обнимать коллег. Стоящий рядом с командиром Медеу Салау схватил Анну за руку и сжал со всей силы – давно привычный знак выражения одобрения и поздравления, для обычно сдержанного Медеу это было почти… выражением эмоций. Анна улыбнулась, пожимая руку ему в ответ, и поддалась всеобщему ликованию.

Когда почти двадцать пять лет назад к Сатурну с Земли стартовал шаттл с деталями для ИСИДА-2, она могла только мечтать оказаться на борту этой станции. Все эти годы она планомерно шла к тому, чтобы попасть в состав экспедиции, но даже помыслить не могла, что будет капитаном. Тогда и ранг был не важен, хотелось только узнать поскорее, что же там, во льдах Энцелада, в облаках Титана… Она следила за каждой новостью о шаттле, который вез вторую Исследовательскую Станцию Изучения Дальних Астрообъектов и «аистов», как все прозвали АИС. Волновалась, когда разворачивали саму «Исиду», ведь станцию устанавливали только роботы по заложенным в них паттернам, и любой промах мог стоить десятков лет работы; переживала за посадочный модуль, который после приземления на поверхность Энцелада должен был стать полевой лабораторией; за саму лабораторию, изначально расположенную на равнине Дияр, но позже ее пришлось перенести из-за геологической активности; за начало бурения – было много споров о том, стоит ли пытаться добраться до океана под толщей льда. В итоге несколько лет лед тщательно изучали в попытках выявить какие-либо вещества, которые могли бы навредить человеку. Согласно всем проведенным тестам, на поверхности оказался лед XIII, а ниже были обнаружены лед V и лед III… Потом решили бурить. Отправили еще один модуль к станции, который тоже крепили «аисты», а через несколько лет к ИСИДА-2 полетел первый экипаж с людьми на борту. Анна была в запасном составе того, первого, экипажа. Если бы кто-то из основного состава не смог, ей бы выпал шанс, но этого не случилось. Она продолжила свою работу на Земле, готовилась в похожих условиях в Арктике. Несколько лет подготовки на станциях на орбите Земли, год на базе на Луне и почти пять на орбите Марса – на тот момент самый долгий за всю историю срок нахождения человека на станции. Самый важный момент подготовки к долговременной изоляции в ее карьере. Когда знаешь, что полагаться можно только на себя, ведь сигнал с Земли достигнет станции не скоро, и решать проблемы надо самостоятельно. После службы на Марсе Анну утвердили капитаном второй миссии к ИСИДА-2. Да, пусть она не первый капитан на орбите Сатурна, но ведь именно сейчас, при ней, добрались до океана сквозь эту толщу льда. Почти двадцать лет человечество ждало этого момента, а она видит воду Энцелада в числе первых!

Работу решено было прервать из-за общего радостного возбуждения. По графику в ночную смену оставался Хосе, и после ужина, полного горячих споров и обсуждений, что же еще в ходе миссии они смогут найти внутри спутника, Сантьяго отправился в лабораторию. Остальной экипаж разошелся по своим делам. У Хотару и Марии по графику были спортивные тренировки в специально оборудованном отсеке станции, Медеу направился в свою каюту, намереваясь потратить личное время с пользой, Виктор и Анна остались в столовой, но оба погрузились в бумажную работу. Виктору нужно было задокументировать сегодняшние результаты исследований для будущей статьи: он частенько публиковался в различных научных журналах. А Анна должна была сформировать отчет для отправки в Центр Космических Исследований на Земле.

Оформляя данные, она невольно представляла, как в ЦКИ получат ее отчет и как будут удивлены. Конечно, они надеялись именно на такие или похожие результаты, но надеяться – это одно, а совсем другое – узнать, как обстоит дело в действительности. Она подумала о том, как в новостях расскажут об их миссии и полученных данных, как юные любители космоса увидят эти новости и тоже захотят узнать больше об огромной Вселенной вокруг них, и, кто знает, может, через пару-другую лет результаты этих исследований найдут свое место в учебниках, как и описание полетов первых космонавтов – Гагарина, Терешковой и Гленна. Может, даже у какого-нибудь ребенка на стене будет висеть фото ИСИДА-2 так же, как у маленькой Ани над кроватью висели фотографии МКС-1 и МКС-2, станции «Мир» и самой первой, «Салют-1», карта Млечного Пути… Она любила представлять, что тоже живет на станции или на космическом корабле, летящем изучать невиданные миры. Даже специально пристегивала себя к кровати ремнями, когда узнала, что космонавты на станциях старого типа так делали, чтобы отсутствие гравитации не мешало им спать.

Мы ведь стали еще на шаг, еще немножко, но ближе к познанию тайн Вселенной. Ближе к изучению новых неизведанных миров. Впереди столько открытий и загадок, столько нового и неизученного…

Вдохновленный поток мыслей прервала одна из глав отчета: «Использование исследуемого ресурса в интересах земного населения». Настроение Анны сразу ухудшилось. Да, их миссия была не просто любопытством ради любопытства. С тех пор, как стала известна проблема глобального потепления, человечество волновал вопрос о дополнительном ресурсе воды. Последние несколько десятилетий проблема стала еще более острой. Поселения на Марсе обходятся водой из восстанавливаемых ресурсов либо добывают ее изо льда, собранного с астероидов. Но ведь есть еще станции на орбитах Марса, Венеры, Юпитера и Сатурна, и через четыре года собираются отправлять ИСИДА к Нептуну, чтобы изучать Тритон. А проблема с земной водой никуда не делась. Да, есть куча разработок разной степени успешности, да и за прошедшие годы люди стали более разумно относиться к ресурсам своей планеты, но все равно на Энцелад в этом вопросе возлагали большие надежды. Если все стадии анализа, а их осталось еще пять, подтвердят возможность использования льдов спутника и воды из-подо льда людьми, Энцелад распилят на кусочки. А из-за пиратов придется ставить уйму охранных постов, как в свое время вокруг астероида Фемида, пока на нем еще можно было что-то добывать. Анна вздохнула и повертела в руках планшет с отчетом. Ведь никто не оставил надежду, что на Энцеладе может найтись жизнь. Когда-то даже думали, что она может быть на Марсе, но Марс разочаровал, а с Энцеладом все не так однозначно. Если здесь будут найдены признаки жизни, интересно, как поступит человечество? Если это окажутся всего лишь бактерии, человечество станет пить чей-то первичный бульон, уничтожая своих будущих соседей, или даст им шанс изучить нашу Землю миллионы лет спустя? И, опять же, пиратов это не остановит. И Мария, участвующая во всех протестах против использования «космической воды», как называют всю воду не из земных океанов, тоже не остановит… Откинувшись на спинку стула, Анна положила планшет на стол перед собой и поводила пальцем по тексту, чтобы промотать документ до данных с показателями. Остановившись на таблице «Органические следы», она словно сама себе потыкала в нее указательным пальцем и открыла было рот, чтобы сказать что-то Виктору, но, оглядевшись по сторонам, поняла, что находится в столовой одна.

– И когда он только успел… – пробормотала командир вслух и продолжила заполнять отчет.

Теперь не нужно пристегивать себя к кровати ремнями, чтобы не взлететь над поверхностью: на современных космических станциях была система искусственной гравитации, включаемая отдельно в каждом модуле станции и даже отдельно в каждом помещении, если нужно. У себя в каюте Анна всегда гравитацию выключала – и из соображений экономии энергии, и из-за своей привычки спать, зафиксировав себя в кровати. Прикрепив планшет на магнит над своей кроватью, Анна открыла на нем статью с последними данными, полученными с ИСИДА-1. На Титан и Европу у человечества тоже большие планы. Всегда интересно узнать, что там у коллег. Лучшее мотивирующее чтиво перед сном.

Когда голос Хосе по интеркому разбудил ее, Анне показалось, что она только сомкнула веки.

– Командир, у нас проблема.

– Сейчас буду, – женщина уже отцепляла ремни.

Дождавшись, пока гравитация каюты сравняется с гравитацией коридора, что обычно занимало не более трех секунд, Анна надела штаны от комбинезона поверх пижамных шорт и вышла, на ходу завязывая рукава комбинезона на талии. Модуль с научной лабораторией был прямо по коридору, через три прохода. В полумраке коридора свет из лаборатории сиял, словно солнце.

– В чем дело? – спросила Анна, перешагивая порог лаборатории.

Ее беглого взгляда на мониторы хватило, чтобы понять, в чем проблема, еще до того, как Хосе ответил.

– Связь с… поверхностью оборвалась, – с секундной запинкой ответил Хосе. – Не отвечает ни один «аист», все отключились.

– После чего произошел сбой? – Анна быстрым шагом подошла к пульту управления и попыталась запустить АИС оттуда. – Ёсики, в лабораторию! – командир отдала команду по интеркому.

– Я… я пробовал запустить… – запинаясь начал Хосе, но, увидев брошенный на него взгляд командира, решил, что лучше ответить на заданный вопрос. – Десять минут назад. Примерно.

– Что-то происходило перед этим? Как далеко мы от Энцелада сейчас? Может быть, просто потеря сигнала… – Женщина подошла к экрану, на котором отображалась орбита станции вокруг Сатурна. – Может, как тогда, неполадки из-за колец… – Изучив положение станции относительно колец планеты, Анна покачала головой. – Не похоже.

– Я отправил «аиста» за третьей пробой воды, пока вторая еще на анализе. Все было нормально, но почему-то отключился сначала наш «курьер», а потом и остальные, один за другим, – Хосе пришел в себя, и его голос стал звучать увереннее.

Анна не ответила, анализируя записи журнала. В лабораторию прибежала заспанная Хотару, и командир, позвав ее поближе, стала вводить бортинженера в курс дела. Да, действительно: вот «аист-курьер» нырнул, и Хосе, согласно плану, отправил АИС глубже. «Аист» собрал образец, как положено упаковал его в герметичный, поддерживающий температуру бокс, вынырнул и отправился к лаборатории. Вот он доставил бокс и отключился. Вслед за ним отключились остальные АИС.

– Неприятный сбой, – продолжая просматривать записи, проговорила командир.

– Пока «аисты» тестировались, никогда такого не было. У них надежные источники питания, они умеют сами себя чинить, есть куча модулей обхода в случае поломок и масса резервных сценариев, – быстро говорила Хотару, набирая команды на пульте управления АИС. – Хотя, конечно, они тут столько лет…

– Да-а, – согласно протянул Хосе. – Может, от старости испортились.

– Ну, они были рассчитаны на гораздо больший срок службы, это третье поколение. Плюс их меняли – прошлый экипаж заменил всю группу, – Хотару не сдавалась, пытаясь заставить АИС реагировать на ее команды с пульта. – Так что этого не должно было произойти.

– Однако, – Анна подошла к шлем-модулю управления АИС, – это произошло. – Инициировав включение, женщина надела прибор на голову. – Давай попробуем подключиться к памяти «аистов», может, найдем что-то, – она махнула рукой, приглашая Хосе подойти к соседнему шлему-модулю. Ее прибор включился, показывая видеофайлы, которые снимала камера АИС на поверхности.

– Так, сейчас я пролистаю до сегодня, – проговорила женщина. – Надо бы перенести данные к нам в базу, чтобы шлем этот не надевать, ну да ладно, так быстрее, а то пока скопируется… О, вот! Так, ты говорил, десять минут назад примерно, значит… Стоп, по времени не совпадает, последних тридцати минут нет!

– У меня тоже, – ответил ей Хосе.

– Что за… – Анна почти выругалась, но замолчала и сняла шлем-модуль. Хосе уже снял свой и стоял возле следующего, который обычно надевал Ювей.

– Я остальные посмотрю?

– Да, хорошая мысль, – командир кивнула. Пройдясь по лаборатории взад-вперед, она остановилась и снова полистала журнал. Хосе снял устройство и покачал головой.

– Тоже нет.

– Да не бывает такого! – слегка раздраженно воскликнула Хотару.

Хосе поджал губы и перешел к следующему шлем-модулю.

– Ладно. Видимо, сейчас мы не найдем причину этой поломки и точно не исправим ее отсюда, – задумчиво проговорила командир. – У нас есть вариант активировать наших «аистов» и спустить их вниз – пусть починят местных. Или не починят. В любом случае сломанную группу с поверхности нужно будет забрать, раз они сбоят.

– Это вполне вариант, – ответил Хосе, проверяя файлы следующего АИС. Пока что у всех них данные за последние полчаса отсутствовали.

Анна направилась в отсек, где хранились неактивные АИС. На их активацию уходило около получаса. Командир потратила некоторое время на раздумья, сколько машин стоит активировать. Наземный комплект включал в себя восемь единиц: четыре «аиста-курьера», которые могли передвигаться по любой поверхности и нырять в океан, оснащенные камерами, приборами дистанционного исследования и метеостанциями, и четыре «аиста-лаборанта», которые имели больше возможностей для химического исследования Энцелада, но обладали меньшей мобильностью в передвижениях по сложному ландшафту и нырять не умели. «Курьеры» были огромными: кабина около двух метров в высоту и полутора в ширину, расположенная на массивной гусеничной ленте. По трем сторонам от кабины крепились «ноги», которыми АИС упирался, если нужно было подняться на небольшую высоту, а сзади находился довольно внушительных размеров герметичный контейнер для перевозки исследуемых образцов, деталей для ремонта сломавшихся где-то по дороге собратьев и даже кусков льда. «Аисты-лаборанты» поменьше, но тоже на гусеничном ходу. Их грузовые отсеки не были рассчитаны на перевозку крупных предметов, зато они имели по восемь «рук»-манипуляторов и могли работать одновременно над несколькими задачами в лаборатории. Решив, что активация трех АИС первого и двух второго типа в данном случае уместна – как раз для пяти пилотов шлемов-модулей и одного наблюдающего, – Анна запустила активацию и отправилась в командный модуль станции: необходимо вычислить максимально быструю траекторию для челнока.

К моменту запуска челнока весь остальной экипаж уже был на ногах. Хотару, как специалист, обладавший наибольшей квалификацией в системах АИС, осуществляла предпосадочные проверки в свежеактивированных «аистах». Девушка ощущала неловкость за тех, которые отключились на поверхности, хотя в этом совершенно не было ее вины, и потому проверяла отправляемых усерднее обычного.

Траектория посадки была готова, экипаж занял свои места. Шлемы-модули проверены и активированы, с каждого «аиста» поступала четкая картинка в реальном времени, все запросы и манипуляции пилота шлема-модуля «аист» выполнял. Как только пять «аистов» загрузились в челнок и закрепились на время посадки, челнок стартовал.

– Вот бы тоже высадиться на Энцелад, – шепотом сказала Мария. Услышал ее только стоящий рядом Медеу, но внимания не обратил.

Виктор внимательно следил за показателями «аистов», Сантьяго наблюдал за снижением челнока на экране. За его спиной стояла Анна, готовая, если придется, дать Хосе команду взять ручное управление и посадить судно, управляя им со станции. Хотару, Мария и Медеу приготовились надевать шлемы-модули сразу же, как только «аисты» окажутся на поверхности.

– Выход на нижнюю опорную орбиту. Двадцать километров, – прокомментировал Хосе. – Начинаем торможение.

Изображение челнока на экране изменило цвет с зеленого на синий. Анна беглым взглядом осмотрела все показания датчиков.

– Сход с орбиты. Десять километров. Входное торможение, – Хосе наклонился над панелью управления челноком, готовый, если что, взять управление в свои руки. – Сбрасывает скорость.

Анна наблюдала, как уменьшается значение скорости и высоты на экране.

– Скорость двести… Высота пять километров. Тише, детка, тише, – разговаривал с челноком Сантьяго. – Осталось семьсот метров. Снижение скорости согласно нормам… Сто метров… Посадка завершена!

Символ челнока на экране загорелся белым.

– Подключаемся, – скомандовала Анна, подходя к своему шлему-модулю. Себе она всегда выбирала «аиста-курьера». Секундная задержка после подключения к системам АИС, и вот командир уже видит поверхность Энцелада через камеру «аиста», почти своими глазами, словно участвует в интерактивном кино.

Дверь челнока открылась. Посадка была совершена в километре от полевой лаборатории, чтобы в случае падения судна не разрушить ее, поэтому группе высадки пришлось проехаться. Снег на поверхности падать перестал. Последний выброс воды из гейзеров был более двадцати часов назад, вся вода превратилась в снег и осела. Вокруг была гладкая ледяная равнина, простиравшаяся до горизонта. Там виднелись пики гор, на деле бывшие острыми льдинами, некогда столкнувшимися и образовавшими ряд ледяных вершин, названных грядой Куфа. На их фоне полевая лаборатория выглядела маленькой и жалкой, как муравейник среди мегаполиса.

Хотару всю дорогу вертела головой и делала снимки – даже сквозь шум гусениц было постоянно слышно жужжание поворотного механизма ее «аиста» и щелчки затвора. Хосе всю дорогу был странно молчалив, хотя обычно любил болтать и травить шутки. Анна осматривала состояние антенны возле лаборатории: огромная стрела взмывала вверх, блестя на свету. Визуального осмотра антенны, конечно, недостаточно, но никаких признаков повреждений командир не увидела.

– Заходим внутрь группами. Сначала я и Ёсики, – сказала Анна, когда они въехали на территорию лаборатории.

Замок на двери принял введенные манипулятором Хосе коды, и дверь с шумом поднялась наверх. Три «аиста» заехали внутрь, и дверь тут же закрылась за ними. В образовавшемся коридоре освещение поступало только от второй двери, которая пока что светилась красным цветом. Началась обработка воздуха и процедура выравнивания температуры этого помещения с помещением внутренним. Как только процесс завершился, вторая дверь подсветилась зеленым. Хосе нажал на кнопку доступа, и створки двери развернулись в разные стороны. АИС командира двинулся внутрь лаборатории первым, и тут же связь прервалась – экран просто потух.

– Потеря сигнала, – Анна нажала кнопку перезагрузки на своем шлеме. – Перезагружаю.

– У меня тоже потеря, – Хотару сняла с себя шлем-модуль и начала что-то быстро набирать на пульте управления.

– Соединение разорвано только с вашими двумя, – Медеу наблюдал за показателями шлемов-модулей.

– Не понимаю, в чем дело. Все было нормально, я проверила каждый, все процессы были в норме, все идеально… – Хотару продолжала что-то набирать на пульте, смотря в экран.

– Ребят, а у вас? – Анна обратилась к коллегам, которые оставались в шлемах.

– Сигнал есть, картинка есть, – ответил Виктор.

– Мы снаружи. Может, зайдем? – предложила Мария.

– Не думаю, – покачала головой Анна. После секундной паузы продолжила: – Снимайте, но не отключайте. Что-то внутри здания глушит наши сигналы.

– Осталось понять, что, – ответил Виктор, снимая шлем-модуль.

– Сохранилась запись с наших «аистов», – сказала Хотару.

– Что ж, давайте посмотрим, – Анна подошла ближе к монитору Хотару. – Запускай.

– Я запущу твою запись, ты заходила первой, – бортинженер нажала на панели пульта несколько кнопок.

На экране отобразилась видеозапись, начатая в момент активации. Первым, что увидел «аист», была командир, включившая его и других «аистов». Хотару запустила перемотку, и запись в ускоренном темпе пролетела до момента, когда два АИС стояли перед заблокированной дверью с зеленой подсветкой. Ёсики замедлила скорость и нажала на воспроизведение. Появилась картинка: открывалась дверь… и тут картинка сразу же пропала. Хотару отмотала назад, запустила видео с нужной отметки и сразу же поставила паузу. Кадр застыл.

Лаборатория была пуста. Часть инвентаря валялась на полу, полки, на которых хранились образцы, были покорежены, ножки стеллажей, привинченные к полу, местами оторваны, винты вырваны из поверхности. «Аисты» лежали на полу, у одного был вырван с мясом манипулятор, у другого оторвана гусеница – на всех вмятины и дыры.

– Что за жесть… – выдохнул Виктор.

– Кто это сделал? – подала голос Хотару. – Они же из суперпрочного сплава…

Никто не знал ответа.

– Стоп, смотрите, – Мария показывала в дальний угол лаборатории. – Что это?

Все пригляделись. Из-за отсутствия освещения в той части лаборатории видно было плохо, но казалось, там есть какой-то волнистый контур, похожий на…

– Щупальце?.. – предположил Медеу.

– Увеличь-ка картинку и попробуй добавить света, – попросила Анна Хотару.

После произведенных бортинженером манипуляций экипаж ИСИДА-2 недоуменно рассматривал небольшое, около полуметра, вьющееся серое щупальце.

– Среди наших приборов нет ничего похожего. Что это такое? – спросил Виктор.

– Может, оно живое? Выросло из проб, которые мы взяли? – предположила Мария.

– Последнюю пробу брал Сантьяго, так ведь? – командир обернулась к помощнику за ответом.

– Дело в том… – очень тихо начал Хосе после возникшего молчания. – Дело в том, – продолжил он громче, заметив, что на него все обернулись, – что это моя вина.

Мария начала что-то возмущенно говорить, но Анна попросила ее замолчать.

– Когда я брал третью пробу, – продолжил Хосе, – я опустился на глубину три тысячи метров. Должен был на две, но решил, что спущусь на три, просто посмотрю… – он виновато огляделся. – И там я увидел его, – мужчина махнул рукой на щупальце. – Это первое живое существо в космосе! – словно оправдываясь, говорил Хосе. – И я следил за ним, а он следил за мной, я уплываю, а он за мной, я к нему, а он от меня. Словно играет в догонялки. Сначала я хотел только пофоткать его и потом подняться на нужную глубину, взять пробу, уплыть, а потом понял, что это, может быть, единственный шанс познакомиться с этим существом. Ну и… вместо пробы с двух тысяч я взял его, погрузил в термоотсек, привез в лабораторию, открыл здесь… И он все разнес. Я же не знал, что он так себя поведет!

– Да он же живой! А ты его как подопытного!.. – накинулась на Хосе Мария так быстро, словно только и ждала, пока тот закончит свой рассказ.

– Подождите, – осадила пыл коллеги Анна.

– Он вырубил моего «аиста». Я сначала подумал, что это просто какие-то неполадки, – продолжал Хосе, не в силах больше держать тайну в себе. – Я попытался активировать другого, но он отключал их одного за другим, что бы я ни делал…

– И ты решил спихнуть все на поломку? – язвительно перебила его Мария.

– Да, я стер записи из памяти «аистов» и камер. Подумал, что без воды оно все равно долго не проживет.