Последний человек на Луне

– Макс?

– Катастрофа, – ответил диспетчер.

Алиса облокотилась Климу на плечо и внимательно слушала.

– Марсова туманность породила астероид крупнее Цереры. Почти две тысячи километров в диаметре. Просто гигант, – Макс вывел на экран сбоку трехмерное изображение. – Судя по траектории, через несколько часов он будет у вас.

– Что значит у нас?

Лицо Макса исказилось гримасой боли.

– Астероид врежется в Луну, – сказал он.

Теперь Алиса по-настоящему перепугалась, и ее левая ладонь, прижатая к пышной груди, сжалась в кулак. У Клима от страха скрутило живот. Мысли понеслись бешеным потоком. В такой кошмарной ситуации он не оказывался никогда. И что теперь делать, он тоже не представлял. Начать кричать на Макса из-за того, что так поздно сообщил об опасности? Скорее всего, толстяк сам только что узнал об этом. Тратить время на расспросы о возможных последствиях? А что тебе непонятно, Клим? После такого удара от Луны останется только мокрое место. Может, данные ошибочные и астероид пройдет мимо? Тогда эту информацию до последнего держали бы в тайне.

– Необходима полная и немедленная эвакуация, – заговорил Макс.

– Что с другими платформами? – спросил Клим.

– Китайцы уже на орбите. Американцы готовят челноки. Два других отечественных комплекса объявили чрезвычайное положение. Остались только мы.

– Нам конец, – Клим схватился за голову. – На взлетной площадке пять спасательных капсул и мой личный корабль, который вместит максимум трех человек.

– Пятьдесят шесть сотрудников, – голос Алисы дрожал. Она поднесла ладонь ко рту. – Почему так мало капсул?

– Потому что даже спустя сто пятьдесят лет пример Титаника никого ничему не научил. Да, Макс?

– Я-то при чем? – голос диспетчера тоже дрожал. – Такое финансирование. Клим, прошу, скажи, что у тебя есть какой-нибудь вариант?

Алиса смотрела на любимого глазами полными надежды.

Клим подумал, как он будет усаживать весь персонал в свой личный космический корабль.

– Это невозможно, – заключил он. – Хотя, – невероятная мысль пришла в голову. – Грузовое судно, что стоит на производственном складе.

– Оно не предназначено для транспортировки людей, – сказал Макс.

– У тебя имеются еще предложения?

В ответ – тишина.

– Там есть ремни для складских грузов и кислород для персонала. При входе в атмосферу будет тряска посильнее турбулентности в обычном самолете и все же шанс неплохой.

Секунда молчания с Земли казалась вечностью на Луне.

– Действуй, – раздался голос диспетчера.

Клим посмотрел на Алису. Девушка-инженер бросила взгляд в ответ и сказала:

– Грузовые суда отправляются только с ручного управления обсерватории.

– Нет, – попытался соврать Клим. – Я смогу отправить посылку со своего корабля.

Он знал, что грузовой отсек работает напрямую от рычагов обсерватории. Никто не планировал отсылать на Землю весь персонал с помощью складских резервов.

– Ты врешь мне, – бросила Алиса и сжала кулаки так, что захрустели костяшки.

Клим напряг все извилины, которые только могли соображать:

– Я вылечу сразу за тобой. В спасательной капсуле. Там их больше чем нужно.

В мониторе маячило взволнованное лицо Макса.

Клим не стал дожидаться ответа любовницы, взял в руки пульт управления и, нажав кнопку голосового уведомления, заговорил:

– Тревога. Всему персоналу необходимо явиться в главный отсек складских помещений для эвакуации. Тревога. Всему персоналу необходимо явиться в главный отсек складских помещений для эвакуации. Тревога.

Вновь взвыла сирена.

Алиса стояла на месте. Теперь она смотрела на Клима глазами, наполненными скорбью и печалью.

– Выполняй приказ.

Девушка топнула ногой от злости и тут же обняла начальника. Она хотела остаться с ним, но прекрасно знала, что тот не позволит.

– Будь на связи, – Клим достал из ящика стола черную гарнитуру. – Проследи, чтобы все оказались в грузовом судне. Не забудь пристегнуться, – он подмигнул. – Сообщи, как только все будут готовы.

– Жду тебя на Земле, – Алиса поцеловала мужчину в губы и выбежала прочь из комнаты.

Клим ходил взад и вперед, ожидая хоть каких-то новостей. Он сложил руки за спиной и нервно моргал, уставившись в космическую пустоту за окном. На планету Земля он смотреть не хотел.

Вдруг в передатчике раздался знакомый женский голос:

– Все на местах, начальник. Сотрудники платформы законсервированы в лучшем виде.

Оптимистический настрой Алисы воодушевлял.

– Принято, – сказал Клим. – 19:20. Подготовка к старту.

– Бог в помощь, – поддержал Макс.

– 19:21. Запускаю двигатели.

– Все получится, – прозвучала Алиса.

– Открываю ангар. Убираю стыковочный механизм, – Клим дернул желтый рычаг на себя и нажал несколько клавиш на панели управления.

– Мы летим! – девушка кричала от радости. – 19:28. Принимаю управление на себя.

– Принято, – Клим глянул на монитор. – Грузовое судно с личным составом покинуло платформу, – начальник службы безопасности посмотрел в сторону производственных складов. Он увидел, как из ангара выходит корабль и начинает набирать высоту. – Ты умница, Алиса. Осталось мягко посадить эту пташку. Доложись при выходе на орбиту.

– Так точно. Все будет хорошо, не волнуйся.

Как только Алиса закончила говорить, в грузовое судно врезался, окутанный тускло-синей оболочкой метеорит, и разорвал спасательный ковчег напополам. В разные стороны разлетались люди и осколки искореженного металла. Убийственная глыба врезалась в поверхность Луны и вызвала новый толчок с ударной волной. Монитор выключился и включился снова.

– Что случилось? – поинтересовался Макс.

Клим пошатнулся, но устоял на ногах. Он не мог выдавить и слова, растерянный и напуганный, отчаянно стараясь взять себя в руки и не разрыдаться. Лишь беспомощно наблюдал, как его друзья и коллеги умирают во тьме беспощадного космоса. Вдалеке виднелись десятки синих хвостов других метеоритов. Кто-то из них пролетал мимо спутника, а кто-то безжалостно впивался в лунную плоть и оставлял новые шрамы. Добывающая платформа не переставала трястись.

– Клим. Прием.

– Они все мертвы.

– Что?

– Я убил их, Макс, – Клим спрятал лицо в ладони. – Я убил Алису и всех остальных.

– Что ты говоришь? Я не понимаю!

Начальник безопасности поведал историю рокового полета. Послышался тяжелый вздох Макса.

– Это ужасно, – сказал он. – Я разделяю твое горе, друг. Не могу представить, что ты чувствуешь, но, – он помедлил. – У тебя еще есть шанс. Пожалуйста.

– Капитан не покидает корабль, – отрешенно произнес Клим.

– Капитан покидает корабль последним. Ты сделал все, что от тебя зависело. Не нужно тратить драгоценные мгновения на всякие абсурдные обвинения. Сейчас нет времени на поиски смысла жизни.

– Абсурдные? – возмутился Клим.

– Не цепляйся к словам. Просто дуй к взлетной площадке и садись в чертову спасательную капсулу, – голос Макса истерично надорвался. – Сделай это ради нас, ради своей дочери.

Клим посмотрел на монитор и, еле заметно качнув головой, ответил:

– Спасибо, Макс. Я твой должник.

Не успев закончить фразу, он уже летел вниз по лестнице. Платформа качалась в разные стороны. Удары продолжали греметь где-то вдали. Под такой град Клим никогда не попадал. Как еще магма не накрыла тут все? – пронеслась мысль в голове.

– Строили на века, – поделился он с пустующим коридором.

Клим натянул запасной скафандр, который захватил в жилом отсеке и продолжил путь. Сразу за поворотом появилась автоматическая дверь. К считывающему замку на стене прикоснулась правая рука с пропуском. Звуковой сигнал ознаменовал открытие – дверь отъехала в сторону. Как ни странно, она сработала исправно. Через несколько секунд Клим уже бежал по узкому мостику в направлении спасательных капсул. Ангар, как и всегда, был наполнен ярким светом множества светодиодных ламп.

Затрещал передатчик:

– Как успехи? – вопросил Макс.

– Я на взлетной площадке.

– Когда окажешься в капсуле, вбей координаты южной Атлантики. По нашим данным – это лучшая траектория для полета.

– На Земле тоже идет град?

– Задевает мельком. Не волнуйся. Не буду тебя отвлекать – до связи.

Диспетчер отключился.

Клим снял гарнитуру, запрыгнул в одиночную капсулу и надел шлем. «Уровень кислорода – 100%», – послышался роботизированный голос из встроенных динамиков.

– Это прекрасно, – иронично ответил Клим и нажал на кнопку закрытия кабины.

Тогда он увидел яркую вспышку и моментальный взрыв. Огромный титановый раздвижной люк смялся, словно лист картона. Вместе с ним превратилась в труху северная часть взлетной площадки. Очередной метеорит ударил точно в платформу. Капсулу с человеком подхватило взрывной волной и швырнуло в стену. Клим сильно ударился головой и потерял сознание.

Тогда

– Ты решил, что деньги важнее моей свадьбы? – голос Эммы был тверд.

– Нет, но ты должна понять, дорогая, – неуверенно мямлил Клим.

– Что ты работаешь для моего блага? Я знаю и безмерно тебе благодарна, папа. Но и ты пойми, что мне нужен отец. Когда ты бросил нас с мамой, – девушка отвернулась.

– Я не бросал, – перебил Клим.

– Да-да, вы просто разлюбили друг друга. Только мне от этого не легче. Ты обещал быть всегда рядом. Ты сдержал слово? Нет, – теперь Эмма смотрела в глаза собеседника. – Понимаешь, папа, я не могу вспомнить ни одного радостного момента, связанного с тобой. Их будто нет, или они стерлись из памяти? И я ведь простила. Но даже сейчас, когда в моей жизни начался такой важный период, ты снова умудряешься все испортить. Для тебя важнее эта чертова Луна, чем я!

– Не говори глупостей, Эмма, – Клим не отводил взгляда от дочери. – На платформе плановый запуск новой буровой вышки. Без меня там не справятся, ты же знаешь, – он попытался неловкой улыбкой разрядить напряженную обстановку, но Эмма его не поддержала.

– Возьми выходной, прошу. В компании ценят таких работников. Они не посмеют уволить тебя. Всего один день.

– Если бы Юрий Гагарин попросил за месяц отложить запуск «Востока», как думаешь, что бы ему ответили?

– Ты шутишь? – Эмма была в бешенстве. – Ваших проклятых космических кораблей в небе больше, чем маршруток в нашем городе!

– Милая, ну не преувеличивай. Мне безумно больно оттого, что не смогу сам отвести тебя к алтарю. Зато когда я вернусь…

– Можешь не возвращаться, – отрезала девушка.

– Что?

– Разговор окончен.

Эмма поставила кофейную чашку на стол и бросила рядом бумажную купюру – на чай официанту. Она быстро накинула бежевое пальто и также быстро покинула кафе, в котором около получаса сидела вместе с отцом.

За окном запорхали первые снежинки. Они таяли в тусклом освещении фонарных столбов. Жаль, что еще рано загадывать желания, подумал Клим.

Сейчас

Звон в голове утихал. Темная пелена перед глазами начала рассеиваться. «Уровень кислорода – 6%», – объявил знакомый голос. Клим застонал, пытаясь пошевелиться. Тело не слушалось. Он оказался зажат в смертельной ловушке, которая раньше называлась спасательной капсулой. Мощный удар ее сплющил, словно жестяную банку газировки. Клим чудом остался в живых. И теперь все его мысли были заняты поиском вариантов побега. «Уровень кислорода – 5%».

Он лежал как бревно – руки по швам. В тесном гробу двигаться оказалось очень трудно. И все ж ладонь нащупала боковую кнопку. Крышка капсулы дернулась и с глухим звуком выстрелила наружу. «Уровень кислорода – 4%». Клим заметил, что на шлеме образовалась трещина. Потеря герметичности привела к появлению на стекле росы. Видимость ухудшилась. Если он промедлит, то скоро задохнется.

Вокруг порхала металлическая пыль метеорита и обломков взлетной площадки. Гравитация Луны в шесть раз слабее, чем гравитация Земли, поэтому передвигаться по поверхности непривычно и неудобно. Но начальник службы безопасности платформы не в первый раз вышел на прогулку. Короткими прыжками он обогнул край недавно образовавшейся пропасти и направился к запасным шлюзам восточной части жилого отсека. «Уровень кислорода – 3%». Капля пота стекла с виска и пробежала, обжигая, в угол левого глаза.

Круглый люк уже находился в зоне видимости, хотя из-за образовавшегося конденсата, фраза «зона видимости» звучала слишком громко. Одним глазом Клим зацепился за подобие рычага открытия шлюза на стене возле синих контейнеров. Теперь он планировал зацепиться за него рукой. Если совершит слишком сильный прыжок, то может удариться шлемом и тогда точно останется без кислорода, которого и так почти нет. «Уровень кислорода – 2%», – не забыл напомнить надоедливый голос из динамиков. Клим сосредоточился и прыгнул вперед. Он ударился руками о твердую стену и с облегчением выдохнул. Рычаг поддался легко. Послышался звук открывающегося люка. Космонавт быстро нырнул в шлюз. Двери заблокировались. Хлынули тонкие потоки горячего пара. Гравитация усилилась. Внутренний люк по-прежнему был закрыт, и только когда цветовой сигнал лампочки над ним сменился с красного на зеленый – он благоговейно отъехал в сторону. Клим тут же отщелкнул крепления и, сняв шлем, жадно глотнул свежего воздуха.

– Еще бы чуть-чуть и все, – пожаловался он в пустоту.

Внутри комплекса продолжала завывать сирена. По дороге в обсерваторию Клим подобрал новый шлем, подходящий к его скафандру. Он, в общем-то, не знал, зачем теперь этот шлем может ему пригодиться. Ведь все летательные модули разрушены, да и времени на эвакуацию, наверное, совсем не осталось.

Монитор в обсерватории работал исправно. Клим схватил запасную гарнитуру и начал говорить:

– Прием. Говорит…

Не успел он закончить, как тут же появилась картинка с довольным лицом диспетчера. Изображение несколько раз дернулось, но смогло зафиксироваться.

– Боже, Клим, мы думали, что ты погиб.

– Считай, что так и есть. Спасательные капсулы уничтожены.

– Все?

– Все. Мне было приятно работать с тобой, Макс. Забудь, пожалуйста, про эти чертовы диеты и просто не бегай ночью к холодильнику. Совету директоров передай, что увидимся с ними в аду, хотя они, наверное, и сами слышат. Свяжи меня с Эммой.

– Да, конечно. Но учти, что я сообщил ей о твоей возможной смерти.

– Макс, заткнись уже. Я хочу увидеть дочь.

На экране вместо пухлого диспетчера появилась заплаканная красавица.

– Папа! – закричала она. – Папа, ты жив! У меня чуть сердце не остановилось. Возвращайся скорее, прошу тебя.

– Милая, послушай.

– Ничего не хочу слушать, – по щекам девушки бежали слезы. – Вернись ко мне, пожалуйста.

– Я не смогу, – признался Клим. – К сожалению – это не в моих силах.

– Но, папа, – голос Эммы становился тише.

Изображение снова дернулось и вернулось на место.

– Связь сбоит. У меня осталось совсем мало времени. Дорогая, прости за то, что я был таким паршивым отцом. Я бы хотел изменить прошлое и постоянно быть рядом. Прости, что не оправдал твоих ожиданий, но знай, что я всегда тебя любил. Каждую секунду, каждое мгновенье.

– Папа, не ты должен прощения просить. Это я думала только о себе. Папа…

Экран неожиданно почернел. Звук в гарнитуре пропал. Над обсерваторией повисла огромная тень. Астероид исполинских размеров заслонил собой весь космос. Через окна Клим увидел трещины на теле гиганта. В них холодными синими цветами переливалось зловещее сияние.

Клим закрыл глаза. Ему показалось, что прошла целая вечность. На самом деле пронеслось всего несколько минут. Но и их должно было быть достаточно.

Клим открыл глаза и увидел страшную картину – астероид прошел мимо Луны. Отдельные его осколки продолжали сыпаться на поверхность, однако сам объект оказался слишком крупным для притяжения спутника. Теперь космический убийца летел уничтожать Землю.

– Нет, – взмолился Клим. – Нет, пожалуйста.

Но никто его молитвы уже не услышит. И он это прекрасно понимал, отчего становилось еще страшнее.

Клим снова покинул обсерваторию, отправился обратно к шлюзу и вскоре выбрался наружу. Как на Земле могли ошибиться с траекторией полета астероида? – навязчивая мысль не покидала голову. Скорее всего, это уже не имеет никакого значения, да и Брюс Уиллис давно опочил. Клим расплылся в отчаявшейся улыбке – шутка удалась. А что ему остается?

Он старался думать только о дочери, о тех немногих моментах радости, в которых он принимал участие. Глаза не отрывались от открытого космоса. Так он и простоял несколько часов, благо кислорода теперь было полно. Клим вновь захотел улыбнуться. Я схожу с ума? – подумал он.

Огромный астероид достиг цели. Взгляд ослепила яркая вспышка. Ужасное и одновременно неповторимое зрелище – родная Земля полыхала адским огнем и раскалывалась на части, исчезая в бесконечном черном хаосе.

Какая ирония. Он – последний человек на Луне, и он по-прежнему дышит, а весь остальной мир рушится у него на глазах. Где-то там была и его единственная дочь.

Клим отщелкнул крепления шлема и тихо произнес:

– Я люблю тебя, Эмма.

Тогда

– А я люблю тебя, папа.