Поцелуй змеи

Хозяйка, словно заразившись от собаки, вся кипела от злобы. И тут из ее уст вырвалась странная фраза:

– Хозяев этой квартиры нет в живых, чего стучать!

Мы замерли на месте, а женщина с заливающимся шарпеем на поводке стала спускаться вниз по лестнице. Чжоу Цян вынул свою визитку и просунул в дверную щель, объяснив, что делает это для того, чтобы Лао Тань хотя бы знал, что мы к нему приходили. После этого мы тоже сбежали по ступеням вниз и вышли из подъезда.

Обретя кратковременную свободу, пес водил черным блестящим носом по земле и зарослям. Время от времени он комично задирал заднюю лапу и, весь дрожа, старательно метил какое-нибудь деревце или угол дома. При этом казалось, что у него имелся особый замысел: словно делал он это вовсе не для того, чтобы просто облегчиться, а чтобы успеть оставить этому миру хоть какое-то послание. Хозяйка собаки в это время стояла неподалеку, размахивая руками и разминая ноги, будто другого времени позаботиться о своем здоровье, кроме как во время этих прогулок, у нее и не было.

Когда мы с самыми добрыми намерениями приблизились к женщине, она настороженно завершила комплекс упражнений и демонстративно сложила руки на груди. За вырезом свободной пижамы угадывались пышные телеса. Поэтому Чжоу Цян миролюбиво обратился к ней, назвав сестрицей, и объяснил, что мы, однокурсники Лао Таня, всего лишь хотим узнать, как у него дела. Тогда дамочка наконец-то соизволила посмотреть нам прямо в глаза. Однако настроена она была по-прежнему мрачно и воинственно, словно соседство с семейством Лао Таня было для нее несчастьем. Похоже, даже говорить о нем ей было неприятно.

– Верно говорят: хорошего человека – обижают, а хорошую лошадь – седлают. Лао Тань – тряпка, а не мужик, избаловал свою бабу так, что та всякий стыд потеряла. По таким, как она, сразу видать, что из себя представляют: ходит – извивается на все лады, переодевается по сто раз на день, а размалевана не меньше, чем актеры пекинской оперы. Раньше за ней то и дело заходили какие-то непонятные типы: бывает, как уйдет вечером, так среди ночи только возвращается, уж не знаю, на каких там она еженощных танцульках пропадала. Пока до квартиры доцокает на своих каблуках, весь народ в доме перебудит. Одно время Лао Тань даже оставался на работе сверхурочно – наверняка чтобы просто побыть в тишине. Потом, когда у них появился сын, – по мне, так она его с кем-то нагуляла, – Лао Тань скакал от счастья и всего себя посвятил его воспитанию и образованию. Поскольку этой фифы практически не было дома, я несколько раз пыталась его убедить, что с женой следует обходиться не иначе как с тестом: чтобы она была послушной и мягкой, следует хорошенечко вытянуть ее скалкой! А этот Лао Тань ни по-хорошему, ни по-плохому не понимает, еще и несет какую-то чушь про то, что супруги должны взаимно уступать друг другу, что нельзя подходить к вопросам с точки зрения классовой борьбы. Такое ощущение, будто человек умом тронулся.

Начав разговор, женщина говорила без умолку, словно наконец-то ухватилась за возможность разнести соседа в пух и прах.

– Посудите сами, легко ли было вырастить такого хорошего парня, который уже успел пойти в среднюю школу. При этом надо сказать, что мальчишка у него был замечательный: при встрече со всеми здоровался, в учебе никаких хлопот отцу не создавал, на экзаменах получал самые высокие баллы. Одно непонятно: как такой ребенок мог появиться у подобной шалавы? Куда смотрит Всевышний? А мне вот кажется, что главный виновник во всей это истории – сам Лао Тань. Если бы он прислушался к добрым советам, порвал бы с женой да нашел нормальную бабу, не случилось бы такой жути. Не клином же свет на ней сошелся. И знаете, что он мне на это ответил? Что супруги должны прощать друг другу все ошибки, иначе невозможно жить на этом свете. Хм, но здесь-то речь уже не о терпимости, а о попустительстве!

Болтовня этой дамочки нам порядком поднадоела, однако здравое зерно в ее словах имелось. Похоже, читать слишком много книг бывает во вред, иной раз человек от этого становится только дурнее. И Лао Тань являлся тому нагляднейшим примером. Наконец женщина подытожила:

– На самом деле Лао Тань очень сильно любил свою жену. В те годы все семейные обязанности лежали на его плечах: и в магазин ходил, и газовые баллоны менял, и ребенка провожал и встречал. Редко кто из соседей видел его жену хотя бы с легкой авоськой, в этом смысле Лао Тань был образцовым мужем…

На обратном пути мы не удержались и принялись вспоминать свадьбу Лао Таня. На самом деле со всеми приготовлениями ему помогали мы. На тот момент мы ему очень завидовали: он первым покинул ряды холостяков, женившись на потрясающей красавице. Помнится, в тот вечер мы устроили для новобрачных шутливые испытания, во время которых Лао Тань продемонстрировал необычайную застенчивость, что оказалось для нас настоящим сюрпризом: от былого эксперта в любовных отношениях не осталось и следа. Когда предлагалось пройти через такие испытания, как совместное поедание молодоженами подвешенного в центре комнаты яблока, или когда жениху следовало вытащить из лифчика невесты спрятанное там яйцо, сконфуженный Лао Тань ни в какую не хотел выполнять эти задания и едва не вывел всех из себя. Он вел себя так, словно перед ним стояла не будущая жена, а тигрица, к которой он боялся даже прикоснуться. А вот невеста, не в пример ему, держалась очень раскованно, безоговорочно выполняя все задания. Казалось, придумай мы что-то еще более хулиганистое, она все равно бы с радостью согласилась. При этом она выразительно косилась на Лао Таня, как бы говоря: «Кончай уже ломаться, словно девица. Ведь все эти задания и задуманы для того, чтобы заставить нас обниматься или целоваться. Что тут такого?»

На самом деле в тот вечер десять с лишним лет назад все так и было. Пассивность и нежелание Лао Таня поддержать наши шутки привели к тому, что в итоге нам пришлось проявить силу. Раз за разом мы хватали его за загривок, принуждая к действиям, так что вся шея у него побагровела, а сам он кричал, словно его жестоко пытали. Потом мы решили поставить его в непристойную позу самолетика[7], которую обычно применяли во время критики особо упрямых классовых врагов. Однако он напоминал настоящего революционера, который предпочитал гибель капитуляции, он легче бы умер, чем согласился. Все это время его абсолютно невозмутимая невеста, томно закинув ногу на ногу, восседала на ярко-красном свадебном ложе, щелкая пряные дынные семечки, – нехороший знак, предвещающий проблемы. Нам эта девица показалась черствой: нельзя же так бесстрастно наблюдать, как измываются над твоим любимым человеком, следовало проявить хоть каплю жалости, да ей, похоже, даже в голову такое не приходило. Чуть позже, не вынеся всех этих забав, Лао Тань воспользовался подходящим моментом и сбежал, причем исчез бесследно, словно улетел на золотом луче[8]. Из-за этого нам потом пришлось, словно совам, в кромешной тьме отправиться на его поиски.

С позиций сегодняшнего дня можно определенно сказать, что его побег в первую брачную ночь уж точно был дурным знаком. Подумайте сами, как мог молодой супруг оставить свою красавицу жену в столь важный момент жизни и сбежать? Похоже, именно из-за этого поступка Лао Тань сильно упал в глазах своей жены. Так или иначе, можно представить, каково приходится мужчине, если его презирает женщина. Сами мы разошлись по домам примерно в два часа ночи: сидеть в комнате новобрачных в отсутствие Лао Таня с этой зевающей девицей, в заспанных глазах которой читались отвращение и негодование, словно ее опозорили, не было никакого смысла. Когда мы уходили, она даже бровью не повела. Возможно, мы тогда и переборщили со всеми этими шуточками, но нам просто хотелось повеселиться и ничего больше.

4

Той осенью мы решили провести встречу выпускников на природе, а именно на водохранилище. Как-никак двадцать лет – серьезная дата, всем захотелось на старом месте освежить прежние чувства, так что наша огромная компания из тридцати-сорока человек прикатила сюда на своих машинах из самых разных уголков Китая. Роща заполнилась пестрыми палатками, в тени деревьев мелькали женские и мужские фигуры, радостные возгласы разносились волна за волной. И хотя мы втроем недавно устраивали подобную вылазку, общая встреча выпускников, во время которой можно было увидеть столько знакомых лиц, казалась совершенно особенной. Мы были настолько взволнованы, что галдели как дети и горячо обнимались, невзирая на пол. На сей раз мне, разумеется, пришлось взять с собой жену, равно как и Чжоу Цяну. Вообще говоря, брать на такие встречи домочадцев не принято, но в нашем случае ситуация была особенной, потому как женились мы на своих однокурсницах. Чжао Цзянь неустанно отпускал по этому поводу шуточки: «Ваши умственные способности никуда не годятся, самое большее, на что вас хватило, так это на любовные страсти, поэтому в универе вы ни о чем не думали, кроме как о поиске девчонок». Мы не возражали, лишь парировали: «А некоторые прожоры целыми днями только и думали, как бы насытить свою утробу, в результате откормили себя до состояния pigдуна»[9]. Чжао Цзянь в ответ на это гордо похлопал себя по пузу и сказал: «В животе первого министра найдется место, чтобы плыть на лодке»[10]. Чжоу Цян тут же недовольно фыркнул: «В утробе невежды такого места тоже немало», на что все окружающие тут же рассмеялись. Итак, все мы, не скупясь на слова, вспоминали старые времена, фотографировались, угощались, играли в застольные игры на пальцах. Нескольких человек, что успели напиться вдрызг, разместили по палаткам, где они забылись мертвецким сном, а остальные все никак не могли наговориться.

И тут кто-то снова вспомнил о Лао Тане: мол, на эту встречу удалось созвать всех, кроме него, и это досадно. Атмосфера тут же стала несколько гнетущей, смех и радостные голоса затихли, все словно по команде замолчали. Вечно этот Лао Тань нежданно-негаданно всплывал в наших разговорах, портя всем настроение. Моя жена, не желая развивать мрачную тему, тихонько пощекотала мою ладонь, давая знак глазами, – мол, хорошо бы пойти прогуляться. Честно говоря, мне тоже не хотелось говорить о Лао Тане, поэтому я был рад присоединиться к жене.

Гуляя по рощице, мы держали друг друга за руку, давненько мы не испытывали такого: было ощущение, что мы не супруги со стажем, а парочка недавно познакомившихся влюбленных. Неожиданно жена обратилась ко мне с вопросом:

– Ты помнишь, какие слова говорил мне тогда?

Я немного растерялся. Обычно женщины задают довольно странные вопросы: прошло уже двадцать лет, как же я могу помнить все, что случилось за это время? Она медленно шла, в задумчивости опустив голову и явно ожидая какого-то ответа. Тогда я промямлил:

– Наверняка клялся тебе в вечной любви.

– Зануда!

Жена резко сжала мне руку, в ее голосе послышалось недовольство.

– Пойдем найдем то дерево.

– Что? Какое еще дерево? – не понял я.

В ответ жена без лишних слов потянула меня куда-то в глубь рощи. В прошлый раз, когда я приезжал сюда с Чжоу Цяном и Чжао Цзянем, мы останавливались в этой рощице, и именно здесь я таскал на закорках ту девицу, которую тогда действительно пожалел. И сейчас, когда к этому же самому месту меня тащила жена, я вдруг заподозрил, что она уже давно обо всем догадалась и теперь хочет преподать мне урок. Я без особого желания плелся за ней, перемещаясь от одного дерева к другому. Всякий раз, когда жене попадался особо крепкий экземпляр, она замедляла шаг и принималась ходить вокруг него, высоко задрав голову, словно пытаясь найти в обшарпанной коре какой-нибудь прекрасный бриллиант. Потеряв всякое терпение, я предложил:

– Может, вернемся уже, чего тут высматривать?

Но жена вдруг напустила на себя такой строгий вид, что от напряжения у нее даже покраснел подбородок.

– Хм, твоя забывчивость сродни предательству, неужели ты и правда все забыл?!

С этими словами она возмущенно бросила меня и без оглядки рванулась вперед. Мне показалось, что она немного не в себе. Возможно, на нее просто так подействовала встреча выпускников. Мне ничего не оставалось, как набраться терпения и следовать за ней дальше.

Вскоре роща стала более густой, свет заметно потускнел, щебет птиц то приближался, то удалялся, напоминая чьи-то бредни во сне. Перед моими глазами стали мелькать картинки из далекого прошлого: взявшись за руки, мы пробираемся в эту непроходимую рощу; вот моя будущая жена стоит с закрытыми глазами, чуть приоткрыв алые губы. Я даже почувствовал сводящий с ума аромат, от которого удержаться не было сил… Едва я вспомнил все это, в душе моей словно что-то всколыхнулось, словно щелкнул какой-то переключатель, у меня даже перехватило горло, так что пришлось сглотнуть.

– Эй, подожди, не беги так быстро!

Выкрикнув эту фразу, я припустил за ней со всех ног и, догнав, крепко обнял со спины. От испуга она не только не ответила на мои ласки, но еще и недовольно пробурчала:

– Что на тебя нашло средь бела дня?..

Не успела она договорить, как я резко прильнул к ее губам. Она изумленно уставилась на меня, пару раз трепыхнулась, пытаясь вырваться, но под моим неожиданным напором тут же обмякла…

Удивительное дело, вот уже столько лет подряд мы привычно тянули лямку супружества, словно единственной нашей целью было воспитание дочери, ни о чем другом как-то и не думали. На собственные желания привыкли смотреть сквозь пальцы, так что в большинстве случаев мы делали друг другу что-то приятное больше из вежливости. Даже если иногда и занимались любовью, то, сделав дело, тут же отворачивались и засыпали, забывая про романтические прелюдии и нежности перед сном. Но сегодня впервые за долгие годы мы испытали настоящую трепетную радость и ликование. Мы лежали на мягком, влажном покрывале из листьев, на наших телах играли проникавшие сквозь листву солнечные блики, словно их специально пускал своим зеркальцем какой-нибудь мальчишка-хулиган, отчего то и дело хотелось зажмуриться, и нам было по-настоящему хорошо.

– Скорее, скорее глянь туда, что это? – вдруг закричала жена, показывая на одно из деревьев.

Я, щурясь, посмотрел наверх:

– Да это же самый обычный тополь, с чего столько восторгов-то?..

Но не успел я закончить, как она нетерпеливо поднялась с земли и направилась к дереву. С волнением тыча в грубую кору ствола, она произнесла:

– Да взгляни же, наша надпись. Боже мой, ее все еще видно: «Чжан Гэ, Сяо Минь, любовь навеки!» – восторженно, словно молоденькая девчушка, прочла она, делая паузу после каждого слова.

Удивившись, я тоже поднялся, чтобы посмотреть на эту надпись. Вырезанные на коре иероглифы напоминали грубые шрамы, а поскольку все эти годы они вытягивались, меняя свои очертания, то теперь создавалось ощущение, что данное творение имело не рукотворное происхождение, а волшебное – было магическим шедевром, созданным самой природой. Я прямо-таки не мог поверить собственным глазам: все точно, здесь действительно остались наши с женой имена! Поневоле я погрузился в туман обрывочных воспоминаний, покрытых толстым слоем времени. Мое прошлое напоминало медленно вытянутый волосок, я практически забыл, что произошло в тот год. После того как я признался своей будущей жене в любви, она попросила меня поклясться Небесами, тогда я сказал, что буду любить ее всю свою жизнь. Однако она капризно заявила, что мои слова не заслуживают доверия, и потребовала письменного свидетельства. Тогда мне в голову пришла неожиданная идея: я вынул лежавший в кармане ключ и нацарапал им на коре молоденького деревца два ряда кривеньких иероглифов. Кто бы мог подумать, что через столько лет они вдруг снова попадутся мне на глаза, да еще при таких обстоятельствах! Видать, это и правда было предопределено свыше. Сейчас жена стояла, прильнув ко мне, легонечко обхватив меня за руку. Несмотря на возраст, ее переполняли ребячество и юношеская застенчивость.

– Это та самая клятва, так что заруби себе на носу: в этой жизни тебе от нее уже не отречься! – заявила она на полном серьезе, ластясь ко мне игривым птенчиком.

После этого она вынула мобильник и, старательно нацелив камеру, словно полицейский, собиравший улики на месте преступления, сфотографировала надпись. Она также предложила сделать несколько романтических селфи у дерева, чтобы разослать их в кругу однокурсников, которые должны были увидеть, как супруги любят друг друга. Я ощущал себя жутко нескладной фотомоделью, случайно попавшей в руки фотографа, но возражать не возражал.

Когда мы вернулись обратно к нашей компании, все сидели в кругу, разбившись на группки. Кто-то болтал обо всем подряд, кто-то азартно играл в карты: ни дать ни взять собравшаяся на пустыре стая шумных воробьев. Чжоу Цян, подняв голову, бросил раздраженный взгляд в мою сторону:

– Где вас носило? Мы тут ждем вас, чтобы сходить в горы.

Он был одним из инициаторов этой встречи. Не успел я открыть рта, как Чжао Цзянь выпалил, попав в самую точку:

– Эти двое наверняка чем-то таким занимались, гляньте-ка на их раскрасневшиеся мордахи! Да сто процентов – освежали свои чувства.

От его слов жена совсем засмущалась, щеки ее залились румянцем еще сильнее. Язык у толстяка что помело. Я не нашел ничего лучше, как кольнуть его в ответ:

– Что ж, горы – это замечательно, заодно и жирок можно сбросить.

Чжао Цзянь тут же надул губы и недовольно отмахнулся:

– Если хотите, идите сами, а я лучше покемарю.

С этими словами он сладко зевнул. Несколько человек тут же чуть ли не в один голос отреагировали:

– Ты и так толстый, куда тебе еще спать?

А Чжоу Цян тут же ехидно добавил:

– Горбатого могила исправит.

Сказав это, он хлестко швырнул колоду карт на газету, поднялся, отряхнул штаны и скомандовал:

– Все, кто хочет прогуляться в горы, – за мной!

На его призыв откликнулись почти все, поэтому за исключением Чжао Цзяня и еще парочки таких же лентяев, которые предпочли поспать в палатке, большинство отправилось вслед за Чжоу Цяном.

Эти горы нельзя назвать крутыми, однако из-за того, что они опоясывали огромное водохранилище, совершенно естественно, здесь стояла сильная влажность, которая создавала сырой и дождливый микроклимат. Здешняя растительность скорее напоминала непроходимую чащу, и чем дальше мы углублялись, тем раскидистее становились оплетавшие все и вся ветви деревьев, что тянулись вдоль горной тропы. Они росли и вдоль, и поперек, причудливо цепляясь друг за друга своими колючими ветками. В этом отношении особенно досаждало карликовое дерево под названием ююба: несмотря на небольшие размеры, оно, казалось, отовсюду скалится и выпускает свои когти. Стоило вам оступиться, как оно тут же впивалось в ноги и руки своими острыми шипами, отчего вас перекашивало от боли.

Примерно через полчаса такой прогулки многие стали жаловаться, желая бросить эту затею. Всем нам, изнеженным городской жизнью, привыкшим ездить на машинах и подниматься на лифтах, требовался комфорт, никому не приходило в голову сделать лишний шаг, в результате все успели отрастить генеральские животики, нажить неприятности с печенью и высоким давлением, однако урока из этого никто не извлекал. Зато когда мы лазили по горам в тот далекий выпускной, энергия из нас била ключом, каждый боялся быть хуже другого, чтобы его не обсмеяли, более того, чтобы покрасоваться и показать свою силу, парни на некоторых участках горной тропы несли слабеньких девчонок на своих спинах. Да и сам я несколько раз проделывал такой трюк, как еще иначе можно было быстро завоевать девичье сердце? Вооружившись подобранной где-то толстой палкой, Чжоу Цян энергично махал ею направо и налево, нещадно рубя застилавшие путь ветки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

То есть его годом по звериному календарному циклу.

2

Китайский Новый год по лунному календарю (обычно выпадает на конец января – начало февраля).

3

Цитата из «Изречений» Конфуция (гл. 17 «Ян Хо…», пер. И. И. Семененко).

4

VI–XI вв. до н. э.

5

Герои романа «Цветы сливы в золотой вазе». Одним из известных сюжетов романа является женитьба У Далана на красивой, но распутной женщине Пань Цзиньлянь, которая впоследствии завела себе любовника и отравила У Далана. Характерной чертой У Далана, который молча сносит все оскорбления, считается бесхребетность.

6

Герой классического романа У Чэнъэня «Путешествие на Запад» (XVI в.), известный также как Царь обезьян.

7

Напоминает позу раком.

8

В китайском фольклоре герои часто используют золотой луч для перемещения в пространстве, например, такое часто проделывал Сунь Укун – герой романа «Путешествие на Запад».

9

Английское «pig» (свинья) звучит как китайское слово «задница» или «газы» (пигу, пигэ).

10

Данное выражение восходит к истории об известном историческом деятеле Ван Аньши (1021–1086), занимавшем должность первого министра. Его молодая супруга, изменившая вечно занятому мужу со слугой, моля о пощаде, обратилась к Ван Аньши со словами, которые впоследствии стали крылатым выражением: «В животе первого министра найдется место, чтобы плыть на лодке». Иносказательно это означает щедрость и великодушие.