Под созвездим Большого Пса. Космическая охота 64

Уж кто-кто, а охотники соображали, что такое оказаться в запретной зоне, да ещё и с оружием в руках. При открытых фарах окрестность стала гораздо лучше просматриваться, когда дополнительно к фарам машины, включили ещё и поисковые фары, это практически ничего не дало, вокруг оказались невысокие холмы не более пятидесяти метров в поперечнике каждый, и больше ничего. Горизонты под утро, как обычно, в дымке, и такой способ ориентации, как – по звёздам тоже не сработал. Единственное, что точно знали потеряшки, это то, что время сейчас предутреннее, поскольку часы были у каждого на руке. По курсу их движения в свете фар просматривалась слабо выраженная колея. Здесь явно когда-то проезжал некий транспорт, вот по нему и решили двигаться дальше.

– Если по этой местности транспорт когда-то ездил, то и нас к чему-нибудь да выведет, а там сориентируемся.

Сказал Николай и скомандовал:

– По коням, двигаемся меж холмов по этой колее. Не усни второй раз, охламон.

Машина при полном свете фар медленно двигалась меж холмиков, не понимая, куда эта, в прямом смысле слова, кривая дорожка, их выведет. Понемногу задавался рассвет, его первые слабые признаки стали виднеться на горизонте и только сейчас все поняли, что они движутся в противоположном направлении, то есть на запад, а им нужно двигаться на восток. От прежнего места они отъехали совсем немного, может быть пару километров, и им ничего другого не оставалось, как развернуть автомобиль на сто восемьдесят градусов.

Не успели они совершить столь нужный им маневр, как вдруг с окрестных холмов прямо в них ударили несколько ярких лучей света. Этот свет был настолько пронзительным, что их глаза сами собой зажмурились. Андрей тут же остановил машину и заглушил двигатель, остальные повскакали с мест и суматошно крутили головами по сторонам, находясь в полной прострации. Практически одновременно со вспышкой света прогремел громоподобный голос:

– Стоять на месте! никому не двигаться! вы окружены!

– Ни хрена себе поохотились…

Только и успел подумать Николай, как в кузов машины резво вскочили пять или шесть вооружённых калашами солдат. Послышалась, несколько раз повторенная команда:

– Руки!

К приказам добавились чётко выраженные щелчки замков наручников. Курки двустволок тоже щёлкают, но щелчок курка и чего-то другого охотник никогда не перепутает, тем более эти посторонние щелчки тут же подтвердились ощущениями холодного железа на запястьях. Всех до одного членов бригады те же солдатики не мешкая спустили на землю и уложили лицами вниз ровненьким рядочком, словно морковку в лукошко. Яркий свет всё ещё не гас, но переместился на лежащих арестантов, а вокруг машины засуетились невидимые охотникам человечки. Они открыли кабину, откинули борта грузовика, подняли капот над двигателем и ковырялись в моторе. Длилось это несколько минут, после чего чей-то моложавый голос отчитался:

– Товарищ майор, осмотр окончен, в кузове пять, заряженных боевыми, двустволок, больше ничего нет, брезент и солома.

– Свободен, – скомандовал неизвестный майор и продолжил строго распоряжаться.

– Всех по отдельности доставить в семнадцатый, передать капитану Коврову. Снимите с них амуницию и вместе с оружием Сологубу в лабораторию, на экспертизу.

– Есть, – ответил невидимый военный.

И охотников поодиночке под руки стали поднимать с земли, напяливать мешки на головы и уводить в темноту.

Ничего не понимающие парни минут через пятнадцать оказались каждый в отдельной арестантской камере, в неизвестном им месте. Бедолаги понимали, что вляпались, но не знали во что и с какими последствиями. Сначала их куда-то везли в военных ГАЗ-69. Каждого грузили по отдельности, с теми же мешками из плотного материала на головах. Потом их вели по длинным коридорам и в конце сажали на строгие солдатские кровати. Как позднее выяснилось, что оказались они в отряде спецоханы объектов Космодрома Байконур.

А в настоящий момент в этом самом отряде происходили весьма нестандартные события. Начальник караула тридцать седьмого сектора заградительных систем особо охраняемых объектов – майор Стаценко Олег Константинович рапортовал – «о задержании особо опасной группы лиц, проникших на объект через его сектор с оружием и боеприпасами в полном боевом состоянии».

Арестанты, сидящие под охраной солдат внутренних войск, каждый в отдельной камере, и близко себе не представляли, какая опасность нависла над ними всеми. Вчитайтесь только в слова Стаценко, которые он произнёс в докладе полковнику Марчуку, начальнику службы охраны этих отдельных объектов.

Ещё пару лет назад здесь была просто холмистая местность, и по ней свободно разгуливали свободные сайгаки. Лишь иногда, бывало, заглядывали местные жители пары окрестных аулов, если вдруг их верблюды терялись среди этих невысоких холмов. А сегодня здесь строился один из самых секретных объектов на территории всего СССР. Что именно строилось на этом конкретном месте, история оставила в тайне, но события, описанные здесь, полностью подтвердили, что в действительности строилось нечто весьма важное для нашего и, в том числе, Мирового космоса. Пишу слово – «Мирового Космоса», поскольку слово Мирного космоса употребить не могу, ведь возможно, строили здесь объект вовсе даже не мирный, бывало и такое.

Покуда сыпались рапорты от одного секретного начальник к другому секретному начальнику рангом повыше, с узниками, тем временем, работали. Так назывались допросы с применением морального давления на личности арестованных. Их запугивали, с целью выудить истинную причину их появления в «особо секретной зоне».

– Серёгин, какой вы, к чёртовой бабушке, охотник. У вас даже ножа охотничьего нет. Кончайте врать, иначе в карцер загремите суток на пять для начала.

Один из офицеров спецкараула срочно переквалифицировался в следователя и напирал на обалдевших мужиков так, как когда-то на подследственных напирали в допросных камерах НКВД. Только что «к стенке поставить» не грозился, и зубы им в куски не дробил, но громогласно обещали именно это проделать с каждым, если они не признаются – какую диверсию те готовили на охраняемом объекте.

– Какой ещё нож? Мы ведь сайгу стрелять собирались, а ножи для обдирки и свежевания у нас там, на стане.

– Что значит стрелять? Говори – кто послал в особую зону? Говори – с кем встреча должна состояться? Говори – сгною в карцере.

Так прошло около двух часов. Эту беседу, если её так называть, вёл старший лейтенант Воровской Артём. С каждым из арестованных он работал по отдельности, с тем самым профессиональным пристрастием и особым рвением. Мужики, перепуганные до последней точки самосознания, готовые рассказать ему всё, что знали и даже более того, как не пытались, не могли выдавить из себя больше, чем было на самом деле. Строгий допрос старшего лейтенанта не оставил арестованным даже тени сомнений в сложности и почти полной безнадёжности их положения. Это понимал каждый. Вот только поделиться впечатлениями друг с дружкой у них не получалось. Ни один из них не знал где и в каком состоянии находятся его товарищи. А молодой лейтенант всё напирал и запугивал.

– Твои дружки уже всё рассказали и всё подписали. Один ты упираешься, но я и тебе язык развяжу. Ты у меня допрыгаешься. Говори!

Наконец он вымотался в полную «сосиску» и поплёлся к майору на доклад.

– Товарищ майор я всех допросил. Вот список арестованных. По-моему они говорят правду. Здесь протоколы. Все в один голос повторяют, что ни о какой особой зоне не знали. Они – обычная охотничья артель, посланная руководством своего совхоза на заготовки сайгачатины. Я проверял, сегодня такая охота законна. Разрешите связаться с руководством их совхоза для выяснения личностей?

– Нет, не разрешаю. А если они заодно со своим руководством, так называемым. И легенду свою изучили как следует. Ты такой вопрос себе не задавал? Товарищ старший лейтенант…

– Разрешите вопрос, товарищ майор? А наш объект, в общем, данная территория официально считается – Зоной особого объекта?

– Ты идиот, что ли, лейтенант? Кто же её станет объявлять «особой…», если тут, может быть, самый секретный объект на планете Земля строится.

– Так вот и я о том же. Откуда простым колхозникам и их руководству знать, что здесь строится особо секретный объект, чтобы потом пытаться на него проникнуть?

– Ты совсем свихнулся или как? Воровской… А самолёты на что. Они летаю здесь, как рейсовые пароходы, по расписанию. А как известно – «Нам сверху видно всё!» Ты так и знай… Кругом. Марш.

– Товарищ майор…

– Я сказал – МАРШ.

Воровской развернулся и вышел из кабинета начальника караула в расстроенных чувствах, понимая, что обычные селяне практически на пустом месте «влипли по полной программе». Сам пол часа назад прессовал их по полной, а тут расчувствовался. Но, так оно и было.

Сразу после того, как старший лейтенант вышел, у майора на столе громогласно зазвонил телефон. Звонили по спецсвязи и майор, прежде чем поднять тяжёлую чёрного цвета трубку телефона, подскочил, как напружиненный и вытянулся в струнку. Взял в руку ту самую трубищу и громким голосом отчеканил:

– Начальник караула тридцать седьмого сектора заградительных систем особо охраняемых объектов – майор Стаценко у телефона.

– Здравствуйте Олег Константинович, – послышался в трубке голос начальника по режиму генерал-лейтенанта Соколова Игоря Владимировича.

Стаценко от подобной фамильярности высокого начальника просто остолбенел. Набрал воздуха в лёгкие и… гаркнул в ответ:

– Здравия жела…

– Ну, хватит, хватит, – прошипел в ответ генерал. – Оглушишь, ей-богу. Скажи мне лучше, что там за диверсанты у тебя в плену оказались?

– А Вам полковник Марчук разве не доложил?

– Как же, обязательно доложил, но ведь из первых, как говорится, рук… это всегда приятнее. Докладывай и по подробнее, а после доклада сверли дырочку… как говорится.

Хохотнул Генерал с намёком на награждение бдительного майора и членов его отличившегося караула. Стаценко, воодушевлённый столь лестной оценкой его скромного вклада в безопасность Родины, снова начал громогласной тирадой:

– Товарищ генерал-лейт…

– Да не ори ты, ради Бога, я тебя отлично слышу, иначе оглохну от твоего голоса. Сколько им всем теперь светит после суда? Лет по десять, или больше? Ну да ладно, продолжай.

– Есть – продолжать, – начал, было, орать Стаценко, но опомнившись, тут же взял, как говориться, на полтона ниже. И продолжил рапортовать. –Вчера ночью… извиняюсь, сегодня утром, секретным постом сержанта Карташова и рядового Суслика, были обнаружены, передвигавшиеся с особой осторожностью, вглубь охраняемого объекта, люди, находящиеся в грузовом автомобиле. Наряд доложил по инстанции, а дальше сработала моя группа захвата.

Генерал слушал рапорт майора и тихонечко хихикал в трубку, не выдержал и переспросил рапортовавшего майора:

– Стаценко, у тебя даже суслики на службе числятся?

Только теперь майор понял, что привычная для него самого фамилия солдата, на генерала подействовала, как изысканная шутка. Он в такт начальнику тоже хихикнул по этому поводу, но продолжил:

– Товарищ генерал-лейтенант, это мой рядовой солдат, фамилия у него такая.

– Не ерепенься, я понял, что фамилия. А, кстати, как фамилии у наших, так сказать, покусителей на неприкосновенность объекта.

– Я приложил список арестованных к рапорту, товарищ генерал-лейтенант.

– Да знаю. Я это, Олег Константинович. Сам я только что вернулся с обзорного совещания, не успел ещё бумаги переворошить. Назови фамилии. Хоть знать буду, кого караем, в соответствии с Социалистической законностью и справедливостью.

Стаценко несколько секунд прошуршал бумагами начал читать:

– Серёгин Михаил Валерьевич – охотничий билет, Прозеба Виктор Алексеевич – охотничий билет, Крымский Василий Андреевич – охотничий билет, Дёмин Владимир Петрович, с его слов. Сказал, что охотничий билет забыл дома. Водитель – Глухов Андрей Андреевич и шестой – бригадир, как он представился, Комаров Николай Сергеевич.

Не успел Стаценко опомнится, как в трубке со стороны генерала грохнуло –

– Что-о-о? Что ты сказал? Какой бригадир? – сорвавшись заорал генерал, который еще секунду назад был воплощением сдержанности и добродушия.

Стаценко резко осёкся, не понимая, что именно произошло. От навалившегося волнения он тяжело задышал. Только что Генерал был в настроении, само благородство, и тут… такая реакция.

– С чего это вдруг? – подумал майор, а генерал с надрывом в голосе продолжил его допрашивать.

– Кто такой – Комаров Николай, как ты его назвал – бригадир?

– Т-т-ак точно, Комаров Николай Сергеевич, назвался бригадиром охотничьей артели, предъявил охотничий билет. Артель направлена совхозом на отстрел сайгаков. Перекрёстный допрос подтвердил его слова, но подтверждающих документов никаких нет. Товарищ генерал-лейтенант мы им не поверили, – добавил заикающийся от страха начальник караула.

– Какие там документы, к чёртовой матери… – продолжал орать в трубку взбешённый генерал. – Они что, командировку должны предъявить, Ты так считаешь? Кому они в песках предъявят свои документы?

Тут к генералу постепенно стало возвращаться его обычное уравновешенное состояние и он начал размышлять трезво.

– Ты говоришь – совхоз их направил?

– Так точно, они это утверждают, товарищ генерал-лейтенант, снова почти кричал перепуганный майор.

– Да не ори ты так, оглохнуть можно, – промолвил, вернувшись в нормальное состояние, начальник.

– А ты звонил в этот совхоз, как его там…?

– Нет ещё, не успел, времени пока не было.

– Правильно, не звони. А где сейчас твои узники?

– На настоящий момент они находятся в арестантских камерах, порознь и лишены всяческих контактов между членами банды.

Столь неожиданный расклад дела перепутал все прежние планы генерала, и он не смог сразу определиться, что предпринять в следующий момент. Было похоже, что он решил пока просто поосторожничать.

– Вот что, ты их сейчас не буди, если спят. Но как проснутся, определи в общую комнату, накорми, и отвлеки чем-нибудь. Дай, там газеты, журналы, в общем, чтобы особо не задумывались о своём неопределённом положении. Учти следующее – никого к ним не подпускай, список фамилий с этой минуты, особо секретен, понял?

– Так точно, товарищ генерал, понял.

– Исполняй.

Генерал отключился, телефон замолчал, а майор Стаценко от волнения так сильно вцепился в грубую, чёрного цвета карболитовую телефонную трубку, что не сразу смог разжать пальцы, чтобы положить её на штатное место. Всё тело майора слегка подрагивало. Это же надо, только что его награждали, а следом чуть не расстреляли. А ведь майор Стаценко отлично помнил, как в недавнем прошлом и такое бывало. В голове у него изрядно шумело, словно после контузии. Мысли путались и рассыпались что горох по гладкому столу. Усилием воли он стал медленно приводить их в порядок.

– Фамилии засекретили. А кто ещё знает эти фамилии, кроме меня, кто ещё видел этот поганый список? Так… старший лейтенант Воровской.

Тут же поднял трубку, стоящего справа телефона. Не того, который его только что чуть не расстрелял, а другого, которого он сам не боялся, но которого боялись его подчинённые.

– Воровского ко мне, срочно.

– Есть, – ответили на том конце трубки.

Не прошло и минуты, как молодой старлей стоял навытяжку перед начальником караула. Кстати, стоит упомянуть, что эти караулы заступали на боевое дежурство, как и караулы в РВСН на целую неделю, так что их ежесуточной смены не происходило. Воровской замер перед командиром, взглядом и выправкой показывая, что готов выполнить любой его приказ.

– Слушай, Артём, ты протоколы допроса арестантов кому-нибудь показывал? – мягко, как только что генерал с ним самим, начал он этот разговор.

– Никак нет, товарищ майор, – отчеканил молодой офицер.

– А список фамилий кто-то, кроме тебя, читал?

– Никак нет, – добавил он к первоначальному рапорту.

– Никак… нет… – повторил начальник слова своего подчинённого, при этом многозначительно потирая собственный подбородок.

– Это очень хорошо. Хо-ро-шо… Слушай, Артём, внимательно и выполняй точно – только что фамилии этих… охотников, засекретили. Причём ОСОБО засекретили. Скажи-ка мне мой милый друг – копий протоколов у тебя не осталось… случайно?

– Никак нет… – с недоумением протянул старлей и пребывая в полной прострации продолжал тупо смотреть на начальство.

– Никак… нет… – снова повторил за парнем его начальник и, глядя не на него, а в стол перед собой, грубо распорядился:

– Так! Всех собрать в красном уголке, дать умыться, накормить, включить «аппарат» с трофейными американскими фильмами. Выполнять!

И тут же майор вспомнил приказ генерала: «…никого не подпускать!» Сразу же после своего приказа, не позволив младшему откозырять, продолжил…

– Отставить!

Лейтенанту ничего не оставалось, как согласиться.

– Есть… отставить. Так что, собирать их в комнате или..? – в недоумении переспросил Артём.

– Сказано же отставить, значит, отставить. Свободен. Не забудь забыть всё, о чём забыть полагается и фамилии арестантов в том числе, приказ. Хотя какие они теперь арестанты, – буркнул себе под нос майор.

И решил сам исполнить приказ генерала. Только что он готовился, как выразился начальник, сверлить дырочку, а тут вдруг превратился в рядового официанта. При этом сам майор так и не понял, что, в общем-то, произошло. Зачитал фамилии и только, а ситуация в корне изменилась.

– Возможно всё дело в фамилиях? – про себя подумал Стаценко и двинулся выполнять генеральский приказ.

Поскольку прислуживать узникам предстояло ему лично, он решил воспользоваться не красным уголком, где его могли случайно увидеть подчинённые, а комнатой офицерского состава, что находилась вдалеке от общих мест караула.

Первым из арестантской камеры майор забрал бригадира. Он провёл его по безлюдным коридорам в свой кабинет. Войдя в помещение и, закрыв за собой двери, он тут же снял мешок с головы Николая. Осмотревшись по сторонам и, чуть привыкнув к освещению, Николай пришёл в полное изумление. На стенах кабинета почти с каждой его стороны висели крупные фотографии. На фото были и Гагарин, и Николаев, и их последователи, а ещё были космические ракеты. Ракеты во всех ракурсах: фото в состоянии подготовки к пуску, фото, когда ракету поднимают, фото, когда её только ещё подвозят к пусковой платформе, фото, когда она взлетает, отрываясь от стартового стола. Фото Земли с расстояния полёта корабля в космосе. И одно фото привлекло его особое внимание: на переднем плане фотографии стоял сам майор, в руках он держал охотничье ружьё, у его ног лежали три подстреленных сайгака, а на заднем плане стояли пятеро с ружьями, троих из которых Николай сразу узнал. Это были Гагарин, Николаев и Попович, а двоих он никогда не видел. Майор заметил особое отношение бригадира именно к этой фотографии и с лёгкой гордостью в голосе проговорил:

– Это мы в прошлом году охотились. Тут недалеко.

Николай, не отрывая взгляда от фото, сказал, не придавая особого значения словам:

– Ну, вот, мы побывали у Вас в гостях, а вы побывали в у нас в охотничьих угодьях. Так и погостили друг у дружки.

Майор только смущённо улыбнулся в ответ, не промолвив ни слова.

Поражённый арестант тихо спросил у начальника караула:

– Извините, это всё здесь, вокруг нас? – показывая на фотографии космических ракет.

– Что рядом с нами, вам знать не положено, а это почти рядом, но мы и там бываем. Там тоже наши объекты. Так что космос – это и наша профессия, хоть мы над планетой и не летаем. Космос и на Земле очень большой.

– А Вы встречались с Гагариным, насколько я понимаю.

– Да, виделись. Но не на космодроме, а здесь у нас. Они все тут побывали, а вскоре будут здесь много времени проводить. Так вот для чего я Вас вызвал. Вникайте и парням втолкуйте. Наш объект режимный, пусть не вздумаю здесь буянить или ещё чего вытворять. Это я на всякий случай говорю, вдруг у кого-то кровь взыграет. В общем, не приведи вас боже… А пока исполняйте всё, что вам прикажут.

С этими словами майор вновь надел на голову бригадира его родной мешок и вывел за пределы кабинета.

Спустя полчаса все горе-охотники собрались в этой самой офицерской комнате, где во время службы расслаблялся сам майор и его боевые офицеры. Странность этого помещения была в том, что окон оно не имело. Кстати, как и все остальные помещения караула. А это, в свою очередь, было явным признаком того, что данный объект размещался под землёй или как минимум внутри холмов. Комната, где они собрались, имела полдюжины удобных, обтянутых кожей кресел, три журнальных столика с разными импортными журналами, красивые, необычной формы, торшеры, расставленные вблизи кожаных кресел, прекрасный бильярдный стол, картины на стенах, много книг, хрустальные вазы. И главное, в этой комнате на отдельном столе стоял странный аппарат, напоминающий телевизор, но это был один из первых Советских видеомагнитофонов. Причём, это была экспериментальная модель – «Спутник-7», не предназначавшаяся для широкой публики. Некая «особо секретная» научная лаборатория обкатывала свою новую разработку. Катушки с плёнкой, на которой были записаны трофейные американские фильмы, так же были изготовлены по особому заказу и были величиной чуть ли не с колесо от крестьянской брички. Охотники, оказавшись в этой комнате, обратили на необычную обстановку особое внимание и заслуженно сравнили её с интерьером во дворце Шехерезады. А ведь некоторые из них и про телевизор пока ещё только слышали, а «видеомагнитофон!!!»… и слова-то такого не знали..

– Да здесь только фонтана и павлинов не хватает, – вымолвил, обалдевший от всего, Андрюха.

Перепуганные сложившимися обстоятельствами и вымотанные мужики, после того, как с них лично майор снимал наручники, понимали, что-то в их судьбе изменилось. Оказавшись в сборе, без наручников и в таком необычном месте, в них зародилась несмелая догадка, что они уже не преступники. Первым подал голос Михаил.

– Коль, что происходит, ты что-нибудь понимаешь? – задал он вопрос бригадиру, потирая сонные глаза.

– Ни черта я не понимаю. Кажется только одно, что нас не собираются расстреливать.

– А ты считаешь, что могли и шлёпнуть? Не совсем так. Я думаю вот что, если бы мы вздумали хвататься за двустволки… покрошили бы не задумываясь. На допросе я просил лейтенанта позвонить в мою «партийную контору», думал, напугаю его громким название нашего комитета он и спохватится, типа с кем связался, поутихнет со своим напором на карцер. Так он на меня так глянул, что я его полномочия у него в глазах тут же и прочёл. Очень высокие полномочия, я тебе скажу.

– Ты всё шутишь! Какие-то там полномочия… А я так думаю, что нам всем сейчас не до шуток, – пробурчал испереживавшийся Андрюха.

– Ты ещё и голос поднимаешь? Птица сонная… Пеликан хренов… А кто это нас сюда завёз. Мелкий пакостник … – двинулся на него Михаил, но Николай его резко одёрнул:

– Вы что, забыли, где находитесь? Вам показалось, что этих неприятностей мало. Так я сейчас по шее… прибавлю. А, ну, успокойтесь, петухи. О чём вас спрашивали на допросе, быстро… и всё по порядку. Начинай Мишка.

Только у них поутихли первые эмоциональные страсти, как майор вкатил к ним в помещение особый двухъярусный столик. Что находилось на столике описывать не стану, хотя в точности знаю, что им тогда привезли. Однако намекну, что кроме прочего там было всё, о чём эти люди вспоминали очень долго, после самого происшествия. Не было только спиртного, да и правильно, что не было. Всё выглядело весьма странно –майор молча пришёл, молча включил чудо магнитофон, молча вышел. Этот неожиданный визит стал причиной полного замешательства арестантов. Грозный майор сам привозит продукты, сам прислуживает, к чему бы это?

– Ну что, парни, кажись нам предлагают мировую, – толи в шутку, толи в серьёз проговорил Виктор и подошёл поближе к аппетитному чудо столику.

– А что я бы их извинения принял, если они их таким столом подкрепляют, – подержал товарища Сергей.

Тут в разговор встрял бригадир.

– Если представилась такая возможность, давайте мужики подкрепимся. Что будет дальше нам не известно, а продуктам пропадать смысла не вижу.

И начавшееся с этими словами пиршество, отменило все последующие разборки межу ними. Зазвучала музыка фильма и деликатесы пошли в ход.

Тем временем, Генерал Соколов, сразу же после окончания разговора с майором Стаценко вновь поднял трубку секретной связи и приказал соединить его с полковником Марчуком, начальником службы охраны отдельных объектов космодрома. Это был его непосредственный подчинённый, который и сообщил ему о данном задержании.

– Степан Евгеньевич, – со сталью в глоссе начал разговор генерал. – Вам известны фамилии всех задержанных в зоне?