Сокровища Призрачных островов. Карта и компас

– Вампирам не место на нашем корабле. Я этого не потерплю.

– Граф, ты не капитан, – но возразил не Ярош, а Странник. – Никто из нас тебе подчиняться не станет.

– Не смей, – графу было тяжело сдерживать чувства, встретившись взглядом с давним.

– Ты не смей, граф.

Казалось, эти двое говорили не только словами. Даже Ярош их не понимал, хотя чувствовал, как на безмолвный спор откликается мир.

– Тогда я остаюсь. И мои друзья тоже. И вы никогда не найдете то, что ищете. Ты не знаешь, чье присутствие нужно, чтобы рисунок появился на твоей карте сокровищ.

– Карту и компас у меня отобрал министр Феофан. Их не вернуть. О сокровищах можешь забыть, Ричард!

– Пусть о сокровищах можно и забыть, – Ричард сощурился, с усмешкой глядя на Яроша, – но ты знаешь, что будет с нами, если мы останемся в Элигере. Ты себе это простишь?

Это было подло. Очень подло. Даже хуже, чем поступил Хедин.

Море блестело железом. Неживое, закованное в металл, ограничивающий свободу и отбирающий волю.

– Мы поплывем с вами, если все мои друзья будут на этом корабле.

Вернулся Меченый с Козырем, одним из подчиненных графа. Козырь мало в чем отличался от солдат Империи, только глаза не пустые, но слишком мутные, а взгляд скользкий, недобрый. Ирина поежилась, ангел укрыл ее крылом. А вот Лаура была весьма приятным человеком, и, похоже, она не понимала, о чем говорит граф и какую страшную судьбу пророчит и себе, и ей…

– Или мы будем вместе, или навсегда расходимся. Так как, Сокол? Решай, – глаза Ричарда больше не смеялись и были серьезны, будто превратились в темные льдинки.

Как поступить, Ярош не знал. Если бы у него был компас в эту минуту! Но подсказать некому…

– Только помни, Ричард, это мой корабль…

Ричард усмехнулся, соглашаясь.

Макс, Тайра и Полина сели в шлюпку, где уже были Айлан, Рита и Марен. Там еще оставалось место для Яроша. Киш, Юран, Герда, Ирина, Ричард и его друзья заняли другую. Феникс, вампирша Магда и ангел полетели на корабль.

Странник задержал Яроша.

– Почему вас не поймали? Где погоня? Мне это не нравится. Море и имперские прислужники соперничали волей. И их чары сильны, Ярош, – буря лишь дождем зацепила Элигерский берег. Море тоже молчит, скованное чародейством, волнам нужно время, чтобы освободиться. Нас просто так не отпустят, капитан.

Ярош отвернулся, не желая сейчас смотреть в изменчивые глаза давнего.

– На корабле столько давних, разве вы не сможете нас защитить?

– Это зависит от того, кого пошлют за нами. Если за нами погонится советник Императора, а на корабле будут предатели… – Странник не забавлялся, его действительно пугала эта мысль, как и самого пиратского капитана.

– Я тоже думаю, что люди Ричарда предадут. Возможно, не все…

– Зачем же ты берешь их с собой? Не лучше ли отдать их акулам? Хорошая будет жертва, и нас это защитит. И ты хоть видел в них море?

Они понимали друг друга, но Сокол не собирался соглашаться на то, что так легко предлагал давний.

– Не знаю, – сказал Ярош, будто вспоминая. – Ричард был славным пиратом. Я не хочу быть причиной его смерти, пусть на казнь его отправят имперские властители. И тем паче я не собираюсь приносить кого-то в жертву.

– Ты сам сказал: граф Элигерский был пиратом.

Пиратский капитан гордо посмотрел на давнего.

– Как и с решением о Магде, так и с решением о Ричарде и его людях – это мой выбор. И моим приказам на моем корабле должны подчиняться все. Это касается и давнего народа точно также.

– Как скажешь, капитан, – Странник превратился в черно-золотую птицу и полетел над морем.

Ярош присоединился к команде. Шлюпка отчалила.

Дельфин указывал им путь, мокрая спина жителя моря поблескивала в лунном свете.

– Мы решили отойти подальше, – сообщил Макс Ярошу. – После того, как твоя команда собралась на берег.

Макс, как и Юран, обиделся на друзей Яроша, разделивших с ним столько опасностей, а теперь бросивших в беде. Ярош тайком вздохнул, ведь понимал, о чем говорит Макс.

– Значит, они ушли… У нас была договоренность, что они так поступят. Так правильно. Жаль, что это случилось так скоро.

– Скажешь об этом Роксане, – ухмыльнулся Макс.

– Так ты Полина или Эвелина? – цеплялась Тайра к меньшей девочке. – Ты то так, то так себя называешь.

– Полина, – твердо ответил ребенок. – Эвелина – это моя старшая сестра.

– И куда она подевалась?

– Уехала учиться. Я ее вспоминаю каждый день, как мы в такую же лунную ночь бегали по морской пене…

– Куда же она поехала?

– Отцепись от ребенка, Тайра, – устало вмешался Ярош. – Лучше расскажите, что было на корабле без меня.

Тайра недовольно надула губы, ей было нудно. Но Полину она больше не трогала, а Рита, держащая на руках черного щенка, была такая грустная, что дочь колдуна просто не захотела с ней говорить.

В другой лодке в основном молчали. Ирина льнула к Юрану, в нем видя самого искреннего друга. Герда смотрела, как за бортом утекает вода, переливаясь металлическим блеском. Ричард не сводил взгляда с принца, старавшегося не открывать глаз.

– Плохо тебе, – заметил граф Элигерский. – Нелегко ходить по коридорам города, которого больше нет?

– Тебя это меньше всех касается, граф, – презрительно, но слабо возразил принц.

– Меня касается все, связанное с чарами. С тобой ничего не будет, а вот твоя подруга в черных одеждах… Я видел, как тяжело она садилась в лодку.

– Граф, – с предостережением начал Юран, собираясь многое сказать, но сказал только: – Не нужно искушать чужое терпение. Чтобы ненароком с тобой ничего не случилось.

Козырь и Меченый оставили весла, готовые защищать своего товарища. Но стоит одному встать, шлюпка перевернется, и все они окажутся в воде.

– Не спорьте. Разве мы не в одной команде? – вмешалась Герда. – На корабле выясните отношения.

– Вы так мудры, ваше величество, – Ричард игриво склонил голову. – Разве вашего справедливого слова можно ослушаться?

Юран фыркнул, а Герда засияла: хоть кто-то из этих простолюдинов признал в ней королеву.

Но Ричард был прав: Марен не смогла подняться по веревочному трапу сама. Макс и Берн помогли ей, забыв, что прикосновение к этому существу может стоить им жизни.

– Что с ней случилось? – Ярош склонился над потерявшей сознание давней, сейчас похожей на обычную женщину.

– Она сражалась с советником Императора, – пояснил Айлан. – Химера сказала, что Император лишил ее поста за непослушание и пообещал вечный покой.

– Этого не может быть, – Харун присел рядом с Ярошем, взял Марен за похолодевшую руку. – Как же она решилась на такой поединок…

– Разве Марен может умереть? – от удивления у Итаны округлились глаза. – Она же из давнего народа!

– А разве она всегда была давней? Что рождается, то и умирает, – это уже сказала вампирша Магда.

Возле них осталось немного народа. Родители Роксаны забрали всех детей, а Макс, Берн и Владимир учились ловить ветер.

– Что случилось с той давней, которую мы нашли на улице? – Ярош коснулся кончиками пальцев шеи Марен: было странно чувствовать, что у давней бьется сердце, медленно отсчитывая такую долгую жизнь.

– Она почувствовала, что в Элигере творится что-то недоброе, и предложила переждать, – ответил Айлан. – Я согласился, и мы ждали до утра, сидя в укрытии между скалами на берегу моря. Она рассказывала мне легенды о давнем народе и прошлом мира, но больше всего о своем любимом севере, откуда она родом. Утром давняя помогла мне отыскать дом Феникс, ведь он был скрыт мастерски сплетенными чарами, большая часть которых мне не ведома, а сама, пожелав нам удачи в путешествиях по морям и суше, ушла. Думаю, что из Элигера она направится на север.

На палубу опустились две тени. Ангел и крылатая женщина.

– Мы попрощаться, – с радостью сообщил ангел. – И поблагодарить за мое освобождение.

Ярош поднялся, хотел возразить, но Айлан остановил его.

– Не уговаривай их, Ярош. У них свое море, они сокровище друг для друга, – тихо сказал капитану чародей. – Разве ты не видишь?

Ярош видел. Любовь озаряла этих двоих, сияние сильного чувства плыло по их крыльям, окрашивая перья в черно-серебряные цвета. Они стали единым существом, открыв любви сердца.

– Так это его ты мне показывал при встрече? – улыбаясь, спросил Ярош у Странника.

– Его, – подтвердил давний. – Интересно было, почувствуешь ли ты, что рядом со мной видение.

– Пусть ваш путь будет легким, – ангел взлетел к светлому от луны небу, и его любимая полетела вслед за ним.

Ангелы танцевали, прощаясь, благословляя. Волшебный танец, где прикосновения перьев будто поцелуи, а осенний ветер, кружащий их, становится теплым и ласковым. Люди зачарованно наблюдали, как отдаляются ангелы. Радость и покой дарил волшебный танец. Только Хедин и Феникс почему-то загрустили, этот покой был для них горьким.

На корабль поднялись те, кто плыл в другой шлюпке. Ричард с завистью глянул на друзей Яроша, сразу присоединившихся к команде, сам он со своими тремя товарищами держался от них подальше.

Над мертвой водой цвета металла летела Химера, но она не решилась приблизиться к кораблю с черными парусами. Увидев ангелов, белая тень устремилась за ними.

А тем временем на "Диаманте" Харун подозвал Странника, Хедина и Айлана. Они о чем-то советовались, Ярош видел это, но не подходил, чувствовал, что может оказаться лишним. Ответы Странника были короткие и в основном утвердительные, Хедин и Айлан пока внимательно слушали предложения давнего. Тогда Хедин покачал головой, не соглашаясь. Харун умолк, теперь говорил юный чародей, и другие прислушивались к его словам, иногда Айлан дополнял замысел своими предложениями.

Соколу так хотелось услышать, что именно они говорят, но его не звали в этот круг. И не только его. Ярош огляделся и увидел, что еще трое наблюдают за разговором, – Юран, Феникс и Ричард стояли не рядом, но одинаково старались угадать, о чем разговаривают собранные давним на совет. Все трое владеют чародейством, но их не выбрали, и в любопытных взглядах читается обида.

Харун соединил руки, его ладони осветились призрачным сиянием, что-то оно рисовало, понятное только тем, кому предназначалось. Хедин и Айлан кивнули в знак согласия и понимания, Странник тоже не возражал. Призрачное сияние над ладонями давнего угасло.

Четверо разошлись по кораблю. Странник пошел к грот-мачте, Хедин и Айлан направились на нос корабля и остановились неподалеку друг от друга. Харун подошел к Ярошу.

– Мы попробует защитить корабль, хотя бы временно, – сказал давний. – Постарайтесь нам не мешать и отойдите от бортов.

Ярош не ответил, но и говорить вслух не было нужды – Харун понимал, о чем сейчас думает пиратский капитан. Давний поднялся на капитанский мостик, его трое помощников стали так, чтобы каждый видел лица всех других. Они безмолвно читали общее заклинание, вероятно, поведанное им огненным сиянием, и с каждым мгновением воздух вибрировал сильнее, откликаясь на отзвук не промолвленных слов, усиленных эхом других голосов.

Покачнулся уставший Юран, восхищенно ахнула Феникс. Она тоже чувствовала, как умножается сила общего заклинания. Это несказанно прекрасно – быть частью таких чар, когда становишься миром, а мир становится тобой, пусть и на несколько мгновений, кажущихся длиннее жизни.

Странник коснулся мачты, его пальцы едва заметно светились, заскрипели паруса, наполняясь свежим ветром. Хедин и Айлан, глядя друг другу в глаза, одновременно сделали движение руками, и ощущение вибрации выросло в разы, было больно дышать и невозможно пошевелиться.

Но Харун почему-то мешкал… Наконец-то через несколько секунд, показавшихся слишком долгими, он осторожно положил руку на штурвал, заканчивая защитное заклинание. Серебряными искрами сыпнуло от этого прикосновения.

Искры, подобные слетающим с крыльев феи, осыпались с парусов и веревок, неповторимыми узорами раскрашивали дерево бортов и мачт. Ричард, неосторожно положивший руку на фальшборт, отпрянул, словно холодные искры обожгли его.

Огоньки заклинания быстро гасли, и лишь упавшие в воду еще долго светились в глубине синими звездочками, рассеянными подводными течениями. Море с радостью принимало такое чародейство без кровавых жертв.

Харун спустился к Ярошу.

– Мы сделали то, что могли, – сказал давний. – Хотя такая защита не прочная, ведь мы очень разные, и наши мысли и стремления не совпадают. Защита ослабеет и рассыплется, если на корабле начнутся ссоры или кто-то будет жалеть о своем присутствии на борту, либо хотя бы мысленно предаст.

Он грустно посмотрел на бесчувственную Марен, которую Зорин и Киш не оставляли одну, все еще пытаясь привести в сознание. Почти все другие уже ушли, невольно стремясь держаться подальше от стародавних чар.

– Море защитило Марен, вмешавшись дождем в колдовство, оплетавшее город, но ее раны глубоки. Ты не видишь их, пиратский капитан, я же чувствую, что она умирает. Я не могу помочь Марен, но кое-кто из давнего народа может. Попроси ее, Ярош.

Ярош посмотрел на Мать, одиноко стоящую неподалеку от Странника.

– А если она откажется и… Неужели Марен умрет? Ее же называют воплощением смерти. Разве люди перестанут уходить из жизни?

– Ни при каких обстоятельствах. Люди многих так называют. К избранной имперской гвардии она не могла прикоснуться без особого позволения. Ее место займет тот, кто покорится Императору.

Мать приблизилась к Ярошу и Харуну.

– Я слышала, о чем вы говорили, – властно сказала она. – Что рождается – умирает. Также могла уйти и я, чтобы возродиться в другом обличье. Но если уйдет она – не вернется. Сам понимаешь, Ярош Сокол, сколько на Марен невинной крови. Но я все же попробую помочь, капитан, ибо ты не оставил меня в беде.

В ней чувствовалась такая власть и могущество, что даже Харун был готов подчиниться темноволосой женщине с необыкновенными глазами.

– Что мы должны делать? – спросил Ярош.

– Вы – ничего, – тусклая улыбка глядящей в глубину себя, ищущей там ответ. – Оставьте палубу. Здесь будут только избранные мной.

Мать выбрала пятерых женщин: Катерину, Итану, Зорин, Ирину и Герду. Всех, в ком если и было чародейство, то неявное, не такое, как в Тайре или Киш. Женщины стали в круг, взявшись за руки, а сама Мать опустилась на колени подле Марен. Голос ее был тихий и проникновенный.

– Что рождается, то умирает, что приходит, уходит также. За предел ступив, вернуться можно, но уже другим, не таким, как ушел туда. Возвращайся и ты, если желаешь того, а не хочешь, оставайся во тьме. Я даю, а ты забираешь. Я плету – разрываешь ты. Но одной нитью связаны все, нашедшие путь сюда.

Удивительно было смотреть, как защитница рода людского зовет из небытия ту, что может оборвать жизнь одним прикосновением. Зовет, даря новую жизнь, возвращая утраченную судьбу. Не стало ни времени, ни ветра, ничего, кроме круга, а в нем двоих. Мать положила ладонь на грудь, спрятанную под темными одеждами, возвращая бесчувственной дыхание. А потом встала, снимая с Марен плащ с капюшоном. В ее руках смятый плащ превратился в ворона, что тоже когда-то был чьей-то жизнью и жертвой во имя могущества и почти безграничной власти.

Никто из стоящих в том круге не забудет чувства свободы, объявшее всех, когда черная птица исчезла в темноте.

На скале светился огонек, мигая, как маяк. Берн и Макс взяли не совсем правильное направление, приблизившись к берегу. Но это было не страшно, ведь Элигерский порт остался позади.

Освещенная пламенем, Феникс стояла на палубе рядом с Ярошем. Почти все остальные уснули.

– Я понимаю, что они говорят, Ярош, – наблюдая за маяком, сказала черноволосая красавица.

– И что? – Яроша сейчас больше интересовала Феникс, нежели сигналы с берега.

– Заберите… нас… у нас… ваша… карта… – по слову произнесла она, и с радостью обернулась к капитану. – Карта, Ярош! Понимаешь?

– А если это ловушка? – Ярош так устал, что не мог верить своим предчувствиям.

– Я проверю.

– Нет, Феникс…

Но она уже превратилась в огненную птицу и сделала круг, долетев до берега.

– Это не ловушка, – сказала Феникс, превращаясь в человека. – Их трое. У мальчика на ладони пламя. Жизнь возвращается даже в земли, подчинившиеся Императору.

– Но не в столицу, – вздохнул Ярош. – И ненадолго. Я отправлю за ними лодку. Такой огонь на счастье.

И Ярош улыбнулся. Спокойно и вольно. Сегодня он заснет без кошмаров о прошлом и будущем, а завтра они будут в открытом море. Очень мало кораблей способны догнать "Диаманту". И все эти корабли пиратские.

Море больше не казалось похороненным под мертвым металлическим саркофагом. А звезды сияли ярко, как всегда сияют звезды, когда начинается опасное приключение.

Глава 8

Встречи и утраты

Ирина встречала утро, стоя на носу корабля. Волны зеленели в солнечных лучах: сбывалась мечта, так долго преследовавшая ее во снах. Ласковые рассветные волны, на которые хочется ступить и идти до самого горизонта…

Море было щедрым на попутный ветер для корабля с черными парусами, незамутненная гладь стелилась под килем. Чего еще желать?..

Но мир не царил на палубе. С появлением Ричарда команда словно разделилась на два лагеря. Яроша многие называли капитаном, но были еще не решившие, к кому присоединиться, или просто хотевшие остаться в стороне.

Например, Ян и Константин, недовольные и даже напуганные присутствием на корабле вампирши и других странных людей, которые могли превращаться в зверей и птиц. Они не подружились, но общие чувства и стремления, на деле оказавшиеся самообманом, заставляли их держаться вместе. Вот и сейчас эти двое сидели на бочках, размышляя, как быть дальше.

– Зря я сюда полез, – жаловался школьный учитель Константин. – Героем себя почувствовать захотелось, мир увидеть, в чужих странах погостить. На старости лет совсем ум потерял.

– Да ты еще не старый, – засмеялся Ян. – А здесь интересно…

– Интересно! – прикрикнул старший, умудренный опытом учитель. – Слышал, что говорят? В Элигерском порту убили кого-то. Это не игрушки, Ян. Ты хотел стать чародеем, но разве сможешь мучить и убивать ради силы своих заклятий?

Ян не ответил: с такой точки зрения он о чародействе пока не думал.

– Можно мне к вам присоединиться? – возле них остановился Дэниэл.

– Конечно, дружище, – обрадовался Ян, подвинувшись, чтобы на бочке им обоим хватило места. – Мы как раз обсуждаем, правильно ли сделали, что попросились на этот корабль.

И такие разговоры велись не только между ними. Ольга и Виктор тоже беспокоились. Родителей Роксаны не позвали в зачарованный круг, но Катерина неосторожно обмолвилась о стародавних чарах, чем очень напугала Ольгу.

– Это плохо, – в который раз начинала жена Виктора. – Я не понимаю. Они что-то знают, чего не знаем мы, словно живут в ином мире. То, что они рассказывают об Элигере, гадко и жестоко, но порт же неподалеку от нашего городка. Почему мы почти не видели имперских солдат на наших улицах? Та казнь на площади – первая на моей памяти. А до главного порта за день добраться можно!

– Все это странно, – Виктор не знал, как успокоить жену, его волновала дочка, которая с все возрастающим восхищением говорила с ними об этих необычайных существах, ведь людей в команде была только половина.

– Все, кого капитан привел вчера, – тихо продолжала Ольга, будто сама себе говорила, – печальные и жестокие, словно обреченные, искалеченные… Даже та смуглая красавица, которую с мужем подобрали ночью. Ты видел ее руки?

Виктор покачал головой, он не видел, когда Эсмин поднялась на борт.

Айлан и Олег обнажили оружие. Олег с улыбкой напал первым. Айлан легко отразил удар.

– Привет, друг, – поздоровался он.

– Привет, Айлан!

Второй удар был более удачный, но Айлан уклонился и напал сам. Не помогло: Олег тоже был мастером.

– Кто притворяется стражем, тот нарушает закон, того ждут страшные мучения.

– Пусть сначала поймают! – рассмеялся Айлан. – А ты почему на пиратском корабле, Олег?

– Скучно с бумагами, а не с ветром знаться, – вернул ему смех товарищ.

Услышав звон клинков, к ним сбежались почти все новоиспеченные пираты. Но Олег и Айлан сражались, не пытаясь ранить друг друга. Возле Яроша встали Хедин и Ричард.

– Давно не видел этот ритуал, – Хедин зачарованно наблюдал за поединком: оба не уступали в мастерстве.

– Ритуал? – переспросил Ярош.

– Да. Когда друзья долго не видятся, проверяют, кто чему успел научиться.

Блеснуло под пальцами Айлана, и Олег выпустил оружие. Хедин зааплодировал.

– Не честно, – поднимая короткий меч, обиделся Олег. – Ты знал, что чары мне так и не зачли.

– Все честно, – Айлан обнял товарища.

Но заклятье, которым он воспользовался, было во много раз слабее того, что наколдовал Хедин, когда убегал от имперских солдат.

К друзьям подошла Эсмин. Маленькая, хрупкая, похожая на стебелек, который легко сломать, – она шла, будто танцевала. Лишь драгоценных браслетов не хватало на ее руках и ногах, и шелковых разноцветных одежд, что так к лицу Бар-Тиранским танцовщицам.

– Где так хорошо драться научились, ребята? – крикнул Ярош.

Оба оглянулись, на их лицах светились улыбки.

– За счет Императора, – ответил Олег.

Рита сидела под мачтой, гладила черного щенка.

– Привет, – на доски упала Роксана. – Меня Роксаной зовут. А тебя?

Рита не ответила, в ее глазах дрожали слезы. Роксане это очень не понравилось. Она взяла новенькую за руку.

– Ты чего? Пойдем к Полине и Юрчику, они уже почти уговорили фею, чтобы с нами играла…

Но она не договорила: Рита не смогла сдержать слезу, грязную щеку прочертила мокрая дорожка.

– Как ты можешь шутить, когда его убили? – сдавленно промолвила светловолосая.

– Кого убили? – Роксана посерьезнела: когда Ярош рассказывал про Элигерский плен, родители прогнали ее от старших, потому что еще не доросла до таких разговоров.

– Михаила. Моего друга. Только щенка его я забрала… – казалось, что от этих слов Рите становится легче, но легкость эта обманчива.

Нужно было что-то делать, и Роксана не придумала ничего лучше, чем спросить:

– А как песика зовут?

– Песика? Это он?

– А ты не видишь?

Рита невольно улыбнулась.

– Я не смотрела.

– Так как зовут?

– Не знаю. Михаил его не назвал.

– А назови его ты! – Роксана рисковала, и она знала об этом. – Назови Михаилом, – девочка наклонилась к светловолосой и прошептала, словно намеревалась сообщить ей самую большую тайну: – Тогда он, Михаил, будет всегда с тобой. В глазах этого песика.

К ним на полусогнутых подкрался Сириус, который был крупнее, чем маленький пес. Черный щенок понюхал его и дружелюбно завилял коротким хвостом.

– Гляди, они уже познакомились, – радостно заметила Роксана. – Так как тебя зовут?

– Отстань, – Рита отвернулась.

Роксана встала.

– Что мне сделать, чтобы ты мне поверила?

– А я тебе и так верю. Отстань, – безразлично, только чтобы ее оставили в покое, но именно это и было бы самой большой ошибкой: еще шаг в этом отчаянии, и симпатичную девочку никто не вернет.

Роксана знала, как это бывает, она видела, как менялись люди, живущие по соседству. Гордые, свободные, любознательные, которые могли весь вечер рассказывать о далеких землях и битвах с вражескими армадами, а на рассвете часто выходили встречать солнце, выплывающее из-за моря. Но потом все они осунулись, постарели, и вместо дерзкого света в их ясных глазах угнездилась пустота, и они тоже не хотели, чтобы их обременяли любопытством или помощью.

– Вставай! – Роксана дернула Риту за одежду, заставляя подняться.

– Ты чего?! – рассердилась: хорошо, хоть какие-то чувства.

– Кто был тебе тот Михаил?

– Он меня пожалел…

– А ты его отпустить не хочешь!

– Его убили на моих глазах!

Казалось, Рита способна ударить эту надоедливую девчонку и убежать подальше.

– Полезли на мачту?

– Что? – ошалела от такого поворота Рита. – Куда?

– На мачту, – Роксана не шутила.

– Сама и лезь, – у Риты снова изменился голос, теперь в нем проклюнулось потаенное желание мести, кому угодно и не понятно за что.

– А если я полезу, ты мне свое имя скажешь? – у Роксаны внутри похолодело от спокойного голоса светловолосой.

– Скажу, – улыбнулась Рита.

Но словно не она сама, а скрытое чувство говорило ее голосом: как же она желала, чтобы надоедливая девчонка свалилась на палубу!

– Ты пообещала – я полезла.