S-T-I-K-S. Пират. Встреча с прошлым

«А, что если на крышу? Попробую…»

Достал из петли на поясе клюв (будет только мешать на лестнице), засунул его в снятый с плеч рюкзак.

Вытащил из кобуры пистолет, переложил в тактическую кобуру, прикреплённую на разгрузке с левой стороны. Рюкзак решил на время оставить в канаве. Слегка его замаскировал, присыпав всяким придорожным мусором.

«Никто не смотрит в мою сторону?»

Перебежками достиг мёртвой зоны, замер, оценивая обстановку.

«Не заметили, слава богу».

И поспешил к лестнице. Сапоги из пены очень лёгкие и бесшумные, правда, летом в них жарковато.

«Надо на будущее себе берцы подыскать», – не ко времени мелькнула мысль. – Так, Лёха, не распыляйся, сосредоточься», – мысленно дал себе установку.

Перевесив автомат за спину, полез по лестнице наверх. Оказавшись на крыше, пригнулся и тихо ступая, подошёл к её краю. Опустившись на колено и держа в руке автомат, осторожно выглянул из-за парапета, огораживающего по периметру плоскую крышу. Первым, что он смог рассмотреть – хорошо сверху видимый, открытый бронекорпус и всё, что там находится.

– Мне сверху видно всё, ты так и знай, – еле слышно промычал он строчку из песни, скрывая возбуждение и нервозность.

Справа от пулемёта внизу на боковом сиденье расположился худощавый, среднего роста белобрысый мужчина, во всё той же мышастой униформе вермахта. Закатанные рукава кителя давали возможность рассмотреть длинные худые руки, синие от татуировок.

«Фриц» с наслаждением, периодически сплёвывая на пол, курил сигарету. Держал её пальцами с наколотыми на них перстнями, поднося ко рту для очередной затяжки.

«Они с зоны, что ли, все тут? Не немцы, а власовцы какие-то».

Вдоль правого борта сварена узкая стальная клетка шириной на пол кузова. Штатные сиденья отсутствовали, видно, их специально убрали. В ней можно было только или стоять, или сидеть на полу. Внутри клетки находились трое мужчин и женщина. Она стояла, вцепившись в прутья руками, напряжённо и со страхом смотрела перед собой. Вернее, в сторону дверей магазина. Далее, пытаясь удержаться на ногах, стояли двое мужчин в обычной штатской одежде, усталых и уже смирившихся со своей участью. За ними, в конце клетки, оперевшись спиной о задний борт, на полу сидел мужчина, подобрав колени и положив на них связанные руки. В отличие от остальных, одет был в камуфляж, ноги обуты в армейские берцы. Лицо и руки в синяках и ссадинах, местами виднелась корка запёкшейся крови.

– Стоять, падлы! – рявкнул на замученных мужчин их охранник, и скорее всего по совместительству пулемётчик бронированного агрегата.

Те вздрогнули и попытались выпрямиться.

– А тебя, Душман, это типа не касается?! – обратил он внимание на сидящего мужчину.

Тот лишь презрительно глянул на пулемётчика и в ответ произнёс:

– Пошла на хер, морда уголовная… Лучше бы живчика дал, видишь, людям плохо.

К удивлению Алексея, уголовник никак не отреагировал на эти слова, лишь лениво харкнул в сторону сидящего. Слюна, чуть пролетев, упала ему же на сапоги.

– Сука… ничего, приедем на базу внешников, вот тогда и повеселимся, будет вам там и живчик, и какао с чаем, – с угрозой в голосе проговорил он.

Неожиданно раздался девичий крик, судя по глухому звуку, возможно, из помещения магазина. Женщина охнула. Костяшки пальцев, сжимающих прутья решётки, побелели от напряжения. Алексей не мог видеть, как из магазина вышел мужчина в форме немецкого офицера с автоматом в руке, на животе у него блестела на свету кобура с парабеллумом. Ворот кителя был расстёгнут, платком офицер вытирал вспотевшую шею.

– Панас, ну что там?

– Какой я тебе Панас?! – офицер зло глянул на водителя, стоявшего с расстёгнутой ширинкой.

– Калитку закрой, а то свой блудень потеряешь.

– Яволь, герр Оберст, – торопливо застёгивая штаны, извиняющимся тоном проговорил тот.

– То-то же! Девка за прилавком пряталась. Шнырю всю харю расцарапала, сейчас её притащит.

В дверном проёме показался ещё один ряженый в немецкой форме. Долговязый парень левой рукой тянул упирающуюся полненькую девушку, правой придерживал автомат, свисающий с плеча. Руки девушки были обмотаны скотчем. Злое лицо Шныря блестело от пота, на правой щеке краснели четыре рваных борозды.

– О, как она тебя, – пробормотал водитель, увидев его лицо.

– Маша, доченька! – заголосила женщина.

– А ну заткнись, дура! – заорал на неё пулемётчик.

– Шнырь, в клетку её к остальным, – скомандовал офицер.

– Ага, разбежался… Как только, так сразу! Эта сучка мне сейчас ответит за всё.

Он подтащил девушку к мотоциклу, стянул с плеча автомат, перегнулся и сунул его в коляску. Девушка продолжила сопротивляться, Шнырь развернулся и ударом кулака по голове оглушил её.

– Кабан, свалил нах отсюда!

Толстый «немец», продолжая жевать сало, боязливо отошёл от мотоцикла.

Положив обмякшее тело поперёк мотоцикла животом вниз, отморозок задрал подол её платья и руками разорвал трусы, обнажив белые, пышные ягодицы. Увидев происшедшее, женщина всхлипнула и в глубоком обмороке, скользя рукам по ребристым прутьям решётки, медленно сползла вниз.

Алексей перегнулся через парапет и, окинув взглядом площадку перед магазином, понял, что перед ним весь состав этой банды. Он уже не сомневался в том, что представляют собой данные отморозки. Пока они все в зоне видимости, надо их кончать, и положил автомат на парапет. На его действия обратил внимание Душман. Алексей встретился с ним взглядом, приложил палец к губам, а после, отняв, показал им на их охранника. Мужчина в ответ понимающе кивнул, обозначив готовность к действию.

Приготовившись, Алексей тяжело вздохнул – последний раз прицельно стрелял из автомата на армейских сборах. Вселяло надежду лишь одно, что все цели находились перед ним буквально на ладони. Взяв на прицел охранника у пулемёта, для себя он уже распределил очерёдность целей, кивнул головой Душману. Мол, начинай.

Тот улыбнулся во всю ширь лица и ехидно прокричал охраннику:

– Слышь, петушара барачная, а Шнырь тебя потом трахнет после девки?!

Вот этого оскорбления пулемётчик стерпеть не мог. Он вскочил на ноги, брызгая слюной:

– Падла! – собрался кинуться к обидчику.

Алексей плавно потянул спусковой крючок и короткой очередью срезал уголовника, тот кулем сполз вдоль борта, вернее, тому хватило и одной пули, другие прошли мимо цели.

«Давно я не стрелял. Соберись!»

Затем быстро вскочил на ноги, прицелился и выстрелил в уже приготовившегося в ответ стрелять офицера. Как раз вовремя. Бандит хоть и успел развернуться в его сторону и поднять автомат, но при этом двигался как-то заторможено, словно его движения что-то сдерживало.

«Готов! Сейчас уже получше».

Удивляясь своему спокойствию, Алексей повернулся к новой цели.

«Блин, не время сейчас размышлять, надо действовать, пока эти уроды не опомнились!».

Прострелил поясницу водителю, попытавшемуся вытянуть за ремень автомат из кабины и, видно, совершенно забывшему про пистолет в кобуре. Вновь странное замедленное движение.

«Ладно, после разберусь, теперь Шнырь».

Насильник, ещё не успевший пустить в дело свой детородный орган, запутался в собственных спущенных штанах. Попытался обскакать кругом мотоцикл, чтобы дотянуться до автомата, но споткнулся и упал на асфальт. На его вытянувшейся шее Алексей увидел жирную, чёрную татуировку в виде свастики.

Кровь вскипела в жилах, и до этого спокойный, он с яростью нажал на спуск, и длинная очередь, начав с травы, располосовала спину Шныря и дотянулась до свастики…

Кабан, отошедший в сторону после слов Шныря, так и остался стоять истуканом, поросячьи глаза выпучились и застыли. Изо рта свисал кусочек сала, а между ног на брюках расплывалось тёмное пятно. На всякий случай, Алексей его обездвижил, прострелив тому ноги, решив его оставить в живых, пока, во всяком случае. Как он понял, разговорчивее языка ему не найти.

Быстро спустившись с крыши, побежал к бронетранспортёру, в тоже время пытаясь контролировать окружающую территорию – может, кого не заметил. Недалеко от мотоцикла лежал на спине и по-бабьи выл от боли Кабан, пытаясь руками дотянуться до простреленных ног. Жандармская бляха на цепи свисала с его жирной шеи, каска слетела с головы и откатилась в сторону.

Контроль понадобился только механику-водителю. Остальные, кроме жирного, оказались двухсотыми.

Маша ещё не пришла в себя, по-прежнему лежала без сознания. Алексей через дверь водителя залез внутрь бронетранспортёра. Перешагнув через труп пулемётчика, подошёл к клетке, с проушин свисал огромный амбарный замок. Он уже забыл, когда в последний раз видел такой антиквариат.

– Ключи у него в кармане посмотри, – кивнул на труп пулемётчика Душман.

Обхлопав карманы убитого, Алексей отыскал ключи и, отомкнув замок, выпустил пленников на волю. Штатские, едва выйдя из клетки, обессилено опустились на бортовые сиденья, женщина пока же пребывала в обмороке. Алексей хотел было выбросить замок, но передумав, повесил его на решётку. Вслед за штатскими вышел Душман.

– Спасибо, вовремя ты появился, – и протянул обмотанные скотчем руки.

– Ножик найдётся?

Алексей вынул из брючного кармана свой кизляровский складень, выщелкнув лезвие, срезал пластиковые путы.

– Спасибо, – ещё раз поблагодарил уже бывший пленный, помассировав затёкшие запястья, протянул раскрытую ладонь: – Душман.

– Да я уже слышал, – усмехнулся Алексей и представился в свою очередь: – А я Алексей.

Его новый знакомый удивлённо посмотрел на него.

– Тебя так крёстный назвал?

Здесь уже в свою очередь удивился Алексей:

– Нет, это родители, потом, правда, тайком, крестили. Батя был членом партии и сильно рисковал партбилетом.

– Так ты что, новичок, что ли? – от удивления у Душмана расширились глаза.

– Если ты про Улей, то да, я здесь всего лишь четвёртый день, – подумав, исправился: – Третий.

– Ни хрена, себе… Интересно девки пляшут… Ну ты и мастак! Служил в армии? – у Душмана не хватало слов выразить эмоции.

– Да, довелось послужить. Правда, стрелковой подготовки там толком не проводилось, другие задачи выполняли. Автомат держал в руках последний раз лет десять назад на военных сборах, настрелялся больше, чем в армии на срочной службе. Всё учились отражать нападение диверсионных групп. После сборов звание лейтенанта присвоили. А с этими получилось случайно. Увидел их в этой форме, кровь вскипела. Куда попал, думаю? Зомби по улицам шныряют, а тут и ещё эти фашисты… А работаю… блин, работал в рекламной фирме художником.

– Случайно, говоришь? Ну-ну. А вообще, честно говоря, тебе, конечно, очень крупно повезло, а вместе с тобой и нам, что ты их смог завалить. Опытные бойцы были, не считая Кабана, он новичок, да и вообще тельпух. Чего только Оберст его в группу взял? Видно, для колорита. Просто они сильно расслабились, бдительность потеряли. Последнее время у них были удачные рейды и всё с рук им сходило. Ещё в твоём везении сыграло роль, что сенса с ними в этот раз не оказалось.

– А это ещё кто?

– Человек-радар. Мог тебя заметить. Тогда худо нам пришлось бы… А мне вчера не повезло, лопухнулся и к ним попал по своей глупости… Как дитё малое спеленали, – далее уточнять подробности своего пленения рейдер не захотел. Лишь добавил, усмехнувшись: – Вот и попали эти ряженые под пули из-за собственной безалаберности. Небось, теперь на том свете удивляются, как такое могло произойти, что их сделал новичок! Короче, везунчик ты Алексей. Так… надо тебя позже окрестить, не до этого сейчас…

– Извини, – Алексей увидел, что зашевелилась женщина, как же они про неё забыли.

Склонившись с Душманом над ней, вместе помогли пленнице подняться. По её щекам готовы уже были стекать слёзы, тело принялось вздрагивать, вот-вот сорвётся в истерику.

Душман заглянул в штатный мешок на спинке сидения механика-водителя, вытащил из него бутылку, открутил пробку, понюхал:

– То, что доктор прописал! Так, мужики, давайте по паре глотков за здоровье нашего освободителя, – кивнул на Алексея. – Пейте, говорю, это вам сейчас в первую очередь надо! Отлично! Теперь вы. Да мне пофиг, что не пьёте! Есть такое слово – надо!

Женщина, давясь и морщась, с трудом проглотила целебную жидкость.

– Завтра сами будете у меня прямо из рук вырывать.

– Ну, а теперь и мы, – они с Алексеем по очереди выпили из бутылки.

– Успокойтесь, – настойчиво повторил Душман, видя, что женщина опять начинает хлюпать носом. – Всё уже хорошо, с дочкой тоже нормально. А, вон и она уже в себя пришла. Присядьте пока сюда. Вы, если себя уже нормально чувствуете, вытащите своего охранника отсюда, нечего ему здесь воздух портить, – обратился к мужчинам Душман.

Выкинув труп наружу и оттащив его немного в сторону, глянули на медленно приходившую в себя девушку. Маша, упираясь руками о сиденье мотоцикла, с трудом выпрямилась. Она ещё находилась в прострации. Ладонями потёрла виски, затем, поправив подол платья, недоуменно уставилась на ступню правой ноги – увидев на ней лежащие порванные трусы, вздрогнула.

Вспомнив, что произошло, она резко обернулась и увидела тело Шныря, громко взвизгнув, принялась бить по нему ногами, куда ни попадя. Лежащий недалеко Кабан тщетно пытался отползти в сторону подальше от разъярённой девушки, при этом скуля и дрожа всем телом. Мужчины подбежали к ней и обхватив, оттянули от трупа, при этом крепко её держа и успокаивая. После чего помогли забраться в бронетранспортёр, усадили рядом с матерью. Алексей с трудом напоил её живчиком. Мать обняла дочь и, прижавшись одна к другой, они сидели и о чём-то тихо разговаривали.

«Слава богу, вроде обе пришли в норму».

– Так, мужики, за дело, – взял на себя командование Душман. – Обшарить трупы, всё найденное собрать в одну кучу, после разберёмся.

Он заглянул в коляску мотоцикла.

– Вот как раз и мешок вам под барахло. Эти стволы я сам заберу, – вытащенные из коляски автоматы повесил себе на плечо. – А мы с тобой, – он кивнул Алексею, – сейчас соберём остальное оружие. Надо уже побыстрее отсюда сваливать, пока твари не набежали, хотя здесь их почти не бывает, но всё же… Лучше перебдеть, чем недобдеть.

Алексей согласно кивнул и спросил:

– Нам Кабан нужен в качестве языка?

Душман немного подумал, затем отрицательно мотнул головой.

– Я про этих отморозков и так всё знаю, а с этой обоссавшейся тушей, – замолчал, понюхал воздух, продолжил, – ещё и обосравшейся, возиться противно. Да и желания особого нет, только зря переводить на неё спек и живчик.

Поняв его правильно, Алексей вынул из тактической кобуры пистолет, снял с предохранителя. Подойдя к побелевшему от страха толстяку, без всяких уже эмоций взвёл курок и с лёгкостью добил того выстрелом в голову. Наклонившись, стащил с него жандармскую бляху.

– Возьму на память.

Душман лишь ухмыльнулся.

– Отскочу к тем кустам на минутку. Ладно? Ты не о том подумал, я рюкзак свой там спрятал.

Когда собирали оружие, трофейное барахло, штатские с женской половиной вытащили из микроавтобуса и свои вещи. Оказывается, эти мужчины и мать с дочерью провалились в Улей на маршрутном такси. Но полностью выслушать их приключения времени абсолютно не имелось, требовалось как можно скорее убираться отсюда.

– Потом, приедем в безопасное место, поговорим. Все в БТР, Алексей к пулемёту. А я… – но увидев смущённую улыбку Алексея, досадливо крякнул, – ладно полезли, покажу, как с пулемётом справиться. Это ж, в какой ты армии служил? В стройбате?

– Ракетчик я…

– Вот смотри, ракетчик, ничего сложного. Это СГМБ – пулемёт Горюнова. Лента уже заправлена. Справа, видишь, рычаг? Тянешь на себя, и пулемёт готов к бою. Пулемёт Максим в кино видел? Здесь то же самое. Две ручки и гашетка. Всё, давай теперь сам разбирайся, а я в кабину.

– Стой, а мы сейчас в какую сторону?

– Сейчас туда, – махнул он в ту сторону, откуда пришёл Алексей, – там мост, переезжаем реку и налево. Усёк?

– Душман, тормозни перед мостом, я под ним свою лодку ПВХ оставил, жаль бросать…

– Ну, ты прямо пират – когда только всего успел нахомячить? – усмехнулся он, имея в виду вещи, оружие, разгрузку, а тут ещё и лодка…

Монотонно тянулся по обеим сторонам лесной грунтовой дороги хвойный лес. БТР периодически покачивало на неровностях, встряхивало на колдобинах. Стоя за пулеметом, Алексей хоть и старался добросовестно следить за обстановкой, но нет-нет – и он проваливался в очень короткий сон.

Раздавшийся визг за спиной едва не вынес его за борт от неожиданности. Быстро, на автомате, развернулся, не заметив при этом, когда успел из разгрузки достать пистолет. На сиденьях вдоль борта Маша и её мама не переставая визжали. Руками и ногами они пытались отбиться от нападавших на них мужчин. Те с урчанием и маниакальной настойчивостью пытались вцепиться в них зубами, но в который раз получали каблуками туфель и подошвами кроссовок по рукам и лицам. Алексей разглядел у нападавших те же безумные нечеловеческие глаза, что и у убитых им зомби в заброшенной деревне.

Подскочив, он попытался откинуть обратившихся мужиков, но потерял равновесие и упал на пол. Выпавший из руки пистолет отлетел в сторону. Ухватившись за решётку, Алексей поднялся на ноги, осмотрелся и обратил внимание на амбарный замок. Хотел было ухватиться за него, но в этот момент ногу выше колена обожгло острой болью. Оставив женщин в покое, один из мужчин вцепился в неё зубами, пытаясь прокусить плотную ткань камуфляжа и вырвать плоть. Алексей поспешил снять замок и, зажав его руками, с размаха ударом сверху вниз, проломил тому череп. Зубы обратившегося разжались, освобождая ногу. Покусанное бедро жгло огнём, но Алексей старался не обращать внимания на рану. Не до неё сейчас.

Бронетранспортёр, резко дёрнувшись, неожиданно замер на месте. Алексей по инерции едва не улетел в сторону кабины, но вовремя успел ухватиться за прутья клетки. Женщины вместе со вторым обратившимся скатились с сидений на пол. Перебравшийся к ним с водительского места Душман помог оттащить от них мужика, после чего добил тяжёлым гаечным ключом, который прихватил с собой. Стрелять не хотели, боясь рикошета пуль в тесном пространстве кузова бронетранспортёра. Поднатужившись, словно это мешки с картошкой, вдвоём перекинули за борт трупы. После чего помогли женщинам подняться с пола и усадили на сиденья.

Внешне их осмотрев, Душман не заметил каких-либо признаков предполагаемого обращения. Скорее всего, матери с дочерью крупно повезло – они оказались иммунными.

А вот с мужиками Душман и Алексей сильно прокололись. Ведь видели же вначале их подавленное состояние и не придали значения. Решили, что те просто сломались и смирились с участью пленников. Внимательнее нужно быть.

– Километров через пять будет одно спокойное место. Остановимся на ночь, отдохнём, перекусим, поговорим. Ты пока глотни живчика и перевяжи ногу, – Душман подал из кабины Алексею бутылку и индивидуальный пакет.

Потом глянул на своих пассажиров и подал команду зычным голосом:

– По местам стоять, с якоря сниматься! Короче, погнали…

Глава 4

Взревев двигателем и выбросив облако выхлопных газов, бронетранспортёр замер перед кирпичным зданием с высоким металлическим ржавым забором. Его поверхность местами покрылась хлопьями облупившейся зелёной краски. Душман выбрался из кабины и с удовольствием потянулся, разминая затёкшие от долгого сидения за рулём мышцы.

– Я сейчас, – закончив с разминкой, он подошёл к входной двери, повозился с замком, открыл и вошёл.

Через несколько минут раскрылись створки таких же ржавых, как и сам забор, ворот. При этом абсолютно легко и относительно тихо, без ожидаемого противного скрежета. Забравшись обратно в кабину, Душман загнал бронетранспортёр на территорию пока не понятного для Алексея объекта.

– Всё, приехали. Выгружайтесь, а я пока ворота обратно прикрою.

– Душман, а что это за место? – территория вокруг Алексею что-то смутно напоминала.

Он пытался напрячь память, но мысль не фиксировалась, ускользала. Зрительный образ был кратковременен, мутен и не разборчив. Помучившись, мысленно махнул на это безобразие рукой и переспросил:

– Так что за место?

– А шут его знает. Какой-то военный объект и, кажется, лишь фрагмент. Не разобрались ещё. А вообще, мы сейчас на территории большого стабильного кластера. Видишь, какое всё кругом старое и ржавое. Сама же наша база, а проще стаб Вольный, куда мы завтра отправимся, расположен километрах в тридцати отсюда. Но прежде давай разберёмся с трофеями, а после побеседуем и отдохнём. Да скоро уже и вечер наступит. А соваться в стаб по тёмному нежелательно. Не дай бог, если примут нас за муров – эта машинка, – кивнул он на БТР, – уже довольно примелькалась и известна многим стронгам. С лёгкостью распылят нас сразу на молекулы – у стаба довольно серьёзная и мощная оборона.

– А здесь чего нет охраны или поста какого? Не боитесь, что твари или муры сюда нагрянут?

– Мы этих отморозков начисто отвадили. А нечисть сюда не добирается. Плюс ещё наш патруль из стаба объезжает кластер. Так, барышни, чего копошимся? Вылезайте уже и свои вещи тоже забирайте.

– Душман, я пройдусь немного? – всё же мысль, что ему что-то знакомо здесь, продолжала мучить Алексея.

– Если очень невтерпёж, то пройдись. Автомат только возьми, мало ли что, – забыв, что только что сам рассуждал о безопасности места, сказал Душман.

Территория вокруг выглядела неухоженной, густо заросла травой и мелкими кустами. Но всё равно кое-где угадывались остатки сооружений. От них остались лишь фундаменты. Видимо, строения были деревянными и их растащили на хозяйственные нужды местные жители. И судя по всему, до копирования, ещё там, на Земле. Окончательно деревянные остатки разобрали на дрова уже здесь.

Внимание Алексея привлекло небольшое двухэтажное здание с двухстворчатой дверью и сильно проржавевшей, почти квадратной табличкой над ним. Текст на ней, к сожалению, не разобрать. Лишь слева, посреди таблички, еле-еле просматривались три вертикальных толстых полоски. Мельком скользнув по табличке взглядом, он было шагнул в приоткрытые створки дверей. На секунду перед глазами мелькнула таблица для проверки зрения в кабинете окулиста. Припомнилась полутёмная комната и голос врача:

– Прикройте левый глаз, какая буква?

– Ша…

– Твою же мать! – Алексей сделал шаг назад и вновь взглянул на ржавую вывеску.

– Штаб!

Уже представляя, что он там прочтёт, с трудом рассмотрел буквы среди ржавых потёков и хлопьев краски, вернее не столько прочитал, сколько понял:

– Сверху «МО СССР», посередине «Штаб», внизу «войсковая часть…», номера части не разобрать.

Войдя внутрь, даже не поворачивая головы, мог с уверенностью сказать, что там находится. И точно, не ошибся, память всё же не подвела: «дежурная часть».

Почти напротив дежурки, в конце коридора справа от окна, дверь в просторное помещение. Точно в таком его друг Валерка расписывал плакатными перьями различные информационные стенды, рисовал планы проведения полугодовых и годовых регламентов.

По лестнице поспешил на второй этаж. Справа налево: кабинеты начальника штаба, зама по тылу, и также слева от окна, прямо над Валеркиной комнатой…

– Бляха-муха, аж мурашки по телу…

– Бинго!

На двери сохранилась табличка с тремя большими буквами: «ОПД». Алексей стоял и не верил своим глазам.

– Отделение подготовки данных!

Его кабинет… Ну, не его именно, но точно такой же. Алексей стоял в абсолютно пустой комнате, если не считать нанесённого через оконный проём мусора. Рассматривал голые стены и чувствовал, как глаза наполняются влагой.

– Господи, как я стал сентиментален последнее время.

Память тут же услужливо расставила возле окна два письменных стола. Они вплотную придвинуты друг к другу и приткнуты торцами к стене. Вот за ближним столом, спиной к входной двери, слева от окна сидел он сам. А напротив располагался младший сержант Ринат Нурисламов, в общем-то неплохой, правда, слегка обидчивый татарин. Он был младше Алексея по призыву. За спиной Рината во всю стену школьная доска, на которой майор Бутенко Леонид Иванович мелом рисовал всякие траектории полёта ядерной боеголовки. Запомнилось – тангаж, рысканье…

После чего майор тщательно вытирал влажной тряпкой вымазанные мелом пальцы. Возле правой стены кабинета располагался стол майора с аккуратно разложенными на нём стопочками документов. Леонид Иванович ещё тот великий эстет и педант.

Некоторое время Алексей постоял, погрустил, вспоминая службу, затем вышел в коридор. Напротив его кабинета находилась дверь в секретку. Рядом с дверью квадратное окошко выдачи документов с разными грифами секретности. На своём солдатском опыте он убедился – чем выше статус секретности, тем сильнее хочется спать во время чтения такого документа. Казалось, вот сейчас высунется из окошка вечно заспанное лицо Сашки, хранителя всей этой макулатуры. Фамилия его уже стёрлась в памяти. Толкнул тяжелую, обитую железом дверь, оказалась незапертой, Алексей с любопытством заглянул внутрь. Пустое полутёмное помещение, навевающее тоску. Если не считать наличия полуразбитого деревянного шкафа. Половину стены закрывал неизвестно для чего затянутый сюда стенд.