ТУПИКИ НЕАНДЕРТАЛОИДНЫХ КУЛЬТУР

Как можно видеть из таблицы 1, взятой из монографии Поршнева Б. Ф. 1972 «О начале человеческой истории» (по Кочетковой В. И.)

Табл.1 Размеры мозга по эндокранам (слепкам по вдавлениям) ископаемых черепов

Отмечается очень большой размер затылочной области и маленькие размеры области лобной (лоб низкий и сильно скошенный) у неандертальца. Затылочная доля – это то место, где у человека сосредоточенны зрительные и моторно-двигательные области. Что свидетельствует о том, что неандертальцы обладали хорошей координацией движений и отличным зрением и могли быть отличными охотниками и собирателями.

Лобные области у человека современного типа ответственны в первую очередь за социальные отношения. То есть, высокий лоб отвечает за способность человека выстраивать дружественные-неконфликтные отношения с большим количеством представителей собственного вида, делится едой, заботится о раненых, идти на контакт и. т. д. Что и сделало возможным появление первобытной кроманьонской общины. Размер лобной доли кроманьонца (прямой и высокий лоб) однозначно говорит нам о превосходстве их социальной организации над неандертальцами. Об этом же говорят и данные археологии – неандертальцы жили скорее расширенными семьями (до 30 особей), в то время как кроманьонцы – довольно крупными племенами (до 200 особей).

Необходимо так же отметить что большая величина черепа (мозга) с увеличением задней и височно-теменной доли говорит о чрезмерном развитии лимбической системы включающей в себя древнейшие отделы мозга отвечающие у неандертальцев за эмоциональное восприятие окружающего мира и состояние внутренней среды организма (ГОМЕОСТАЗ). Кроме того, в центре мозга находится эпифиз (3 глаз-своеобразный эндокринный центр мозга – влияющий на работу других его отделов), который у животных ответственен за электро-полевые воздействия, воздействие магнитного поля земли, циркадные ритмы. Что видимо было характерно и для неандертальцев. Кроме того у неандертальцев был большой мозжечек, который в свете современных научных данных является своеобразным «компьютером» координирующим не только мышечную деятельность и позу человека но и согласованность работы разных отделов мозга. Все это очевидно определяло специфику восприятия неандертальцами окружающего мира и коммуникации между ними.

1.5 Роль адаптивно- метаболических изменеий в мозге неандертальца

Мозг неандертальца примерно на 350 см\3 больше, чем у современного человека. Этот мозг в процессе развития очевидно стал выходить из под контроля, что выразилось в эпиготовности в критических возрастных периодах что мы более подробно рассматривали ранее (Павлов В. А., Доронин А. И.2008, 2011, 2014, 2020). Возникла необходимость создания новых механизмов регулирования его работы.

Вторая линия эволюции, которую надо рассматривать наравне с линией управления движениями, это развитие средств коммуникации. В линии эволюции позвоночных главным направлением развития средств коммуникации стало формирование лимбической системы (древнейшие отделы мозга связанные с контролем гомеостаза и восприятия важных для организма сигналов внешней среды). Лимбическая система, в свою очередь, ответственна за создание эмоций, поддержание определенного эмоционального состояния на протяжении длительного времени. Иначе говоря, одной из задач лимбической системы является формирование и удержание на протяжении определенного времени доминанты (долговременное возбуждение некоторых отделов мозга определяющих направленность деятельности и функционирования организма). Вторая задача лимбической системы – согласование жизнедеятельности организма с жизнедеятельностью другого организма. Совершенствование этого согласования и привело к усовершенствованию средств коммуникации, главным центром которых является лимбическая система. Возможности лимбической системы как органа коммуникации были доведены неандертальцами до совершенства. Дальше можно было только создать речь. В том смысле, что тонкость различения подробностей эмоциональных состояний как средства доставить партнеру коммуникации информацию о собственном состоянии была доведена до предела. Развитие же предметных действий (параллельной линии развития мозга), начатое в антропогенезе уже за миллионы лет до неандертальцев и не доведенное до предела ни неандертальцами, ни кроманьонцами, ни, даже, человеком, требовало новых возможностей средств коммуникации, (что и заставило кроманьонцев создать речь).

Пути эволюции неисповедимы. Что произойдет в эволюции на следующем этапе неизвестно. У неандертальцев же ориентирующихся в своих защитных механизмах на развитие суггестии – электро-полевого воздействия структурами мозга как защитный механизм от хищников т.к другого вооружения у них не было (см. подробнее Поршнев Б. Ф.1972, Павлов, Доронин проза.ру 2008,2011), разросшийся мозг стал выходить из под контроля, что выразилось в эпиприпадках у наиболее продвинутых особей. Практически сразу обнаружились положительные стороны этого явления. Положительным явлением было торможение первой реакции при изменениях в окружающей среде при посредстве эпиприпадка позволили избежать мгновенного реагирования, получить дополнительную информацию и сделать выбор, наконец-то, не в соответствии с рефлексами или приобретенными навыками, а в соответствии со знанием мира, его законов сделать выбор стратегический, с дальним прицелом. Часто такой выбор требовал дополнительных усилий, значительно больших, чем при мгновенном реагировании. Неандертальцам – эпилептикам пришлось развивать скоростно-силовые физические качества, что ныне отражено у человека-мезоморфа (по Шелдону) как эпилептоидность (по Кречмеру). Здесь необходимо отметить, что неандертальцы не выполняли какую либо тяжелую работу (об этом говорят особенности строения их кистей рук). Очевидно для того чтобы эффективно охотится им хватало механизма суггестивного воздействия способного обездвижить любое животное. К тому же Поршнрев Б. Ф. утверждает, что они не гнушались и падали особенно крупных животных. Особенным «деликатесом» у них считался мозг крупных животных (мамонтов) который они добывали разбивая их черепа большими камнями. Потребляемый мозг очевидно был необходим для поддержания и развития собственного гигантского мозга. В пещерах и стоянках неандертальцев находят кости крупных животных того периода.

Однако механизм эпиприпадка таков что он значительно напрягает мускулатуру особенно анаэробного типа. То есть мускулатуру рук, ног, туловища сопряженную с развитием большой мощности за короткой промежуток времени (субмаксимальная и максимальная мощность). Отсюда очевидно и особо выраженная мускулатура неандертальцев позволяющая им помимо реализации суггестивного воздействия физически противостоять например нападениям хищников или других неандертальцев.

Универсальной реакцией на отрицательные воздействия внешней среды (например нападение хищников) является стрессовая реакция (по Г. Селье) при которой сначала в кровь выбрасывается большое количество гормонов- катехоламинов- адреналина и норадреналина, то есть симпато- адреналовая реакция. При этом усиливается сердечно-сосудистая деятельность, дыхание, повышаются возможности работы мускулатуры и соответственно возможность какой либо деятельности (борьба, сопротивление, бег и т.д.)

Эпиприпадок тормозит симпатоадреналовую реакцию и стимулирует вагоинсулярную. То есть, реакцию следующую за стрессовой для того, чтобы после борьбы или другого действия организм мог восстановиться. Важнейшим гормоном вагоинсулярной реакции является инсулин, вырабатываемый поджелудочной железой и обеспечивающий восстановление затраченных при реализации стрессовой реакции и какого либо действия ресурсов. При этом усиливается утилизация поступающих с пищей веществ, усиливается биосинтез белков, жиров, углеводов и соответственно возможность к новым суггестивным разрядам – основному инструменту защиты неандертальца и возможности максимального и субмаксимального напряжения анаэробной мускулатуры при необходимости.

Неандертальцы, начав бороться с эпиприпадками, как с явным злом, начали практиковать все доступные им методы, научились следить за своим состоянием. Заметив полезную сторону эпиприпадка, стали практиковать методы, приводящие организм в соответствующее состояние.

У неандертальцев произошли следующие изменения: скоростно-силовая работа привела к увеличению мышечной массы, что в свою очередь привело к увеличению продукции ГЛУ в мозгу из молочной кислоты образуемой в анаэробных мышцах при их напряжении; ГЛУ повысила возбудимость нейронов ЦНС, даже в отсутствие или в малом количестве катехоламинов, что позволило уменьшить количество их при стрессе. Повышение возбудимости коры за счет ГЛУ (при уменьшении адреналина) привело мозг практически в состояние первой фазы стресса при снижении силы эмоций. Высшая доминанта из лимбической системы постепенно стала переползать в новейшую кору. Повышенная возбудимость коры при пониженных эмоциях (страх) активировала умственную работу не только в неотложных ситуациях, но и в повседневной жизни. Одним из итогов стало резкое ослабление значения для организма стресс-реакции характерной для животных. Уменьшено количество катехоламинов в первой фазе стресса и стероидов – во второй. Вследствие усиления обменных процессов в головном мозге возросло значение головного мозга как биохимического реактора организма. Мозг является продуцентом многих регуляторных и антистрессовых метаболитов что очевидно во многом определяло совершенствование адаптивных механизмов неандертальцев.

Биохимические изменения в резко увеличившимся в размерах мозге (соответственно значительное увеличение нейронов и клеток глии) в совокупности привели к активации апоптоза (запрограммированное самоуничтожение клеток – в данном случае- нейронов при необратимом нарушении их функции или при необходимости создания новых – более совершенных и высокофункциональных клеток и структур), вследствие чего ускорилось формирование новых навыков. Особое значение это явление обрело в конце бытия неандертальцев, когда разнообразие реагирования на изменения в пределах вида достигло максимума. Образ жизни ради стратегии требовал большого объема анаэробной нагрузки, образ жизни ради адаптации позволял действовать в пределах аэробной нагрузки. При образе жизни по второму варианту апоптоз был повышен, становление навыков ускорено. Разделение по признаку выбора образа жизни привело к большому разнообразию в пределах вида по способам реагирования на жизненные события.

Важно отметить повышенную роль эпифиза как центрального эндокринного органа мозга, находящегося в центральных его отделах как и всей лимбической системы в целом в продукции антистрессовых метаболитов- эндорфины, энкефалины, диметилтриптамин, адренохром, прогестерон и ряд других веществ. При стрессовых реакциях защиты либо нападения это видимо во многом и способствовало переключению симпатоадреналовой стрессовой реакции на восстановительную вагоинсулярную. Метаболические и функциональные особенности мозга во многом определяли особенности восприятия мира неандертальцами и воздействия ими на окружающий мир.

Следует отметить, что у современных детей до семи лет (а иногда и гораздо дольше Павлов В. А.2020) мозг так же как у неандертальцев выполнят во многом защитно- метаболические функции. Большое значение в регуляции его работы выполняет эпифиз, который у взрослого человека подвергается инволюции.

1.6 Гормоны эпифиза

Гормоны эпифиза стимулируют иммунные клетки, нормализуют жиро-углеводный обмен, восстанавливают репродуктивную функцию и предупреждают появление новообразований.

Гормон эпифиза мелатонин – основной регулятор биологических ритмов организма. Он оказывает влияние на сон и биоэлектрическую активность головного мозга. Секреция этого гормона наиболее сильна ночью и в детском возрасте. Днём синтез мелатонина падает. С возрастом его выработка также уменьшается в несколько раз.

Основой выработки мелатонина является гормон серотонин. Для синтеза серотонина необходим солнечный свет. Источником выработки серотонина служит аминокислота триптофан, которая поступает к нам с пищей.

Мелатонин влияет не только на сон, он также регулирует функции всех органов эндокринной системы. Блокируя секрецию гонадотропинов, он является регулятором репродуктивных функций человека. Доказано, что количество выработки мелатонина влияет на сердце, кровяное давление, атеросклероз и гипертонию.

При нарушении функций шишковидной железы увеличивается риск расстройств нервной системы. Предполагается, что существует связь между нарушением работы эпифиза и риском возникновения раковых заболеваний.

Помимо мелатонина эпифиз содержит достаточное количество пептидов – они также выполняют регулирующую роль центральной нервной системы.

Пептидные гормоны эпифиза: гормон, регулирующий обмен кальция; вазотоцин; регуляторные пептиды (люлиберин, тиротропин и др.).

Гормон адреногломерулотропин стимулирует синтез гормона надпочечников альдостерона и отвечает за водно-солевой обмен. Пинеалин, малоизученный гормон, обеспечивает сахароснижающий эффект.

Следующий гормон, который вырабатывает эпифиз – серотонин.

Достаточное количество выработки серотонина обеспечивает хорошее настроение, способствует появлению эйфории, обостряет ум, улучшает память, усиливает сексуальное влечение, борется с зимней депрессией, регулирует месячный цикл, а также, дарит глубокий полноценный сон. Его синтез происходит, в основном, в кишечнике. Путём ферментативной взаимосвязи в эпифизе серотонин превращается в мелатонин.

Эпифиз является регулятором выброса гормонов эндокринной системы. При выработке достаточного количества серотонина при стрессовой ситуации происходит выброс адреналина. Это помогает организму справиться с нагрузкой.

Шишковидная железа производит cильнoдeйcтвующee пcиxoaктивнoe гaллюцинoгeннoe вeщecтвo – димeтилтpиптaмин (DMT). Одна из его функций – дoлгoвpeмeннoeoблeгчeниe эмoциoнaльныx тpaвм и cмягчeниe пpoблeм, cвязaнныxc пocттpaвмaтичecким cтpeccoвым paccтpoйcтвoм, кроме того здесь может образовываться при стрессовых воздействиях продукт неполного окисления адреналина-адренохром, так же, сильный галлюциноген и антистрессор. Эпифиз у современного человека имеет максимальную активность до 7 лет, а затем подвергается инволюции вплоть до полного обызвествления. То есть, ощущения от окружающего мира (равно как и способность воздействовать на него так же как и антистрессоры) у неандертальцев, у которых основным механизмом защиты и отчасти коммуникаций являлась суггестия, были совсем другие нежели у кроманьонца и, тем более, у современного человека обладающих речью.

Неандертальцы изменили структуру общества антропоидов. В числе вожаков стаи появились не лучшие по всем показателям представители вида (элита), а не совсем здоровые, но способные к стратегическому выбору эпилептики. С этого времени понятие «элита» для антропоидов стало несколько двусмысленным. Постоянная, на протяжении многих поколений необходимость контролировать работу мозга привела к формированию цепочек ученической преемственности. Так возникла религия ритуалов, появилась своеобразная протоинтеллигенция. Расширение спектра внутривидовой изменчивости обернулось расширением ареала обитания и разнообразием взаимоотношений в обществе.

На дальнейшее развитие человечества неандертальское наследие наложило глубокий отпечаток. Как мы уже отмечали, все неандертальские гены обретенные в результате метисации сохраняются сапиенсами на протяжение 45 тыс. лет. То есть, чрезвычайно важны для совершенствования наших адаптивных механизмов. Сохраняются они и у современных людей.

Таким образом из антропологических находок, прежде всего различных костных останков в виде окаменелостей, различных артефактов культуры и быта доисторических людей, и теперь уже на генетическом уровне установлены их внешние данные, физические и интеллектуально- психические возможности. Так строение черепа, особенно внутренний его рельеф (по вдавлениям черепа – эндокранам) позволяют судить не только об изменениях размера мозга, но и о изменении его долей и соответственно о его функциональной активности в целом. Особенности строения костей, их структура, возрастные, половые отличия позволяет с позиций современной науки в том числе и полученных нами результатов научных исследований по механизмам адаптации (Павлов В. А., Доронин А. И. 2008, 2011, 2014, 2020) представить их адаптивные возможности на уровне гормональной и метаболической регуляции. И соответственно оценить особенности антропогенеза его тупики и перспективы развития. Это важно в плане перспектив развития человека в настоящем и будущем, ибо в нас есть лишь то наследие, которое мы получили от своих предшественников и должны его развивать.

Достижения неандертальцев на пути антропогенеза можно суммировать следующим образом:

– был создан механизм произвольного переключения внимания на базе эпиготовности мозга;

– возможность удерживать две мысли одновременно на протяжении времени, необходимого для выбора решения из двух как минимум;

– дополнительно активированы два дополнительных режима работы мозга и одновременно – два режима работы организма. Это режимы максимальной мощности и субмаксимальной мощности, то есть таких режимов, которые требовали метаболического переключения на анаэробный гликолиз;

– возник механизм замещения второй фазы стресса (стероидной) на метаболическую;

– как следствие;

– активация печени;

– новые механизмы регулирования работы мозга привели к изменению хода общего адаптационного синдрома;

– повышение активности печени и метаболическая активность головного мозга повысили холодоустойчивость;

– лимбический канал коммуникаций был развит до предела;

– уровень предметной деятельности достиг предельно возможного уровня в условиях отсутствующего высшего уровня;

– в сообществе неандретальцев возникли цепь ученической преемственности;

– религия как ритуалы и социальный институт для поддержания цепи ученической преемственности;

– наивысшая адаптивность обеспечила распространение неандертальцев;

– способность сравнить тактическое и стратегическое решение и выбрать стратегическое в ущерб тактическому приводит к тому, что вожак – интеллектуал предпочтительней вожака-силовика;

– экологическая ниша сформирована в виде доминанты вожака, распространенной на все племя;

– силовая иерархия сменилась иерархией по степени готовности к развитию и реализацией этой готовности в ученичестве;

– разнообразие адаптивных механизмов не только в пределах вида, но и в пределах племени;

– «расовое» разделение внутри племени, возникновение линий господ и рабов про признаку быть обученным или нет;

– необходимость построения отношений в пределах вида но между разными расами – усложнение отношений требует совершенствования коммуникаций;

– формирование в пределах вида нового вида. Суггестор и суггестируемый – разделение труда у неандертальцев – одни диктуют свою волю, другие подчиняют себя.

1.7 Антропологический тупик развития неандертальцев

Неандертальцы, живущие в тяжелых условиях, стойко несли бремя эволюции. Они довольно быстро заметили преимущество трудных условий. Вожди и шаманы (вожаки) в этих условиях тоже обладали непререкаемым авторитетом, но патентное право не омрачало их восхождения по эволюционному древу. Они могли сохранить авторитет только реальным предвидением неприятностей и спасением племени от них. Здесь и отбор учеников был более строгим, и обучение было предельно приближено к реальности, и качество обучения было эволюционно значимым. Эволюционные изменения происходили не в хромосомах, а в методике обучения. В результате этих изменений на протяжении многих поколений в популяциях неандертальцев эпиготовные не только не вымерли, не только заняли определенное положение в социуме, но естественный отбор для них сменился искусственным, и благорасположенным. Нехорошим фактором было то, что по мере приспособления популяции к наихудшим условиям, эти самые наихудшие условия переставали быть таковыми. И, следовательно, допускали брак в работе учителей, профотборе, и вожди-шаманы теряли квалификацию кризисных менеджеров, и эта потеря гасила эффективность цепи ученической преемственности. Таким образом, трудные условия жизни сохранялись только на периферии ареала, там же и сохранялись наилучшие условия и для сохранения качества учителей и цепи ученической преемственности.

При этом Б. Ф. Поршнев считал, что именно высочайшая суггестивность стала ловушкой для неандертальцев. Коллектив неандертальцев действовал невероятно слаженно (принимая во внимание отсутствие речи), но если этот коллектив достигал критического размера, то разорвать эмоциональные связи было очень трудно. Дело в том, что на индивидуальном уровне высокая переключаемость была заслугой неандертальцев. На групповом уровне переключаемость для адаптации была затруднена, коллективно мозги, объединенные суггестией, работают как мозг, неспособный выйти за пределы тактической адаптации.

Известно, что внушить что-либо атомизированной толпе легче, чем отдельному человеку. У неандертальцев, достигших высшего предела силы лимбического канала коммуникации и не имевших речевого тормоза для лимбической коры, эта групповая внушаемость была намного выше, чем у людей. Увеличение размеров сообщества приводило в условиях перевозбуждения к невозможности выйти из-под влияния толпы. Сам вождь при достижении определенного критического размера толпы становился зависим от неё. При этом утрачивалось не только преимущество стратегического выбора, но происходило огрубление учета обстоятельств и упрощение решений, то есть снижение адаптивных возможностей. Уменьшение размеров неандертальского коллектива оказалось наилучшим решением выхода из под влияния толпы.

Тупик обусловлен переключением внимания вожаков на обстановку внутри стада. Взаимоотношения с окружающей средой выстроены естественным образом и являются главным делом для всех членов группы. Все они жили той жизнью, всегда и ничего нового для них нет. Взаимоотношения внутри группы сильно отличаются от таковых у предшественников. Количественно усилились эмоциональные контакты, количественно увеличился предметный мир. Качественное изменение – возникла цепь ученической преемственности, формирующая качественно иных неандертальцев. Эти неандертальцы+ отличались способностью выбирать между тактическим и стратегическим выигрышем. Их социальная направленность осталась от мира животных. А именно – оказавшийся на вершине власти действует силой ради власти и умом ради группы (создавая предпосылки для дифференцировки полушарий). Но у животных становление вожака происходило по инициативе претендента в конкуренции с другими, такими же, претендентами. У неандертальцев+ вожак начал принимать участие в подготовке сменщика для себя. Во первых – формирование идеи будущего для общества, а из этого возникают общественные институты – религия, искусство, общественное разделение труда. Разделение труда происходит не стихийно, как в животном мире, а сознательно, то есть выбор годных, обучение претендентов, отбор лучших производится вожаком и приближенными к нему. Элемент субъективности при отборе кандидатов, обученность кандидатов умению делать волевой выбор между тактическим и стратегическим решением создали новую ситуацию. Вожак выбирал лучших для стада, а обученные кандидаты имели собственный интерес, и могли использовать полученные знания и умения для конкуренции с другими кандидатами. Знания же позволяли воздействовать на вожака с целью продавливания своего интереса. Иначе говоря, самые большие в антропогенезе мозги использовались в интересах животной доминанты, лежащей в основе всех решений. Что привело к тому, что быстро появились вожаки, для которых личное было выше общественного.

Глава 2

Кроманьонское решение выхода из тупика антропогенеза

– Второй важнейший шаг из естества природы к человеку – появление сапиенсов с особенностями их мозга

Самые старые (известных науке) черепа предков современных людей, датируются 300 000 лет назад. Антропологи выяснили, что у них был удлиненный мозг (долихоцефальный) – более похожий на неандертальский, чем на наш., но по размеру значительно ему уступающий и примерно соответствующий мозгу современного человека который на 350 см\3 меньше неандертальского. Исследование черепов, которым насчитывается около 120 000 лет, показало, что к тому времени мозг сапиенсов начал становиться более округлым, но все еще был долихоцефальным и так же меньше неандертальского. И лишь 30—40 тас. л.н. отмечается отличительная округлость мозга, которая наблюдается у людей современного типа. Но откуда взялся огромный размер мозга у кроманьонца (до 1900 см\3) 30 тыс. лет назад, при том, что он стал брахицефальным (то есть округлым) антропологи ответа не дают. В то время как у неандертальцев большие размеры мозга отмечаются на протяжении сотен тысяч лет.