Последний шанс

– А ты приготовила мне ревность, досаду, – шлепает меня по заднице, – Скандал, какой пожар ты учинила! – резко входит в меня, заставляет прилипнуть к плитке грудью, – Я зол.

Рычит как зверь, проникая в попку пальцем.

– Нет, нет, Амиран, нет, – пытаюсь вырваться. Боже как стыдно.

– Девочка, да. Ну же врушка, расслабься, тебе же понравилось в Париже, я помню, – смеется, а я краснею.

– Это был Париж, я была пьяна, – задыхаюсь, воспоминания той ночи подливают масло в огонь.

Все происходит слишком быстро. Я куклой мотыляюсь в его руках, а он не сдерживается, ни на секунду, его не заботят ни мои шлепки о стену, вода, дикие крики. Его заботит только собственное удовольствие, весь секс превращается в вымещение злости, но это не мешает мне, кончить несколько раз, пока он внутри, рычит, кусает, хватает за волосы, вдыхает меня словно я его воздух. Схожу с ума, невозможно не любить.

***

– Звони Волку, мы заберем Матвея, все дети будут дома, – уверенно ведет мой Porshe.

– Пусть развлекаются, ничего страшного, мы с Тимуром пока обживемся, – смотрю в окно на приближающийся город, нет желания возвращаться, – Да и мы могли бы неделю задержаться на побережье.

– Не могли, у меня много перелетов намечено на месяц, а у тебя показ,– даже не смотрит в мою сторону.

– Что значит у тебя? – разворачиваюсь к нему полностью, да уж, майку я ему маловатую купила, то ли белый цвет делает его еще больше, чем он есть на самом деле.

– Черта с два, больше ты со мной не полетишь Мирослава, сорванные сделки мне ни к чему, переживания за тебя тоже. Дома под охраной, – скрестил наши пальцы и поцеловал меня в руку.

– Мне не нравится это, – одергиваю ее обратно, сцепляя пальцы на колени.

– Зато летать в экономе и устраивать концерты тебе понравилось, но больше я тебе такого удовольствия не доставлю любовь моя, уж извини, – отвожу глаза в боковое окно, таким бескомпромиссным я его никогда не видела. Даже не знала, что может быть таким.

– Амиран, ты так решил лечить недоверие? – говорю тихо, пытаюсь прощупать почву.

– Да, – резко.

Поворачиваюсь к нему, чтобы возразить, но вижу его с телефоном у уха. Стараюсь уловить суть разговора, но едва ли мне это удается. Бешусь. Сколько можно знать языков. По одной женщины на каждый, ну конечно же.

– Завтра у меня Греция детка, затем снова Польша, – отчитывается. Не удивлюсь, что он читает мои мысли, хотя по моему лицу и так понятно.

– Показ через три недели, затем свадьба, ты хоть на одном из мероприятий будешь? – стараюсь не язвить, но выходит плохо.

– На всех, я же обещал, – осматривает меня, пока мы стоим на светофоре.

– Мы едем к твоей маме? – замечаю, что направляемся к дому.

– Нет, они у нас, – заворачивает на парковку, – Только прошу тебя, не реагирую остро.

– Я извинюсь, если это надо, – выхожу из машины, не дожидаясь его.

– Ты кончила несколько раз, – сощурив глаза, смотрит на меня, изучает.

– И что? Это должно сделать меня счастливой? – стою напротив него, нагло оперевшись плечом о стену лифта, словно какой-то босяк.

– Хм, – усмехнулся, – ну да, а что бы сделало тебя счастливой? – сложил руки на груди.

– Машина времени, – выдыхая выхожу из лифта и стремлюсь скорее оказаться в квартире, среди людей, потому что не готова ответить за свои высказывания.

– Вы приехали, – на встречу вышла Мариам, в черном льняном костюме, вид у нее довольно уставший.

– Добрый вечер, – прохожу на кухню, – извините меня за то, что произошло ночью, – осмеливаюсь поднять глаза и вижу слезы.

– Дочка, это ты меня прости, – срывается с места и зажимает меня в объятиях. Вдыхаю приятный аромат, переступаю через свою гордость и обнимаю в ответ.

– Добрый вечер дамы, – в комнату вошел муж с Тимуром на руках, – Закажем еду? Мы проголодались.

– Ничего не надо, я все приготовила, – женщина засуетилась возле плиты. Только сейчас замечаю маленькие кастрюльки.

Боже из чего же она готовила, ведь в холодильнике ни черта нет, как стыдно.

– Я заказала доставку продуктов, я часто пользуюсь их услугами, прекрасно, языковой барьер не мешает, – улыбается нам.

– Спасибо большое, может помочь? – трогаю щеки ладонью, горят, еще бы. Хозяйка из меня отвратительная.

– Да, покорми внука, – дает мне маленькую голубую тарелочку с медвежатами и резиновую ложку.

– Да, конечно, только руки вымою, – сбегаю в ванну прежде чем кто-то что-то скажет.

Смотрю на себя в зеркало. Да девочка, вид у тебя испуганный. Похожа на загнанного в угол зверька, расчесаться бы не помешало и выспаться. Ополаскиваю лицо и руки, надеваю домашний легкий кремовый костюм, заплетаю темный платок на голове, убрав него все волосы и выхожу к ним. Муж уже переодет в спортивные штаны, кормит нашего тихоню.

– Я почти закончил, – указывает на тарелку из которой Тима выковыривает последние остатки еды.

– Извините, задержалась, – присаживаюсь за стол и приступаю к своей порции рагу с мясом, – Как вкусно, я тысячу лет не ела, спасибо, – не поднимаю глаза, не хочу видеть их строгие взгляды.

– Да, вам стоит завести повара, – прокомментировала женщины, – если ты не успеваешь.

– Я пригласил Нину со следующей недели, надеюсь ты не против, – взглядом делает во мне дыру до тех пор, пока я не поднимаю глаза.

– Отлично, благодарю, – улыбаюсь малышу, который пьет из поилки.

– Мариам, вы останетесь сегодня у нас?

Ох как бы мне этого не хотелось. оставаться одной в кровати с разгневанным Аидом Я я нет желания. А судя по тому как раздуваются ноздри его ровного, скульптурного, мужского носа и по тому как он спокоен и тих – этот мужчина просто горит изнутри. и тяжесть этого гнева чувствуется в воздухе, делает его тяжелым, невыносимо тяжелым.

– Нет, я поеду к себе, завтра Диана привезет Льва рано утром, они улетают на отдых, – кротко улыбается.

– Да, – прикрываю глаза и опускаю глаза в почти пустую тарелку.

На удивления все молчат весь оставшийся ужин, даже Моро облюбовал место на террасе, куда перетащил свою любимую подушку с дивана. Только к ночи я заметила, что даже разбирая коробки с игрушками, пледами, одеждой для Тимура мы молчали. Он молча собирал манеж и ящики для игрушек, молча отнес все это в одну из спален, куда перенес его кроватку. Я в свою очередь расставила там светильники, деревянного коня, новые машинки, книги.

Тишину нарушила только одна его фраза “мне надо поработать, ложитесь без меня”. С этими словами он скрылся в кабинете, который когда-то готовил для себя самого.

– Мой мальчик, ты не заболел? – укутавшись в плед сажусь на низкий пуф.

– Я переживаю, – глажу нашего рычащего ребенка по голове, чешу за ушами, но не получаю довольного урчания в ответ или виляния хвостом.

– Знаешь, эти бокалы для вина слишком маленькие маленькие мой друг, – допиваю сухое до последней капли, – но за вторым не пойду, сегодня у нас в кровати малыш.

Моро навострил уши.

– Ах вот как тебя надо подкупать, ты обиделся, что у тебя отбирают внимание? – прижимаю его тушу к себе.

Звонко гавкает и начинает топтаться по моим ногам.

– Ну все, тихо тихо, не разбуди, – пытаюсь угомонить его, за что получаю хвостом.

– Сейчас я позову нашего папу и будем ложиться, – чмокаю в лоб Моро, оставляю бокал на стойке и иду к кабинету. Сердце бешено стучит, словно там страшный зверь, а не мой любящий муж.

– Да

– Да я же сказал, что прилечу через пару дней, увидимся

– Обещаю тебе

– Послушай, она остается в Милане, нам никто не помешает

Его английский безупречен. Во рту становится горько, а органы внутри подрагивают от волнения. Прислоняюсь к холодной стене и пытаюсь не сползти вниз, держусь.

– Я же обещал тебе, значит так и будет, до встречи.

– Только обязательно дождись меня там, в Милан полетим вместе, да как тогда, тебе же понравилось?

– Спокойной ночи, – улыбается, ему хорошо.

Дышу, кусаю губы, стараюсь не плакать и не подавать вида, что ревную и тем более, что слышала этот однозначный разговор. Раз, два, три, стучу в дверь.

– Да, – рявкает его настроение быстро сменилось. Хм, значит причина во мне.

Не осмеливаюсь входить,делаю всего шаг от двери, – Ты идешь спать, любимый? – голос предательски дрожит.

– Подслушиваешь? – отрывается от монитора, пронзительно смотрит на меня, сдвигая прямоугольные очки в темной оправе на нос.

– Нет , – перехожу на шепот, прочищаю горло, – Нет, так ты идешь? – киваю в сторону спальни, не осмеливаюсь посмотреть открыто на дьявола.

– Нет, – грубо, – у меня дела, ложитесь без меня. И еще

– Да, – поднимаю глаза, смотрю куда угодно, только не на него.

– Возьми Тимура к себе, – кивает.

– Это все? – хочу скорее уйти.

– И собаке не место в кровати, – режет по живому.

– Амиран, но, – обрывает на полуслове.

– Я сказал нет, ты же поняла? – снова уставился в монитор и не обращает на меня никакого внимания.

– Как я ему объясню это ты же понимаешь, что он обидится, будет лаять. Забери его тогда сюда, к себе, – бубню под нос, не повышая тон.

– Я позже выйду, заберу, – указывает взглядом на дверь.

Опускаю глаза и ухожу, нет сил ему перечить, нет сил спорить, воевать и доказывать свое. Может быть я его задела или помешала резвиться с той девчонкой?

Забираю Тимура из спальни, укладываю среди подушек, ложусь рядом и не могу уснуть. Сердце бешено стучит, не хочет успокаиваться, тревожно за собаку. Лежу больше часа и смотрю на террасу через витражные двери и окна. Встаю, чтобы проверить забрал он Моро к себе или нет. На носочках иду, как мышь, боюсь услышит кто-то. Господи в собственном доме не ловко.

– Моро? – шепчу, вглядываясь в темноту.

Что-то врезается мне в ноги, – Мой мальчик, наш нервный папа тебя не забрал, – сажусь и начинаю гладить, получаю мокрым носом по лицу, – пошли к нам, только тихо и спишь внизу, хорошо? – вытираю слезы. Как хорошо, что я вышла.

Мой послушный мальчик мирно лег на ковер возле окон и это наталкивает на мысль, что Амиран ругал его, серьезно ругал за сон на кровати. Может это и к лучшему конечно, мы слишком его залюбили, но так поступать нельзя. Наш мальчик обижается.

Только после того, как все рядом и довольны я позволяю себе расслабиться, уговариваю сердце замедлить бег, глубоко дышу погружаясь в сон.

Глава 5

– Мирослав, а это нормально, что твоего мужа дома нет уже неделю? – Валентина Борисовна в свободном коричневом костюме от молодого дизайнера порхает по кухне.

– Мам, у него дела, перелеты, сделки, контракты, – наблюдаю за Тимуром и его игрой с машинками на пушистом ковре.

– И так почти месяц? – руки в боки, воинственно настроена.

– Три недели, не преувеличивай, – пытаюсь остановить ее. Мне слишком сложно далось раскрутить свои предрассудки, чтобы сейчас снова пускаться в ревностные скачки.

– Он хоть звонит? Вы общаетесь? – возится с мисками нашего парня.

– Да, мы переписываемся и созваниваемся, – тяжело вздыхаю, отходя к окну. Закрываю глаза и пытаюсь подумать о предстоящем показе к которому все готово. Но в голове лишь крутятся короткие звонки, вопросы про Тимура, отсутствие реакции на откровенные фотографии, отсутствие сообщений на моем телефоне.

– Когда он прилетит? – стала рядом.

– Через пару дней, перед показом, – смотрю на свой палец с кольцом.

– Я же вижу, что что-то не так, как только ребенок появился в вашем доме все пошло наперекосяк. Ты не звонишь мне, все время работаешь, Матвей у Тугушева. Да когда ж вы уже наконец разберетесь со всем и будете спокойно жить-то! – восклицает, садиться к Тимуру на пол, – Да малыш, сумасшедший у тебя папка, а нянька твоя вечно ему потакает.

– Ну мам! – поворачиваюсь к ним и ловлю беззаботную улыбку, – Лучше скажи, когда мы познакомимся с твоим мужчиной?

– После свадьбы вашего друга, – загадочно улыбается.

– А вы не планируете расписаться? У него есть дети? – сажусь на пол и ловлю кудряшку, который лопочет что-то и смело бегает на своих двоих.

– Есть, взрослые дети. А кто тебе сказал, что мы не расписаны? – загадочно улыбается. поправляя прическу.

– Ого, а почему ты не сказала никому? Где это было? Когда? – смеюсь, вот это мама.

– В Подмосковье, когда ты спала, дочка, – горько улыбается, – Он, как настоящий мужчина помог мне пережить это время, помог простить себя. Не знаю как бы я справилась без него. Таким должен быть мужчина Мир, – грустно отводит глаза.

– Повезло тебе. Видимо я не такая женщина, – в очередной раз смотрю на пустой экран мобильного.

Мой настоящий мужчина бесследно погряз в зарабатывании денег, подтверждении своего авторитета или молодой киске. Хватит себе врать Мирослава, хватит. Ты сидишь в инстаграме этой девчонки ежедневно, проверка ее страницы превратилась в утренний ритуал вместо кофе. И хватит закрывать глаза на то, что она летает по тем же странам, что и он и скорее всего дорогая моя, даже в том же самолете. Пока ты здесь пытаешься забыться среди забот и работы.

***

– Он выйдет с тобой? – шепчет Яр поправляя свой цветной смокинг.

– Да, должен, – обнимаю его, стоя в ослепительном белом платье, так похожем на то, что было на мне несколько лет назад.

– Эти скучные свадебные смокинги не по мне, – оглядывается по сторонам, раздает команды на итальянском.

– Матвей, а где Амиран? – смотрю на своего коротко стриженного красавчика.

– Ма не знаю, короче я с тобой выйду, – крутится в строгом черном смокинге.

– Милый, как так вышло, что ты такой высокий, – удивляюсь, становясь с ним рядом.

– Я на турнике висел, – смеется.

– Ищи Тваури, скоро наш выход, – Петров щелкает пальцами перед моим носом.

– Да, – звоню ему, параллельно бегу к сцене, чтобы посмотреть на показ и гостей.

– Слушаю, – четко, слышна музыка на заднем фоне.

– Амиран, ты где? – нервно поправляя локоны.

– В зале, – не понимает.

Нахожу его в первом ряду, вальяжно раскинувшегося в водолазке и слипонах цвета хакки.

– Ты же должен был выйти со мной, помнишь? – смотрю на оставшихся моделей и понимаю, что моя очередь приближается, сердце начинает стучать быстрее.

– Мир, извини, я забыл, – его лицо не выдает эмоций, он уставился на подиум, пристально следит за моделями и не слышит меня, не заинтересован.

– Ничего, – кладу трубку, понимая, что он уже не успеет.

– Вольная, выход Крис и еще пара, затем твой, – слышу где-то далеко.

– Я не пойду, не могу, – шепчу под нос, смотря на то, как высокая молодая красотка в белоснежном коротком платье с длинным шлейфом уверенно вышагивает по подиуму, привлекает к себе внимание всех, одаривает улыбкой и мой муж смотрит на нее так, так завороженно. Он улыбается, почесывая бороду. Хм, смотрит на нее так, как когда то смотрел на меня. В груди все сжалось.

– Пора, – друг щелкнул меня по носу.

– Да, – быстро моргаю, смахивая слезы, внутри все начинает отмирать.

Улыбаюсь на автомате, когда объявляют наши имена и зашагиваю на белый подиум, поддерживаемая моим сыном.

– Ма, ты крута, улыбнись, – улыбается и подмигивает мне, смахивая челку на бок.

– Вперед, – смеюсь.

Весь оставшийся показ как в тумане. От волнения все мысли из головы выветрились, осталось только разочарование, потому что место моего мужа пустует в зале. Он просто встал и вышел, когда пришла моя очередь. На вечеринке его не было и Кристин тоже.

– Сколько же ты выпила? – Яр пытается усадить меня в авто, на заднее сиденье.

– Не считала, – язык заплетается, ноги горят.

– Где твой муж?

– Пошел он в жопу, – держась за дверцу, снимаю лодочки.

– Рано ты разуваешься, рано! – пытается усадить меня в машину.

– Напилась? – где-то скраю.

– Ооо, а вот и муженек, – отворачиваюсь и пытаюсь сделать шаг, как тут же оказываюсь в сильных руках, окутана его запахом и ненавистью.

– Домой? – вступает Петров.

– Да, отвезу ее, ну и вечер ты мне устроила милая, – подхватывает меня на руки и усаживает на заднее сиденье.

– Предатель, – кричу в открытое окно друга.

– До встречи Вольная, – машет мне одной рукой, пока вторая в кармане брюк.

– Боже, голова кружится, – хватаюсь за горячий лоб.

– Конечно, столько выпить, – уверенно ведет авто, даже не смотрит на меня.

– Конечно так пялиться на молодую девчонку, – ворчу себе под нос, перебирая подол черного платья.

– Уверена, что хочешь поговорить об этом? – закуривает.

– Уверена, что хочу знать где шатался мой муж целый месяц, – намерено грублю, начинаю закипать.

– Мне нечем тебя порадовать, интриг не будет, я работал девочка, – ровным тоном, – покуришь? – подает пачку.

– Фу, убери, и так тошно, – отодвигаю его руку от себя.

– Господи! Да не строй из меня дуру, прошу! Ты шарахался все это время с той модельной блядью! – перехожу на крик, жестикулируя пальцами.

– Наверно мне не стоит везти тебя домой, ты там всех разбудишь, – усмехается.

– Наверно тебе стоит чаще самому бывать дома, – продолжаю.

– Мирослава, заканчивай, – набирает скорость.

– Сбавь пожалуйста, меня тошнит, – прикрываю рот рукой, опускаю окно, чтобы вдохнуть воздух.

– Может стоит следить за количеством выпитого? – рычит, одергивая меня за подбородок, заставляет посмотреть на него.

– Может стоит обращать внимание на жену, а не сбегать? – вырываюсь из его хватки.

– Ты невыносима, – спокойно.

– Амиран, давай честно, – двигаюсь к нему. – Ты хочешь уйти?

– Я хочу доехать домой, обнять сына, принять душ и выспаться, – не поворачивается ко мне.

– Точно с ней развлекался, – с досадой откидываюсь на кожаное сиденье, пытаюсь собрать мысли в кучу и подумать о том, что дальше делать. Голова раскалывается, периодически отключаясь, не могу контролировать себя.

***

Открываю глаза, осматриваюсь по сторонам. Не дом, скорее всего какой-то гостиничный номер. С шикарной кроватью, панорамными окнами. Точно отель все в одинаковой стилистике. На деревянной тумбочки возле кровати вода.

Выпиваю, отмечая, что голова не болит абсолютно. Голая, накидываю белую простынь и выхожу в холл, где стол с едой и большой и грозный мужчина сидит на диване раскинув свои длинные ноги. Гора о чем-то крепко задумался.

– Проснулась? – поднимает на меня тяжелый взгляд.

– Да, – хриплю, открывая блюда, – ммм, омлет, спасибо.

– Мирослав, ты дурочка, – опирается локтями о колени и смотрит как я с удовольствием поглощаю еду, жирный бекон.

– Ты женился на дурочке, – пожимаю плечами, – а трахаешься с моделями, – не поднимая взгляда.

– Ахахахахах, – смеется басом откидываясь обратно на спинку дивана, – Ты невыносима.

– Что-то изменилось Амиран, между нами, – поднимаю на него глаза, хочу посмотреть в карие омуты, увидеть привычный блеск, но он не смотрит в ответ, отказывается играть в гляделки.

– Я оставил тебя одну на три недели, а ты обвиняешь меня во всех грехах, вот что изменилась, ты нетерпелива, – тяжело дышит, смотрит на меня.

– Да, нетерпелива может трахнешь меня? – отклоняюсь назад, откидывая простынь, бесстыдно обнажая торчащие соски.

– Мне не до этого, ешь и одевайся, отвезу тебя домой, – встает и уходит к окну.

– Да пошел ты, – отодвигаю еду и иду в комнату, чтобы надеть вчерашнее платье, подол которого порван, из-за моих терзаний по сиденью.

***

Едем в тишине, не смею проронить ни слова, только искоса любуюсь им. Серьезный, закусывает большой палец, волевой до мозга костей, опасный, красивый, какой же он чертовски красивый со всеми своими морщинами, шрамами и сединой, волосы отросли, не брился неделю. Отворачиваюсь к окну улыбаясь как дурочка, я ведь такого полюбила его. Полюбила раз и похоже навсегда. Вдыхаю, пытаясь прогнать слезы.

– Я останусь дома до свадьбы, идем вместе или ты хотела бы пойти одна? – сворачивает на парковку.

– Да, вместе, Амиран, – извинения застряли в горле.

– Что-то еще? – резко развернулся ко мне.

– Я скучала, – нагло вру, я ревновала, я ненавидела его, но никак не скучала.

– Я тоже, – слишком сухо, чтобы я поверила. Выхожу из машины и иду в дом.

***

С нетерпением жду пока весь дом уснет, чтобы взять два бокала вина и выйти к нему на террасу, где наш рычащий мальчик радуется приезду отца.

– Держи, – даю ему бокал в руки и сажусь на диван, поправляя кремовый шелковый халат под которым свободные брюки и топ в тон.

– Спасибо, – нюхает, пробует и ставит на столик.

– Амиран, прости меня, – шепчу, прячась за бокалом с вином.

– Мой Мир, – подползает ко мне на коленях, устраивает мощные руки по обе стороны от моих бедер, – ты такая глупышка, я слышал, что так ведут себя неопытные молодые девчонки, но не уверен был, что ты у меня такая.

– Амиран, – провожу по его волосам, взъерошив их, – Мой Аид, мой могущественный Бог, – целую его щеку, лоб, скулу, – мой чертовски красивый мужчина.

– Ох и специфический у вас вкус Мирослава Витальевна, – смеется, смотря на меня, – Хотел бы я увидеть себя таким, каким видишь меня ты, красавица. Но в зеркале я вижу лишь изуродованное шрамами чудовище, – тяжело вздохнул.

– Да ты издеваешься! – удивляюсь осматривая с жадностью его точеные черты лица, – Ты божественно красив, пойдем, – толкаю его, встаю, беру за большую руку и веду в наш гардероб, где давно стоит произведение от Петрова.

Парень бежит за нами, – Мы в этом доме никогда не останемся одни, – смеюсь.

– Это твоя любовь, – ругает.

– Амиран! – возмущаюсь.

– И моя любовь конечно, – соглашается.

Включаю свет, беру в руки холст, который мне по пояс и начинаю снимать бумагу.

– Я вижу тебя вот таким, – разворачиваю к нему его фотографию с Моро.

– Черт! – улыбается, зажимает рот рукой. Таким милым он не был со дня нашего венчания.

– Детка, это реально я? – указывает на фотографию.

– Ага, детка, – закусываю губу, – Надо бы повесить ее где-то здесь или поставить у стены.

– Мир, мой Мир, господи ты невероятна, – обходит и зажимает меня в объятиях, пока Моро внимательно рассматривает себя и тычется носом.

– Да парень, выглядим мы опасно, какая у нас мама, невероятная, – гладит меня по волосам и я таю, растворяюсь в нем, забывая про все свои доводы и догадки.

– Амиран, я хочу тебя, – шепчу, отводя глаза, ловя волну смущения словно молодая девчонка.

– Твои месячные? – шепчет, смотря прямо в глаза.

– Закончились пару недель назад, – трусь щекой о его ладонь.

– Ты была у врача? – осматривает меня, раскрывая полы халата.

– Да, все впорядке, – киваю, понимая к чему он клонит, но я не готова сейчас это обсуждать.

– Мирослава, я не остановлюсь, ты же понимаешь? Если ты хочешь поговорить о чем-то сейчас лучший момент, – покрывает мое лицо короткими поцелуями.

– Я просто попрошу тебя не сейчас Амиран, я не готова,совершенно, у нас есть множество других забот, неужели я не нужна тебе какая есть, – перехожу на шепот, – неужели для тебя так важно обрюхатить меня? – поднимаю глаза и сталкиваюсь с огорчением.

– Мир, сколько прошло? Десять лет? Я хочу этого, – гладит мой живот, – Не вру, очень хочу нашего ребенка.

– У нас есть Тимур, которого ты не видишь Амиран, зачем тебе наш ребенок? Чтобы также отсутствовать? Или я стала невыносима? Твоя любовь ко мне угасла, что ее может спасти только ребенок? – пытаюсь придумать тысячу отговорок, вместо простого “не хочу”.

– Мирослава, девочка, я хочу нашего ребенка, хочу видеть как ты станешь мамой, – его губы дрожат.

– Амиран, – отворачиваюсь, закусывая губу. Горько признавать, что мы дошли до точки.

– Ты отказываешь мне? – в своей манере хватает меня за подбородок, заставляет посмотреть в глаза.

– Да, – шепчу, – я не хочу.

– Ты не хочешь ребенка от меня? – серьезен, земля под ногами исчезает, появляются гвозди и раскаленный песок для мучений.

– Я просто пока что не хочу ребенка, муж мой, ты здесь ни при чем, – заикаюсь, в горле пересохло, – Мне нужно восстановиться.

– Сколько можно, – шепчет, зажмуривает глаза и качает отрицательно головой словно не верит и измучен.

– Любимый, все не так просто, – пытаюсь объяснить.

– Жизнь, Мирослава Витальевна, вообще штука не простая, а вы вечно подкидываете в нее наломанных дров, – отпускает, пятится назад.

– Любимый – это не уменьшает моего желания, просто я боюсь, – иду к нему, протягивая руки.

– Мир, – выставляет ладони перед собой и смотрит на меня так, словно я предатель, что режет больней ножа.

– Амиран, ты не можешь, не веди себя как мальчишка, – одергиваю его за руку.

– Мальчишка?! – разворачивается, – Я бегаю за тобой все это время, как малолетка, терплю твои закидоны Мирослава! – идет на меня, толкает прямо к стене, – У меня своих забот полно девочка, а ты мне только мешаешь своими выходками, своей недосказанностью, я делаю все как ты хочешь, дорогая, только как ты пожелаешь… – рычит.