Гендер в советском неофициальном искусстве

В качестве примера отношения к «теме материнства» – рассказ художницы Татьяны Назаренко: «Вот история того, как я писала диплом. Я взяла тему материнства. Совершенно точно знала, что хотела: в юрте две женщины – молодая и старая – у колыбели с ребенком. Освещенные фигуры, черный фон. Идея „Поклонения волхвов“. А. М. Грицай [руководитель мастерской. – Н. Ш.] говорил: „Таня, вы не знаете жизни, не знаете счастья материнства. Невозможен при решении такой темы черный фон. Мрак – отрицание. У вас много натурных материалов – следуйте натуре“. Я послушалась – получилась работа, которую я бы не так сделала, если б меня не убедили» (цит. по: Лебедева В. Татьяна Назаренко. М., 1991. С. 144).

87

Интервью с Натальей Абалаковой. Октябрь 2016.

88

Хемби Э. Домашняя сфера и повседневность в искусстве Татьяны Назаренко // Визуальная антропология: режимы видимости при социализме: Сб. статей / Под ред. Е. Р. Ярской-Смирновой, П. В. Романова. М., 2009. С. 145.

89

Интервью с Верой Митурич-Хлебниковой. Октябрь 2016.

90

Хлебникова В. Доро. СПб., 2002. С. 141.

91

Интервью с Верой Митурич-Хлебниковой. Октябрь 2016.

92

Интервью с Верой Митурич-Хлебниковой. Октябрь 2016.

93

Здравомыслова О. М. Переосмысливая опыт: Российские гендерные исследования на пути к публичной социологии. Цит. по: Общественные движения в России / Под ред. Романова П. В., Ярской-Смирновой Е. Р. М., 2009. С. 164–178.

94

Интервью с Ниной Котел. Октябрь 2016.

95

Там же.

96

Рыклин М. Оборваны корни [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.chaskor.ru/article/oborvany_korni_24953 (дата обращения 12.11.20).

97

Хотя в интервью Наталье Шарандак для проекта «Художницы и феминистский дискурс» Анна Альчук упоминает о том, что фотограф Кизевальтер хотел от собственных моделей «чего-то более порнографического».

98

Альчук А. Сопротивление маскулинности. Тактика и стратегия противостояния маскулинной культуре в рамках одного долговременного художественного проекта // Гендерные исследования. 1995. № 14. С. 246–258.

99

Интервью с Марией Чуйковой. Октябрь 2016.

100

Рифф Д. Марта Рослер. Семиотика кухни [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://os.colta.ru/mediathek/details/2288/ (дата обращения 06.08.2008).

101

Там же.

102

Фабрика найденных одежд 1995–2013. Каталог выставки / Сост. Першина-Якиманская Н., Подгорская Н. М.. 2013. С. 34.

103

Альчук А. Что «чрезвычайно портит имидж» или «скрытый» феминизм // Гендерные исследования. 2007. № 16. С. 93–115.

104

Берд Ш. Теоретизируя маскулинности. Современные тенденции в социальных науках // Наслаждение быть мужчиной: западные теории маскулинности и постсоветские практики / Под ред. Берд Ш., Жеребкина С. СПб., 2008. С. 8.

105

Connel R., Hearn J., Kimmel M. Introduction // Handbook of Studies on Men and Masculinities. Thousand Oaks: Sage Publications, 2005. P. 1–12.

106

Здравомыслова Е. А., Темкина А. А. 12 лекций по гендерной социологии. СПб., 2015. С. 417.

107

Известно, что одним из инструментов кампании по деалкоголизации в СССР стало открытие в 1970‐x годов наркологических центров. Этот шаг стал публичным признанием алкоголизма как социальной проблемы на государственном уровне. Алкоголизм впервые получил социальную огласку в прессе не как осуждаемое социально деструктивное поведение, но как болезнь, требующая комплексного лечения. В наркологических центрах действовали программы реабилитации больных алкоголизмом, причины и последствия заболевания пытались исследовать как психофизиологические. Однако если вновь обращаться к плакату, как средству иллюстрации повседневной проблематики, то слово «алкоголизм» (болезнь) повсеместно в языке плаката замещается «пьянством» (как акцентуация личного выбора индивида в пользу деструктивного поведения). Это может говорить о том, что, во-первых, визуальные средства пропаганды не успевали за изменениями положений государственного дискурса, во-вторых, о том, что практика лечения алкоголизма все же не была широко распространенной.

108

В условиях, когда большая часть домашних дел ложится на женщину, груз семейных обязанностей, возрастающий в результате рождения ребенка, становится еще более тяжелым. Данные таганрогского обследования свидетельствуют, что совокупная трудовая нагрузка работающих матерей (т. е. их общая занятость на работе и дома) соответствует в среднем 12–13-часовому рабочему дню. Таким образом, сочетание производственных и семейно-бытовых обязанностей женщин становится социальной проблемой. Занятые многочисленными домашними делами работающие семейные женщины не располагают достаточными возможностями и для полного восстановления своих физических сил, и для общекультурного и профессионального роста. К тому же чрезмерная занятость домашними делами мешает работающей женщине-матери осуществлять свою чисто воспитательную функцию по отношению к ребенку. По данным исследований бюджетов времени, женщины-работницы, проживающие в крупных городах, затрачивают на занятия с детьми времени почти в 5 раз меньше, чем на домашний труд, и в 1,8 раз меньше, чем на приготовление пищи. Если же при этом учесть, что в общем фонде времени женщин, расходуемого на занятия с детьми, больше половины уделяется уходу за ними (кормление, стирка и прочее), то проблема недостатка времени у работающих женщин на воспитание детей обозначится еще ярче (Груздева Е. Б., Чертихина Э. С. Труд и быт советских женщин. М.: Политиздат, 1983. С. 134).

109

Стяжкина Е. В. Женская и мужская повседневность в условиях смены гендерных контрактов второй половины ХХ века. Мещанка и бездуховный обыватель. Гендерные аспекты истории советской повседневности (середина 1960-х – середина 1980-х гг.) // Российская повседневность в зеркале гендерных отношений: Сб. статей / Под ред. Н. Л. Пушкаревой. М., 2013. С. 652.

110

Кон И. С. Мужчина в меняющемся мире. М., 2009. С. 146.

111

«Гегемонистическая маскулинность не является каким-то определенным, фиксированным типом поведения – скорее это стратегия, направленная на достижение доминантной позиции в социуме, подверженная корректировке всякий раз, когда меняются соответствующие социальные условия» (цит. по: Тартаковская И. Н. Мужчины на рынке труда // Социологический журнал. 2002. № 3. С. 112–125).

112

Так, мужчина, в силу практических обстоятельств не способный исполнять роль кормильца жены и детей, тем не менее может выступать в защиту этой роли и даже считать себя таковым, воспроизводя тем самым гендерный порядок (цит. по: Мещеркина Е.  Бытие мужского сознания: опыт реконструкции маскулинной идентичности среднего и рабочего класса // О муже(N)ственности: Сб. статей / Сост. С. Ушакин. М., 2002. С. 271).

113

Conell R. Gender and Power: Society, the Person, and Sexual Politics. Stanford: Stanford Univ. Press, 1987. Цит. по: Здравомыслова Е. А., Темкина А. А. 12 лекций по гендерной социологии. СПб., 2015. С. 425.

114

Мещеркина Е. Бытие мужского сознания: опыт реконструкции маскулинной идентичности среднего и рабочего класса // О муже(N)ственности: Сб. статей / Сост. С. Ушакин. М., 2002. С. 271.

115

Тартаковская И. Н. Мужчины на рынке труда // Социологический журнал. 2002. № 3. С. 112–125.

116

Здравомыслова Е., Темкина А. Кризис маскулинности в позднесоветском дискурсе // О муже(N)ственности: Сб. статеи / Сост. С. Ушакин. М., 2002. С. 432–452.

117

Кон И. С. Указ. соч. С. 141.

118

Алекссев Н. Ряды памяти. М., 2008. С. 512.

119

Вульф В. Своя комната. М., 2019. С. 5.

120

Бакштейн И., Кабаков И., Монастырский А. Триалог о комнатах // Комнаты. М., 2005. С. 221.

121

Монастырский А. Комнаты. Вступительный диалог // Комнаты. М., 2005. С. 168.