Теория Безумца

К 1967 году «Тегеран немногим отличался от европейских столиц», – писала западная пресса.

***

Условия труда на судне 537 были немудрёными: качественный результат или увольнение. Возможность уехать была у каждого, но ни один из членов экипажа и бригады сейсмологов не думал трогаться с места. В США о такой зарплате, какую они имели здесь, можно было только мечтать. Таинственный заказчик регулярно и в полном объеме исполнял договорённости. Что ещё нужно?

Эдвард Томпсон только один раз побывал дома. Погасил ссуду на дом и обучение сына в Бостоне. Отдал немыслимую сумму для простого американского служащего и чувствовал себя на высоте.

На выходных он, как и многие коллеги с судна, уезжал в Тегеран – отдохнуть от надоевших лиц. Останавливался в гостинице, бродил по городу.

***

К вечеру палящее пекло уступило место прохладе и умиротворению. Эдвард Томпсон посмотрел фильм с Грегори Пеком и Софи Лорен в главных ролях. Вышел из кинотеатра и направился пешком вдоль главной улицы Тегерана – проспекта Пехлеви.

В неоновом свете рекламы, город выглядел особенно красивым. Рестораны полны посетителей. Слышалась музыка. Беззаботная публика танцевала модный твист.

Вдоволь нагулявшись, Эдвард вошёл в отель. Заказал в номер еду. Поднялся. Открыл дверь и… обнаружил постороннего человека. Как ни в чём ни, бывало, в кресле сидел мужчина средних лет, держал в руках «Вашингтон пост» и, судя по всему, чувствовал себя вполне уместно.

– Что вы делаете здесь?! – возмутился хозяин.

– Это я должен спросить вас, Эдвард Томпсон, что вы делаете здесь, в Тегеране? – нагло и бесцеремонно возразил человек, делая упор на слово «Тегеран».

– Кто вы такой? Для чего вы явились ко мне? – воскликнул Томпсон.

– Лейтенант Фишер – сотрудник Интерпола. Слышали о такой службе? Это международная полиция. Пришёл заключить вас под стражу, или рассмотреть другие варианты, – представился гость и предъявил документы.

– Я ничего не совершал, чтобы вызвать интерес у правоохранителей, – уверенно произнёс Томпсон.

– Неужели? Профессиональный флибустьер с пиратского корабля пытается убедить меня в собственной непогрешимости? – заявил сотрудник международной спецслужбы.

– Я геофизик. Делаю свою работу и получаю заработную плату. Попрошу удалиться из моего номера! – настаивал Эдвард Томпсон.

– Вы – участник угона судна, принадлежащего американскому гражданину Джону Смиту, вашему бывшему работодателю. Скрываетесь от уголовного преследования. Получаете деньги за незаконную деятельность на ворованном корабле и утверждаете, что «просто делаете свою работу»? – надавил гость.

– Я ничего не знаю о принадлежности корабля, на котором тружусь, – без запинки парировал Томпсон.

– Напомню, господин Томпсон, что незнание не освобождает от ответственности. На этом предлагаю окончить нашу беседу и проследовать за мной в отделение полиции. Извольте, ознакомиться, – гость передал геодезисту листы бумаги, с напечатанным текстом.

«Постановление о заключении под стражу», – с ужасом прочитал Томпсон. Специфическая «полицейская» лексика, с первых слов, пригвоздила его к стулу, иначе он бы упал: «Эдвард Томпсон, гражданин Королевства Дании, 1901 года рождения, место рождения – город Годтхааб (столица административного округа Гренландии) обвиняется в участии группы лиц, по предварительному сговору, в разбойном захвате и эксплуатации чужого имущества, с целью извлечения собственной выгоды» …

Первая мысль, которая посетила его, когда он попытался вникнуть в суть жестоких фраз, была: «При чём здесь я, маленький человек, геофизик…? Разберутся… Есть же, в конце концов, презумпция невиновности!?»

Презумпция невиновности – понятие в уголовном праве, о котором любят дискутировать судьи и прокуроры. Неопытные юристы слагают о ней легенды. Пишут эссе и рефераты. На её фиктивную сущность ловятся дилетанты. В теории, презумпция невиновности выглядит весьма обнадёживающее. В реальности – это полный миф. На её фоне ближе к истине выглядит история, как Мюнхгаузен вытащил себя сам из болота за волосы.

По мере прочтения жуткого документа, Томпсона всё больше охватывала паника – одна за другой следовали фамилии, о которых он понятия не имел: «…пособничество иранскому шаху Реза Пехлеви в поиске и добыче нефти, в нарушение договорённостей с Международным консорциумом, в составе преступной группы, под руководством наместника шаха – Амира Аббаса, шпиона международного уровня Алишера Бетхелеви, приговорённого к смертной казни в Испании…»

С геодезиста мигом сошла спесь. Он много лет прожил на свете и знал, что хитроумная машина правосудия затягивает без остатка любого, кто в неё попадает. Ничто так не выматывает человека, как судебные процессы – это огненная гиена, выжигающая здоровье, силы, возможности, время и деньги.

«Оказаться за решёткой на старости лет… Стать уголовником? Годами томиться в положении подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, преступника. Сотворить из жизни сплошной поиск оправдательных аргументов. Лишиться свободы. Влачить жалкое существование в четырёх стенах», – с ужасом проносились мысли в голове несчастного Томпсона. Эмоции зашкаливали. Мозги судорожно искали выход.

– Извините, сэр…я не ослышался…вы, кажется, что-то сказали про «варианты», – срывающимся голосом промолвил «флибустьер».

– Да. Постановление об аресте можно заменить на сотрудничество…Выполнение несложных поручений. Которые, к тому же, щедро оплачиваются. Вы родом из столицы Гренландии? – миролюбиво продолжил диалог гость.

– Да. У меня и сейчас там много родственников и знакомых, – согласился подследственный.

– Расскажите о себе, – попросил представитель Интерпола.

– Мои предки много лет назад приехали в Гренландию из Норвегии. Занимались рыболовством. Мне повезло. Отец скопил деньги и отправил на учёбу в США. После университета, я работал на Аляске, в Северной Атлантике. Теперь в Персидском заливе, – рассказал Эдвард.

– Вы трудились на Пентагон. Как думаете, для чего американцам понадобилась морская сейсморазведка в акватории Гренландии? – спросил гость.

– Фирма, где я работал, впервые была привлечена к геофизическим исследованиям Министерства Обороны США в конце 1957 года. Вместе с климатологами, мы должны были подготовить заключение о движениях ледника в Гренландии на ближайшие 50 лет. В техническом задании Пентагона было сказано, что наши расчёты нужны для строительства арочных тоннелей и других сооружений, – на этом месте Томпсон остановился, о чём-то подумал и спросил, – сэр, я не утомляю Вас излишними отступлениями и деталями?

– Рассказывайте, я слушаю Вас внимательно. Нам важно понять суть исследования, – ответил Фишер.

Эдвард Томпсон продолжил:

– Причин, оказывающих влияние на движение ледяных масс, множество: большая часть территории Гренландии – это ледник, толщиной в 2-3 мили, глубинные массы которого достигают возраста нескольких сотен тысяч лет. Температура здесь опускается до минус 56 градусов Цельсии. Полярная ночь длится шесть месяцев в году. Вместе с климатологами мы построили много векторную модель и рекомендовали для строительства безопасную цифру в 30 psi.

– Не понял? – остановил его сотрудник интерпола, – Что это значит?

– Psi – это давление в один фунт, приложенное к площади в один квадратный дюйм. Сила в 1 psi разобьёт стекло. В 2 psi сломает кирпичные стены. В 5 psi уничтожит все здания, кроме тех, что построены из железобетона. Последние испытывают разрушения, при давлении более чем 10 psi. Мы перестраховывались и вложили в цифру 30 psi тройной максимум.

– И всё равно ошиблись…– задумчиво дополнил Фишер.

– Да, сэр! Согласен! Ошиблись, если не учитывать, что в техническом задании Пентагона не указывалось, что он собирается проводить испытания атомного оружия в Гренландии! – возмутился геофизик.

– Когда вы стали понимать, что расчеты 1957 года, мягко говоря, некорректны? – продолжал Фишер.

– Спустя три года, когда от ледяного щита стали откалываться массивные куски, образуя огромные айсберги. Они сталкивались друг с другом и провоцировали землетрясения. Смею предположить, что строительные объекты Пентагона «поплыли» и начали деформироваться. Затраты на восстановление увеличились. Военные занервничали. Остро встал вопрос дополнительной сейсморазведки, – предположил Томпсон.

– Почему 200 тыс. лет со льдами ничего подобного не происходило, а в последние годы вдруг начались такие глобальные изменения? – спросил гость.

– Сэр! – воскликнул Томпсон, – Причин много! Основные – ядерные испытания, нарушение целостности ледника: прорыты тоннели, подо льдом построены гигантские объекты – всё это разладило порядок, сложившийся за миллионы лет! Природа хрупка и не терпит вмешательства!

– Неужели вам настолько безразлична судьба Родины, что вы не разу не задумались о том, что американцы губят Гренландию?

– Ну что Вы, сэр! Американцы в Гренландии ведут себя как хозяева, делают, что хотят. Но Копенгагену до этого нет дела! Как страусы, правители Дании делают вид, что ничего не знают. Жители Гренландии регулярно выходят на демонстрации с требованием выгнать американцев с острова и закрыть военную базу. Но нас никто не слышит! Гренландцев, увы, слишком мало! – с горечью произнёс геодезист.

– Вы поедете в Годтхааб, – перешёл к сути Фишер, – Организуете подписание петиции о том, что Гренландия превращена США в ядерный полигон. О загрязнении радиоактивными и химическими отходами. Об угрозе ядерного заражения европейских стран, омываемых Гольфстримом.

Петиция будет направлена в парламент Дании. На этот раз, ваши голоса будут услышаны, – уверенно произнёс Фишер.

– Сэр, но… после завершения работ в Персидском заливе, я планировал жить в Майами, – изрёк Эдвард Томпсон.

– Вы, право, смелый человек, что позволяете себе торговаться! – заключил Фишер, показывая пальцем на «Постановление об аресте», – Вам, вообще-то, грозит четверть века тюрьмы, конфискация имущества и депортация из США. Может быть, оставим всё как есть? Предпочтёте уповать на презумпцию о невиновности?

– 

Извините. Это так, к слову, пришлось, – вздохнул геофизик.

Фишер открыл портфель, вытащил папку, вручил её Томпсону и сказал:

– Здесь билеты и деньги (приличная сумма, между прочим!). Текст петиции и документы. Завтра вы вылетаете в Рейкьявик. В исландском порту вас ожидает шхуна. Она доставит вас в Гренландию. На Родине за вами закреплён надёжный куратор. Он найдёт вас сам. Всё!

На судно 537 отправите телеграмму, что вынуждены вернуться домой по состоянию здоровья.

Позывной «Ласточка»

Брачный союз мужчины и женщины основан на доверии, любви, взаимоуважении, понимании, целостности взглядов. Предполагает совместный быт и проживание. Он и она, связанные супружескими узами, подчинены общему распорядку, традициям, культуре и обычаям, которые в каждой, отдельно взятой ячейке общества, свои, наработанные годами.

В семье разведчиков-нелегалов, отношения между супругами, кроме того, спаяны воинской дисциплиной, должностными обязанностями и регламентом, нарушение которых равносильно самоубийству.

Натан Бернард был безусловным лидером в семье и главным по службе. Эрика Стюард – его жена и ассистент. Фокус заключался в том, что роли, которые они демонстрировали окружению, были прямо противоположны истине.

Приятели считали Натана Бернарда «подкаблучником» и он не пытался это опровергнуть: докладывал Эрике о каждом шаге, ни капли не переживая, за своё мужское эго.

Женатые коллеги завидовали выдержке жены Натана Бернарда. Она ни разу не позволила себе позвонить на работу к мужу, даже если он сильно задерживался.

***

Общаться посредством азбуки Морзе и прибегать к языку глухонемых Фоксу и Ренарде приходилось частенько – это то, что было включено в обязательную программу спецподготовки. Кроме того, они разработали собственный набор символов и знаков, понятных только им.

Шутливые обращения друг к другу – «рыжий» и «рыжая» – послужили основой агентурных псевдонимов – Фокс (лис) и Ренарда (лиса). Выполняя распоряжение командования, Звонцовы придумали позывной – «Ласточка».

Ласточка – одно из воплощений Христа – символ надежды, вестник добра, счастья, возрождения. «Ласточкой» Тасю называл отец. В Центре позывной понравился, он включил изображение этой птицы в условный пароль для агентов, выходящих на связь с Фокс-Ренардой.

***

Утро не предвещало ничего плохого. Тася проводила мужа на службу. Через несколько часов он позвонил и сказал: «Ласточка! Пару дней меня не будет! Меня срочно отправляют в Европу», – попрощался и положил трубку.

В первое мгновение Тася не осознала, что он прокричал ей – «Спасайся!» Резанула искусственная интонация речи мужа. Привычная лексика отсутствовала. Родной голос был чужим: бодрость – наигранной, тембр –натянутым. В обычной обстановке, Витя произносил обязательные фразы: «Привет, Рыжая!» и «Пока! Всегда твой, Рыжий!» – это условный сигнал, что всё в порядке.

«Неужели это провал? – пронеслось в голове. Ноги ослабли, мысли превратились в кубик-рубик: ломались, выстраивались и снова путались, – нужно немедленно уходить! Тася напялила платье, пальто, схватила сумку, кинула в неё документы, деньги и уже стояла в проходе, когда раздался звонок в дверь.

«Не успела…», – внутри всё упало. Было не больше минуты, чтобы, не вызывая подозрений, открыть дверь непрошенным гостям. Для этого нужно было, в начале, привести себя в порядок. Точнее, наоборот, принять домашний вид. Тася стащила с себя верхнюю одежду, платье, накинула халат, затолкала ненужное в шкаф. Деньги и паспорт забросила в сейф.

Открыла дверь. Перед ней стояли двое мужчин в штатском. Представились сотрудниками ФБР и предъявили документы.

– Что происходит? – удивилась Эрика Стюард.

– Обыск, мадам! С этой минуты, вы находитесь под домашним арестом! – ответил лейтенант и предъявил ордер. Посмотрел на испуганный вид симпатичной молодой хозяйки, смягчился и пояснил, – до выяснения обстоятельств, мы должны будем находиться здесь, с вами.

– Надеюсь, что скоро это недоразумение прояснится! Проходите! –произнесла Эрика и спросила, – Господа, может быть, кофе или чай?

– Обыск, мадам! – повторил сыщик.

– Как хотите. Пожалуйста, можете приступать! – покорно пригласила Эрика внутрь непрошенных гостей.

***

Оперативники детально осматривали каждую вещь, и вносили данные в протокол.

Теоретически агентов готовили жить и работать с максимальной осмотрительностью. На практике Тася столкнулась с обыском впервые и, с беспокойством, думала о микроплёнках с заседания комитета региональных конфликтов. Виктор зашифровал сообщения на папиросной бумаге и спрятал их в сигареты Lucky Strike. Тася должна была сегодня их передать или уничтожить. Ни того, ни другого ей сделать не удалось. Злосчастная пачка «сигарет» лежала у неё в сумке.

Эрика Стюард ловко орудовала у плиты. Когда еда стала издавать вкуснейший аромат, устоять перед которым было невозможно, «гости» приняли приглашение перекусить.

После сытного обеда, хозяйка предложила покурить хорошие сигареты.

– Марк, как за одну минуту потратить 100 тысяч долларов? – озадачил сыщик коллегу и сладко затягиваясь, пояснил, –

– Компания Lucky Strike, с рекламной целью, свою первую партию пачек раскрасила золотом, инкрустировала рубином и бриллиантом. С тех пор старается держать марку и не снижает качество продукции.

– Высшая степень наслаждения! – согласился другой.

Предаваясь удовольствию, они не подозревали, что уничтожают не только секретные данные Пентагона, но и то зачем явились – важнейшие улики.

К вечеру, коробка Lucky Strike была опустошена.

***

Найти средства специального назначения было не просто, даже для опытных профессионалов. На Эрике Стюард были надеты элегантные очки и дорогущие часы знаменитого европейского бренда, с встроенными крошечными видеокамерами и диктофоном и на которые сыщики не обратили никакого внимания.

С самого начала, сыщики пошли по ложному пути. Разложили мусор по отдельным коробкам. Вытрясли землю из цветочных горшков и уложили её в контейнеры. Вскрыли подкладку в верхней одежде. Разобрали на запчасти телефон, телевизор, радиоприёмник. Сосредоточились на косметичке от Dior. Разрезали на части стержни губной помады, высыпали пудру. Изничтожили тушь для ресниц. Проткнули все тюбики и брикеты. Конфисковали непрозрачную посуду. Долго осматривали маникюрный набор. Он хоть и совмещал в себе комплекс отмычек для вскрытия тайников, но ничем не отличался от стандартных принадлежностей для ухода за ногтями. Ничего не обнаружив подозрительного, ищейки отложили его в сторону.

В результате умопомрачительной работы, были найдены давно потерянные вещи госпожи Стюард: лайковые перчатки, банковская карточка, солнцезащитные очки, зажим для денег, заколка для волос, пояс от пальто и блокнот с французскими контактами, который они тут же изъяли.

После шестичасового безрезультатного обыска, квартира была перевёрнута вверх дном. Сотрудники ФБР проголодались. Заказали еду. Поели. Позвонили начальству: доложили о подозрительной записной книжке и устроились в гостиной смотреть телевизор.

Тася сохраняла внешнее спокойствие, но, на самом деле, не находила себе места. Не хотелось верить, что это конец. Беспрестанно думала о Викторе и о том, что Юра в безопасности, а от неё они всё равно ничего не добьются.

Под утро забылась тяжёлым сном.

Приснилось лето в Рудном Алтае. Сенокос и спелая земляника.

Арест

По дороге на работу Натана Бернарда оставил полицейский патруль, проверил документы и объявил: «Вы задержаны. Выходите из машины и следуйте за нами».

Натан Бернард припарковал автомобиль и выполнил требования стража порядка. В кабинете его ожидал высокий седой мужчина.

–Заместитель директора ФБР – Макс Фельт, – представился он. Жестом указал стул, напротив себя, вручил какой-то документ и сказал, – Ознакомьтесь.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

Об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.

Город Вашингтон. 19 февраля 1967 года.

Избрать для гражданина США и Великобритании Натана Фицджеймса Бернарда, 15 апреля 1936 г.р., место рождения город Лондон, меру пресечения «арест», сроком на 72 часа с 25 ноября 1967 года, 09– 00 а.м. по 28 ноября 1967 года, 09– 00 а.м., по подозрению в шпионаже против США.

– Я требую объяснений, – произнёс Натан Бернард.

– Вы их получите, после встречи с тётушкой, – ответил Макс Фельт.

– Могу я узнать, с чьей тетушкой мне надлежит встретиться? – удивился задержанный.

– С вашей, – пояснил следователь, – с той самой, которая была долгие годы вашим опекуном.

– Я надеюсь, что вы не станете арестовывать мадам Бернард? –поинтересовался племянник.

– Нет. Зачем? Завтра у вас будет свидание в доме Вашего детства, куда Вы будете должны сопроводить нас, – пояснил следователь.

– Поскольку это в Великобритании, смею предположить, что мне предстоит командировка? – спросил Натан Бернард.

– Да. Только это называется у нас этапирование, – уточнил Макс Фельт и продолжил допрос. – Как давно вы навещали свою тётю?

– Это было в 1959 году…я был у неё перед поездкой в Индию, – ответил Натан Бернард

– Для чего вам понадобилась Индия? – спросил следователь.

– Я получил наследство, по линии матери, в штате Пенджаб, – пояснил задержанный.

– Как тётя отнеслась к этому путешествию? – продолжал допрос Макс Фельт, сопоставляя досье, собранное на подследственного с тем, что он рассказывал.

– Она узнала о ней из письма, – ответил Натан Бернард.

– Вы что, ничего ей не рассказали? – удивился следователь.

– Мы с ней не виделись, в тот раз, – пояснил Натан Бернард, – она гостила у подруги. Я не дождался её, оставил письмо и уехал.

***

Заместитель директора ФБР шаг за шагом отследил биографию Натана Бернарда. Послужной список подозреваемого не вызывал сомнений. Но, тёртый калач, с тридцатилетним стажем, Макс Фельт знал, что внедрение шпиона нужно искать на самом раннем этапе.

Он съездил в Оксфорд, переговорил с преподавателями, у которых обучался Натан Бернард, предъявил фотографии. Все до единого вспомнили его и назвали «лучшим» на потоке. Но вот что было странным: деньги за обучение Натана Бернарда приходили регулярно и в полном объёме, но никто ни разу из преподавательского состава вуза не видел родственников прилежного студента. Даже на выпускном – не было никого.

Заместитель директора ФБР инкогнито поехал навестить мадам Бернард. Его встретила прислуга и объявила, что пожилая дама больна и никого не принимает.

Тогда он решил, как можно быстрее, устроить очную ставку подозреваемого с тётей и посмотреть, узнает ли она племянника. Его вдруг посетила мысль, что, если мадам Бернард умрёт, он лишится единственного свидетеля.

***

Макс Фельт потёр поясницу и продолжил допрос:

– Когда, где и при каких обстоятельствах вы виделись с вашей тётей в последний раз?

– В нашем доме, в пригороде Дублина. Летом 1953 года, перед поступлением в Оксфорд, – ответил Бернард.

– Не часто вы встречаетесь с человеком, который вырастил вас, – заметил Макс Фельт,

– Вас, видимо, ввели в заблуждение, сэр! Меня воспитывала бабушка, по линии отца. Она умерла перед самым моим отъездом в университет. Её старшая дочь, Элизабет переселилась к нам незадолго до смерти матери. Вместе с наследством, Элизабет получила обязательство – взять опекунство надо мной и оплатить обучение в Оксфорде, – ответил Натан Бернард.

– Тем не менее… не баловали своим присутствием, – настаивал Макс Фельт, – Расскажите, господин, единственный племянник, как здоровье пожилой родственницы и о вашей заботе о ней.

– Вы правы. Я не баловал тётушку визитами, – согласился арестованный, – но ежемесячно переводил на её счёт достойную сумму. Этих денег достаточно, чтобы содержать дом с кухаркой, горничную и медсестру. Элизабет ослепла пять лет назад.

– Не много же вы уделяли внимание больному близкому человеку, – сделал артистический выдох следователь.

– Немного, но и не мало! – ответил Натан Бернард, – Личная встреча – дело поправимое. Насколько я понял, мы отправляемся к ней в гости?

– Вопросы здесь задаю я! – разозлился Макс Фельт, – Советую не ёрничать! На вашем месте я бы серьёзно обеспокоился о своём будущем!

– Вы думаете это поможет? – улыбнулся Натан Бернард, глядя в глаза следователю.

Макс Фельт был обезоружен. Из уст Натана Бернарда ни разу не прозвучало оскорбления, упрёка, вызова. Он был спокоен, даже интонацию не изменил. Как будто шёл не допрос, а дружеская беседа. Фельту много раз приходилось заключать людей, в том числе, случалось, и коллег, под стражу. Многие паниковали, грозили, начинали хвастаться связями, бросались в драку, или, наоборот, сникали, суетились, были готовы на всё, лишь бы их не арестовывали. Натан Бернард чётко, убедительно и подробно отвечал на все вопросы, умудрялся даже шутить, заставляя нервничать собеседника.

«Этот человек выкован из кремня и стали», – Максу Фельту вспомнились слова Николаса Рюэффа. Заместителю директора ФБР снова показалось, что он может проиграть. «Если я ошибаюсь? – промелькнула предательская мысль… Он успокоил себя тем, что приготовил арестованному сюрприз – встречу со старым знакомым настоящего Натана Бернарда: «Посмотрим, как этот «кремень» поведёт себя, когда лучший школьный друг, его не узнает!»

***

– Могу я попросить Вас об одолжении предупредить жену о моей внезапной командировке, или, может быть, Вы позволите это сделать мне самому? Следует также попросить моего начальника, предоставить мне отпуск до понедельника, – произнёс Натан Бернард, воспользовавшись затянувшейся паузой, – надеюсь, что до выяснения обстоятельств, моё задержание будет иметь конфиденциальных характер?

– Вы считаете, что через три дня с Вас снимут обвинение? – спросил Макс Фельт.

– Именно так. Подозревать и производить безосновательные задержания вы вправе только на 72 часа. До сих пор, я не услышал причин ареста, потому что их не существует в природе. Мне весьма сложно будет объяснить жене и руководству, где я был всё это время и почему никого ни о чём не предупредил, – ответил Натан Бернард.

Через час Натан Бернард, в сопровождении Макса Фельта и двух полицейских, переодетых в штатское, прибыли в аэропорт Кеннеди. Прошла регистрация на рейс в Лондон, началась посадка. Перед вылетом, Макс Фельт разрешил в своём присутствии, сделать Натану Бернарду два телефонных звонка: попрощаться с женой и взять отпуск на службе.

Мадам Бернард

В том, что произошло с Натаном Бернардом, не было ничего странного, невероятного или непредсказуемого. История разведки знает множество случаев, когда приходилось доказывать правдивость легенды.

Описание прошлой жизни разведчика-нелегала должно быть безупречно и достоверно. Основываться на убедительной биографии, подтверждённой документами. Подготовка легенды – работа ювелирная и кропотливая. Зависит от времени пребывания нелегала за границей.