Пробуждение

Обзор изнутри станции перешел на экраны. Средства связи и наблюдения сделали огромный шаг вперёд с начала космической эры, что и говорить. Эффект присутствия и совмещенный видеоряд с каждого шлема делал положение оператора самым осведомленным. Мгновенная обработка данных давала ему более полный обзор, чем любому «на земле». Поэтому хороший оператор очень важен. Вилье был весьма хорош. В управлении данными. Совсем другое дело, принять решение на основе этой массы информации. Нэш не был уверен, что кто-то из них вообще достаточно хорош для того, что предстоит.

Снаружи Берг доложил, что трос закреплен на Луноходе. Машина пошла вперёд. Управление луноходом было простым, как детской машинкой. В экстренном случае возможны были даже голосовые команды. Без тяжести Земли любой выход на поверхность казался веселой игрой. Появлялась своего рода эйфория от легкости бытия. В замкнутых отсеках Станции такого не было. Но стоило взрослому человеку попрыгать, как мечтал в детстве, и организм невольно пробирало на смех. Их учили с этим бороться. Малоэффективно. Тело привыкает долго. Ему смешно, ему радостно. Достаточно долго гулять по Луне для выработки привычки они не могли. Так что трое космонавтов приближались к провалу пещеры на Луноходе, будто сидя в кабинке парка аттракционов. Физиологическая эйфория глушила все разумные опасения. Колеса катились плавно, настроение улучшалось.

Первый момент волнения возник на краю пещеры, когда передние колеса зависли над провалом. Берг аккуратно управлял машиной и плавно сместил центр тяжести через край. Луноход медленно упал на стену. Трос выдержал. Люди были пристегнуты и теперь висели лицом вниз. На Земле такое было бы очень тяжело. Но здесь лишь продолжение аттракциона! Берг сообщил об успешном преодолении края и бережно повел машину по стене, плавно выпуская трос. Они погружались во тьму.

Тьма на Луне – особая история. Утром на нужной стороне светло так, что глаза слепит. Нет атмосферы, нет облаков, солнце жарит. Отсюда тёмные визоры. Но стоит потерять солнце из виду, как темнота падает стеной. Свет звезд – слабое утешение. На Луне, натурально, нет своей Луны, чтобы отражать свет. Нет городов, нет жизни, нет ничего. Поэтому если ты попал в зону тьмы, то она абсолютна. Один шаг из света в полную черноту. И они сделали этот шаг. Зажглись прожекторы. От веселья не осталось и следа.

Тысячи лет человек разгонял тьму огнем и не ждал оттуда ничего хорошего. Инстинкты опасности сильнее всех прочих. Команда ощутимо напрягалась по мере того, как медленно приближалось дно пещеры и маленькая искорка зонда. Скафандр держал температуру, но мозг каждого понимал, что вокруг очень темно и очень холодно. В такие моменты самый рациональный человек невольно задумается, что он здесь делает? Как хрупка его скорлупа. Как тонок материал, отделяющий его от холода мертвых планет. Берг был целиком занят плавным спуском. Зато у Натальи и Олафа было время подумать.

Швед видел, как тьма смыкается за спиной, где нет лучей прожектора. Свет бил узким лучом вперёд. Для него это был первый выход вдаль от Станции. Первый настоящий. Эмоции бились в кончиках пальцев. У него было время подумать, только он им не пользовался. Мысленно он спускался в логово дракона, чтобы поразить его и вернуться к людям. Что бы там ни было дальше, это погружение во тьму уже стоило саги!

В это время сердце Натальи билось ровно. Она тоже не ходила сюда раньше, хотя выбиралась чаще Олафа. Зонды справлялись, не было нужды. Человек слишком уязвим, чтобы лишний раз выходить на встречу с Космосом. Луна лишь формально планета. Нет атмосферы, слабое притяжение, звезды рукой подать. Ты всегда чувствуешь себя в Космосе. Просто на камне. В этой тьме, тем более. Она оглядывалась вокруг себя по привычке военного пилота. Ей очень, очень не хватало самолета вокруг. Самолета как оружия. Оружия! Вот чего не хватало всей этой экспедиции. Остается молиться, чтобы они не встретили внизу ничего враждебного. «Авось пронесет» – хороший план. Мысленно она уже начала оценивать место и обстановку как поле боя. «Можно любить драться, можно не любить драться, но лучше уметь драться». Она хотела вернуться живым героем.

Луноход плавно спускался ко дну пещеры. Когда он замер, они впервые ощутили давление. Не воздуха – его не было. Давление темноты и холода. Когда ты смотришь, откуда пришел, а там уже нет ничего. Только трос, уходящий в никуда. Хорошо связь была в порядке.

– Да, Олаф, мы тоже это видим. – Прозвучал по общему каналу голос Вилье. – Понимаю, неуютно. Держитесь, мы с вами.

– Прямо как в пещере дракона! – ответил швед. – Или в логове чудовища…

«Или бы ты заткнулся», – Подумал Берг, а вслух сказал: «Олаф, приготовь мобильные зонды, пожалуйста».

«Колобки» издавали уютные журчащие шумы и немного скрашивали обстановку. Весело закрутившись, они выкатились на периметр вокруг группы. Космонавты взяли с лунохода мощные фонари и по сигналу Берга стали плавно спускать в сторону Входа. По мере удаления от лунохода тьма становилась всё гуще. Машина уже казалась далекой, хотя они сделали всего несколько шагов.

– Капитан? – Внезапно вызвал Берг. – Я понимаю, что должен был сказать раньше. Но обстановка, она располагает к новой оценке рисков. Вторичное обрушение – мы должны учесть его.

– Поясни, – Нэш был на связи.

– Взрывом мы расчистили Вход, удалив лишнюю породу. Это не хирургия. Где порода потеряла цельность, она может потом «сползти» сама. Ну или даже небольшое лунотрясение – тут не редкость. В целом не опасно. Но если мы будем внутри…

– Почему ты не сказал об этом раньше?

– Если честно, потому что с этим мы ничего не можем поделать. А я хотел оказаться здесь.

– Ничего?

– Ничего, чтобы предотвратить. Если оно случится, и мы будем внутри, и на связи, то просто используйте зонды для создания прохода. Один из них прямо тут стоит, он зафиксирует обрушение. Подтвердит, что это не та ситуация, из «неочевидных», где мы просили…

– Я помню, Берг. Сейчас не до споров. Продолжайте. Да хранит вас Бог. – по голосу Капитана было видно, что такие откровения геолога его не радуют. Кому бы понравилось, когда им манипулируют.

Обычно бойкая Наталья сейчас шла молча. Волоски на шее у неё приподнимались. Мощный фонарь в руке двигался по стенам пещеры как меч, или как прицел светового оружия. Все её инстинкты охотницы напряглись. Пока нет повода. Но когда повод ясен, уже поздно напрягаться. Не до слов. Она ступала мягко, стараясь почувствовать почву лучше. Вдруг придется драться, или бежать. Противник неведом, но лучше готовиться напрасно, чем оказаться неготовым.

Группа медленно продвигалась в кольце «колобков». Вход нависал своей чернотой всё ближе. Пока лучи брали только пустоту. Порода рухнула не по линейке. По сути, образовалась пещера внутри пещеры, куда тоже надо было спуститься. На краю свежей насыпи реголита они замедлились.

– Вилье, направь «колобка» вперёд. Ищем границу грунта и Объекта. – Берг отвел руку в сторону, дав сигнал к остановке.

Один из колобков ускорился и скатился вниз по насыпи. Его световой маячок игриво поблескивал впереди, всё дальше и дальше. Наконец, остановился.

– Берг, есть контакт. Зонд находится на ровной металлической поверхности. Судя по всему, это «пол» Объекта. Сбор группы у колобка. Дальше вместе продолжаем.

Космонавты плавно спустились, поднимая за собой небольшие клубы лунной «пыли». Все сразу почувствовали черту, за которой начался Объект.

– Я чувствую, как наступила на магнит, – поделилась Наталья. Она хотела убедиться, что не одна это чувствует, – я не кусок железа, но вы понимаете? Словно Объект притягивает. Не сильно, но ощутимо.

– Да, чувствую, будто тяжесть возвращается, – ответил Олаф.

– Подтверждаю, – просто передал Берг.

– Момент, считываю показания зондов, – прозвучал голос Вилье. – Рано судить, но похоже… Похоже это, действительно, искусственная гравитация! Не знаю, как это возможно, но ваши ощущения это реально другая тяжесть. Невероятно!

– Согласен. Но считаю, что это не переходит в разряд «последствия неочевидны». Надо продолжать, – не дожидаясь ответа, Берг пошел вперёд на мигающий свет колобка.

– Подожди, – окликнула его Наталья, – здесь достаточно много места. Предлагаю построение. Чтобы не быть одной мишенью…

Берг остановился. Она могла догадываться, какие чувства борются в нем. «Опять самая умная», «ведьма» и пр. Но вокруг смыкались стены неведомого, она верила, что специалист возьмет верх в душе немца. И не ошиблась.

– Соглашусь, – после паузы ответил Берг, – Это соответствует и теоретическим горным рискам. Разомкнитесь влево и вправо на пару метров, я буду на острие пирамиды. Вилье, разведи зонды соответственно, – он развернулся и медленно пошел дальше. Очевидно, считая, что уж такую простую команду его товарищи смогут выполнить сами.

– Продвигайтесь дальше и докладывайте о своих ощущениях. Иначе мы и про гравитацию не узнали бы, – раздался голос Капитана.

Продвижение возобновилось. В голове Натальи чувство опасности нарастало, как снежный ком. Невысказанные, невыраженные риски кололи её изнутри. Широкий коридор, ни одного укрытия. «Сидячая утка, живая мишень» – всё равно, что идти голыми. Искусственная гравитация… на что еще они способны? Что впереди были «они», её чувства не сомневались. Только глупец мог бы дальше придерживаться версии «естественного объекта». А если у них есть оружие? Боже, у них точно есть оружие! В отличие от нас. Каждый шаг она хотел рвануть назад, но вроде бы не было повода. Все эти мысли роились в голове одновременно. Она боялась открыть рот. Боялась, что не заткнется.

– Вилье. Если говорить о чувствах, то мои кричат о том, что это чужая раса. Что они не умерли, а, в лучшем случае, «спят». Гравитация тому лучшее подтверждение, – сжав зубы, она старалась высказаться строго по делу, – Анализируй данные, как если мы идем по территории врага. Живого врага.

– Должен заметить, что опасения не вполне основательны. Так или иначе, этот «живой враг» тихо сидел миллионы лет, – спокойно отвечал в эфире Берг.

– Но теперь всё изменилось, – с неуместным весельем сказал Олаф, – Мы пришли, – Наталья с Бергом молча переглянулись бы, если бы не скафандры. В то же время, устами викинга…

Станция никак не комментировала и некоторое время они плавно продвигались в тишине, высвечивая стены фонарями. Стены тускло поблескивали, что было бы удивительно при любом другом раскладе. Но сейчас «живой металл» был почти в порядке вещей. Наталья обернулась. Большой зонд еще был виден вдали у Входа и мигал маячком, будто на прощание. Свет лунохода также не пропал. Это немного успокоило.

– Вилье, что показывают колобки? – Берг прервал тишину. Ненадолго. Ответа не последовало, – Вилье? Прием? – по инерции они продолжали двигаться вперёд, но шаги замедлялись сами собой.

Когда Вилье не отозвался в третий раз, группа остановилась. Не нужна была и команда. А вот колобки – нет. Вернее, один остановился и замер позади группы. Другой поехал к стене, пока не уперся. А вот третий. Третий продолжил двигаться прямо. В темноту. Космонавты зачарованно смотрели вслед красному огоньку, который мигал всё дальше и дальше. Пока не скрылся из виду. Впоследствии, когда они вспоминали этот момент, каждый про себя, они находили его самым жутким во всей вылазке. Устройство, призванное оберегать и защищать тебя, вдруг обретает свой нрав и исчезает во тьме. Безвозвратно.

Наталья первая начала круговой осмотр, выставив фонарь, как винтовку, перед собой. Зонд у Входа вдруг показался бесконечно тусклым и далёким. Подавив приступ паники, она обратилась к товарищам.

– Берг, ты меня слышишь?

– Да, внутренняя связь, очевидно, в порядке. Олаф?

– Слышу. Ваша оценка обстановки?

– Очевидно, что-то прервало связь между нами и Станцией. Считаю, что мы зашли в зону «неочевидного» и пора возвращаться, – спокойно анализировал Берг. – Олаф, забери, пожалуйста, колобок позади тебя.

– В целом, я совершенно согласна, – горячо поддержала Наталья, – Буквально минуту на осмотр места! – Быстрыми шагами, она ближе подошла сначала к одной стене, потом к другой, очень аккуратно, не отдаляясь от Входа. – Сюда!

Наталья позвала товарищей к левой стене, делая знаки также не удаляться от Входа. Пока они шли, в эфире уже звучал её голос.

– Так и знала. Если всё вдруг резко меняется, значит, есть граница. Точка перехода. Что-то особенное, знак, линия. Символ.

Когда мужчины подошли к стене, они тоже поняли. Как если бы луча света было мало, и надо было физически приблизиться, чтобы увидеть. На стене, излучая могильный изумрудный свет, путникам открылись… руны? Другого слова подобрать сразу никто не смог. Буквы, пиктограммы или знаки чужой сигнальной системы словно прожигали себя на сетчатке. Хотелось отвернуться, смотреть боковым зрением, а лучше вовсе уйти куда подальше. Берга откровенно мутило всё больше по мере приближения к стене. Он остановился. За его спиной, с гулким стуком, на пол рухнул Олаф.

– Олаф! Что с тобой? – Наталья уже отвернулась от рун и заметила первой. Инстинктивно она развернулась спиной к стене и присела, стреляя фонарем по сторонам. Первая мысль: «Нападение!». Но секунды шли, противник не появлялся. Она переключила внимание на Берга – тот словно завис, наблюдая за рунами и даже не повернулся.

– Берг! – Она силой развернула его к себе. – Очнись! Олаф в отключке, – она надеялась, что в отключке. За темным визором Берга ничего не было видно. Паника толкнулась в горле Натальи, когда она представила, что вокруг неё уже два болванчика с тёмными стеклами вместо лица. Просто удивительно, что враги не берут их тёплыми! Она сглотнула и дала выход нервам: врезала по шлему Берга что есть силы. Помогло.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Вилье использовал французское слово “vous”.

2

Маскон (от англ. mass concentration – «концентрация массы») – регион литосферы планеты или естественного спутника, вызывающий положительные гравитационные аномалии.

3

По-немецки «Berg» – это «гора».

4

«Нет, нет, нет, мои друзья» – нем.

5

«Провал планирования это планирование провала» – англ.

6

«Славься, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя» – лат.