Виктория

Рассказав о них Антону, они стали скрываться еще тщательнее, но не так, чтобы их вообще не было видно. Они хотели, чтобы их видели. Чтобы Виктория и Антон знали, что за ними следят каждый Божий день и что им известно обо всем, что известно им.

Сегодня ночью она снова проснулась от кошмара. Или это было видение? Или послание?

Ей снилось, что она зашла в продуктовый магазин; внутри – ни души. Только она и длинные ряды стеллажей, набитые продуктами. Тишина. Лишь цоканья каблуков об пол, вымощенный бело-голубой плиткой, неприятное жужжание ламп накаливания, которые ярко освещали магазин, мерный и посвистывающий шум, исходящий из кондиционеров и холодильников. Стук капель о кафель.

Было жутко и непривычно.

Она хотела выйти из магазина, но двери были заперты.

Запаниковала.

Стала стучать кулаками по стеклу, умоляя, чтобы ее выпустили. Ее никто не слышал. Она была одна в магазине. И страшилась собственных демонов, которые захватили ее разум и чувства. Внезапно выключился свет. Магазин погрузился в темноту.

Виктория села на пол, прижавшись к двери, и стала молиться, призывая Всевышнего сжалиться над ней и перестать ее мучить. Он ей не отвечал; он давно ушел туда, где нет горделивых и самовлюбленных людей, чья похоть и жестокость превратила некогда цветущий рай – в ад, пылающим в собственном смраде.

Вместо Божьего ответа, земля под ногами завибрировала; задрожала от гнева невидимой силы. Стеллажи с оглушительным треском опрокидывались наземь и разбивались. Лампы накаливания взрывались, осыпая пол острым стеклом. Что-то повисло в воздухе и рухнуло на пол, оглушая Викторию. Потом она услышала: «Боишься, Виктория? Бойся, ибо мы пришли убивать!».

Больше не в силах терпеть сей ужас, она закричала, закрыв глаза.

Шум стих.

Открыв глаза, она не поверила своим глазам. Перед ней стояли два духа в свете лунного сиянии.

Они улыбались, глядя на нее. За их спинами творился настоящий хаос: битое стекло, щепки, доски от стеллажей и продукты были свалены в одну огромную кучу. Холодильники и кондиционеры дымились, испуская черные облака дыма. Стены, пол и потолок были измазаны то ли в томатной пасте, то ли в запекшейся крови.

Когда они подошли к ней ближе, Вика схватила доску и приказала им не приближаться. Они дико рассмеялись.

– Глупо противостоять нам. Мы сильны, – сказал один.

– Лучше сядь и выслушай нас, – посоветовал другой.

– И мы тебе, возможно, не причиним боль, которую ты заслуживаешь.

– Что вам надо от меня? Кто вы такие? Ближе не подходить, я сказала!

– Тише-тише, девочка. Не надо кричать. Хочешь, чтобы случились преждевременные роды? Я думаю, что нет. Поэтому прошу по-хорошему, выслушай нас и перестань задавать никому не нужные вопросы.

– Вот именно, – вторил один другому.

– Хорошо, – согласилась она и опустила палку, но не выкинула.

– Так-то лучше!

– Лучше!

– Хватит за мной повторять! – разгневался один.

– Извини.

– Виктория, мы не просто так являемся каждую ночь в твои сновидения. Как и не просто появляемся там, куда ступает твоя нога. Понимаешь? Все что с тобой происходит это ни случайность, ни судьба, ни твое помешательство, как многие думают, ни обман зрения. Мы предупреждаем тебя, чтобы ты не лезла не в свои дела. Ты понимаешь меня?

– О чем вы?

– Не представляйся дурой, ты все прекрасно понимаешь. Мы говорим о твоем несчастном брате, которому ты помогаешь выбраться из черной ямы и, который по какой-то неведомой нам причине слушает тебя. И более того он питается твоей силой, как пиявка, и противостоит нам, что, собственно говоря, ни есть хорошо. Поэтому давай сделаем так: ты оставляешь его и живешь мирно. Пускай он сам решает, как ему жить, он уже взрослый мальчик. Если послушаешь нашего мудрого совета, клятвенно обещаю, что мы не притронемся к твоему чаду, которое сладко спит в твоей утробе. Ты поняла?

– Вы с ума сошли! Я никогда не брошу родного брата!

– Не надо пренебрегать нашей добротой. Выбирай: либо твой ребенок, либо твой брат. Третьего варианта – нет.

– Я выбирают оба варианта! – воскликнула она.

– Так нельзя, – предупредил дух.

– Мне можно.

– Нельзя! – закричал он.

– Да пошел ты! – выругалась Виктория.

– Мое терпение лопнуло. Ты сама напросилась, мразь! – разгневался один и со всей силой ударил ногой по животу Виктории.

Она упала на пол.

Закашляла. Тело заныло от боли. Но Виктория не перестала бороться. Начала ползти. Духи засмеялись, подошли к ней и обрушили на нее весь свой гнев, пока она не потеряла сознания.

Очнулась.

Снова одинокий магазин. Тело жутко болит.

Она в ужасе смотрит на живот. Все в крови: одежда, полки, пол. Кричит…

… и просыпается. На нее напугано смотрит Антон, спрашивая, что случилось. Она отвечает, что снова кошмар, с облегчением глядя на живот. Крови нет. Ребенок живой.

– Опять снились злые духи? – спросил он.

– Да. Я думала, мое сердце разорвется. Все было так реально. Я чувствовала боль. Чувствовала. Как странно. Надо позвонить Василию.

– Сейчас три часа ночи. Он спит!

– Я не усну, если не позвоню.

– Предчувствие? – спросил он.

Антон встал с кровати, подошел к тумбочке, взял телефон и подал его Виктории.

– Что-то вроде того, – сказала она. Набрала номер, приставив к уху телефон. – Ну ответь же! Ответь! Ответь! Он не отвечает, Антон! Не отвечает!

– Наверное, крепко спит.

– Нет! – закричала Вика в приступе истерики. Нажала сброс. Стала звонить Марии. – Я… я… не знаю… сердце… Мам! Мамочка! Привет! Проверь, пожалуйста, брата! Он не отвечает мне на телефон!

– Виктория? Это ты?

– Да, мам! Проверь брата!

– Что-то случилось! Сколько сейчас время? – встревожилась Мария, встав с постели.

Через несколько минут Мария сказала:

– Его нет в постели! Василий! Василий? Где ты? – Нет ответа. – Василий!

Обыскав весь дом, так и не найдя Василия, Мария сказала:

– Его нет дома! Ты знаешь, где он?

– О боже! – Сердце ушло в пятки. – На стадионе! Мама нужно срочно бежать на стадион! Срочно! Пока еще не поздно! – закричала Виктория.

И положила трубку.

– Что ты сказала? Он на стадионе? – переспросил Антон.

– Да, – ответила она; в ее глазах стоял ужас. – Принеси мне фонарик.

***

– Твои мысли подобно молниям, которые уничтожают своей откровенностью и одновременно жестокостью! – воскликнул Домовой своему отцу.

– Я говорю так, как считаю нужным, – ответил отец. – И ты не в праве меня учить, как и что мне говорить.

Повисло долгое молчание.

Переговоры были направлены на предотвращение боя, который по самым скромным меркам мог унести более десяти тысяч воинов. Они зашли в тупик.

Они стояли друг напротив друга, глядя друг другу в глаза с открытой ненавистью и болью.

– Так что ты решил? Смерть или спасение?

– Спасение? – воскликнул Домовой. – Ты считаешь, что спасение заключается в том, чтобы сдаться и отдать вам наши земли?

– Считаю. Хочу заметить, что на кану не только жизни твоих воинов, но еще жизни Виктории и ее братика.

– О чем ты?

– Ты еще не знаешь? – Он засмеялся. – Бедный-бедный мальчик. Ты глуп и слаб. Слаб и глуп. Твоя сила – это смех! Они скоро умрут!

– Ты подло врешь! Врешь!

– Да неужели? – Отец сделал шаг. – Можно к тебе прикоснуться?

– Только без глупостей, – предупредил Домовой.

Отец прикоснулся к его руке и Домовой увидел то, отчего его ноги подкосились. Он чуть не упал; закружилась голова.

– Ах ты чертов сукин сын! – выругался Домовой и схватил его за горло. – Я убью тебя! Убью! Убью!

– Это нападение! Нападение! В бой!

– В бой! – подхватила воины, и побежали на противников.

– Держать оборону! – закричал Домовой.

Отец Домового вытащил из ножен меч и вонзил его в живот сына.

Руки ослабли. Боль была нестерпимой. Он пошатнулся, упал на землю и сказал:

– Ах ты подлый…

– Видишь ли, сынок, войну можно выиграть только обманом, – перебил его отец. – Только обманом. Это всегда эффективно. Как я легко тебя заманил в капкан. Я знал, что ты дорожишь этими земными тварями, но чтоб на столько! Слава Богам!

– Я тебя убью, – сказала Домовой.

– Как?

– Я…

Он не договорил, провалившись в темную пропасть.

Доехав на такси до спортивного комплекса «Олипмус», Виктория не мешкая вышла из машины и побежала к стадиону, не дожидаясь Антона, который расплачивался с таксистом.

Было прохладно и темно. Ни один фонарь не освещал стадион. Лишь лунное сияние указывало ее путь да несколько бледно-сверкающий звезд, тонувших в черной синеве.

Когда Виктория устала бежать, седьмой месяц беременности давал о себе знать, она пошла быстрым шагом, постоянно крича в пустоту, обличенную мраком: «Василий! Ты где? Отзовись!».

Василий не отвечал.

Она вспомнила сегодняшний сон и, проводя параллели, пришла к выводу, что все-таки сон был вещим. Все сходиться. Темнота. Одна, если не считать Антона, который нагонял ее. Цоканье каблуков. Брызг капель. Стрекотания сверчка вместо дребезжащего холодильника. Брат и ее ребенок в опасности.

В смертельной опасности.

Ее тело покрылось мурашками, сердце заколотилось с удвоенной частотой, вены вздымались на лбу и на шеи, голова закружилась.

Она остановилась. Огляделась.

Никого.

К ней подбежал Антон, схватил ее за руку и гневно сказал:

– Ты что делаешь!? С ума сошла! Больше никогда от меня не убегай!

– Прости. Прости, любимый, – извинилась она, обняв его. – Не знаю, что на меня нашло. Где же он? – В ее глазах сверкнули слезинки, а в горле встал комок, отчего стало трудно дышать. – Его здесь нет! Нет! Неужели, все кончено!

– Может быть, его здесь и не было, – предположил Антон.

– А где ему еще быть в три часа ночи? – злобно спросила Виктория. – Он точно на стадионе. Я чувствую. Я знаю. Надо продолжать поиски!

– Хорошо.

– В лес…

Они свернули с дорожки и побежали в темный, густой лес, таивший в себе что-то пугающее и зловещее под покровом ночи.

Через пышные кроны деревьев лунный свет просачивался лишь местами, освещая небольшие участки земли.

Выбежав на поляну, где они встречались с Клементиной, они разочарованно посмотрели на опустевшее поваленное дерево. Никого не было.

– Где он еще может быть? – спросила сама у себя Виктория.

– На трибунах? – предложил Антон.

На трибунах, возвышающихся над игровым полем, залитым серебристым сиянием не было никого кроме черно-белой кошки, лежащей в одном пластмассовом кресле.

– А что вон там? – спросил Антон, указав пальцем на самую верхушку трибун, на которой мелькал чей-то силуэт.

Поднявшись наверх, они увидели, что это Василий, шагающий по самой кромке трибун.

– Василий, что ты делаешь? – закричала Виктория и побежала к нему. – Очнись! Очнись! Сопротивляйся силе! Давай же! Держись!

Когда Виктория хотела схватить брата за руки, ее оттолкнула неведомая сила. Вика отшатнулась назад, оступилась и чуть не скатилась по лестнице вниз, но ее вовремя подхватил Антон.

– Что это было? – спросил взволнованный Антон.

– Клементина, – ответила ошарашенная Вика.

– Клементина?

– Она, как и Вася, во власти гипноза, – ответила она и устойчиво встала на землю. Снова подошла к брату на расстояние вытянутой руки. – Клементина, хочешь меня убить? Давай. Я не против. Только оставь моего брата!

– Заткнись! – закричал та, несомненно, не своим голосом. – Не указывай, что мне делать! Я должна убить его! И никто меня не остановит! Никто! Не ты, не он, не сам Господь Бог!

– Вспомни, кто ты есть на самом деле. – Виктория взяла ее за руки, не боясь быть отброшенной в сторону. – Я знаю, ты не убийца. Ты добрая и отзывчивая девушка, которая любит всем сердцем моего брата и которая никогда не причинила бы ему боль. Ты обязана противостоять злу! – Виктория сжала ее руки еще сильнее. – Клементина, ты должна убить злые начала, одурманившие твой светлый разум и спасти того, кто тебе дорог и без которого твоя жизнь превратится в бездну опустошенности, в отмель безысходности, в сыпучее дно отчаяния и разочарования.

Когда Виктория отпустила ее руку, Клементина упала на землю. И словно очнувшись ото сна, спросила:

– Что вы здесь делаете?

– Некогда объяснить. Клементина, спаси Василия! Он уже на краю пропасти! – закричала Вика.

– Что?! – воскликнула Клементина.

Она обернулась. Увидев Василия, она все поняла и полетела спасть его.

Антон пытался нагнать Василия, понимая, что расстояние между ними слишком большее, чтобы он успел схватить его за руки, в последнюю секунду вытащив из пропасти смерти.

Еще один шаг и под его ногами пустота. Он упадет и разобьется. Либо умрет, либо до конца жизни останется калекой.

Антон тщетно призывал Васю остановиться. Но тот был в другой прострации, в другом мире, в психологическом дурмане, во сне и не слышал его слов, которые тонули в безнадежности шагающего будущего, безмолвно и целенаправленно.

– О боже! – закричала рыдающая Виктория, в отчаянии падая на колени, когда Василий сделал шаг вперед и растворился во мраке, упав в черную пучину безвозвратности.

– Нет! – воскликнул Антон, подбежал к обрыву и увидел нечто невероятное.

Волшебным образом Василий повис в воздухе, в метре от земли. Он догадался, что его успела подхватить Клементина.

Он смеялся и плакал одновременно.

– Виктория, он живой! Живой!

– Как? – спросила бледная Вика, в голосе которой появилась надежда.

– Он жив! Его спасала Клементина!

– О боже!

Антон помог Виктории встать с пола, и они спустились вниз, где на асфальте сидели Василий и Клементина; они обнимались.

– Василий! – сквозь рыдание воскликнула Вика и обняла брата. – Я думала, ты умер. Но ты – жив, благодаря Клементине. Как же я тебя люблю, мой дорогой.

– Я тоже люблю тебя, сестренка, – тихо произнес он, поцеловав сестру в щеку. – Правда, я сейчас не понимаю, что происходит и, где я вообще нахожусь.

– Главное, что ты жив. Остальное – не важно! – сказал Антон, присел на корточки и тоже обнял Василия, чувствуя, как к глазам подступают слезы. – А где Клементина? Я ее не вижу?

– Она рядом с тобой. Слева, – ответил Василий.

Антон посмотрел в ее сторону и поблагодарил:

– Спасибо. Ты сегодня поступила так, как должна была поступить. Если бы не ты, то… даже страшно думать об этом. Можно тебя обнять? – скромно спросил он.

Клементина взяла его руку, положила ее на плечо. Антон прижал ее к своей груди и почувствовал, как ее невидимое тело содрогалась и дрожало.

– Все хорошо. Все кончено, Клементина.

– Нет. Ничего еще не кончено. – прошептала она.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Антон.

– За нами следят! Они не ушли! Я их чувствую!

– Кто они?

– Маски.

– Маски? – встревожено спросила Виктория.

– Именно. Мои приемные родители, надевшие маски Богов.

– Они наверху! На трибунах! – крикнул Василий. – Они смотрят на нас!

Виктория, Антон и Клементина посмотрели наверх и увидели их, злобных и мерзкий духов, которые что-то замышляли, что-то нечистое и подлое.

– Они готовятся, – сказала Клементина.

– К чему?

Молчание.

– К чему они готовятся, Клементина? – переспросила Виктория.

– Чтобы убить нас, – немногословно ответила она.

– Мы предупреждали тебя, Виктория, – сказал один, спускаясь вниз, словно ангел с небес.

– Предупреждали! – вторил ему второй.

– Но ты ослушалась.

– Ослушалась.

– Прекрати повторять за мной!

– Прости.

– Поэтому ты будешь наказана. Мы убьем твоего ребенка. И убьем каждого, кто посмеет остановить нас.

– Я не позволю! – сказала Клементина.

– Я тоже! – добавил Антон.

– Тогда вы все – покойники! – закричала маска. И они полетели на них.

По истечении нескольких секунд на земле без сознания лежали Антон, Василий и Клементина.

– Слабаки, – сказала маска и приблизилась к напуганной Виктории. – Боишься?

– Нет, – храбро ответила Вика.

– А надо бы, ибо пришло правосудие!

После этих слов, он ударил Викторию в живот.

Виктория взывал от боли. Закашляла. Мир стал плыть, меняться, исчезать.

– Хочешь еще?

– Не приближайся к ней! – крикнула Элизабет, держа в руках меч.

– О, кто к нам прибыл! Посмотри-ка, муженек! Сама госпожа, Элизабет!

– Если хотите драться, то деритесь со мной!

– С удовольствием!

Элизабет подняла меч вверх, закружилась подобно снежному вихрю и нырнула с такой силой в сторону противников, что Виктория почувствовала свист в ушах. Меч, рассекающий воздух, вонзился в грудь духа, который испустил последний безучастный вопль смерти и бездыханно упал наземь. Вытащив меч из мертвого духа, разгневанная Элизабет самоотверженно и храбро ринулась на второго, который в страхе за свою жизнь побежал от нее.

– Вернись, трус! – закричала Элизабет и остановилась, чтобы кинуть меч в труса, убегающего с поля боя.

Меч, пролетевший добрые пять метров, вонзился в спину духа; он остановился, обернулся, усмехнулся, упал на колени и умер.

Василий, Клементина и Антон, очнувшись от мгновенного забытья, вставали с земли, не понимая, что, собственно говоря, произошло.

Элизабет тем временем вытащила меч из духа и подошла к Виктории.

– Виктория, – сказала Элизабет, проведя рукой по ее лицу. – Просыпайся.

– Привет, Элизабет! – крикнул Василий, держа за руки Клементину.

– Привет, Василий. Как ты?

Они обнялись.

– Жить буду, – ответ Вася. – Небольшая ссадина на лице украшает мужчину.

– Украшает. Это твоя подруга?– поинтересовалась она.

– Да.

– Красивая!

– Я знаю, – улыбнулся он.

– Познакомишь? Или как?

– Ой, извини. Ее зовут Клементина. Клементина, это Элизабет – лучшая подруга Виктории.

– Очень приятно, – скромно сказал Клементина, пожав ее руку.

– Взаимно. Жаль, что пришлось познакомиться в таких условиях.

– И мне.

К ним хромая подошел встревоженный Антон и спросил:

– Что с ней сделали эти твари?

– Антон, здравствуй!

– Слава Богу, Элизабет! – обрадовался он и поцеловал Элизабет в лоб вместо щеки. Потом взял на руки Викторию. Положил голову на ее грудь. Послушал сердцебиение. – Сердце бьется. Милая моя, проснись. – Он посмотрел на Элизабет. – Где они? Маски? Духи?

– Я их уничтожила.

– Ты? Как ты это сделала?

– Я убила их своим мечом, – ответила она.

– Что ты тут делаешь? – придя в сознание спросила Виктория. – Разве ты не знаешь, что это опасно!?

– Виктория вернулась. – Элизабет прильнула к ней. – Я так испугалась за твое здоровье.

– Она спасла нас, – сказал Василий.

– Убила двух духов, – добавил Антон.

– Я тоже рада тебя видеть! – призналась Виктория. – Ты такая смелая и храбрая. Я так тобой горжусь.

– А я тобой.

Антон отпустил с рук Викторию, она встала на землю и закричала от боли.

– Что такое, Вика? – спросил Антон.

– Жутко болит живот. Жутко!

– Ее ударил по животу дух, – шепнула Элизабет ему на ухо.

– Чертов сукин сын! – выругался он. Потом скомандовал Василию. – Срочно позвони в скорую помощь!

– Не надо, Антон, пройдет, – пыталась отговорить его Виктория. По ее ногам побежала темная жидкость. – Кажется, я потекла.

– Ты не потекла. Это воды отошли, – сказала Элизабет.

– Как воды? Только середина седьмого месяца! – удивился Антон.

– Прости. Это первый признак того, что женщина скоро родит.

– О боже! – еле слышно сказала Виктория, чуть не потеряв сознание. – Такого не может быть.

– Василий, ты вызвал?

– Да. Они едут.

Из-за угла выбежали бледные и напуганные родители Виктории, Мария и Константин.

– Что случилось? – спросила Мария; по ее щекам бежали слезы. – Где ты был, Василий? Отвечай! – Она взяла его за плечи и стала трясти. – Что тут вообще происходит?

– Мам, меня заставили убежать из дома. Я невиноват!

– И кто же это интересно тебя заставил убежать из дома, а? – грозно спросил Константин. – Ты хоть представляешь, как ты нас напугал? Я думал, у меня сердце выпрыгнет из груди, негодный мальчишка! Мы думали, что ты болен, поранился, умер!

– Не ругайте его, – остановила их Виктория. – Во всем виновата я. И только я. Да и сейчас это не важно!

– Как это неважно!? – возмутились Мария. – Он сбежал из дома! И откуда ты об этом узнала?

– Мам, Пап, у меня воды отошли…

– Что? Когда? – растерянно спросил Константин, подойдя к Виктории.

– Сейчас, – ответила она.

– Так ведь только седьмой месяц…

– Преждевременные роды, мама.

– Вы скорую вызвали?

– Да, – ответил Антон.

– Боже, Иосиф, Мария помоги нам, – помолилась Мария.

– После родов вы нам все объясните, – подытожил Константин. – А пока нужно идти к выходу. Сюда скорая не подъедет.

– Хорошо, – согласила Вика. – Пап, мам, только не ругайтесь. Я вас люблю.

– И мы тебя любим, дочурка. Ты главное крепись.

– Я боюсь, – призналась она.

– Это нормально, девочка моя.

Вдалеке послышался вой серен скорой помощи.

Глава 12

Машина скорой помощи подъехала к больнице, когда на востоке появилась красная полоска.

Светало.

Звезды тонули в утренней дымке. Бледная луна отчаянно пыталась удержать первенство на небосклоне, но солнце было непоколебимо и расплавляло луну в ярких, раскаленных до предела лучах. Ветер безмолвно теребил листья высоких дубов, просачиваясь сквозь траву.

Резкий поворот налево. Скрип тормозов. Отключение рокочущего двигателя – тишина.

Из кабины вышли два немолодых медбрата и открыли дверцу салона, чтобы помочь беременной девушки выбраться из-за неудобного салона «Газели». Но их помощь не понадобилась. Викторию за левую руку держал Василий, а за правую – взволнованный Антон, который все еще не мог поверить, что его жена рожает, а он совсем скоро станет отцом. Вслед за ними из салона вышли не менее взволнованные и напуганные родители Вики, Константин и Мария, которые, несмотря на собственные принципы, не скрывали того, что они чувствуют, чего бояться. Они не стеснялись слез, струившиеся по их лицам, которые избороздили пока еще неглубокие морщинки. Они не боялись смотреть в глаза дочери с отвагой и тревогой, с лаской и упреком, с пониманием, с трепетной любовью, благоговением, страхом и раскаяньем.

Зайдя в больницу, в прохладный и просторный холл, Виктория увидела своего лечащего врача, который работал в ночную смену.

– Здравствуйте, Виктория! Вот уж я и не думала, что здесь и сейчас увижу именно вас. Что вы тут делаете? Я ждала другую пациентку…

– Вы ждали именно меня. Кажется, я рожаю чуточку раньше, чем надо было, – ответила Виктория и попыталась улыбнуться. – Алисе, не терпится поскорее увидеть наш мир.

– Чуточку? – изумилась врач. – Седьмой месяц! Вы уверены, что воды отошли?

– Да.

– Сейчас мы поднимемся на третий этаж, в родительное отделение. Там я вас отсмотрю. А пока скажите родным, чтобы они либо шли домой, либо ждали в холле. Хорошо?

Виктория кивнула, подошла к родным и попросила их идти домой, хорошенько выспаться и приходить обратно. Они естественно отказались от этого предложения и упрямо настаивали на своем, а именно: ждать ее в холле до той поры пока врач ее не осмотрит и не скажет о первых результатах.

Виктория перестала с ними спорить после третей попытки, и пошла вместе с врачом в родильное отделение.

Поднявшись по широкой мраморной лестнице на третий этаж, они вышли в длинный коридор, который был сверху отбеленный, а снизу окрашенный в темно-зеленый цвет; на полу был постелен пошарканный линолеум коричневого цвета. С обеих сторон холла, через каждые два метра, были размещены двухместные палаты.

Викторию поместили в свободную палату номер 13.

– Плохо, когда медсестер не хватает. Как без рук, – пожаловалась ей врач. – Вы пока раздевайтесь и ложитесь на кушетку, а я схожу в свой кабинет.

Через пять минут врач зашла в палату, улыбнулась Виктории, помыла руки, надела перчатки и начала проводить осмотр. От нее пахло крепким кофеем и печеньями.

– Извините. На ходу засыпаю. Не привыкла работать по ночам, – оправдывалась она. – Приходиться пить кофе галлонами. Так. Я отвлеклась. Я все еще не могу поверить в то, что у вас, у здоровой и молодой женщины, будут преждевременные роды. Беременность протекала без отклонений. Все показания были в норме. И тут на тебе! Воды отошли. Вы не выполняли тяжелые физические нагрузки? – Виктория помотала головой. – Стресс? Пережили за родственниками или поругались с мужем? Такое бывает. И я уверена, что причина вашего «сбоя» лежит где-то на поверхности. Вы ничего не хотите мне рассказать? Не думайте, что я там какая-то дурочка и ничего не понимаю… но разве беременная женщина будет просто так гулять в четыре часа ночи на безлюдном стадионе?