Виктория

– В это раз не так романтично, – заметила Виктория, когда они подошли к плотине и смотрели на покрывшийся толстым льдом пруд, на котором покоились сугробы снега; по пруду, по узким тропинкам ходили взад-вперед люди. – Но все равно приятно… приятно находиться здесь рядом с тобой и вспоминать тот день.

– Мне тоже, – согласился Домовой. – Как сказал твой отец, моя «машина времени» отчего-то часто переносит меня в ту осеннюю ночь, когда мы танцевали при луне. Поэтому я решил, что было бы отлично сходить на то же самое место и теперь уже полюбоваться на зимний закат.

– Хорошая идея. А танцевать-то будем?

– А как же! Не будем нарушать традиции, – ответил Домовой, обняв Вику за талию. – Какой ты танец предпочитаешь? Вальс, танго, медленный танец?

– Ха. Было бы интересно увидеть, как бы ты вел партнершу (то есть меня) через тощие снега под ритмы танго.

– Да легко! – воскликнул Домовой.

– Ну уж нет! – смеясь, возразила она. – Валяться в снегу я больше не собираюсь. Даже не мечтай, амиго! Лучше медленный танец и…

– Что за «и», – поинтересовался он, глядя на Вику.

– И еще… давай ты будешь, мне говорить всякие приятные комплименты, а я – тебе. Согласен?

– Вечно ты чего-нибудь новенькое придумаешь, а я вечно заглушаюсь. Что-нибудь еще, мадмуазель? – притворным, сладострастным голосом спросил он.

– Да, сэр! Почему бы вам для начала не пригласить даму на танец, как и полагается истинному джентльмену из высшего общества?

– Ох, простите меня за мою бестактность и грубость, – стал картинно извиняться он, почтительно кланяясь даме в ноги. – Можно ли мне пригласить даму на медленный танец, чтобы раствориться в нем и улететь к звездам, которые нам каждую ночь сверкают, словно подмигивают и жадно наблюдают, словно любуясь на нашу искреннюю, дружескую любовь?

– Вы так красноречивы, – сказала она, прижав одну руку к его груди. – Как я смею отказать вам, о мой благородный сударь, потанцевать с вами в столь прекрасную ночь, когда звезды сияют нам и дарят свою любовь, чтобы наши дружеские узы стали еще крепче.

– Прекрасно сказано.

Они прижались друг к другу и стали шептать на ушко комплименты, медленно кружась в танце любви.

– Ты тот лучик света, что греет мою душу, – говорила она.

– Ты та, которая делает мой мир краше и добрее, – шептал он.

– Ты такой храбрый и сильный, что мне иногда кажется, что ты мой ангел-хранитель. Моя путеводная звезда, указывающая мне верный путь.

– Ты та, которая растопила мое холодное, покрытое глыбами льда, сердце; я начал чувствовать то, что чувствуешь ты, я стал видеть то, что видишь ты, я стал слышать то неуловимое и скрытое от многих, что слышишь ты.

– Ты тот, кого я люблю! – вырвалось у нее, когда она нежно и кротко смотрела в его глаза. – Всем сердцем люблю тебя, Домовой. Пускай это звучит банально, но я говорю от чистого сердца. Я давно хотела в этом признаться и все никак не могла решиться. Но когда ты уезжаешь от меня на долгие шесть месяцев, а может, и на более длительный срок, я не могу молчать, как раньше. Я хочу признаться не в дружеской любви, а в любви к обаятельному юноше, что был рядом со мной столько лет. Который никогда меня не обижал и не предавал. Который был ко мне добр и ласков. Который меня поддерживал в каком-либо начинании и говорил раз за разом, что нужно продолжать бороться, когда я начинала сдаваться. Который меня оберегал от бед и невзгод, а также от неверных жизненных решений. Который всегда меня любил, но боялся в этом признаться не только мне, но и самому себе. Я люблю тебя! И это не простые слова, которыми разбрасываются направо и налево люди. Я просто люблю – и все тут…

– Я тоже тебя люблю, – прошептал он; Вика чуть не упала в обморок. – Ты сейчас описала все то, что я хотел тебе сказать. Я не зря позвал пройтись до этого волшебного места. Пускай для других это место ничем непримечательное и даже обыденное, но для меня это то место, где я по-настоящему ощутил себя свободным и счастливым. Я люблю тебя не по причине, не «потому что» так надо, а просто так, как ребенок свою маму, как листва солнце, как буря океаны, как ветер пустошь, как пустыня оазисы. Мне нравится, что за прошедшие годы, ты находишься в каждом моем воспоминание. Вот я вижу, как мы рисуем мелом на асфальте, играем в классики и смеемся, когда у кого-то разъезжаются ноги, и он грохается на землю. Вот я вижу, как мы бежим по одуванчиковому полю, а на наших загорелых телах остается желтая пыльца, пахнущая солнечным летом; как ловим сачком на этом поле разноцветных, пестрых бабочек, чтобы потом их отпустить; как лежим в поле и слушаем стрекотание кузнечиков и смотрим, как по нашим телам пробегают муравьи и жуки. Вот я вижу, как с тобой катаемся на велосипеде по неровным дорожкам в глухом лесу; как случайно натыкаемся на поляну, на которой растут белые грибы, начинаем их отрезать, складывая вместительный пакет; как весело собираем дикую малину, в кустах которых можно заплутать и затеряться на веки; как возвращаемся обратно все чумазые от малины и черники и видим, как белочка сидит на бревне и зачарованно смотрит на нас маленькими, зоркими глазами, а мохнатые на концах ушки стоят, словно у сторожевой собаки. Вот я вижу, как мы идем на пруд; как озорно плескаемся в чистой воде; как ты неумело встаешь пяточками на мои плечи, которые в тот момент под водой, после чего я из-за всех сил отталкиваюсь от илистого дна, и ты взлетаешь в небо и через мгновение плашмя падаешь в воду, выныриваешь и просишь еще раз тебя подбросить, а потом еще и еще. Вот я вижу, как ты прибежала домой с ободранной коленкой, из которой сочилась алая кровь (помнишь, ты упала с велосипеда?); как я дрожащими руками смазываю твою ранку зеленкой и сильно-сильно дую, чтобы ты не плакала; как неуклюже перевязываю медицинским бинтом обработанную ранку; как глажу тебе по головке, когда ты плачешь; как смеюсь, когда ты смеешься и рассказываешь, как ты упала с велосипеда. Вот я вижу, как мы лежим в твоей постели и рассказываем друг другу, о чем мечтаем, о чем переживаем. Вот я вижу, как ты плачешь, когда вспоминаешь об умершем дедушке, по которому очень сильно соскучилась и мечтаешь снова окунуться в его теплые и ласковые объятия, но это невозможно и от этого невыносимо больно и горестно (горестно, что мир лишился такого доброго человека). Вот я вижу, как ты выигрываешь матч по баскетболу, и моя душа поет и мне хочется радоваться и писать стихи; как ты идешь по улочки и махаешь мне ручкой, я подбегаю к тебе и мы начинаем кружиться, глядя друг другу в глаза. Вот я вижу, как мы сидим на крыше твоего дома и поем песни, греясь в лучах весеннего солнышка; потом кушаем кислый-прекислый щавель и смеемся, кушаем и смеемся; потом ложимся на горячую крышу и смотрит на облака причудливых форм. А вот ты дурачишься с подружками, меняя собственную маску на чужую; как ты грубо отвечаешь родителям, которые не подают виду, но плачут по ночам; как ты превращаешь свою комнату во что-то иное, создавая собственный духовный мир посредством материальных вещей; как ты растешь и расцветешь, как полевой цветок; как ты смотришь на меня, когда становишься уже девушкой: странным, загадочным и таинственным взглядом, наполненный страхом и любовью. Вот я вижу, как мы ругаемся с тобой из-за пустяка, из-за моей ревности тебя к другому мальчику; как ты говоришь мне, что ненавидишь меня за мою нахальность, эгоистичность и лицемерие; как я говорю, что не хочу больше тебя видеть, потому что ты избалованная, вредная принцесса; вижу, как мы через день миримся и извиняемся, обещая друг другу, что больше не будем ругаться и ссориться (и сдерживаем обещания до следующей ссоры). Я вижу, как мы играем в снежки, валяемся в сугробах, катаемся на коньках, играем в баскетбол, обстреливаем друг друга водными пистолетами, ставим кукольными пьесы, надуваем мыльные пузыри, рисуем картины, плетем фенечки, в парке читаем книги, танцуем при луне и многое-многое другое. Я вижу, что мы всегда были вместе, и я не представляю свое существование без тебя Виктория. Без твоей улыбки, без твоих шелковых волос, без твоих глаз. Я буду по тебе скучать. Это будут самые долгие шесть месяц в моей жизни.

– В моей тоже, – добавила Вика, еще крепче обняв Домового.

Через десять минут объятий и чистосердечных признаний они пошли обратно домой. Домовой так и не поцеловал Вику, но ее этот факт не огорчал, так как она была счастлива от того, что ее друг признался ей во взаимной любви и обнимал так нежно и так чувственно, что ей показалось, что он не хотел ее выпускать из своих объятий. Никогда.

Когда они пришли домой, Вася обнял их обоих и сообщил им радостную весть, что он сочинил двухстраничный рассказ о космических ковбоях, которые затерялись в безграничных просторах галактики, путешествуя по разным цивилизациям, чтобы найти собственную расу и вернуться домой к своим семьям, которые ждут своих героев.

Дневник Виктории Шолоховой (ночь с 30 на 31 декабря 03 года)

«Эта ночь волшебна! Я вижу, как в воздухе витают магические пылинки, которые с ног до головы облепляют меня и я начинают растворяться в их теплых объятьях; а потом я лечу все выше и выше, поднимаясь к звездам, утопая в холодных облаках, словно в утреннем тумане у истоков реки. Мое тело парит от счастья и от сладкой и нежной любви. Голова кружится. По телу пробегают мурашки. А терзающая в сомнениях и тлеющая от любви душа начинает вырываться изнутри – на свободу, когда я вспоминаю о нем. Вспоминаю о друге, который научил меня чувствовать…

Тебе покажется, мой дневничок, что такого не бывает в реальной жизни, что это удел сказочников и романистов. Но это не так! Когда влюбляешься именно такие чувства «обрушиваются» на тебя. Еще вчера я могла только догадываться о чувствах Домового (предполагать и надеяться, что он в меня влюблен так же как я в него), но сегодня ночью, когда наши лица освещала луна, мы признались друг другу в любви. Ты представляешь, дневничок, он сказал: «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!». Что еще нужно для счастья? Ничего. Знать, что тебя искренне любят. Знать, что я не одна в этом большом и порой несправедливом мире. Знать, что у меня есть опора в жизни, на которую можно положиться.

Возможно, мои рассуждения покажутся сверхмеры наивны и глупы, мой дневничок, но я уверена, что любовь нужна не просто для того, чтобы обниматься, целоваться и заниматься любовь. А для того, чтобы два партнера помогали друг другу справиться с проблемами, поверить в то, что порой кажется не досягаемым для людского взора (поверить в свою мечту и в недалеком будущем реализовать ее), избавиться от таких человеческих пороков внутри себя, как гордыня, тщеславие и высокомерие.

Не много ли мыслей и рассуждений в голове четырнадцатилетней девчушки, которая еще ни разу по-настоящему не целовалась? Очень… мысли, вызванные беспробудным чтением книг и только. Ты же знаешь, дневничок, что в этом деле я «отстающая» (в школе для многих я странная и чокнутая!) от всех моих школьных подружек, которые, наверное, начали целоваться с мальчишками чуть ли не с детсадовского возраста. Вот моя любимая Иришка, с которой мы дружим шесть лет, перецеловалась чуть ли не со всеми юношами в школе. У нее что ни свидания, то новый роман. «Помутит» (что на школьном жаргоне означает – дружить) пару деньков с одним, потом с другим. Как она мне однажды сказала, что все парни без исключения глупые дураки, и думают только о своих видеоиграх, о фильмах, о спорте. Поэтому она говорит, что с ним нужно дружить не больше трех дней – по ее словам, время которого достаточно, чтобы нацеловаться и наобниматься – а потом бросать и начинать искать себе нового ухажера.

Если честно, я не одобряю ее фривольного общения с юношами… но это ее жизнь и она сама вправе решать, как ей жизнь и кого и как любить. Разве я могу ей запретить? Конечно, нет.

…

Я так ждала сегодня поцелуя, но Домовой снова не пожелал прикоснуться к моим губам. Почему он не хочет со мной целоваться, честно говоря, не знаю и даже не хочу об этом думать, по крайней мере, сейчас. Так как я знаю, что все равно это рано или поздно случится. Это неизбежно. А пока я и без поцелуя счастлива!

Глава 5

Утро.

Виктория, открыв сонные глаза, потеряла в нитях сознания свой полуночный сон, в котором она была русалкой, и услышала, что вся ее большая и любимая семья уже встала и на кухне о чем-то громко разглагольствует и смеяться. Вика пару раз потянулась и встала с постели, надела тапочки и махровый халат. Увидела, что на соседней пуховой подушке лежит листок бумаги. Взяла его в руки, развернула и начала читать:

«С добрым утром! Не хотел тебя будить, ты так крепко спала. Хотел тебя поздравить с наступающим новым годом и сказать, что сегодня меня не будет до вечера, так как я сдаю вступительный экзамен, на основании которого меня зачислят в соответствующий прикуут (факультет). Отец сказал, что я должен поступить в Дорожжен – он самый лучший факультет в данном колледже. Мне, если честно, без разницы, где учиться.

В общем, не теряй меня и жди в новогоднюю ночь. Кстати, тебя будет ждать сюрприз, который, я надеюсь, тебе понравится, и ты его никогда-никогда не забудешь. Заинтересовал? Но оставим все сюрпризы для волшебной ночи.

Помни, что я тебе люблю.

Пока, Виктория!».

Виктория прочитала еще три раза послание Домового и прежде чем побежать на кухню, спрятала драгоценный для ее сердца листочек бумаги в укромное место, в ящик компьютерного стола.

– О, соня-засоня, проснулась, – сказал Вася, держа в левой руке синюю кастрюлю, а правой активно взбалтывал яйца, звякая ложкой о стенки кастрюли. – Давай, помогай нам готовить праздничный завтрак.

– Привет, Виктория, – улыбаясь, приветствовал дочь Константин; он стоял возле плиты.

– Выспалась, дорогая? – спросила Мария у Вики; она сидела за столом и крошила на разделочной доске огурцы с помидорами.

– Да. А почему меня не разбудили?

– Я не мог тебя разбудить, – объяснил Вася. – Ты спала так крепко, что не слышала ни будильника, ни моего голоса. Ты чем ночью-то занималась?

– Чем, чем? Спала, как и ты. – Она ему улыбнулась. – Что ты делаешь?

– Самый вкусный омлет на свете! – гордо ответил он. – Поможешь мне?

– Помогу. Только скажи, что мне нужно сделать.

– Мне нужно, чтобы ты достала из духовки вместительный противень, в который я вылью «крутые» яйца, а потом включила духовку, так как я не умею. Но скоро научусь.

– Я в этом не сомневаюсь.

Не прошло и десяти минут, как грязные и опустошенные тарелки лежали в раковине, а семейство Шолоховых наслаждалось крепким кофе. В честь грядущего празднества сегодня пил кофе даже Василий (от сего факта он светился от счастья), но такой слабенький, что можно было подумать, что он пьет не черное кофе, а молочное какао.

Через час-полтора семейство Шолоховых вышло из дома и окуналось в морозную свежесть декабрьского утра. Шел снег. Они пошли поздравить бабушку с Новым Годом.

***

– Наконец-то, мои дорогие гости пришли! – обрадовалась бабушка. – Проходите-проходите! В, почему так долго? Ой, вы мои хорошие, мои сладкие! – Она поцеловала внуков, а потом Марию и Константина. – Вы почему все такие мокрые и уставшие?

– Мы все катались на санках. И даже папа с мамой, – ответил Вася.

– Папа с мамой катались на санках?

– Ага. Я бы тоже никогда не поверил бы, – ответил он и подметил. – Они еще больше нас кричали и визжали. Как дети.

– Проказники, – засмеялась бабушка и направилась на кухню. – Я бы тоже прокатилась. Ты же меня прокатишь, Васенька, когда вырастишь большой-пребольшой?

– Да хоть сейчас! – ответил он, а бабуля еще сильнее рассмеялась. – Так вкусно пахнет.

Отведав бабушкин мясной пирог на кухне, они переместились в большую комнату, в которой обменялись новогодними подарками. Бабушка подарила Марии и Константину пуховое одеяло, Васе сборочные игрушки в большущей коробке, а Виктории красно-бардовый кошелек, в котором были денежки. Мария и Константин торжество вручили бабушке подарочную фарфоровую посуду, запечатанную в коричневую бумагу, о которой она так долго мечтала, но не могла купить из-за нищенской пенсии. Виктория подарила бабуле глиняный горшок, сделанный ей на специализированных курсах и картину из бисера (Домового), на который была изображена высокая, остроконечная скала среди необъятной синевы океана, из глубин которого выпрыгивали дельфины и киты. Вася же подарил нечто большее, чем все остальные члены семьи, он посветил бабушке собственное стихотворение, которое прочитал вслух с завидным выражением, отчего все радостное семейство было растрогано. После того, как закончил читать, он подошел к бабуле, поцеловал и скромно протянул рисунок, на котором изобразил ее с букетом алых астр на голубом фоне.

Поблагодарив друг друга за подарки, каждый занялся своими делами. Бабушка болтала с Марией и Константином. Василий с завидной внимательностью и осторожностью распечатывал с помощью ножа коробку с игрушками. Виктория зашла в спальню, легла на кровать и всплакнула, вспомнив о дедушке, которому она хотела подарить глиняную пепельницу и маленький поплавок с улыбающейся мордочкой. О дедушке, по которому она скучала с каждым днем все сильнее и сильнее. Ей не верилось и не хотелось верить, что он покинул этот мир навсегда. Виктории казалось, что он просто ушел в магазин и сейчас с минуту на минуту вернется домой и поздравит ее с Новым Годом, как всегда ласково поцелует, нежно обнимет и подарить что-то такое, отчего бы она стала бы прыгать от счастья (в том году он подарил ей баскетбольный кожаный мяч).

– Спроси у нее, – послушался чей-то писклявый голосок.

– А почему я, а не ты! – возмущался грубоватый и нервный голосок. – Ты же желаешь с ней поболтать, вот и иди, а я пошел спать!

– Не будь ты таким тупоголовым придурком! – выругался пискливый голос. – Видишь же, что девочка скучает по дедушке, по нашему лучшему другу. Ей надо помочь и кое-что объяснить, чтобы она не так переживала. Разве тебе ее не жалко?

– Вечно тебе всех людишек жалко! Жалко… что за слово вообще такое! Пойми, что это ее проблемы, а не наши, – объяснял грубоватый голосок писклявому. – Все равно она нас не услышит и не увидит, что толку-то! Ответь же мне?

– А с кем она, по-твоему, разговаривала и держала за руку, а? – спросил писклявый.

– Это другое дело. Нас же она не видела! – парировал грубоватый.

– Откуда ты все знаешь, – разгневался пискливый. – Раз она увидела того самозванца, значит видела и нас. Возможно, она сейчас лежит и слушает, как мы с тобой спорим, почем зря.

– Вы правы, я вас прекрасно слышу, – наконец сказала Виктория, больше не в силах слушать их перебранку. Ей хотелось знать, что с ее дедушкой.

– Вот черт! – выругался писклявый. Голоса стихли.

– Почему вы замолчали? – спросила она, встала с кровати и оглянулась. Никого. Тишина. Только тиканье часов. Виктория не мешкая, подошла к шкафу, открыла дверку и увидела две призрачные фигуры.

– Это вы болтали? – спросила она, глядя в их красные глаза.

– Как ты нас обнаружила? – поинтересовался писклявый, когда вышел из шкафа.

– Надо было ускользнуть в другой мир, – недовольно пробубнил грубоватый.

– Да успокойся ты! – приказал пискливый грубоватому. – Надоело уже слушать твое вечное нытье. Не хочешь здесь находиться, пожалуйста, проваливай! – Он посмотрел на Вику. – Добрый день, Виктория. Ты превратилась из наивного ребенка в прелестную девушку.

– Добрый день, – любезно поздоровалась она. – Спасибо вам за комплимент.

– Всегда, пожалуйста. – Он поклонился.

– Вы те самые Домовые, которые дружили с дедушкой? – спросила Вика.

– Да. Я – весельчак. А этот угрюмый тип – мудрый. Он все еще не отошел от несвоевременной потери друга. Я, к слову, тоже. Но еще пока сохраняю здравый рассудок, светлые мысли и некий туманный оптимизм. А оптимизм – это некая вера, что мы с нашим другом обязательно воссоединимся.

– Приятно познакомится. Простите, я сейчас вас не поняла… вы что можете воссоединиться с дедулей?

– Об этом я их хотел поговорить, чтобы хоть как-то обуздать ваши страдания, Виктория. Но мой преданный, но иногда до невозможности упрямый друг препятствовал данному разговору. Связи с этим вы слышали этот весьма глупый спор, который к счастью закончился.

– Ой, да хватил уже разглагольствовать, – перебил его мудрый. – Вечно ты пытаешься быть разумнее всех и вся. Лучше переходи к делу, пока не поздно.

– Простите его за столь отвратительно поведение. В обычные дни он не такой, но сегодня слово с цепи сорвался. Ей-богу! В общем, я хотел сказать, что с вашим дедушкой все в порядке. Я понимаю, что для тебя, Виктория, странно слышать то, о чем я сейчас толкую, но ты мне должна поверить, как веришь в нас и в наше существование. Твой дедушка умер, но каким-то чудесным обзором оказался в нашем мире, если верить слухам. Мой уважаемый друг, говорит, что такое в принципе невозможно, что человеческое существо после смерти не становится духом. И неоднократно пытался доказывать мне, что это ложные слухи. Я с ним иной раз соглашаюсь, но не всегда. Мне хотелось бы верить, что в нашей вселенной случилось что-то из ряда вон выходящее.

– А что будет, если эти слухи окажутся правдой? – спросила Вика.

– Будет великий день!

Виктория задумалась и спросила у духов:

– А как вы оказались духами?

– Странный, если честно, вопрос, – отозвался весельчак.

– Очень, – согласился мудрый. – Всегда думал, что ты сообразительная девушка. Мы родились и выросли Домовыми. Разве не понятно?

– Откуда вы это знаете? А вдруг вы были раньше людьми?

– Это бред!

– Неслыханная глупость!

– Я не собираюсь с вами спорить, а лучше поблагодарю вас за то, что вы поделились со мной своим секретом. Я спрошу об этом у Домового, пока он не уехал в колледж.

– В колледж? – переспросили они хором.

– Да, в колледж. А что туту такого?

– Ничего, – ответил Джек. – Просто этот Домовой в будущем может оказаться не тем, кем он был до этого всемогущего заведения.

– Почему?

– Потому что только злые духи учатся там. И иногда они заниматься такими делами, от которых по коже бегут мурашки.

– Что же это?

– Они убивают людей!

Виктория вздрогнула и на мгновение перестала дышать. Ее сердце колотилось. Неужели ее друг станет убийцей?

– Но зачем? – дрожащим голосом спросила Вика.

– Если бы мы знали. Некоторые говорят, что так надо. Но зачем и для чего, никто не может объяснить.

– Но как узнать…

Виктория не успела договорить, так как в комнату зашла бабушка и спросила:

– И с кем ты там разговариваешь, моя дорогая?

– Ни с кем, – обманула Вика.

Бабушка подошла к ней, положила свою дряхлую руку ей на плечо и предложила:

– Может, полежим с тобой, пока твои родители помогают Василию собрать сборочные игрушки.

– Давай, – согласилась она.

Они легли на постель. После непродолжительного молчания Виктория решила спросить:

– Бабуль…

– Что, дорогая?

– Ты скучаешь по дедушке?

– Конечно, моя дорогая. Каждый день, каждый час, каждую секунду. А ты?

– Я тоже, – ответила она и ее глаза засверкали. – Я думала, что со временем будет проще. Но это не так! Почему?

– Потому что ты продолжаешь любить дедушку даже после того, как он покинул наш славный мир, – отвечала бабушка, еле сдерживая слезы. – Это хорошо, ибо пока ты его помнишь, вот здесь, – она провела рукой по ее голове, – и любишь, вот здесь, – теперь ее рука коснулось ее груди, – ты будешь помнить дедушку еще долго. И, пожалуйста, не стесняйся своих чувств.

– Я всегда его буду любить!

– Ох, моя дорогая, – вымолвила бабуля и прижалась к рыдающей Виктории, которая больше не могла сдерживать свои чувства и эмоции. Ей надоело представляться, что все хорошо и все как раньше, словно и ничего не происходило. Ей казалось, что это неправильно и хотелось закричать всему миру, что не будет так, как раньше! Ведь жизнь меняется, а мы вместе с ней. Этот мир больше не будет таким, каким он был, когда ее дедушка жил и любил. Теперь все иначе. Теперь его – нет. Она потеряла его НАВСЕГДА.

– Успокойся, – шептала ей на ушко бабушка. – Успокойся, пока родители не увидели твоих горьких слез в столь волшебный день. Я знаю, что ты испытываешь и что чувствуешь. Но ты должна смириться с тем, что его нет.

– Но я не могу…

– Я тоже. Но нам нужно стараться, чтобы не сойти с ума. Ты не должна его забывать или меньше любить. Нет, ни в коем случаи. Ты должна понять, что наша жизнь – это не только рождение, но и смерть. Смерть – это завершающий этап жизни. Все мы смертны. Все мы когда-нибудь будем погребены под землю, чтобы возможно потом переродиться. – Она замолчала, но потом продолжила. – Я, как и ты, постоянно вспоминаю о дедушке. Я с ним прожила чуть больше сорока лет. И все мои воспоминания связаны с ним. Случайная встреча в школе на переменке; он стоял с разбитым носом и плакал, а я как раз вышла из туалета. Мне стало его жалко, я подошла к нему и протянула ему носовой платок. Он задел мою руку и я словно увидела наше светлое будущее, я поняла, что вот он – мой единственный, с кем бы я хотела идти рука об руку целую вечность длинною в жизнь. Глупая, не правда ли, я была? – она усмехнулась и продолжила. – Взаимная симпатия, переросла в романтическую и верную дружбу, а потом в пышную свадьбу на берегу реки Невы. Помню, словно это было час назад… он стоял в черном фраке такой молодой и красивый… помню, как его глаза засветились от счастья, когда он увидел меня в пышном свадебном платье. Помню, как он взял меня на руки – уже жену, спутницу жизни – и сказал, что любит. Я так была счастлива, – бабушка замолчала, улетев на невидимых крыльях в прошлое.