Степное проклятье

– Помоги мне понять это, – ответил голос.

– Как? – с нарастающим беспокойством спросила Ива.

– Только не бойся, – успокоил голос. – Нам обеим это нужно. Ты же уже знаешь, что делать, правда?

– Правда, – вздохнула Ива. Она встала на колени и осторожно достала из-под кровати нож.

– Хорошо, сказал голос. – Но сделай это перед зеркалом. Мы должны увидеть.

Ива подошла к зеркалу рядом с платяным шкафом и взглянула на себя в лунном свете, который падал из окна. Очень бледная девочка в ночной рубашке с ножом в руке. Она села на пол и поднесла нож к шраму на ноге, который был уже почти невидим.

Глава 10 РАССТАВАНИЕ

– Мне страшно, – сказала светловолосая девочка, вцепившись в руку русоволосой. Русоволосая усмехнулась.

– Я, кажется, начинаю понимать, – пробормотала она.

– Что понимать? – тряхнула её за руку светловолосая.

– То, чем была эта странная кукла, – прозвучал ответ.

Леонард собирался на встречу со священниками тщательно. Разведя огонь в камине на самом рассвете, сжег все свои записи. На всякий случай, чтобы не дать никаких нитей, никаких зацепок о своих поисках, если вдруг случится обыск. Хотя, с другой стороны, самое ценное из его записей уже было похищено.

Положил в карман пару заточенных перьев для письма. Выглядят они невинно, особенно у библиотекаря, но с помощью хитроумного приспособления из пера может выдвинуться острое железное жало или лезвие, которые можно использовать как иглу, отмычку или нож. Домовики – большие выдумщики в плане самообороны и далеко не так наивны и далеки от жизни, как это кажется их воинственным соседям. Леонард усмехнулся.

Вышел из комнаты в библиотеку и затворил за собой дверь. Сердце болезненно сжалось, словно он закрыл дверь не комнаты, а какой-то части своей жизни. Шел по коридорам замка тихо, не прямо к храму в храмовом дворике, а петляя по этажам и лестницам, выходя в разные замковые дворики и снова заходя в центральное здание замка. Сам до конца не понимал, зачем это делает. Повсюду были люди, но уже меньше, чем вчера, потому что главные дни похорон закончились, и гости постепенно расходились и разъезжались.

К храму он подошел через дверь, которая вела от внутренних кладовых и выводила к храму за сараем, который использовался как летняя кладовая. Именно так ходила к храму королева накануне, когда хотела быть как можно менее заметной. Именно этой дорогой и воспользовался домовик, вспомнив её рассказ. Прислонился к задней стене сарая и решил немного подождать. На сердце было неспокойно. Между сараем и стеной храма была узкая щель, и сквозь эту щель до него донеслись тихие голоса солдат, которые почему-то в это утро оказались у храма.

– Так велено ждать и не показываться. Вроде мы просто так здесь, – прозвучал один голос.

– Зачем столько солдат нагнали, он всего-то один, – откликнулся другой.

– Спроси их сам, а меня нечего донимать, – проворчал первый голос.

– Кто такой – он? – промелькнуло у Леонарда в голове. – Кого дожидаются солдаты? Кто велел им ждать?

В щели промелькнула солдатская куртка. Судя по всему, это обычные солдаты, не солдаты священников. Те выше ростом и приказы обсуждать бы не стали.

– Пойду-ка за сарай, проверю, – снова услышал он первый голос.

Стремглав, домовик бросился к двери к внутренним кладовым, проскользнул в нее и быстро запер ее за собой, задвинув щеколду. Слуги будут недовольны, потому что эта дверь обычно не запиралась, но ничего. Впрочем, в дверь никто не ломился, значит, он успел проскочить до того, как солдат заметил его.

А потом в одно мгновенье пришло понимание, что солдаты говорили о нем. Это его им велено было ждать. Это его они должны были схватить по приказу священников, когда он будет выходить из храма после разговора с ними. Это была ловушка, которая, еще немного, и захлопнется. Не в храме, так в его комнатушке. Не в комнатушке, так в библиотеке. Священники отчаянно ищут какую-то информацию о ловцах и полагают, что он знает что-то ценное, что они смогут выбить из него, захватив его врасплох.

Ему было велено явиться до начала службы, а служба начнется вот-вот. Если он не явится в течение ближайших минут, его начнут искать. Выход один – бежать из замка. Но не через ворота, там сейчас куча охраны. Подземный ход! Тем более что в библиотеке никогда никого не бывает, значит, удастся ускользнуть из лап священников незамеченным. Но как дать знать Элине о своем исчезновении? Она сейчас скорее всего у ворот, занимается проводами гостей. Туда ему нельзя. Бросить записку под дверь её комнаты по пути в библиотеку? Но у него не было с собой даже и клочка бумаги. Хорошо, оставлю записку на столе у себя в комнате, королева ведь наверняка наведается туда, не дождавшись его для разговора с Алеком.

Он возвращался к себе тем же путем, каким шел к храму. Теперь ему было понятно, зачем он так петлял по пути туда. Он уже тогда ощущал приближающуюся опасность и прокладывал себе самый безопасный путь к отступлению.

Библиотека, как он и ожидал, была пуста. Он бросился к двери в свою комнату, но в последнюю секунду, уже дотронувшись до ручки двери, замер. Прислушался. В комнате скрипнула половица.

Все, что он мог успеть сделать, это скрыться, используя подземный ход. Ему нужны были пара секунд, прежде чем тот, кто прятался в его комнате, подойдет к двери и откроет её. Пара секунд, чтобы добежать до заветного шкафа и достать до нужного места на нем, чтобы открыть подземный ход. И вдруг в коридоре перед библиотекой раздались быстрые шаги и голоса. Ловушка захлопывалась с обеих сторон.

И все-таки он успел. Когда дверь в подземный ход затворилась за ним, он оказался в полной темноте, но в безопасности, с колотящимся сердцем. Беспомощно сел на землю и прислонился спиной к закрытой двери, которая была задней стенкой шкафа.

Сбежать-то он успел. Но оставить сообщение Элине – нет. Она осталась в замке одна. Резко ударил в нос запах плесени, воды и сырой земли. Нужно было выбираться из замка.

Куда же теперь? В Домашний лес? Нет! Он не станет прятаться за спиной у совета домовиков. В горные пещеры, к заветной библиотеке! Только туда, никакого другого пути просто не может быть!

***

Элина вся извелась, дожидаясь Леонарда. А домовик всё не шёл! Утром она была у ворот, исполняя роль горюющей королевы, провожающей гостей. Но потом… потом она старалась не выходить из своей комнаты, чтобы не пропустить приход домовика. А он всё не шел!

За обедом Алек был мрачнее тучи, а она была скована по рукам и ногам обещанием Леонарда поддержать её во время разговора с сыном, и потому не могла поговорить с мальчиком, поделиться с ним своими тревогами. А к вечеру она испугалась. Испугалась, что с домовиком могло что-то случиться во время его разговора со священниками. Бросилась в его комнату и нашла комнату пустой, с разбросанными вещами и книгами, выброшенным из камина пеплом. Самые худшие ее подозрения подтверждались. Леонард либо был в руках у священников, либо бежал из замка.

Она вернулась в спальню дочери, завернулась в одеяло и, не дожидаясь прихода девочки, провалилась в черный беспросветный сон со смутными тенями снов.

Утром она проснулась одна, но, взглянув на одеяло дочери, решила, что девочка встала раньше неё и ушла к священникам. Сердце сжалось, когда она вспомнила, как девочка говорила ей про белый порошок, без которого она больше не могла существовать. Так что явки к священникам были для неё теперь вопросом жизни и смерти. Ну что ж, чем скорее Элина поговорит с Алеком и расскажет ему обо всем, тем быстрее они вместе примут решение, что делать дальше.

В трапезной царило напряженное молчание. Ей показалось, что перед её приходом происходил какой-то разговор, по тому, как Алек смотрел в одну точку на столе, и как его сжатые в кулаки руки лежали на коленях. За много лет она впервые в упор посмотрела на Шпиона. В течение секунды она видела отстраненно-высокомерную усмешку, которую не могли скрыть борода и усы, но, едва он заметил её взгляд, это выражение мгновенно сменилось удивлением, а затем подчеркнутым оживлением и радостью. Что же он все-таки задумал?

Когда-то много лет назад Элина прервала всякое общение со Шпионом, помимо необходимого официального. Она всегда держалась с ним подчеркнуто любезно, но общалась с ним только, когда это было лишь абсолютно необходимо. Она знала, что он затаил на нее зло, большое зло. За то, что она не поддалась его играм и разорвала с ним всяческие отношения, чего от не мог ей простить.

Вот только зачем он так старательно изображал симпатию и сочувствие сейчас, вот это было не совсем понятно. Впрочем, в данный момент ей это было только на руку, поэтому она просияла вежливой улыбкой ему в ответ.

Сама же сжала руку мальчика и незаметно вложила в руку записку. У Алека никогда не было свободного времени из-за того, что уже с четырнадцати лет король Томан поручил ему тренировки и командование довольно большим отрядом. Алек проводил со своими солдатами все время, причем довольно часто занимаясь объездами границ королевства.

Передав записку сыну, она подняла глаза, чтобы снова взглянуть на Шпиона. Тот уже оживленно разговаривал с одним из племянников Томана и, кажется, ничего не заметил. По крайней мере, он снова ей оживленно улыбнулся. Королева облегченно вздохнула. Шпион страдал постоянной подозрительностью. Ему везде мерещились враги королевства, все замки и деревни королевства были опутаны его сетями из доносчиков и соглядатаев. Не мудрено, что священники нашли в нем своего верного пса. Хотя до конца ей все-таки не верилось, что Шпион был причастен к смерти брата напрямую. Скорее уж, был пешкой в руках более сильных игроков. Как бы то ни было, нужно было сохранить в тайне передачу записки и разговор с мальчиком.

Алек не заставил себя ждать и появился в ее комнате довольно быстро, даже раньше, чем она ожидала. Элина, неожиданно для себя, бросилась ему на шею и едва не расплакалась. Впрочем, мальчик не стал ее отталкивать и обнял в ответ. Было ли это знаком к тому, чтобы заговорить с ним о главном безо всяких длинных предисловий?

Так она и поступила:

– Алек, мне так жаль, что мне придется тебя еще сильнее расстроить, после смерти отца. Тебе из без того тяжело, но, понимаешь, речь идет о жизни твоей сестры, ошарашила она мальчика.

– Что случилось? – встревоженно отозвался он.

– Не знаю, догадываешься ли ты о том, что священники распространяют болезнь среди степняков. Но это еще не самое страшное. Их камни, в этих камнях находятся ловцы душ из чужого мира, которые захватывают человеческие тела. Это и есть их хваленая магия, с помощью которой они превращают солдат в непобедимых воинов. Эти солдаты уже больше не люди. И еще, – она на секунду замолчала, глядя в широко раскрытые глаза Алека. – Они калечат детей. Вселяют в них ловцов душ и заставляют служить себе. Это и случилось с нашей Ивой.

– Откуда ты все это знаешь? – отрывисто спросил мальчик.

– Случайно узнала, когда увидела, как Ива ползла по отвесной стене. И когда рана зажила на ней в течение ночи. Мне Леонард помог разобраться и еще … один валгалианин, который узнал про ловцов душ от жителя горных пещер. Из этих пещер и были украдены камни с ловцами душ. Ты прости, что так обрушила на тебя все это. Я и сама еще несколько дней тому назад ничего этого не знала. И еще я боюсь, что твоя жизнь под угрозой.

– Мать, подожди, остановись, – в голосе Алека прозвучал едва сдерживаемый страх. – Все это похоже на какое-то безумие. Ты уверена, что пришла в себя после смерти отца?

У Элины чуть ноги не подкосились. Она все делала не так, набросилась на сына со своими эмоциями, вместо того чтобы объяснить все постепенно. Да и вообще, нужно было сначала разузнать, что он видел, слышал, знает. На что она рассчитывала? Разумеется, все, что она говорит, похоже на безумие.

– Я хотела, чтобы Леонард тоже был на нашей встрече и сам тебе рассказал о том, что мы узнали, но его преследуют священники, и … боюсь, с ним что-то случилось, – она сама чувствовала, что голос её звучит беспомощно и говорила все тише.

– Думаю, что это священники убили твоего отца, – сказала она уже почти беззвучно, потому что поняла, что мальчик не слышит её. Он был выше неё, но в этот момент она ощущала его съёжившимся ребенком, который столкнулся с безумием и не знал, как ему спрятаться от него.

– Тебе грозит опасность, – почти неслышно выдохнула она. Алек опустил голову.

Тишина в комнате была невыносимо мучительна.

– И она права, – вдруг раздался тихий голос у неё за спиной. Изумленно и испуганно она обернулась и увидела Иву, которая каким-то образом оказалась в комнате. Видимо, Алек забыл запереть дверь, когда входил в спальню.

Девочка выглядела очень бледной, но решительной. Она была в длинном платье и теплом плаще, высоких сапогах. Видимо, только что вернулась от священников, мелькнула в голове мысль.

Ива решительно прошла мимо неё и села на кровать. Алек, опешив, молча смотрел на сестру. Не обращая внимания на взгляд брата, Ива стащила с ноги сапог, и на голой ноге заалел шрам.

– Смотри, – произнесла девочка негромко, в упор глядя на брата. То, что случилось потом, было похоже на тошнотворный кошмар. Не опуская глаз, девочка раздвинула ногтями кожу по краям шрама и, зашипев от боли, стряхнула на пол ребром ладони кровь. Под кожей блеснуло матовым блеском что-то вроде белого металла.

Глаза Алека распахнулись от ужаса, и он беспомощно опустился прямо на пол. У Элины закружилась голова от вида раны и запаха крови, а мысли стали путаться в голове. Ноги у нее подкосились, и она села на кровать. Видимо, несколько секунд глаза у нее были закрыты, потому что, когда она пришла в себя, Ива уже натягивала на ногу сапог.

– Что это? – услышала она тихий от ужаса голос Алека.

– То, что сделали со мной священники. Видимо, то, что они делают с солдатами. То, что живет во мне и занимает все больше и больше места в моем теле. То, что они сделают и с тобой, – сквозь зубы произнесла Ива.

– Но как … как оно туда попало? – охрипшим голосом спросил Алек.

– Знаешь, – неожиданно спокойным голосом ответила девочка. – Это случилось из-за камня, который я однажды согласилась поносить. Но то, что выросло во мне, – девочка вдруг хихикнула, – оно не хочет мне зла. Мы пытаемся разобраться. Вместе. Если бы не она, я бы так и была как в тумане.

Алек с трудом выдохнул.

– Прошу вас обоих, – набравшись мужества, произнесла королева. – Прошу вас обоих встретиться с человеком с гор и с валгалианином Ксандром. Они вам расскажут то, что знают о камнях и ловцах душ. А мы расскажем им о том, что знаем сами. Эти люди – наши друзья. Согласны?

– Да, – выдохнул Алек.

– Да, – кивнула её дочь.

***

Вечер встречи с Ксандром и Крылатым выдался холодным, но безветренным. Первый снег уже лежал на земле, но слой снега пока еще был тонким. Она не рискнула вывести детей из ворот замка и провела их через подземный ход. К её удивлению, Алек не возражал. Пробормотал, что Шпион настрого запретил ему покидать замок. Сначала она не обратила внимание на его слова, но сейчас, пробираясь по узкому и тесному ходу и освещая себе путь свечой, она вдруг задумалась об этом. Шпион хотел держать племянника при себе, на коротком поводке. Возможно, по просьбе священников, которые намеревались провести с мальчиком какой-нибудь ритуал с привлечением камней.

Ход был длинным и явно использовался крайне редко. Если бы им пользовались хотя бы иногда, в углублениях в стенах не поселились бы летучие мыши. Они то и дело с громким хлопаньем крыльев вырывались сбоку или сверху и проносились вперед, к выходу из тоннеля, страшно пугая Элину. В конце концов, после нескольких остановок, когда Элина никак не могла отдышаться от страха, Алек забрал у нее свечу и сам повел их маленький отряд вперед.

Тоннель выбирался из-под земли под корни большого дерева, которые маскировали выход. К выходу поднимались земляные ступени и в верхнюю было воткнуто белое птичье перо. Алек поднял его и передал Элине. У пера был металлический наконечник, и сердце королевы радостно забилось. Перо принадлежало Леонарду, который проходил тут совсем недавно. Домовик был жив! Он знал, что рано или поздно королева воспользуется подземным ходом и оставил ей этот знак!

Они оказались в овраге, выбравшись из которого, обнаружили замок далеко у себя за спиной. Морозная ночь искрилась снегом в тусклом свете поздней луны, а небо сияло звездами.

– Слишком хороший обзор со стен замка, – мелькнула мысль в голове.

Вероятно, Алек подумал о том же, потому что к кладбищу он повел их через степь таким дальним путем, что королева успела промерзнуть даже в теплом плаще и сапогах. Её дочь молчала всю дорогу. Оставалось только догадываться о том, что девочка могла чувствовать. Впрочем, двигалась она легко и быстро, и Элине стало не по себе, когда она подумала, что силы девочке, возможно, давало то страшное существо, которое поселилось в ней.

За огромным дубом на краю кладбища их уже поджидали Ксандр и человек с гор. Подниматься с корней они не стали, наверное, не хотели никаких лишних движений, чтобы не привлечь внимание стражи на замковых стенах, тем более что луна еще давала пусть слабый, но свет. Но руки они приветственно подняли.

Корни дуба были насколько огромны, скрючены и увешаны мхами, что под ними вполне можно было спрятаться одному или даже двоим степнякам или домовикам. Но это ни за что не удалось бы валгалианину или человеку с гор. Валгалианин был слишком широкоплеч и массивен, а человек с гор, даже сидя на корнях дерева, производил впечатление необычайно высокого человека. К тому же он был укутан сразу в несколько теплых плащей.

Алек буквально впился глазами в обоих незнакомцев, а вот Ива смотрела во все глаза на валгалианина. Даже в смутном свете луны было видно, насколько валгалианин заинтересовал её. Он же взглянул на неё лишь мельком, вероятно, вспоминая и сравнивая девочку, которую видел сейчас, и существо, которое поразило его во время его ночного дежурства.

Взгляд валгалианина был устремлен прямо на Элину. И снова Элина удивилась собственной радости при виде Ксандра. Сердце её учащенно забилось, хотя мысли были сосредоточены на сыне и дочери. Удастся ли ей когда-нибудь поговорить с валгалианином о чем-либо, кроме её детей, войны и опасностей?

– Ну вот мы и пришли, – вместо приветствия сказала королева. – Дети, это Ксандр и его друг.

– Меня зовут Крылатый, – представился высокий. – Не могу снять плащи и показать крылья, потому что совершенно не переношу холод, – добавил он со смешком.

– Никогда и ничего не слышал о горных людях, – тихо, но с вызовом в голосе сказал Алек. Элина открыла было рот, чтобы как-то исправить его грубость, но Ксандр поднял руку, успокаивая и останавливая её.

– Наш друг специально покинул пещеры, в которых обитает его народ, чтобы предупредить всех, кто может его услышать, об опасности, которая была выпущена из пещерных глубин, – сказал валгалианин.

– Мои собратья имели неосторожность войти в пещеру с камнями, в которых заключены ловцы душ из чужого мира, и впустили ловцов в свои тела. Степной народ оказался под игом ловцов, которые прячутся в телах черных священников, – добавил Крылатый.

Пока он говорил, Элина рассматривала его лицо. Приветливое лицо, но бледное, то ли от холода, то ли потому, что горный человек проводил все свое время в пещерах, и его кожа не видела солнца. Конечно, трудно рассмотреть лицо во всех подробностях в неверном свете луны, но странный цвет кожи бросился ей в глаза. Кроме того, кожа казалась более гладкой, чем обычная человеческая. И тут ей вспомнилось, что Ксандр говорил о крылатых людях гор. Они не были людьми. Они были лешими, выходцами из Черного Леса, выбравшими человеческую форму, потому что она им чем-то приглянулась.

– Если бы мои мать и сестра не рассказали мне о ловцах и не показали … что-то, я бы вам ни за что не поверил. Но я вам верю, – угрюмо сказал мальчик. – Вот только … Вот только почему горным людям понадобилось обратиться к валгалианам, а не к нам, степнякам?

– А разве не ясно? – спокойно ответил Крылатый. – Откуда нам знать, кто из степняков поражен ловцами, а кто нет? Откуда нам знать, насколько болезнь охватила степь? Нас мало, а самые сильные и смелые из нас ушли в Черный Лес, чтобы попытаться остановить черных священников, и не вернулись. Да, мы мешкали слишком долго, но прибавь к этому нашу зависимость от тепла горных пещер и невозможность переносить любой холод. Даже то, что для вас считается теплом. Поселок валгалиан в Красных Предгорьях ближе всего к нам, а сами валгалиане не поражены степным проклятьем, – вот тебе и ответ на вопрос.

По тому, как Алек кивал в ответ на доводы горного человека, Элина поняла, что её сын успокаивается. Собственно, он имел право не верить. Он скоро будет отвечать за целое королевство, а доверчивость – это совсем не та черта, которая делает степного правителя сильным.

– Лично меня больше всего страшит, что с Алеком случится то же, что с Ивой. Его заставят принять участие в какой-нибудь церемонии с камнями и поселят в его теле ловца, вмешалась она в разговор, – Элина не собиралась отмалчиваться. – И вообще я считаю, что именно священники уничтожили короля Томана, потому что его болезнь была слишком похожа на степное проклятье. До шестнадцатилетия и вступления в права на престол, Алеку необходимо покинуть замок, – закончила она.

– Мой дядя запретил мне покидать замок, – мрачно Алек.

– Ну что я говорила, – воскликнула Элина. – Разумеется, Шпион подозревает, что мы догадываемся о планах священников и хочет быть уверенным, что Алек будет у них под рукой. И он наверняка с ними заодно, – с горечью добавила она.

– Наша беда в том, что мы так мало знаем о ловцах, – сказал валгалианин. – Вот если бы Ива согласилась отправиться в горы, чтобы мы могли найти способ ей помочь, вот тогда, возможно, мы что-то бы и узнали о них.

Пока он говорил, Ива смотрела на него не отрываясь, все тем же пристальным взглядом, которым она сверлила его при встрече. Однако, Крылатый снова взял инициативу в свои руки, и обратился к Алеку.

– Алек, ведь мы хотели встретиться с тобой не случайно.

Элина догадалась, что через пару минут Крылатый скажет Алеку о беженцах в горах.

Внутренне Элина поразилась их доверчивости. Рассказать о таком войске без пяти минут королю, ничего не зная толком о его характере и образе мыслей, было в высшей степени опрометчиво. Она поёжилась. Впрочем, может, это только степняки так бесконечно подозрительны и недоверчивы? Может, это только степняки способны заподозрить пятнадцатилетнего ребенка в подлости? Как бы то ни было, но Ксандр уже рассказывал мальчику о войске.

На лице её сына было написано не просто изумление. Он был потрясен. Он настолько привык считать солдат и крестьян неотъемлемой частью королевской власти, что узнать о неподчинении какой-то части единого целого было для него настоящим ударом.

– И много их, этих … беженцев? – пробормотал он.

– Много, – с горячностью ответил Крылатый. – Это несчастные люди, обездоленные, потерявшие семьи, уничтоженные степным проклятьем. Их толкнуло на бегство в горы отчаяние. Степень опустошения деревень в твоем королевстве огромна, от тебя просто скрывают правду, Алек. Не исключено, что тебе не разрешают покидать замок еще и по этой причине.

Крылатый вскочил, обращаясь к Алеку, и валгалианин поспешно положил руку ему на плечо, заставляя сесть и тревожно вглядываясь в кладбище у них за спиной. Элина тоже поневоле оглянулась, но кладбище показалось ей совершенно безмолвным под тонким слоем снега. Ксандр, однако, выглядел встревоженным. Вдали пролаяла собака, но ночной собачий лай не был чем-то необычным в ночи.

– Друзья, мы должны быть осторожны. И времени у нас на решение гораздо меньше, чем хотелось бы, – быстро сказал валгаланин.

– Какое решение? – угрюмо спросил Алек.

– Вы все должны покинуть замок, – решительно ответил Ксандр. – Алек, ты – чтобы возглавить войско сопротивления и спасти свое королевство от священников и ловцов душ. Ива и Элина – вы, чтобы помочь Иве избавиться от ловца в ее теле.

– Но я не могу покинуть замок, – воскликнула девочка. – У священников есть что-то, без чего я погибну.

– А я должна быть с моей дочерью, – в отчаянии вскрикнула Элина.

– Я не могу покинуть замок, – решительно сказал Алек. – Как вы не понимаете? Это было бы предательством! Я ценю то, что вы рассказали мне и не выдам ваш секрет, но …

Собачий лай раздался ближе. Неожиданно за дальними могильными холмами вспыхнули факелы. Еще через секунду издалека раздался голос, который, несомненно, принадлежал брату короля Томана, Шпиону.

– Алек, не двигайся. Ты нарушил приказ и покинул замок. С этого момента ты находишься под арестом. Не пытайся сопротивляться.

Все, что происходило дальше, Элина помнила, как во сне. Валгалианин толкнул Алека в руки Крылатому.