Механики. Новый мир

– Вот ещё, – фыркнул Мага, – хрен я к этому барахлу притронусь.

Туземцы снова стали что-то говорить, показывая то на кучу окровавленных шмоток, то на кучу холодного оружия, то на лошадей, то на ребят Грача.

– Да забирайте всё себе это, – махнул от себя руками Грач, – не нужно нам это.

Туземцы аж замерли, они, видать, не поверили, что это им всё отдают просто так. Видимо, это в этом мире считается богатством.

– Забирайте же, – повторил Крот и так же махнул руками, – только шмотки постирайте и сами помойтесь, от вас несёт как от бомжей каких.

– Пойду я, наверное, переоденусь и водичкой оботрусь, – нюхая себя, произнёс Лев Олегович, – больно запашок у них неприятный, провонял весь.

– Мы тоже, – направились следом за ним Леший и Колючий, они помогали Льву Олеговичу с перевязками и мазали аборигенов мазью.

Тем временем эти несколько мужиков, стоящие около шмоток, свистнули своим, что-то радостно прокричали, и к ним тут же прибежало около двадцати человек. Аборигены мигом растащили кучи барахла и уволокли его к своим кострам. Сделали они это очень быстро, видимо, боялись, что эти странные люди могут передумать.

– Вот и наши шмотки сохранились, – радостно сказал Няма, – закидывая назад в Утюг цифру.

Пока готовили ужин, Грач сидел на капоте Хаммера и смотрел, как аборигены носятся по своему лагерю с довольными рожами. Они уже нацепили на себя шмотки убитых качков, разобрали оружие и теперь красовались друг перед другом. Несколько человек отчётливо светили белыми бинтами, которые им намотали наши ребята на руки или ноги, смотря у кого какие раны были. Со стороны можно было бы подумать, что Грач отдыхает, все занимаются лагерем и готовкой ужина, а командир баклуши бьёт, но он думал, Грач думал, как быть дальше.

– Грач, ужин готов, – позвал его уже в сумерках подошедший Крот, – пошли поедим, заодно нам свои планы скажешь, ты же наверняка уже придумал, что делать дальше, может мы посоветуем, что.

За аборигенами установили наблюдение. Ещё перед ужином Рыжий и ещё несколько пацанов позвали несколько местных и, начертив на земле линию метрах в 30 от машин, знаками и словами им объяснили, что за неё заходить не стоит. Потрясли оружием, показали им в ту сторону, куда эти самые туземцы уволокли волоком раздетые трупы качков. Аборигены вроде поняли, головами кивали так, что они у них чуть не оторвались. Но само собой, вокруг своего лагеря пацаны установили и замаскировали сигнальные растяжки. Странно, конечно, было то, что как только они получили свободу и трофеи, включая телеги и лошадей, не свалили в закат, а расположились вон рядом, ну ладно, это их дело.

– Ну какие планы-то? – не выдержал Крот, обратившись к Грачу, когда все пацаны сидели вокруг костра и уплетали кашу из котелков.

Грач с задумчивым видом съел ещё пару ложек и, проглотив пищу, сказал:

– Думаю, что вы все уже поняли, что сами мы наших ребят не найдём. Конечно, завтра мы залезем на одну из этих гор. Но, думаю, шансы достучаться до них с помощью раций ничтожно малы. Мы сегодня сколько проехали?

– Почти 60 километров от озера, – тут же сказал Мага.

– Вот, а рации молчат, в скан пускаем, везде 9632, ловят только нас, ну те, кто рядом.

– И что ты предлагаешь? – тут же спросил Винт.

– Нам нужен этот Лесник. Лев Олегович прав, они среагировали на наш мат, значит, тут есть чувак, который, скорее всего, из нашего времени. С его помощью мы гораздо быстрее найдём наших друзей. Да, они наверняка попали в засаду, но верю в то, что отбились и, скорее всего, идут вверх по реке. Но вы сами видели, какие тут дебри. И сколько мы так на тачках будем сквозь эти леса прорываться, никто не знает. Потом опять же эти всадники в лесу и плоты, они явно по нашу душу. А что если они на нас навалятся? Ладно, мы-то отобьёмся, мы мобильны и тяжёлое вооружение у нас есть, а вот пацаны наши смогут? Да и звери тут не очень гостеприимные.

– Тогда от них нужен проводник, – кивнув головой в сторону лагеря туземцев, сказал Крот, – без проводника мы этого Лесника до второго пришествия тут искать будем.

С этим тут же согласились все. И с тем, что надо лесника найти, и с тем, что нужен проводник от аборигенов.

– Только как нам проводника-то у них выпросить? – задумчиво произнёс Саныч, лениво ковыряя вилкой в своём котелке. – Они же по-нашему не бум-бум.

– Крот, Мага, пошли со мной, – решительно сказал Грач, отставляя свой котелок и поднимаясь с раскладного стула, – потрещим с ними, наверняка они не спят ещё.

Глава 9

Александр

6 апреля. Мир динозавров

Сопровождало нас около 20 пеших аборигенов, остальные вместе с этим Германом, девками и лошадьми куда-то ускакали, был слышен удаляющийся топот копыт.

Шли мы так около часа. Скажу вам, что топать связанному с верёвкой на шее и босиком по лесу ну очень некомфортно. Да и ещё эти уроды периодически дёргают за верёвки нас как собак каких.

Хорошо, что хоть руки спереди связанны. Несмотря на то, что на улице было тепло, лично мне было холодно. Шли мы по лесу, и лучи солнца сюда не попадали, я прям чувствовал, как, несмотря на движение, начинаю мёрзнуть. Ноги болят пипец, хорошо, что ещё не поранился, хотя пару кровавых следов я уже видел, видимо кто-то из наших пацанов порезался об камни. И кандалы эти лодыжки натёрли, и цепи какие-то тяжёлые стали.

Большой сдавал, он шёл перед Сливой, потом Гера, потом я, и я видел, что ему всё тяжелее и тяжелее даются шаги. Шёл он буквально на зубах, на силе воле, видимо, всё-таки этот укус паука хорошо так подорвал его, ему бы поесть сейчас плотно да поспать.

– Большой, ты как? – спросил Маленький.

– Молчать всем, – тут же рявкнул этот конвоир и дёрнул за верёвку, которая была привязана к шее Маленького.

– Да дайте ему отдохнуть-то, – не выдержал я, – вы же видите, что ему плохо.

В ответ я получил палкой по спине, тем, кто возмутился, прилетело тоже. Вот же млять уроды, ну доберусь я до вас.

– Нормально я, – прохрипел Большой, – живём пацаны.

– Привал, – сжалился над нами конвоир после того, как Большой уже совсем практически не мог идти, Слива, как мог, поддерживал его.

А эти уроды словно забавлялись, Слива только поднырнёт под руку Большого, чтобы помочь ему, пройдут они так метров 100, они раз и дёргают Сливу назад, и хохочут.

– Воды дайте, – тяжело дыша, сказал Гера, – ему, – кивнул он на Большого.

Вася просто упал на землю и лежал, тяжело дыша.

Рядом с нами упало пару кожаных мешков с водой. К Большому подпустили только Дока, остальных за верёвки оттащили в стороны. Док, как мог, связанными спереди руками перевернул на спину Большого. Вася поднялся и прислонился спиной к дереву, только после этого Док дал ему кожаный мешок. Нам всем хотелось пить, очень, у меня прям во рту всё пересохло, и я с трудом дождался, когда до меня дойдёт очередь попить, благо в этом мешке было около 10 литров воды, и из двух этих мешков, мы все напились.

– Что у тебя с ногой? – спросил Док, кивая на Митяя.

Наш снайпер сидел и пытался рассмотреть свою кровоточащую пятку левой ноги.

– Об камень порезался.

– У кого ещё раны на ногах? – громко спросил Док.

Как ни странно, аборигены не стали его бить после этого вопроса.

– У меня, – ответил Ватари.

– Я тоже порезался больно, – жалобно сказал Полукед.

Млять, у него обе ступни порезаны, вон он сидит, дует на них, вот же бедолага.

– Дайте нам кусок большой ткани и ещё воды, – требовательно сказал Док, – и развяжите мне руки, я сделаю им перевязки.

– Ещё чего, – хмыкнул конвоир, сидя у дерева и жуя какой-то кусок мяса.

– Послушай, ты, – начал закипать Док.

– Арон меня зовут, – ухмыляясь, ответил тот.

– Послушай, Арон, – стараясь не сорваться на крик, снова сказал Док, – ты сам видишь, ребята порезали ноги. Если у них будет заражение, как ты думаешь, смогут они работать или нет? И погладит тебя по голове ваш отец этот или Герман?

На лице этого Арона тут же пошёл мыслительный процесс, видимо он, взвесив всё за и против, согласился с Доком, так как кивнул своим людям, и те, вытащив из своих походных сумок, бросили Доку рулон своей этой мешковатой ткани, воды ещё дали, один из них принёс откуда-то, видимо тут родник неподалёку, ну и Доку руки развязали.

– Быстрее давай, – поторопил Дока Арон, когда Док заканчивал с перевязкой второй ноги Полукеда.

– Да всё, всё уже, – ответил Док. – Вась ты как?

– Нормально, – кивнул Большой.

Ох и бледный же он. Если мы скоро не придём, то Васю надолго не хватит. Думать о том, что этот, как мы уже знаем, Арон, его действительно прирежет, не хотелось. Надеюсь, у него хватит ума не трогать Большого, всё-таки он не маленький, силищи в нём много, и Герман наверняка, решив нас продать, будет просить за Большого больше денег, или что тут у них. Вот же я тоже жопошник, уже думаю, как нас продавать будут. Но сейчас нам главное выжить при этом переходе, наверняка нас в каком-нибудь сарае закроют, когда придём, а там уже можно будет побрыкаться. Сейчас вот точно никакой возможности нет напасть на конвоиров, не зря они нас так тщательно связали и контролируют верёвками. Видимо, Герман им хорошо хвосты накрутил и объяснил, что любой из нас сможет справиться с минимум двумя местными. Шли бы мы колонной, уже давно бы напали на них.

Даже тут сейчас на привале нам не давали переговариваться. Наши конвоиры строго смотрели за нами и как только мы пытались что-то сказать друг другу, нас сразу били палками. Так и сидели мы молча и пили воду, хоть воды в достатке.

– Как бы в туалет попроситься? – спросил Котлета.

– Я тоже хочу, – подал голос Клёпа и тут же пригнулся от удара палкой, но этот пацан вовремя остановился, он просто так замахнулся, напугал его. Он, скотина, понял, что хочет Клёпа.

А мне вот стало очень интересно, сколько из них понимают нашу речь, и кто из них сможет говорить, как этот Арон. Да уж, этот Герман с отцом тут явно время не теряли и хорошо их научили нашему языку. Пока мы сейчас шли, никто из них по-русски не разговаривал, а вот на своём языке они весело трещали без умолку, что ещё больше нервировало и напрягало. Я очень надеюсь, что они не людоеды какие, хотя нет, не думаю, это уже я сам себя накручиваю.

– Можешь сидя делать свои дела, можешь стоя, – заржал Арон, – ну в кустики вас никто не поведёт.

Вот же млять козлина-то. Я тоже потихоньку начинал хотеть в туалет. Как в туалет-то сходить? В трусы свои? Ну уроды, ну сволочи, я ещё больше их возненавидел.

Подняли нас всех рывками, просто стали дёргать за верёвки, при этом эти, мать их, туземцы весело ржали. Снова мы идём, и идём, походу, куда-то в горку. Минут через двадцать я охренел от того, куда они нас вывели.

Мы очутились на краю большой горы, внизу был не фиговый такой обрыв, мы аж остановились от открывшегося вида и от страха загреметь вниз. Представьте тропинку шириной ну может метр, может полтора, слева вертикальная скала, справа обрыв, и внизу бурлящая река. Туземцы быстренько сняли у нас с шеи верёвки и, распределившись на две команды, одна спереди, другая сзади, стали тыкать в нас своими копьями, подгоняя.

– Топайте давайте, – улыбнувшись сказал Арон. – Конечно, кто из вас хочет, может спрыгнуть вниз, но предупреждаю сразу, падать высоко и больно, – и он засмеялся от своего собственного остроумия, видимо, посчитал это очень смешным.

Так мы шли ещё минут пятнадцать и снова в горку. Вот тут я и понял, что такое колотун и что такое, когда по-настоящему замёрзли ноги. Шли-то мы по голым камням, только звон от цепей на все горы стоял. Если по лесу мы передвигались уверенно, то тут, на этой убийственной тропинке мы все жались как можно ближе к стене, опасаясь сорваться вниз. Там хоть и вода, но лететь так на вскидку метров 40 точно, а в некоторых местах и того больше. Аборигены не стали снимать с нас верёвки, которыми мы были связанны между собой, так что был шанс уцелеть: если кто-то из нас сорвётся, другие смогут его вытащить. Правда, надо еще среагировать успеть.

Наконец-то вышли на небольшую площадку. Там я увидел уходящую вниз другую тропинку, но по бокам от неё уже не было обрыва, то есть самое страшное позади. Мы сейчас прошли прям по тропинке смерти. Большой вышел на эту площадку и просто рухнул на неё без сил.

– Вставай давай, – грубо окрикнул его Арон.

Большой лежал и не шевелился, только видно было по его спине, как он тяжело дышит. Естественно несколько из нас тут же попытались помочь ему подняться, за что тут же получили палками по спине, рукам, ногам, снова наши маты и проклятья, и снова нас бьют, прилетело всем, даже Гере, который просто молча стерпел пару ударов, но снова полез к Большому, в этот раз ему ударили сзади по ногам, под колени, и он, заорав от боли, упал.

– Вставай, – подойдя к Большому и толкнув его своей ногой в голову, снова повторил Арон.

На наши шеи в это время, пока мы шипели от боли, аборигены снова одевали верёвки. Затем нас всех построили в одну линейку, и мы смотрели за тем, как Арон потихоньку пинает ногами Большого, чтобы тот поднялся на ноги.

– Вставай, Вась – прошептал разбитыми губами рядом со мной Клёпа, – вставай, родной, чуть-чуть осталось.

Большой словно услышал его, вот он зашевелился, подтянул свои связанные руки поближе к голове и стал ими упираться, Арон, ухмыляясь, отошёл от него метра на два, все аборигены тут же натянули верёвки на наших шеях и так же стали смотреть за попыткой Большого подняться. У него получилось, он поднимается. Вася поднял на нас свою голову, и я увидел, что у него разбит нос и губы, видимо, сильно ударился, когда упал, руки-то связаны перед собой, он их выставить и не успел.

– Живее, – зашипел на него Арон.

– Да пошёл ты, – стоя на одном колене сплюнул Большой.

Затем Вася поднялся на обе ноги, но его качало, и было видно, что ему очень плохо, он не дойдёт, он не сможет просто, а эти уроды нам не дают его нести или хотя бы помогать ему. Вася стоял буквально в паре метров от обрыва, я не знаю какая там высота, но внизу бурлила река, и мы все очень хорошо её слышали.

Арон быстро подошёл к Васе и ударил его кулаком в лицо. Но в Васе больше 150 килограмм, и удар этого тощего ему был ни по чём.

– Слабак, – улыбнулся Большой разбитыми губами и плюнул ему в лицо кровью.

И тут Арон взорвался, он просто отошёл от Большого на пару метров и, взяв небольшой разгон, ударил его ногой в живот.

– Нееееееееет!!! – заорали мы все хором, увидав, как Большой, попытавшись удержаться на ногах, сделал пару шагов назад и, оступившись, сорвался вниз.

Всё, Большой исчез, эта скотина убила его, Вася падал молча, мы даже всплеска не слышали. Шансов уцелеть у него ноль, он обессилен, руки связанны, на ногах цепи.

– Я убью тебя, падла! – взорвался Маленький и ринулся на Арона.

Следом за Маленьким ринулись мы, аборигены, буквально замешкавшись пару секунд, быстро натянули верёвки, и нас снова стали бить. Мне не хватило допрыгнуть до этой ненавистной рожи буквально пол метра, как меня силком дёрнули назад и чуть не сломали шею.

Кто-то из наших крутился на месте, кто-то хрипел от боли, кому-то выкрутили руки, кого-то били руками и ногами, меня окучивали двое, кажется, палкой и ногами. Я только успел прикрыть голову руками и сжаться в клубок.

– Хватит, – крикнул Арон, – поднимите их.

Рывком за верёвки нас подняли на ноги. Мне показалось, что, когда Арон увидел наши взгляды, он аж отшатнулся, по крайней мере, улыбаться он прекратил. Видимо, он прочитал столько ненависти в наших глазах, что испугался, он испугался, падла.

– Пошли все, – поторопил он всех и поспешно отвёл от нас взгляд.

Мы были все абсолютно подавлены, шли как роботы, на автомате. Вася, наш друг, брат, да как же так-то? Я чуть не плакал, Маленький вон, кажется, вообще осунулся и стал ещё меньше. У меня вообще все мысли из головы вылетели, я не мог думать ни о чём, кроме гибели Большого. Твою же мать, Большой, его больше нет, его убили, слабого, беззащитного, используя его очень плохое физическое состояние, его просто скинули с обрыва в воду, как лишний груз.

Глава 10

Грач

6 апреля, утро. Мир динозавров

Грач с двумя ребятами вчера вечером уговорил-таки аборигенов выделить проводника к Леснику. Пообещали подарить проводнику нож и мачете, реакцию местных на такие железки они уже видели и знали её. Причём те первые были в шкурах и выглядели более презентабельно, а эти, ну племя голодранцев. Короче, с ними был готов отправиться пацан лет 20–22.

– Смотри, Грач, наш проводник как штык, – высунувшись из палатки, сказал Крот, – стоит вон с провожатыми какими-то.

Грач выпихнул гонщика и, высунув свою голову, увидел, что вчерашний парнишка стоит и ждёт их у начерченной линии, за которую вчера аборигенам запретили заходить. Рядом с ним девушка, ей лет 18, и мужик с перевязанной головой. Все уже одеты в эти шкуры, которые сняли с убитых качков, конечно, шкуры им немного великоваты, но в целом нормально, лучше, чем ничего. У мужика в руках топор, за спиной виднеется рукоятка меча, у девушки меч на боку, поменьше, правда, у парнишки тоже меч.

На часах было 8 утра, пацаны уже проснулись. Аборигены тоже уже все проснулись. Их лагерь гудит как растревоженный улей, дети носятся, мужики около лошадей и телег копаются, женщины около больших котлов, еду готовят. Только эти трое стоят и ждут. Вчера, конечно, долго Грач говорил освобождённым, что им нужен Лесник, слово-то эти местные понимали, ну Лесник, а вот что Грачу нужно, до конца не въезжали. В итоге общими усилиями, махая руками в ту же сторону, на машины, на себя, снова в ту сторону, куда вчера тыкали аборигены, они добились того, что их поняли, что нужен проводник. Туземцы собрались небольшой кучкой, человек 9, и о чём-то недолго совещались, скорее всего, думали, помогать этим странным людям или нет. В итоге решили помочь, позвали этого парнишку, перетёрли там с ним что-то, показывая на Грача с ребятами, тот сразу согласился.

– У нас 30 минут до отправления, – громко сказал Грач, – позавтракать, собраться, этого помыть и переодеть, – ткнул он пальцем в стоящего парнишку. – Мушкетёры!

– Мы тут, – тут же отозвался Одуван.

– Займитесь им, только не напугайте его доусрачки, он нам в здравом уме нужен.

– Всё путём будет, – радостно ответил Мамуля и поманил пальцем парнишку.

– А как его звать-то? – спохватился Одуван.

– Без понятия, – пожал плечами Грач и стал помогать Кроту собирать палатку.

И тут абориген стал что-то говорить, громко так причём.

– Чё опять? – выпрямился Грач.

Абориген тыкал в ту сторону своим мечом, куда им предстояло ехать, затем на себя и на девушку. Она стояла и, не отводя глаз, смотрела на Грача и неожиданно взяла парня за руку. Стоявший рядом с ними мужик только тяжело вздохнул.

– С ним она хочет, походу, поехать, – сделал предположение Крот.

– Думаю, ты прав, – согласился Грач. – Вы вдвоём хотите с нами ехать? – показал он на них поочерёдно, а за тем на машины.

Оба тут же закивали головами. Мужик снова вздохнул.

– Дочка, походу, мужика этого, – улыбнулся Крот, – я видел вчера в прицел, как он её прикрывал, когда мы качков валили, а этот парень детей собой закрывал.

– Пусть оба едут, – решил Грач и подошёл к стоящим трём людям.

В нос Грачу тут же шибанула вонь, видимо, они чем-то мажутся специально, но не может так человеческое тело вонять, или от шкур этих так прёт. Может от паразитов каких защита, или шкуры пропитывают таким образом, но воняет пипец. Так что их обоих отмыть надо сначала.

– Грач – ткнул себя кулаком в грудь командир, – Крот, – показал он на подошедшего гонщика.

– Одуван, Мамуля, – поочередно представились подошедшие мушкетёры.

– Азей, – громко сказал абориген, ткнув себя по примеру Грача кулаком в грудь.

– Рона, – тут же добавила девушка.

Мужик снова вздохнул.

– Значит так, друзья вы наши, – снова стал говорить Грач, – сейчас вы оба идите с ними, моетесь, переодеваетесь, и только после этого мы поедем, – всё это Грач говорил, сопровождая свои действия жестами и показывая то на ребят, то на свою одежду. Типа помоетесь, мы вас переоденем. Повторить это пришлось несколько раз. Вроде как этот Азей и Рона кивнули. – Не вздумайте девушку обежать, – громко сказал он всем пацанам, – а вы двое сделайте ей какую ширму и шампунь с мылом им дайте, – показал Грач на мушкетёров.

– А если они не поймут, что с этим делать? – тут же спросил Одуван.

– Значит, на себе покажешь, как башку мыть и мылиться, – зашипел на него Грач.

Азей повернулся к стоящему мужчине, наклонил голову и приложил к своей груди меч, потом прижал себе к груди вторую руку вместе с рукой девушки, которую держал.

Мужик снова вздохнул, потом положил им обоим на головы свои руки и что-то начал негромко говорить. Оба склонили головы, когда он закончил, девушка обняла мужчину и, развернувшись, снова взяла за руку Азея, и они оба пошли за мушкетёрами. Видимо, благословение они получили.

Мужчина повернулся и посмотрел в глаза Грача, посмотрел пару секунд и что-то ему сказал. Но по его глазам Грач понял, что он просит присмотреть за ними. У Грача у самого дочка, и он знает этот отцовский взгляд и это отцовское переживание за своего ребёнка.

– С ними всё будет хорошо, отец, – негромко сказал ему Грач и протянул руку.

Мужчина посмотрел на неё, не понимая, что надо делать. Грач взял его за руку и крепко пожал ей, в ответ тут же получил крепкое мужское рукопожатие.

Задержались на час, из-за аборигенов. Одувану-таки пришлось раздеваться и показывать на себе, как надо мылиться и мыть голову. Потом Азей всё это показал своей Роне. Команда Грача тут же стала называть их Ромео и Джульетта. Скорее всего, за пару дней, они привыкнут к своим новым именам.

Хорошо, что с самого утра в котёл, который был с собой, поставили греться воду, родник тут был, его ещё вчера нашли. Вот этой тёпленькой водой из ковшика сначала поливали Ромео, а потом он поливал свою Джульетту. Сначала молодые, конечно, обалдели и ни в какую не хотели мылиться, вот для этого Одувану и пришлось показывать всё на себе. Ну а потом из-за ширмы раздавались радостные возгласы девушки. Но надо признать, что закончили они быстро. Ещё больший шок у них вызвала одежда и обувь, которую им подогнал Няма, они всё щупали себя и крутились в разные стороны. Кто-то из пацанов подвёл Джульетту к зеркалу Хаммера, и она увидела себя во всей красе. По их реакциям было видно, что им страшно, они боятся, но они через страх делают всё то, что от них требуют, а ещё их буквально разбирает любопытство. Как говорится, страшно интересно. Пока эти двое мылись, лагерь туземцев снялся с места и уехал на трофейных лошадях и телегах в противоположную сторону.

В общем, аборигены начали внедряться в нормальное человеческое общество.

– Надеюсь, они не наблюют сейчас в машине, – негромко сказал Страйк, когда молодежи показывали, куда им садиться.

Тронулись. Ромео и Джульетта тут же вцепились руками в ручки и вытаращили глаза. Страйк ещё бубнил, что их посадили к нему в тачку, не могли, типа, в Хаммер или багги посадить. Но проехав несколько километров, глаза вроде у молодых стали поменьше, и они уже не поджимали губы и что-то шептали себе потихоньку под нос. Видимо, увидав, что остальные ребята сидят спокойно и эта железная колесница не унесёт их в ад, окончательно успокоились.

– Куда ехать-то, Ромео? – весело спросил у него Страйк, когда они подъехали к очередной развилке.

Ромео приблизился к лобовому стеклу и уверенно ткнул налево, девушка потихоньку кивнула. Утюг Страйка был сделан на базе инкассаторского броневика Форд с высоким потолком, так что места там внутри было более чем. На левой стене внутри были сделаны крепления для оружия, на второй, различные ящики для припасов и различного барахла. На крыше турель с Кордом, ну и по мелочам там припасов напихали, конечно, большую часть занимали цинки с патронами. Но, несмотря на всё это, места внутри было достаточно для 6 человек, а если потесниться, то и больше влезет. Ну и плюс на потолке так же несколько ящиков и крепления для оружия, в полный рост, конечно, ходить уже не получалось, но пригнувшись – легко. Ну и отвал спереди, за это все и звали эту машину Утюг. Когда ехали по лесу, он этим отвалом как бы раздвигал ветки, мелкие деревца и кусты, а потом давил их своим весом.

Со скоростью 40–50 километров в час ехали около часа по дороге, потом она кончилась, и снова начался лес, вернее, она не кончилась, просто стала уже, гораздо уже для машин, и пришлось снова браться за топоры и пилы.

Кстати говоря, сегодня с утра, пока молодежь мылась, Грач отправил в горы багги. Кирпича и ещё нескольких человек не было около полутора часов, они всё старались забраться на машине повыше, чтобы попробовать достучаться с помощью раций до их друзей. Машину им Грач запретил покидать строго настрого и, если что, сразу делать ноги и мчать в лагерь, тут-то уже преследователей встретят, как полагается. Но рации молчали, преследователей не было, как не пускали они их в скан, как не крутились там по горам, везде 0000.