Одиночество дипломата

К 1862 году оружейные заводы Севера, используя новейшее оборудование, выпускали около пяти тысяч ружей в день; Юг с трудом производил триста ружей старого образца в день: сказывалась нехватка станков и квалифицированных рабочих. Одновременно упало сельскохозяйственное производство: многие из плодородных южных земель были постепенно оккупированы или разорены. Даже в армии вводили сокращенный рацион, часто без мяса и хлеба; состоявший в основном из риса, бобов и кукурузных лепешек. И все же на Юге было достаточно продовольствия. Генерал Улисс Грант, будущий военный герой Севера, получал все необходимое с оккупированных им западных земель Дикси. Основной причиной трудностей со снабжением в Конфедерации стал кризис ее железнодорожной системы.

На беду Юга, большинство его железных путей было построено для транспортировки хлопка к морским портам. Не было даже прямой железнодорожной ветки, соединявшей два главных промышленных центра Ричмонд и Атланту. На огромной территории Луизианы насчитывалось лишь 328 миль чугунных путей, в основном одноколейных. К началу войны фрагментарной системой железных дорог Дикси оперировали 113 железнодорожных компаний; существовало 11 колей разной ширины. Губернатор Северной Каролины Венс отказался пустить через свой штат соединительную ветку с колеей той же ширины, что и в Вирджинии.

Стараниями Иуды Бенджамина началась национализация железных дорог Юга. Каждый локомотив был на вес золота. Выпуск железнодорожного оборудования и прокат рельсов существенно сократился из-за переориентации производства на военные нужды. Было решено разобрать многие второстепенные железные дороги для строительства новых, необходимых фронту путей. Это усложнило и без того тяжелую ситуацию со снабжением в тылу. Сотни тонн продовольствия гнили в ожидании отправки. Югу отчаянно недоставало соли, основного консерванта мяса в доэлектрическую эпоху. Нехватка была столь велика, что работавшие на солеварнях освобождались от военной службы. Земляные полы коптилен, пропитанные каплями с бекона, срывали и кипятили, чтобы не пропадали и крупицы соли.

В военном департаменте за Иудой ежедневно наблюдал внимательный и недобрый глаз. Чиновник Дж. Б. Джонс оставил целые тома дневниковых записей, вышедших после войны отдельной книгой. Среди воспоминаний Джонса встречаются и такие: «Все беды людей происходят из-за любителей негров вроде Бенджамина, еврея, жена которого живет в Париже». Всевидящий Джонс по-своему отметил и тесные, доверительные контакты Дэвиса и Бенджамина: «Президент болеет, и на улицах ходят слухи, что его готовят к причащению. Уповаю на это, ибо наступит тогда конец и потомку тех, кто распял нашего Спасителя».

В августе 1861 года Конгресс США, в котором заправляли республиканцы крайнего толка, принял закон о конфискации имущества участников мятежа (к имуществу относили и рабов). Президент Линкольн отменил на период войны действие законов о неприкосновенности личности. Солдаты обыскивали и закрывали редакции оппозиционных газет и журналов, а также ряд организаций Демократической партии. Свобода слова в США стала наказуемой. Линкольн отменил право арестованного на судебное слушание – мера, позволявшая быстро и надолго сажать в тюрьму всех «неблагонадежных». Государственный секретарь Уильям Сюард говорил, указывая на колокольчик на своем столе: «Я могу отправить в тюрьму любого человека, будь он виновен или нет».

Отсутствие четких юридических критериев «нелояльности» было безотказным инструментом в работе особых «военных комиссий», подменивших собой суды. Незаконные аресты стали повседневной практикой в борьбе с политическими противниками. Более 35 тысяч северян были отправлены в тюрьму за критику республиканской администрации. Протесты председателя Верховного Суда США Роджера Б. Тони оставались без внимания. Правительство Линкольна нарушило целый ряд положений Конституции и федеральные законы, введя, по сути, режим диктатуры.

7 ноября 1861 года у местечка Белмонт, на стыке штатов Миссури и Кентукки, южане нанесли поражение войскам Севера. Конфедератами командовал генерал Леонидас Полк, в прошлом протестантский епископ Нового Орлеана. Поверх генеральского мундира Полк по-прежнему носил скромное одеяние служителя Божьего, и время от времени читал солдатам проповеди и совершал церковные таинства. Во главе северян стоял Улисс Грант, который до войны был отставным капитаном, покинувшим службу из-за беспробудного пьянства (его отставку принял тогдашний военный министр США Джефферсон Дэвис). Грант жил в Иллинойсе и едва сводил концы с концами, торгуя конской упряжью. Вряд ли кто мог тогда заподозрить в нем будущего президента страны.

Изменчивое военное счастье было в тот день на стороне конфедератов. Они обратили северян в позорное бегство, захватили и сожгли их лагерь. В числе попавших в плен оказалась жена Гранта со своими рабами. Но недаром Уинстон Черчилль сказал как-то про Гражданскую войну в США, что «это была последняя война, которую вели джентльмены». Южане, извинившись, освободили мадам Грант и ее слуг.

Между тем американские канонерки медленно, но верно затягивали петлю морской блокады. Все меньше кораблей с ценным грузом прорывалось через это кольцо. Юг стал строить небольшие быстроходные суда-«москиты», которые могли под покровом ночи проникать из Вест-Индии в гавани Дикси. Разбросанные гарнизоны и форты Юга не могли защитить более трех с половиной тысяч миль его береговой линии. И с каждым утерянным фортом или гаванью все труднее становилось дышать Конфедерации, столь остро нуждавшейся в самом необходимом.

Ресурсы Дикси были недостаточны даже для ведения оборонительной войны. Однако генералы Юга жаждали славы и побед. Герой форта Самтер и Булл Рана красноречивый Борегар требовал похода на Вашингтон. Для генералов Конфедерации, гордившихся своими военными традициями, назначение адвоката-еврея на пост военного министра было почти оскорблением. Они игнорировали его предписания и зачастую обращались к президенту, минуя военное министерство. Недруги и политические противники Джефферсона Дэвиса, не решаясь пока в открытую критиковать президента, также избрали своей мишенью «некомпетентного» главу военного департамента.

Иуда Бенджамин не ввязывался в политические или штабные распри. По-прежнему сдержанный и невозмутимый, он избрал для себя роль чиновника-администратора. Уже после краха Конфедерации арестованный Дэвис однажды признался своему тюремному врачу, что в его кабинете был лишь один человек без личных амбиций – Иуда Бенджамин. Как военный министр он сделал немало для создания боеспособной армии и его усилия дали свои плоды в успешной военной компании осени 1862 года. Но современники не смогли оценить роль Бенджамина по достоинству: слава побед доставалась генералам Дикси, горечь поражений ложилась на плечи военного министра.

В феврале 1862 года войска Улисса Гранта осадили хорошо укрепленный форпост западной Конфедерации – форт Донельсон на реке Теннесси. Неудачную оборону крепости возглавлял генерал Бакнер, с которым Грант учился в Вест-Пойнте, а затем воевал в Мексике. Когда-то Бакнер одолжил нищему капитану Гранту денег, чтобы помочь тому добраться до дома после увольнения из армии.

Утром 16 февраля генерал Бакнер, отчаявшись удержать крепость, направил бывшему однокашнику письмо с предложением оговорить возможные условия своей капитуляции. Ответ Гранта вошел во все исторические монографии: «Единственным условием является безусловная капитуляция». Рассказывают, что в момент сдачи южанами оружия, Грант подошел к своему бывшему кредитору и протянул ему кошелек с занятой когда-то суммой.

Трудно передать, что творилось на Севере в те дни. Газеты выходили с огромными заголовками «Враг отступает!», «Полная победа!», «Безоговорочная капитуляция!» Счастливые мальчишки-продавцы сновали по улицам Нью-Йорка и Филадельфии, Вашингтона и Чикаго, наперебой выкрикивая эти заголовки, повсюду возникали стихийные митинги и шествия. В том же феврале 1862 года Конфедерация понесла еще одну ощутимую потерю: войска Севера взяли с боем форт Роанок в Вирджинии. Виновником случившегося пресса и политики Юга объявили военное министерство, не доставившее подкрепление для форта. Самой удобной мишенью для критики стал, естественно, Бенджамин. Сам военный министр хранил молчание, что приводило его противников в еще большее исступление. Похороны капитана Вайза, сына губернатора Вирджинии, погибшего в этом бою, превратились в политическую демонстрацию в Ричмонде. Конгресс приступил к рассмотрению резолюции о некомпетентности военного министра.

«Я несу персональную ответственность за Роанок», – в течение нескольких часов повторял «Иуда Конфедерации» в ходе допроса в комиссии Конгресса. Много лет спустя, когда ушли из жизни основные участники тех событий, полковник Ч. Маршалл, штабной офицер в Ричмонде, опубликовал «Секретную историю Конфедерации», где рассказал всю правду о случившемся. Трагическая истина, которую всячески старались скрыть в те дни, заключалась в том, что у правительства Конфедерации не было ни пороха, ни вооружения для поддержки гарнизона форта. Своим молчанием Иуда Бенджамин защитил от нападок президента Дэвиса. Взяв на себя роль главного виновника военных неудач, он возвращал Джефферсону Дэвису свой долг за несостоявшуюся шесть лет назад дуэль. Военный министр подал прошение об отставке. Всего за годы войны шесть человек возглавляли военное министерство и четверо сменились на посту генерального прокурора Конфедерации.

Как никто другой, Иуда Бенджамин понимал, что реальное соотношение военных и экономических сил Севера и Юга не оставляет надежд на победу Конфедерации в этой войне. Выйдя в отставку, он мог бы вести жизнь частного лица или получить выгодную и мало обязывающую должность. Он даже мог под благовидным предлогом покинуть страну, как это сделали многие богатые плантаторы Луизианы. Но Бенджамин предпочел разделить свою судьбу с любимым им Югом и остался в кабинете Дэвиса.

17 марта 1862 года президент Дэвис утвердил Иуду Филиппа Бенд жамина в должности государственного секретаря Конфедеративных Штатов. Впервые в истории еврей занимал самый высокий пост, доступный иммигранту в американской государственной иерархии. Столичная газета «Экзаминер» в лице ее главного редактора отреагировала на назначение так: «Присутствие Синагоги не уменьшилось; оно остается в полной мере».

Хлопковая дипломатия

Гражданская война в США охватила огромное пространство – от Потомака до Мексиканского залива, от Вирджинии до бескрайних территорий американского Запада (в состав Конфедерации вошли Индейские территории, и пять крупнейших индейских республик послали своих представителей в Ричмонд). Еще более обширными были военные действия Севера и Юга на морях. Самое северное из морских сражений в Атлантике случилось близ Полярного круга, самое южное – у берегов Бразилии. Летом 1863 года, преследуя торговое судно южан, военный корабль США подверг обстрелу японский порт Йокогаму. В июне 1864 года художник Эдуард Мане стал свидетелем последнего боя фрегата «Алабама» с кораблем северян близ французского порта Шербур. Взволнованный увиденным, Мане запечатлел один из самых драматических моментов поединка: капитан военного шлюпа США Уинслоу потопил у берега Ла-Манша конфедератский крейсер капитана Семмса. Оба американских офицера в молодые годы несли службу на одном корабле и даже делили одну каюту.

Не меньшее значение в истории конфликта сыграла и дипломатическая война в Европе. Иуда Бенджамин был в числе тех политиков Юга, кто понимал, что судьба Дикси зависит не только от доблести ее генералов, но и от эффективных внешнеполитических действий правительства. Трудностей на международном фронте Гражданской войны было не меньше, чем на полях сражений. Перед государственным секретарем Конфедерации стояли две почти невыполнимые задачи: добиться дипломатического признания молодой республики и получить крайне необходимую для Юга военную и финансовую помощь.

Бенджамин начал с перестройки дипломатических служб. Эмиссары, посланные прежним госсекретарем Р. Тумбсом в Англию, Францию и Испанию, не смогли добиться многого. Они увязли при европейских дворах в бесплодных дискуссиях о легитимности сецессии и правах штатов. Между тем Конфедерация все острее ощущала последствия морской блокады.

Не имевшему серьезного дипломатического опыта Бенджамину противостояли такие искушенные в международных интригах деятели, как английский премьер-министр Пальмерстон и французский император Наполеон III. Обе крупнейшие европейские державы зависели от поставок американского сырья. Борьба за хлопок в XIX столетии была не менее ожесточенной, чем борьба за нефть в современном мире. Текстильная промышленность составляла основу британской экономики. Более миллиона рабочих были непосредственно заняты в этой индустрии и около трех миллионов – в смежных отраслях. Протекционистские тарифы и хлопковый дефицит чувствительно ударили и по французской промышленности. Однако в европейских столицах предпочли занять выжидательную позицию, наблюдая, куда склонится чаша весов войны.

Самое большее, чего удалось добиться администрации Дэвиса от Великобритании – признание за Югом статуса воюющей стороны. Примеру Англии последовали Франция, Испания, Бразилия и Нидерланды. Дальнейшие внешнеполитические усилия Конфедерации сводились к нулю дипломатией Севера. Госсекретарь США Уильям Сюард настойчиво доводил до сведения послов европейских держав, что конфликт между Севером и Югом не является войной, а всего лишь – «локальным» мятежом, который не затрагивает интересы иностранных государств. К тому времени «домашняя ссора» Севера и Юга уже унесла десятки тысяч жизней.

В марте 1862 года Джордж Макклелан приступил к осуществлению своего плана по разгрому Конфедерации. Четырем сотням кораблей – собранным речным, морским, озерным судам, колесным и винтовым пароходам, шхунам, баркам и баржам – понадобилось три недели, чтобы перебросить многотысячную федеральную армию на побережье Вирджинии. Отсюда «новый Наполеон» собирался идти на Ричмонд. Одновременно, согласно стратегическому плану «Анаконда», возобновились боевые действия и на Западе, ставившие своей целью оккупацию долины реки Миссисипи и отсечение от Конфедерации богатых сырьем штатов Теннесси и Арканзас.

6 апреля 1862 года армии Севера и Юга сошлись на берегах реки Теннесси, у местечка Шайло, что в переводе с древнееврейского означает «мирное место». После необыкновенно ожесточенного двухдневного сражения южане отступили. При Шайло погиб генерал-конфедерат Альберт Джонстон, которому прочили славу первого полководца Юга. Джонстон истекал кровью после ранения в ногу, но отказался от помощи, послав своего врача спасать раненых солдат. Бригадный генерал США Улисс Грант, едва сдержавший в первый день атаки конфедератов, был отправлен в отставку.

По обе стороны линии фронта содрогнулись: у Шайло убито и ранено американцев больше, чем за все предыдущие войны США вместе взятые. «Мирное место» по человеческим потерям оказалось равным битве при Ватерлоо. Но тогда еще никто не знал, что впереди было около двадцати еще более кровавых «ватерлоо» американской междоусобицы.

В Европе тем временем раскручивалась сложная дипломатическая интрига. Иуда Бенджамин вводил в политическую борьбу все новые ресурсы. Правительство Конфедерации предложило Лондону и Парижу особые условия торгового соглашения: беспошлинную торговлю в течение нескольких лет и сотни тысяч тюков хлопка (стоимостью в миллионы долларов) в качестве дара за снятие блокады. Бенджамин предлагал Старому Свету не просто выгодный коммерческий союз, но во многом дискриминационный для Юга – война и блокада диктовали Конфедерации свои жесткие условия.

Виконт Генри Джон Темпл Пальмерстон, представитель высшего слоя английской аристократии, был олицетворением дипломатических традиций Туманного Альбиона. Он начал свою карьеру в британском парламенте еще до того, как появились на свет Дж. Дэвис, И. Бенджамин и А. Линкольн. Он был на три года старше американской конституции. За свою длинную политическую биографию лорд Пальмерстон дважды занимал кресло премьер-министра и много лет служил своей стране в качестве главы Сент-Джеймского двора – министерства иностранных дел. Изощренные интриги внешней политики были его стихией, и английский премьер, как никто другой, демонстрировал истинность старого изречения, что у Британии нет постоянных друзей, но есть постоянные интересы. При сложившемся раскладе сил Лондону был выгоден нейтралитет. Всего несколько лет назад закончилась Крымская война. Великобритания вела колониальные войны в Индии, Китае, Ираке, Афганистане. Перспектива увязнуть в длительном заокеанском конфликте с неясным исходом не входила в расчеты осторожного Пальмерстона.

Наполеон III в свою очередь был заинтересован в усилении французского влияния за океаном и открытии рынка Америки, свободного от запретительных тарифов. Импозантный Шарль-Луи-Наполеон был третьим сыном в семье младшего брата Наполеона Бонапарта. В Европе ходили слухи о его не очень «чистокровном» происхождении. В 1852 году «племянник» совершил государственный переворот и провозгласил себя императором под именем Наполеона III (во Франции тогда говорили: «Великое имя без великой личности»). Склонный к военным авантюрам, он вмешивался почти во все европейские конфликты и постоянно менял свою внешнюю политику.

Иуда Бенджамин был лишен роскоши выбирать партнеров для дипломатических союзов. Посланник Конфедерации, бывший сенатор из Луизианы Джон Слайделл неоднократно пытался убедить французского императора, насколько выгоден коммерческий и военный союз с Ричмондом. По меткому выражению Виктора Гюго, голландец обуздывал в Наполеоне III корсиканца. Ему в первую очередь хотелось втянуть старую соперницу Британию в войну с США. С другой стороны, Наполеон III никогда не оставлял надежды возродить былую колониальную славу Франции. Воспользовавшись расколом и ослаблением Соединенных Штатов, император решился на интервенцию в Мексику – по примеру египетского похода Бонапарта. Южный сосед США всего сорок лет назад освободился от испанского владычества; за это время в стране сменилось 36 правительств и 73 президента. Очередное мексиканское правительство, истощенное раздорами и войнами, отменило все выплаты по иностранным долгам. Это и дало Наполеону III формальный предлог для вторжения.

Весной 1862 года Гражданская война в США вступила в одну из своих самых драматических фаз. Макклелан медленно, но неуклонно продвигавшийся к Ричмонду, выходил на основные рубежи для штурма столицы Юга. В конце апреля федеральные войска одержали крупную победу и в Луизиане, взяв с боем форты Нового Орлеана. Конфедераты были вынуждены оставить город. Путь отступавших освещали подожженные ими 15 тысяч тюков хлопка и горящие недостроенные канонерки на верфях. С потерей крупнейшего порта Юг утратил контроль над устьем Миссисипи. Федеральная «анаконда» еще сильнее сжала свои кольца.

Город, где прошли лучшие дни Бенджамина, переживал тяжелые времена. Генерал Бен Батлер, назначенный Линкольном военным губернатором Нового Орлеана, приступил к наведению «конституционного порядка». По его приказу закрыли все оппозиционные газеты, а в «мятежных» церквях священников заменили полковые капелланы. У тех, кого подозревали в симпатиях к Конфедерации, конфисковывали имущество; вести бизнес в городе могли только принявшие присягу на верность США. Пытавшийся протестовать мэр города был отправлен под арест в близлежащий форт, превращенный в тюрьму. Вслед за ним последовали и остальные, недовольные деятельностью «генерала-освободителя».

Бен Батлер захватил 418 старинных бронзовых колоколов, собранных для переплавки на военные нужды Юга. Вытащенные из тайников, «мятежные колокола» были отосланы на родину генерала, в Бостон, где их продали с аукциона. Коллекционеры и богачи, желавшие слышать в своих церквях «звон поверженного Юга», платили до тридцати тысяч долларов за колокол. За годы войны сам генерал несказанно разбогател на распродажах конфискованной собственности южан. Батлер не брезговал и «мелочевкой»: ходили слухи, что он прикарманил столовое серебро из усадьбы генерала-конфедерата в Новом Орлеане, ставшей резиденцией военного губернатора. С той поры к Батлеру прилепилась презрительная кличка «ложечник».

Джефферсон Дэвис

Но для того, чтобы окончательно покорить город, губернатору Батлеру пришлось иметь дело с дамами Нового Орлеана. Темпераментные южанки всем своим поведением выказывали презрение к захватчикам: они демонстративно отворачивались от янки и переходили на другую сторону улицы, а во Французском квартале, бывало, выливали помои из окон на головы офицеров. 15 мая 1862 года Бен Батлер издал свой знаменитый приказ № 28, более известный как «женский». Генерал заявил, что с любой женщиной, которая «словом, жестом или движением» оскорбит служащего федеральной армии, будут обращаться как с уличной проституткой. Для Юга, гордившегося своим подчеркнуто рыцарским отношением к женщинам, это была пощечина. Отныне кличка «чудовище» всегда сопровождала имя Батлера. За его голову назначили солидную денежную награду. Изготовители ночных горшков в стране Дикси также определились в своем отношении к «чудовищу Батлеру». Его изображения в течение нескольких десятилетий «украшали» дно ночных ваз южан.

Приходящие из Луизианы новости касались и лично Иуды Бенджамина. Его имущество было разграблено или конфисковано. Обе сестры Бенджамина оказались выброшенными на улицу с небольшим узлом вещей лишь за то, что они были родственницами «известного мятежника». Жители города под властью Батлера боялись дать им приют. Женщины смогли найти убежище в доме сердобольной англичанки. Из всего принадлежавшего Иуде личного имущества до наших дней уцелела лишь небольшая шкатулка, оказавшаяся в Национальном архиве в Вашингтоне. В ней сохранились облигации несостоявшейся железнодорожной компании Теуантепек.

Роберт Ли

Генерал Батлер неоднократно заявлял, что большинство шпионов Конфедерации – евреи. В своей корреспонденции он обычно называл их «племенем Бенджамина». В традиционной своей манере генерал докладывал военному министру США Стентону о поимке контрабандиста: «Я уверен, что другой еврей – еще один Иуда – считает, что его вложение в виде тридцати сребреников будет выгодным до того, как наказание за предательство постигнет его». В другом донесении Батлер сообщал в Вашингтон, что захватил «150 мятежников, 90 мулов, 60 рабов и 5 евреев».

В мае 1862 года в интервью «Нью-Йорк Таймс» Уильям Сюард утверждал, что Конфедерация расходует свои последние ресурсы и уже близка к краху. Джордж Макклелан, приведший под стены Ричмонда стотысячную армию, остановился всего в девяти милях от столицы Юга. На форпостах федеральной армии солдаты слышали по утрам звон колоколов ричмондских церквей. Победа казалось столь близкой, что на Севере прекратился призыв в армию. Ричмондские конгрессмены свернули работу и спешно покидали столицу. Джефферсон Дэвис распорядился подготовить город к уличным боям.

На совещании кабинета министров на вопрос Дэвиса, где должна пройти следующая линия обороны после падения столицы, военный советник президента Роберт Ли дал неожиданный ответ: «Ричмонд сдавать нельзя». В эти кризисные дни он принял командование над вооруженными силами Вирджинии. В знаменитой Семидневной битве, с 26 июня по 2 июля 1862 года, Роберт Ли понес большие потери, но отбросил войска Макклелана от Ричмонда к морскому побережью, на их исходные позиции.

Изнурительная война между Севером и Югом продолжалась и по другую сторону Атлантики. Оружием в той войне были деньги. На Старом континенте шла борьба с помощью золота, займов, кредитных операций, военных поставок. Впервые в истории использовалось такое мощное оружие, как формирование общественного мнения через прессу. И Бенджамин, и Сюард направляли за океан журналистов, бизнесменов, религиозных деятелей, которые развернули ожесточенную пропаганду и контрпропаганду – в европейских столицах шла нешуточная схватка за влияние на правящие круги.

Самым сильным аргументом Конфедерации оставался хлопок: Юг торгует «белым золотом» только с теми странами, которые согласны поставлять Дикси военное снаряжение. Однако столь мощный экономический стимул не приносил желаемого результата. Дефицит сырья все еще не был ощутимым, ибо довоенный прекрасный урожай хлопка доверху заполнил склады Манчестера и Ливерпуля. К тому же Великобритания нашла выход в увеличении импорта хлопка из Египта и Индии. С другой стороны, неурожай зерновых в Европе поставил ее в зависимость от американских поставок, и госсекретарь Сюард успешно разыгрывал карту «пшеничного эмбарго».

В условиях военно-морской блокады прекратилась постоянная связь Ричмонда с Европой. Шифровки и депеши Бенджамина приходили с большим опозданием и часто перехватывались. Новости из Старого Света не обнадеживали: дипломатический корпус Сюарда умело саботировал или срывал внешнеполитические акции Юга. Когда в июле 1862 года в британском парламенте впервые раздались голоса в пользу дипломатического признания Конфедерации, Уильям Сюард направил в американские посольства за границей письма, где говорилось, что если европейские державы пойдут на вмешательство в американские дела, правительство США вынуждено будет санкционировать революционную «войну рабов».