Дорогой скорби: падение, огонь и покаяние

И после того, как магия прекратила свою деятельность, на Азариэля тут же напала усталость и хандра, от такого потока апатии он чуть не рухнул, но воля взяла верх. И пока монстр стоял погружённый в удивление, Азариэль смог нанести решающий удар. Он вознёс оружие у себя над головой и, шатаясь, метнул его в тварь из Обливиона.

Острие, лихорадочно сияя лазурью солнечного света, прилетело монстру в сердце, подобно тому, как пика пробивает сердечную мышцу. И клинок, словно зачарованный на выжигание губительных сил, стал извергать потоки жаркого солнечного пламени, словно рождённое из эфира, в тело чудовища. Гигантская омерзительная тварь стала шататься во все стороны и широко размахивать руками. Из клыкастого рта полился чёрный гной с густой смердящей кровью, а само тело началось вздуваться как бычий пузырь. Через пару секунд из всех возможных щелей этой твари лился густой и смердящий гной. И, в конце концов, раздался взрыв.

Куски трупного и гнилого мяса разлетелись по всему помещению, закидав его массой мертвечины, стены и пол не просто оросило, а залило всеми омерзительными нечистотами, которые находятся внутри этой туши. Трупная вонь, смешанная со смрадом гноя и нечистот заполнила помещение, просто сделав его невыносимым. От того, что некогда было могущественным существом осталось только смердящее месиво.

Азариэль, промокший в гнили, крови и нечистотах подошёл к своему клинку, который потерял великолепное свечение и приобрёл обычные стальные оттенки. Альтмер сунул его обратно в ножны и поспешил покинуть это проклятое помещение, оставив за собой лишь

Парень сюда приходил с любопытством и выходил с надеждой. Пускай его любознательность обошлась в жизнь его «сестры», но такова была плата за знания, которые он получил и ту надежду, что здесь была обретена. Теперь он знал, куда нужно идти и с чего начинать свои возобновлённые поиски. Но лучше всего он понимал, что сначала нужно ему сменить эту смердящую всеми противными запахами одежду на что-то получше, что не так будет отпугивать прохожих. И он вспомнил, как в банке два года назад заложил сотню септимов серебром.

Сияние золота на пальце катжита привлекло Азариэля, и он склонился на ним, отряхнув от мерзких ошмётков плоти. Золотые ладони держат рубиновое сердце, и Азариэль вспомнил, что как-то видел кольцо у Алитии.

– Так вот кто утащил колечко, – мгновенно парень поднёс ладонь и стянул украшение с мёртвой руки.

Азариэлю неизвестно, откуда у Зарго кольцо мёртвого архимага. Возможно он снял с трупа Алитии, считая, что оно предоставляет магическую ценность. Сам архимаг-то носил, но ничего кроме личной ценности оно не несёт и Азариэль бросает его в маленький сумок на поясе, надеясь при встрече отдать Ариану.

Выпрямившись, Азариэль осмотрелся. Теперь его ведёт новый смысл и новая надежда. Пора отпустить старое. Ордену место на кладбище истории, но вот месть за его смерть ещё можно исполнить.

Глава 15. Собор на крови

Спустя пять дней. У Риверхолда.

Стоит прекрасная солнечная погода, которая озаряет весь южный Сиродил и северный Эльсвейр. Небосвод Тамриэля сияет солнечной лазурью, а светлое голубое небо полыхает свежестью и красотой, заставляя радоваться любого, кто поднимет голову к небу. Лёгкий и практически неощутимый ветер гуляет по лугам, холмам и лесам этих славных мест, разнося приятный аромат цветов.

Лес изумителен и приятен. Пение птиц мило и отменно успокаивает, а отсутствие монстров и опасных животных делает здешние кущи безопасными. Особенно хорошо в лесах, которые наполнились букетами самых различных ароматов и прохладной свежестью теней, ставшей прекрасным местом досуга для таких солнечных дней.

Но идиллия подобных дней нарушается только неизвестным странником, пришедшим с севера, который рыскал в поисках убежища тех, кто некогда предал неизвестный всему миру Орден. Он шагает через леса, луга и холмы как ищейка выискивая следы тех, кто мог предать его братьев и сестёр.

Азариэль обыскал все пещеры, старые развалины и заброшенные форты в окрестностях Риверхолда, временами даже проходя всё дальше к городам родины катжитов. Куда его только не заносило – от старых имперских фортов, набитых бандитами вплоть до заброшенных шахт, населённых гоблинами; от пещер, где от света правосудия прячутся контрабандисты до древних руин, где кишмя кишит нежить и души неуспокоенных

И обыскав весь скоп мест, где можно укрыть тёмные дела, Азариэль уже был готов сдаться и отправиться к имперскому связному в Сейда Нин за информацией, но охотничья наблюдательность выручила его.

Парню рассказал один молодой добытчик пушнины из катжитов, что видел огромное скопление сектантов к югу от Риверхолда. Охотник поведал ему, как они ночью плясали возле небольшого кургана и как оттуда, изнутри этого невысокого холма вышел воитель, возле которого сама тьма сгущалась. Его броня была выкрашена в пурпурные цвета, с плеч, вместо плаща, свисала шкура вернвольфа, а весь доспех был усеян золотыми цепочками и драгоценными каменьями, которые сияли огнями потустороннего мира.

А в описании чёрного воителя гибельных сил Азариэль определённо узнал архипредателя – Люция, который совратил его бывших братьев и сестёр, поняв, что место, где происходил этот ритуал и есть их «тёмный собор». И охотник назвал, где происходила эта чёрная вакханалия, указав на местность к западу от Риверхолда и к северу от Тардорн Вуд.

Азариэль, без промедлений, двинулся к тому месту, где в последний раз видели свору сектантов под началом Люция. И известно, какое желание им больше двигало, подталкивая к тому странному и мистическому кургану, став топливом мотивов для сердца и деяний. Месть – явление, которое пропитало Азариэля, каждую его клетку организма и он не успокоится, пока не отыщет Люция и не истребит всю его свору.

Азариэль практически дошёл до того места на которое ему указал молодой охотник. Мер спускался с лесной опушки, как заметил тот самый холм, возле которого несколько дней назад плясали сектанты. Он больше напоминал вздувшийся волдырь на теле земли, покрытый изумрудными травами – поросший, ничем не приметный, но всё же привлекал внимание некой необычностью.

По траве шуршат новые сапоги, обтянувшие голенище до колена, утянувшие штаны из тёмно-синей ткани. Торс защитил толстый безрукавный жилет из кожи мамонта и усиленный пластинами стали, закрыв свободную домотканую рубаху. Азариэль до сих пор полон удивления, как ему хватило денег на всю одежду, каким чудом в банке скопилась такая сумма, но эти мысли быстро отошли на второй план, когда впереди показались образы холмища.

– Ох, Люций, – стягивая меч с бедра, произнёс Азариэль.

Весьма большой холм, перед которым мер выглядел небольшим, имеет один вход – небольшая еле заметная лазейка так и манит всякого искателя бед или приключений, но он пришёл сюда не за этим.

Парень достал свиток, в котором заключена магия освещения, произвёл необходимые взмахи руками, и над ним засиял тёплый и ласковый шар света, озаривший глубь пещеры. Азариэль сделал шаг и почувствовал, как его подошва ступила на камень, и по ощущениям он крепок и мигом смекнул, что его нога ступила на лестницу, ведущую в недра пещеры. И почувствовав, что под его ногами твёрдый камень, альтмер сделал шаг вперёд.

Бывший рыцарь Ордена начал идти, постепенно спускаясь в самую глубь пещеры. Он шёл пару минут по каменной винтовой лестнице, всё глубже спускаясь в недра сухой пещеры, и наступил момент, когда сам каменистый тоннель стала подходить к концу, и Азариэль наткнулся на старую, деревянную и закрытую дверь, которая явно вела дальше.

Азариэль толкнул её, но она оказалась накрепко закрыта, и он осмотрел её со всех сторон, всматриваясь в каждую деталь. Дверь является обычной, деревянной, местами сгнившие доски и медленно превращающаяся в труху.

– Раззудись, – с этим словом Азариэль сделал полшага назад и со всей силы приложился сапогом по доскам; мягкие и сгнившие они расступились и разлетелись под напором удара.

И разбитая в щепки дверь открыла вход в неимоверно огромное пещерное помещение, которое находилось практически над холмом наверху. Сверху угрожающе свисают десятки сталактитов, готовых сорваться и пасть на огромное здание, напоминающее храмы Сиродила, только без привычного шпиля. Вокруг соборо-подобного строения разбиты иссохший палисадник с оградкой и скопище маленьких пустеющих палаток.

Бывший рыцарь стал своё продвижение к двери в зловещий окутанный тайнами и мраком собор. Он прошёлся через внешний дворик, окружаемый целыми фалангами завядших и пожухших растений. Втянув ноздрями порцию воздуха, парень почувствовал, что воздух здесь намного гуще с преобладанием пьянеющей приторности. Фибры души содрогаются и Азариэлю кажется, что он слышит нереальный шёпот, нарастающий с каждым шагом:

– Служи… служи… служи… раскрепощение… похоть… страсть… кровь… знание… безумие… ты безумен…

– Духи, прочь, – пытается отогнать Азариэль ещё сильнее.

Высший эльф подошёл к двери собора. Он провёл по ней ладонью и почувствовал отполированное до стеклянной глади дерево, укреплённое металлическими элементами, и толкнул рукой. Дверь оказалась открыта и со скрипом отвернулась, предоставив проход.

Азариэль аккуратно зашёл в собор. Вся архитектура храма в точности повторяет убранство и устройство часовен и церквей Сиродила, будто бы они сделаны под копирку, вот только окна не содержали никаких витражей – серые и лишённые намёка раскраску. Обстановка в этом соборе отступников неимоверно огорчает одним страшным видом, трогая сердце прохладной рукой. Под ногами хрустит не черепица или мусор, но редкие кости, а стены украшены ужасающими грубыми ликами даэдрических принцев. Где-то по углам расставлены виселицы, на которых покачиваются иссушенные тела, но вони от них не исходит.

– Что за беспорядок?

Повсюду валялись опрокинутые в хаотичном порядке жаровни. На полу валяются разбросанные и местами сгнившие книги, перемешавшиеся с разбитыми скамьями. Со всех сторон на Азариэля смотрели серые и пошедшие трещинами стены, с которых уже практически спала вся краска, кроме той, которыми нарисованы нечестивые образы, и разило тяжёлой сыростью.

Парень подошёл к жаровне и втянул лёгкими аромат, который вокруг неё витал. Сладко опьяняющий и наркотический аромат скумы только усилился, попросту ударив парню в ноздри. Бывший рыцарь понял, что Люций жёг в жаровни наркотик, чтобы затуманить разум отступников, сектантов и прочих отщепенцев, которые повелись на его слова.

Следующее, что заинтересовало парня, это были разбросанные по полу тома. Азариэль нагнулся, что б осмотреть все лежащие книги, но вот только толку от них не было, ибо они все пестрят следами горения или гнили. И поняв, что книги ничего не расскажут ему о произошедших здесь событиях, бывший рыцарь дальше отправился осматривать собор.

Его привело, где у храмов Сиродила обычно было святилище, но сделал крайне удивительное открытие. Он встретил жертвенники всем Даэдра, сгруппированным сугубо по тем «домам», в которых их собрала необычная для Тамриэля ересь. И внимательно приглядевшись к ним, Азариэль увидел засохшие и практически выцветшие капельки крови.

– Видимо приносили жертвы, – констатировал Азариэль.

Альтмер подошёл к осквернённым алтарям, и там он, на пьедестале Хермеуса Моры нашёл странную, обтянутую тугой кожей книгу.

– Что тут у нас, – Азариэль подобрал странные записи и раскрыл их.

Символика и тем более буквы в книге на подобии даэдрического письмена в мифическом «Мистериуме Заркса». Азариэль стал бегать взглядом по страницам, вычитывая информацию, но ничего хорошего для себя не находил, поскольку всё о чём повествует книга, так это о Даэдра и не более того. Неожиданно из страниц выпали пожелтевшие листки, мягко порхнувшие на пол, но Азариэль не дал им долго пролежать, моментально их подняв.

Пролистав мысли неизвестного сектанта или отступника Азариэль наткнулся на крайне интересные записи, на которые не мог не обратить внимания:

«Наш новый и великий Орден Чёрной Ложи, ревнитель свободы, организованный талантливым, как он себя называет, «Королём», каждый день набирает всё больше членов. В наши ряды приходит пополнения в виде всех рас Тамриэля. Ему даже некоторые служащие Империи присылают деньги и ресурсы, в обмен на обещания о власти в новом мире. Но мы то знаем, что когда придёт эпоха свободы то только «он» будет властвовать и править над всем континентом и даже за его пределами. Мне повезло, что у такого прекрасного и всеми любимого человека как Люция я работаю секретарём. И мне в этих записях хотелось бы отразить, чего мы добились. Наш славный и великий Приход под Бравилом набрал уже больше пятидесяти последователей, готовых примкнуть к делу удовольствию и сладострастию. Славный и могущественный Приорат под Оркестом набирает свою силу в восемьдесят верных слуг, готовых на противника обрушить своё мастерство в знаниях. Закрытый и аскетичный Монастырь под Танетом, собрал в кулак сил на сто двадцать монахов разложения, презрения и болезней и в любой момент они готовы выпустить чуму на мир. Ну и самые большие успехи у великолепной Часовни под Вэйрстом, которая набрала двести служителей».

– Что за погань? – разгневался Азариэль, когда увидел, как разросся культ Люция.

Азариэль убрал листки в карман, ужаснувшись той мощи, которая каждый день набирает силу и готовится выступить против императора, Империи, Тамриэля и самого Нирна. Парень понимал, что если не остановить эту заразу, то уже через несколько лет под началом Люция соберётся столько войск, что он сможет вести войну со всем миру, бросив вызов самим богам. И в его мыслях промелькнули воспоминания об имперском информаторе в Канцелярии. Похоже, Империя становится единственным, кто сможет остановить чёрный поход Люция против всего Тамриэля.

Как только Азариэль стал собираться покинуть это чёрное место, его остановили. От неожиданности Азариэль вздрогнул, и по душе пробежала волна страха вместе с болезненными ощущениями колкости в сердце. Раздался огрубевший женский голос, некогда бывший приятным и милым:

– А вот и ты. Что ж, приятно тебя видеть.

Азариэль посмотрел на хозяйку слов, искажённых в сарказме. На него тёмно-синие глаза направила высокая стройная девушка. Лицо окаймлено распушённым объёмным волосом расцветки крыла вороны, подстриженным до плеч и слегка касающиеся мантии чёрного цвета, расшитой даэдрической символикой, до самых сапог. Её кожа – такая же бледная, что и прежде, только на лице есть пара ссадин и отметин крови.

– К-как? – удивился Азариэль, сильнее сжав меч. – Ли-Лира?

– О, я слышу, теперь твой голос задрожал. Смотрю, ты сильно изменился… стал похож на портового пьяницу.

– Как? Как ты выжила после Цитадели? Зачем ты сюда пришла?

– А тебе-то есть дело! – рявкнула девушка у входа и Азариэль осторожно зашагал к ней. – Тебе не было до меня в Ордене, какая разница сейчас?

– Давай без воспоминаний о старом… что было того нет, Лира. Как ты выбралась после?

– Пришлось отступить, знаешь ли. Ваши собратья застали нас врасплох.

– А зачем вернулась? Зачем ты меня искала?

Азариэль больше не узнаёт той милой и робкой девушки, пошедшей на предательство ради того, чтобы быть с ним. Теперь от неё веет опасностью и альтмер инстинктивно поднимает меч перед собой в предчувствии ревущего пламени или дрожи заряженного воздуха.

– Не бойся, Азариэль, – на отлитых кровавым рубином губах появилась улыбка. – Я не собираюсь с тобой сражаться. Не сейчас, по крайней мере.

– Тогда зачем ты здесь? – нахмурился альтмер.

– Люций знал, что ты сюда придёшь. Он так и говорил, что ты будешь его искать и начнёшь с этого места.

– И что же ты хочешь от меня, Лира?

– Не я. Люций желает, чтобы ты присоединился к его воинству. Он тебе обещает золото и удовольствия. Когда он победит, возвысится, ты будешь носить самые знатные титулы и станешь повелевать хоть городом, а если выслужишься – провинцией.

– Скажи Лира, – Азариэль приготовился к атаке, настороженно держа меч. – А ты ради чего с ним?

– Неважно, – отмахнулась девушка. – Твоё дело согласиться, и мы уйдём отсюда. Вместе.

– Как же ты изменилась, Лира. Что с тобой стало? Что на тебя так повлияло?

– А как ещё было поступить? А Азариэль? Я пошла вслед за силой изменений и свободы и не могла не… преобразиться.

–Если я откажусь от «даров» Люция?

После этих слов Лира сделала шаг назад и её место занял другой посланник убеждения. В руке его красуется боевой, и с запёкшейся кровью на ручке, моргенштерн. Доспехи его исписаны нечестивыми рунами и литаниями и украшены шипами и различными узорами, принадлежащим разным божествам Даэдра. На человеке нет шлема, и Азариэль посмотрел на лик отступника, чему ужаснулся. Его лицо его приводило в ужас: местами подгнившая местами выцветшая кожа, потухшие, чёрные, впавшие глаза и искажённое в адской гримасе лицо. Волосы у этого предателя практически выпали, предоставив облысевшую голову.

Азариэль опустил свой клинок и с помощью свитка огненной стрелы смог зажечь несколько жаровен, чтобы свет в этом помещении исходил не только от его светящегося шара над головой.

– Люций знал, что ты здесь будешь, – безжизненно, словно оживлённый труп, вымолвил предатель. – И я пришёл, чтобы засвидетельствовать его истину.

– И, что ты теперь будешь делать?

– Меня прислал Люций, дабы я сообщил тебе, что он готов проявить милость и принять твою заблудшую во тьме душу в ряды нашего нового Ордена.

– А если я откажусь?

– Тогда он дал мне полномочия тебя уничтожить. – С сухим формализмом вымолвил предатель и тут же воскликнул. – Ты только подумай, какой силой ты бы мог обладать, и какие возможности смог бы получить! С нашим могуществом, которое только увеличивается с каждым днём, мы сможем захватить весь мир. Целые орды будут идти за тобой. Ты сможешь удовлетворить самую желанную, самую тёмную или мерзкую похоть. Ты сможешь стать князем, графом, повелителем провинции или даже стать главой континента. А может, ты удостоишься чести стать правой рукой Люция. Ты только представь себе: Азариэль Великолепный, Регент Мунудса. Так каков будет твой положительный ответ?

– Оберхор, – вперёд подалась Лира. – Мы это уже проходили.

Альтмер стоял и обдумывал слова, сказанные предателем, приложив пальцы к подбородку, делая вид, что он в раздумьях. Парня не волнуют бессмысленные обещания отступника про славу и величие, власть и могущество, полученное время он тратит на то, чтобы найти слабые места в броне врага.

– Нет. Оставь эти титулы себе, – уверенно ответил Азариэль.

– Что ж, Люций говорил, что, скорее всего тебя придётся убить. Но ничего, твоя кровь послужит нам хорошую службу.

– Попробуй, гнида продажная.

– Стойте! – вмешалась Лира и ведомая внутренним желанием не допустить битвы встала напротив Оберхора. – Мы его ещё сможем переманить.

– Нет, Лира! Он сказал своё слово!

– Стой. Думаю, Люций ещё найдёт шанс его сделать нашим.

– Что тобой двигает, Лира? – скривил физиономию предатель. – Сестра, уйди или я убью его вместе с тобой.

В ответ Лира попыталась остановить предателя и её мотивы стали скрытыми для Азариэля. Она обхватила обеими руками горжет доспеха и применила к нему магию разложения, заставив сталь сыпаться ржавым снегом и оголить шею.

– Уйди, гнида!

Сильный удар по щеке заставил Лиру упасть на колени, а кулак выбил из неё сознание. Затем Оберхор вознёс над её головой оружие и собрался размозжить голову, но его остановил Азариэль выпадом в грудь, проткнув внешнюю часть брони и с силой надавив, погрузил охотничий нож в грудь, отпуская рукоять.

Рыцарь-предатель не умер и не пал, он взялся за меч и стал спокойно вытаскивать оружие из собственной груди. Этого времени хватило, чтобы Азариэль оттащил Лиру в сторону и укрыть её, дабы она не мешала их бою.

Оберхор атаковал со всей силой, круша всё то, что оказывалось рядом. Град молниеносных ударов булавой обрушился вихрем на парня, звеня о клинок Верховного Магистра. Азариэль все удары смог парировать, но неутомимый отступник отпрыгнул и вновь атаковал, на этот раз, пытаясь раздробить конечности. Его удары, несмотря на тяжесть булавы, были молниеносными и неожиданными, будто это не тяжёлое оружие, а небольшая и лёгкая палка.

Азариэль не успевал даже взмахнуть клинком, ему приходилось всё время удерживать защиту, но в этот раз удар нашёл свою цель и шипы булавы прошлись по левому плечу, рассекая его бритвенноострыми гранями. Кровь теплой струйкой потекла по плечу, и этому парень должен был благодарен, ибо удар тяжелого оружия мог полностью прийтись на руку, раздробив кость. Альтмер попытался яростно атаковать, но боль в плече и быстрая реакция отступника не позволили этого сделать, предатель от всех ударов просто играючи увернулся.

Верный погибшему Ордену рыцарь пощупал острый предмет, висевший на поясе. Он ощутил холодное прикосновение эбонита, остроту лезвия и шанс. Азариэль на поясе нашёл метательный нож, который в один момент сорвал и со всей силы в отступника. Нож с неким свистом пролетел свой путь и пришёлся предателю в ключицу, повредив кость, но никакого эффекта это не возымело. На лице рыцаря–предателя проступила зловещая улыбка, в глазах вспыхнуло чувство превосходства. Отступник спокойно вынул нож и кинул его на пол. Оружие с лязгом упало на пол, испачкав его странной прозрачной маслянистой жидкостью, что текла струйками по телу предателя.

– Я недосягаем для тебя, брат. Меня защищают великие принцы! – с восхищением самодовольства вымолвил предатель и снова ринулся в атаку, как одержимый.

Его удары всё так же также быстры и непредсказуемы. Он с рёвом продолжает разносить своей булавой всё, что попадалось под удар. Жаровни, скамьи, шкафы: ничего не могло уцелеть от сокрушительного удара отступника и разлетается на части.

Азариэль постоянно пятился назад, держась за охваченную жуткой болью рану. Внезапно в его глазах стало темнеть, а по телу ползучей походкой пошло онемение. Он чувствовал, как его плоть начинает ему отказывать. Руки стали отекать, а ноги подкашиваться, но он всё ещё продолжал держать оборону, встречая клинком сокрушительные удары моргенштерна отступника.

И вот враг занёс над головой оружие для сокрушительного удара, а парень поднял меч. Азариэль не мог отпрыгнуть, так как потерял координацию. Его начинало знобить и лихорадить, но Азариэль сумел парировать удар, однако сила атаки была столь велика, что парень не смог удержать равновесие и рухнул на холодный пол, выронив клинок.

– Ну что, брат, теперь понимаешь цену своего отказа? – торжествуя и смакуя победу твердил отступник.

– Иди в Обливион! – беспомощно выругался Азариэль.

– Сейчас ты там окажешься.

Ледяной шип прорезал спину рыцаря-предателя, выйдя из груди, затем ещё один и враг отвлёкся от Азариэля. Лира спасла альтмера и продолжает поливать противника дождём из ледяных копий, неумолимо наступая, но магический холод едва ли вредит рыцарю, и он вознамерился покончить с Азариэлем, поднимая моргенштерн.

Азариэль уже мысленно прощался с жизнью, но внезапно со стороны дверей послышался свист, и через мгновение из горла врага торчало две стрелы. Этого оказалось мало для столь могущественного противника. Отступник даже не пошатнулся, он просто обломал стрелы, вознёс булаву и с рёвом ринулся в атаку на тех, кто незвано явился.

У Азариэля настолько помутилось в глазах, что он не смог разглядеть, кто зашёл, но знал, что нужно сейчас делать, однако в отступника прилетел огненный шар, откинувший его в сторону алтарей, что спутало все мысли.

Азариэль, зацепившись за рукоять и уткнув острие в пол тяжело поднялся. Его враг – машина для убийства и только одно может уничтожить воителя, чьё тело оберегаемо от урона.

Азариэль, сквозь пелену мрака, увидел перед собой воина, поглощённого огнём и приближающегося к нему и оставшийся верный Ордену рыцарь перешёл в атаку, которой так жаждал. Он подошёл к нему практически вплотную. Противник попытался пырнуть шипами булавы Азариэля, обхватив её как копьё и ударив как пикой. Но парень ушёл из-под удара, сделав разворот возле него, и оказавшись спиной к алтарям, просто одним ударом клинка ударил в темечко предателя. Послышался хруст костей, но Азариэль не стал останавливаться. Он провернул клинок так, что вновь оказался лицом к лицу с противником, просто отрезав ему голову.

Пальцы предателя ослабли, и моргенштерн с лязгом рухнул на пол, а охваченная горячим пламенем голова покатилась в сторону алтарей, озарив то место и развеяв мрак, показала, что было за местом почитания Даэдра.

Последнее, что увидел Азариэль, это как из сумрака выступили десятки бочонков с маслом и ящиков с огненной солью, и как пламя постепенно перекинулось на эти бочонки.

Но вот неизвестная отрава взяла верх над волей и стойкостью Азариэля и ноги обмякли, подкосились, потеряв свою силу, и парень рухнул на холодный пол Собора не в состоянии даже пошевелить чем-нибудь.