Шулер с бубновым тузом

– Отелло был мавром, – пробормотал я, вставая.

Меня вдруг взволновала судьба сестры. Все же родная кровь. А ну, как и правда карточный шулер ее прибьет? Не могу же я дать барышню в обиду?..

На ум пришли слова Джо, которые он вчера обронил на крыльце, прощаясь с Анной: «После восьми… когда стемнеет…»

Глава 6

Из кафе «Олеандр» я отправился бродить по городу. Приобрел новенький сотовый, но отчего-то не торопился звонить в Москву и сообщать, где я. Потом заглянул в Интернет-клуб. Нашел нужные сайты, поболтал с местными копателями и договорился о встрече с одним из них по прозвищу Сим. Представился ему новичком, который не корысти ради, а исключительно для удовольствия готов спонсировать поиски сокровищ.

Сим оказался сухопарым жилистым парнем лет двадцати пяти – двадцати шести. Он приехал в назначенное место на заляпанном грязью скутере и долго кормил меня баснями, которые не выдерживали никакой критики. Я с трудом заставил себя слушать, не перебивая.

Когда Сим выдохся, я задал ему вопрос:

– Как насчет брюликов? Я кое-что слышал… но не поверил.

– Туфта все это! – презрительно фыркнул парень и разразился новой тирадой, еще более фантастической, чем предыдущая.

– Туфта? – дождавшись паузы, переспросил я.

– Она самая, – безапелляционно заявил Сим. – В нашем деле беспробудных мечтателей – завались! Народ на выдумки горазд. Ты типа новенький, а я на этом собаку съел. Ты меня слушай.

– Потому я на тебя и вышел, – радостно кивал я. – Мне опытный человек нужен. А все-таки есть подоплека у болтовни про камни?

Парень взял свою кепку за козырек и надвинул пониже, словно прятал от меня глаза.

– Подоплека-то есть… только вот камешков нет. Подоплеку под любую сказку подвести можно. Опасная штука – брюлики. На этой почве у нас некоторые просто свихнулись.

Я решил проявить свою осведомленность и брякнул:

– Имеешь в виду Калиостро?

– Ты уже в теме? – усмехнулся Сим. – Как же! Калиостро – наша местная достопримечательность. Чародей гребаный! Ты бы поговорил с ним, сразу бы понял, что у него не все дома. Мужик родился и вырос в Старом Крыму, а твердит, что он был знаком с самим библейским Ноем и помнит потоп! Сечешь?

– Ух ты!

– Еще он называет себя египетским масоном, – добавил парень, поглядывая на меня из-под кепки. – Алхимиком и целителем, которому типа известен рецепт эликсира вечной молодости! А у самого, кроме как к картам, ни к чему больше руки не лежат.

Я вспомнил облик Ковбоя Джо, не удержался и прыснул.

– Смешно, да? – поддержал меня Сим. – Сам посуди, в здравом уме человек или сбрендил! Калиостро, если хочешь знать, ни дня не работал, перебивается случайными выигрышами и мошенничеством. Он тебе еще никакой «чудодейственный бальзам» не втюхал?

– Просвети меня, неофита, насчет брюликов, – попросил я. – Выходит, это полная чушь?

– Не совсем… – замялся Сим.

– Тогда расскажи, в чем тут прикол.

– Если времени не жалко, слушай…

Его история поразила меня не столько интригой, сколько обилием фактов, которые казались совершенно невероятными. Чего там только не было намешано, начиная с ожерелья, которое умыкнули из-под носа французской королевы Марии-Антуанетты, и заканчивая скандальным судовым процессом. В афере с ожерельем принимал участие сам граф Калиостро, – не местный самозванец, а самый что ни на есть настоящий шарлатан, который в далеком восемнадцатом веке сумел обвести вокруг пальца знатных особ при многих европейских дворах.

«Значит, не зря Джо называют Калиостро, – отметил я про себя. – Тут заложен некий смысл. Я пока не вник в суть вопроса, но это поправимо. Непонятно, какую роль в интриге играет Анна… и что уготовано мне».

«Время покажет, – успокоил меня второй Нико. – Не суетись, но и не лови ворон, дружище».

– Ты Дюма читал? – вклинился в мои размышления Сим.

– Ну читал…

Я назвал «Три мушкетера» и «Граф Монте-Кристо», чем несказанно развеселил кладоискателя. Он хохотал, приседая и хлопая себя по коленкам.

– Что смешного-то? – недоумевал я. – Эти книжки все читали. Разве не так?

– Так, так, – подтвердил тот, продолжая похохатывать. – Стало быть, «Ожерелье королевы» ты не осилил?

– Оно мне не попадалось, – искренне сказал я. – Я читал то, что мне подсовывала матушка.

Я умолчал о том, что бестселлеры Дюма-отца читал на языке оригинала, то бишь на французском. В нашем роду были обрусевшие французы, вероятно, поэтому мне легко давался этот язык.

– Дюма не парился по поводу исторической достоверности, – разглагольствовал Сим. – Сюжетная линия «Ожерелья» завязана на скандале в благородном семействе. Типа королева втайне от мужа запускала белую ручку в государственную казну и потягивала оттуда на роскошные украшения. Развели в стране бардак, забили на все, вывели простой люд из терпения. В результате оба потеряли голову на гильотине! И бедняга Людовик, и его расточительная супруга…

– Мария-Антуанетта? – уточнил я, ощущая себя героем водевиля.

Этот кладоискатель меня разыгрывает, пользуясь моим дремучим невежеством. Хотя… чем черт не шутит?

Мы еще немного поболтали о знаменитых бриллиантах, я пообещал Симу деньги на металлоискатели, он дал мне свой телефонный номер, и мы расстались добрыми друзьями. Он вскочил на скутер и умчался счастливый.

Парень не воспринимал всерьез интерес новичка к камушкам, зато надеялся за мой счет оснастить свою группу современным оборудованием. Его гораздо больше привлекали древние монеты, которые можно было продать нумизматам.

Я ощутил голод, спохватился и посмотрел на часы. Половина четвертого! Время пролетело стремительно, и я поспешил перекусить. Нашел приличный ресторанчик, заказал себе борщ и две порции котлет без гарнира. После сестриной стряпни ресторанная еда казалась неимоверно вкусной. Двойной кофе взбодрил меня, и я заторопился домой. Может, мне удастся вызвать Анну на откровенность перед тем, как она уйдет на свидание к своему Ковбою? В крайнем случае намекну ей, что это свидание чревато опасными последствиями. Не исключен летальный исход…

* * *

– Есть будешь? – равнодушно спросила она, когда я прошел в закопченную кухню. Запах подгорелых макарон вызвал у меня приступ тошноты.

– Я не голоден. Рискнул, попробовал ваших старокрымских чебуреков, – соврал я. – Жуткая гадость. Надеюсь, обойдется без промывания желудка.

Анна молча кивнула. Она сидела за столом и пила чай маленькими глотками. Мыслями она витала в заоблачных далях. Я исподволь наблюдал за ней. Что она чувствует ко мне? Зависть? Раздражение? Злость? Жалость? Нет, пожалуй, ей не до этого. Она поглощена чем-то своим… затаенным, скрытым от всех.

«Как подобрать ключик к тебе? – гадал я. – Откройся… ведь мы не чужие друг другу».

Очевидно, Анна так не думала. Она отставила чашку, вздохнула и пригладила волосы. В этот момент она даже показалась мне красивой. Было в ней что-то необычное, какая-то изюминка. Но стоило мне представить рядом с ней Джо, как все очарование улетучилось.

– Хочу выпить, – заявил я. – Составишь мне компанию?

По дороге я прихватил из машины бутылку коньяка и оставил ее в гостиной.

– Я не пью, – отказалась Анна.

– Что так?

– Мне нельзя. У меня виде´ния. Когда выпью, проваливаюсь куда-то. Мерещатся всякие ужасы.

– К врачу обращалась?

– Я не сумасшедшая, – обиделась она.

Я понял, что связывает ее с Ковбоем-Джо-Калиостро: они оба ненормальные. Он по-своему, она по-своему.

– Я не о том, – проникновенно возразил я. – У людей бывают различные отклонения. Сейчас этим никого не удивишь. Но помощь специалиста не помешает. В Москве я смогу устроить тебя в хорошую клинику.

Глаза Анны сверкнули злым огнем.

– Хочешь упечь меня в психушку?

– У меня благие намерения, поверь. Я готов заплатить за твое лечение.

– Пошел ты…

Она отвернулась, но не двинулась с места. Родинка над ее губой вздрагивала, вернее, у Анны дрожали губы. Она вот-вот расплачется.

«Кто тебя тянул за язык? – сокрушался второй Нико. – Какого черта ты сморозил про клинику? Теперь ты не заманишь ее в Москву никакими посулами, остолоп!»

Вопреки всему, во мне теплилась надежда на успех. Я сумею перехитрить эту забитую провинциалку. Она будет танцевать под мою дудочку, а не наоборот.

– Ладно, не бери в голову! – беззаботно воскликнул я. – Не хочешь ехать со мной, сиди в этой хибаре до второго пришествия. Жди, пока Джо принесет тебе ворованные деньги.

– Тебя забыла спросить, что мне делать, – огрызнулась Анна, сдерживая слезы. – Джо не ворует, между прочим.

– Угу, – саркастически усмехнулся я. – Он честный шулер.

О пропаже сотового телефона я предусмотрительно промолчал. Пусть думают, что имеют дело с лохом. Сегодня Ковбой загонит мобильник по дешевке, и они с Анной устроят пир. А потом Джо ее прикончит… из ревности.

Она упрямо наклонила голову и не заплакала. У нее было плохое настроение.

– Я тебе брат, а не враг.

– Слушай, отстань! – вскинулась она. – Ты же выпить хотел. Вот и пей!

Я с сожалением развел руками.

– Один не могу. Душа не принимает.

– Ах, какие мы порядочные! – с издевкой протянула Анна. – Какие церемонные! Ты, небось, платную гимназию посещал, потом за границей учился. В колледже для богатых, да? Тебя там хорошим манерам научили. А с нас, голодранцев, чего взять-то?

– Я тебе, кажется, ничего дурного не сделал.

– Да, прости, – порывисто вздохнула она. – Прости, Коля. Ты ни в чем не виноват. Мне просто паршиво. Не обращай внимания. Прости…

«Она предчувствует беду, – подумал я. – Джо что-то замышляет, и Анна догадывается об этом. Люди с психическими отклонениями бывают невероятно чуткими. Я должен вмешаться и не допустить трагедии!»

Мой пафос рассмешил меня. Положительно меня здесь все забавляет. Даже мои собственные эмоции. Оказывается, я вовсе их не лишен.

– Предлагаю выпить, – настаивал я. – Глоток коньяка придаст жизни теплые краски. Идем со мной, – я встал, обогнул стол и галантно подал ей руку. – Прошу!

Анна послушалась. Я привел ее в гостиную, откупорил бутылку и налил ей и себе в маленькие граненые рюмки. Шулер с лицом, поразительно напоминающим Джо, косо и лукаво смотрел на меня с картины. В правой руке он держал бубновую мелочь, а левой вытаскивал из-за пояса туза…

Интересно, что прячет за поясом Ковбой-Калиостро? Какую карту он приберег для меня? Я задал бы этот вопрос Анне, но боюсь, она не ответит.

– Откуда у тебя эта картина? – полюбопытствовал я.

– От мамы. Она у нас давно, сколько себя помню.

– А у мамы она откуда?

– От бабушки, – неохотно объяснила сестра.

– Семейная реликвия? – не унимался я.

– Типа того…

– Ты помнишь свою бабушку?

– Конечно. Она меня вынянчила. Мама с утра до вечера пропадала на работе, а мной занималась бабуля.

Я решил не форсировать события и сказал, поднимая рюмку:

– Выпьем за твое счастье.

– Мне нельзя, – повторила она, глядя, как я пью. – Ты забыл?

– Тогда хотя бы посиди со мной.

– Уже сижу…

Ее губы тронула робкая улыбка, и я внутренне затрепетал. «Дьявол тебя побери, Нико! – осадил меня мой беспощадный критик. – Это твоя сестра!»

– Да знаю я, знаю, – вслух пробормотал я.

Мне предстояло изобразить напившегося вусмерть гостя, который перестал соображать и владеть собой. Когда я окончательно свалюсь и захраплю, то усыплю бдительность Анны. Ей и в голову не придет, что следует меня опасаться.

Я незаметно бросил взгляд на часы. Стрелки приближались к семи. У меня есть время. Я налил себе вторую порцию и выпил.

– Ты много пьешь, – заметила сестричка после пятой рюмки. – И не закусываешь.

– Пожалуй, – согласился я. – Принеси мне чего-нибудь пожевать.

Анна недовольно пожала плечами, но отправилась в кухню за макаронами. Пока она отсутствовала, я схватил бутылку и выплеснул часть содержимого в форточку.

Вернувшись, Анна застала сильно окосевшего красавца, который допивал очередную дозу коньяка. Я не сомневался, что хорош собой в любом состоянии. Мои внешние данные испортить практически невозможно. Разве что расквасить мне физиономию. Я надеялся, что до этого не дойдет.

– Боже… – воскликнула Анна и чуть не выронила тарелку с отвратительнейшей из закусок. – Ты наклюкался! Я так и знала…

Я икнул и поднял на нее посоловелые глаза.

Она со стуком поставила передо мной макароны и посмотрела на бутылку. На дне еще оставалось на пол пальца коричневой жидкости.

– Н-налить? – заплетающимся языком предложил я.

– Спасибо, не надо!

– Т-тогда я сам д-допью…

Я выполнил свою угрозу и повалился на стол. Звякнула перевернутая рюмка, макароны посыпались на пол.

– Да что же ты творишь? – ахнула Анна. – Напился, как свинья! Ненавижу вас…

Кого она имела в виду, я так и не понял. Неужели нас с Ковбоем?..

Глава 7

Она выскользнула из дому в начале девятого, когда на улице стемнело.

«Как они и договаривались, – отметил я, вскакивая с дивана. – Интересно, Джо в самом деле замыслил убийство, или у меня разыгралась злая фантазия?»

Перед уходом Анна, осторожно ступая, заглянула в гостиную. Я громко всхрапывал, всем своим видом демонстрируя полную недееспособность. Это успокоило ее, и она, уже ничего не опасаясь, отправилась к своему ухажеру.

Дверь дома оказалась закрытой снаружи на ключ, и мне пришлось покидать его через кухонное окно. Я выпрыгнул во двор, услышал скрип калитки, постоял минуту и двинулся следом за Анной. Улица была плохо освещена, и женский силуэт то пропадал, то вновь вырисовывался впереди.

Я не сомневался, что сестричка направляется к Джо. Меня будто вел кто-то невидимый, не давая потерять Анну на темных извилистых улочках, которые то ныряли вниз, то поднимались вверх.

Я продрог. Со стороны Феодосии дул холодный ветер, проникая под мою тенниску. Наверное, у меня был нервный озноб, потому что я довольно быстро шагал, едва поспевая за Анной, и должен был бы согреться.

«Ее подгоняет нетерпение, – рассудил второй Нико. – Барышня изголодалась по грубым ласкам жуликоватого бой-френда. Над ней властвуют низменные инстинкты».

Меня кольнула в сердце ревность, которую я немедленно подавил.

Анна привела меня к такому же неказистому и запущенному домишке, как и ее хибара. «Стало быть, они надеются поправить материальное положение за счет королевских бриллиантов, – не без сарказма подумал я, прижимаясь спиной к каменному забору. – Романтические мечтатели! Увы, сказка становится былью только в песнях. Жизнь не в пример жестче и прозаичнее».

Я выждал минуту, нащупал рукой ржавый крючок и открыл калитку. Собаку Джо не держал, ему бы себя прокормить. К дому вела самодельная железная арка, увитая виноградом. Из окна на крыльцо падал желтый свет.

К сожалению, окно было завешено портьерой. Дом не походил на обиталище «графа Калиостро». Аферист питал слабость к роскоши, насколько я помнил, и умудрялся жить на широкую ногу.

– Что ж, господа, простите за поздний визит, – прошептал я, поднимаясь по щербатым ступеням. – Сил нет, хочется подглядеть за вами в замочную скважину. Раньше я за собой не замечал столь порочных наклонностей. Благодаря вам я познаю скрытые стороны своей натуры.

Дверь Анна не заперла. Видимо, очень торопилась сообщить бой-френду о том, что столичный гость спит мертвецким сном, и самое время его обчистить. Впрочем, она могла бы позвонить, а не тащиться в такую даль.

«Ты непоследователен, дружище, – съязвил мой внутренний критик. – Собирался спасать женщину от неминуемой гибели, а сам подозреваешь ее в преступных замыслах. Ты уж определись!»

Я сообразил, что ни разу не видел у Анны сотового телефона. Вероятно, бедняжке не хватало денег для пополнения счета. Я устыдился своей скупости и тихо переступил порог маленькой веранды.

Внутри пахло сыростью и лежалыми вещами. Я замер, прислушиваясь и вглядываясь в полумрак чужого жилища. Где-то в недрах дома играла музыка. Меня здесь не ждали, и я испытал мимолетную неловкость.

В глубине тесного коридорчика брезжил свет. Я почему-то продолжал стоять, ругая себя за нерешительность. Вдруг я застану голубков прямо в постели? То-то будет потеха!

Внутренне я расхохотался, но внешне оставался настороженным и готовым к любой ситуации.

Сдавленный женский крик, заглушаемый пошлой попсовой песенкой, заставил меня забыть о правилах приличия и ринуться на звук. Я в три шага преодолел коридорчик и увидел душераздирающую картину, обрамленную дверным проемом. В обветшалой гостиной на полу лежал мужчина… рядом на коленях стояла Анна с безумными глазами.

Она не шелохнулась, когда я застыл на пороге, уставившись на труп Джо. То, что игрок был мертв, не вызывало сомнений. В его груди торчал нож. Скорее всего, кухонный.

– Зачем ты это сделала? – вырвалось у меня.

Анна даже не повернулась в мою сторону. У нее был шок. Я понимал, что вляпался в дрянную историю, но не смог оставить ее наедине с мертвецом. Воспитание не позволяло.

Руки у Анны были в крови, и я готов был поспорить, что на рукоятке ножа есть отпечатки ее пальцев.

Я подошел к ней, наклонился и ударил по щеке. Ее голова мотнулась, словно тряпочная, потом она вскрикнула и дернулась. Наконец она меня увидела.

– Вставай, надо уходить отсюда, – процедил я, хватая ее за плечо.

Она вырвалась и села на пол, закрывая лицо окровавленными ладонями.

– Если нас здесь застукают, нам крышка, – воскликнул я, почему-то причисляя себя к ней и тому, что она совершила. – Бежим!

Она сидела в прострации, не понимая, чего я требую и вообще откуда я взялся. На ее щеках подсыхала кровь любовника, которой она измазалась. Похоже, они с Джо поссорились, и тот накинулся на нее. Анна убила его в состоянии аффекта. Кухонный нож нередко является орудием бытового убийства. Но когда они могли успеть повздорить? Ведь я вошел в дом всего на пару минут позже нее… и не слышал голосов.

Стоп! Я забыл, что в комнате играет музыка. Включенная магнитола стояла на тумбочке в углу. Ошарашенный увиденным, я перестал замечать звуки. Мое внимание приковали к себе труп и совершенно невменяемая женщина.

– Нас не догоня-а-ат… – выводило радио. – Нас не догоня-а-аат…

Слова никчемной песенки вдруг приобрели животрепещущую актуальность. Я достал из кармана носовой платок и тщательно вытер рукоятку ножа, стараясь не смотреть на мертвеца. Его полуоткрытые глаза словно наблюдали за мной, и меня передернуло. В комнате висел запах крови и сигаретного дыма. Пепельница на столе была полна окурков. Откупоренная бутылка крымского коньяка «Коктебель», блюдце с ломтиками лимона и два стакана говорили о том, что Джо ждал свою подружку. Они успели выпить совсем немного.

На всякий случай я протер еще и стаканы. Неизвестно, из какого пила Анна. А мне она твердила, что не употребляет спиртного. Маленькая наглая лгунья.

– Вставай! – зарычал я на сестру, силой поднимая ее на ноги. – Встряхнись же! Идем отсюда!

Она покорно побрела за мной, молчаливая и безвольная. В моем уме происходил напряженный диалог между двумя Нико. Один убеждал другого, что все подстроено, и Анна каким-то образом хочет меня подставить. Сначала у них с Джо был договор одурачить приезжего москвича и раскрутить его на деньги, но потом что-то пошло не так. Сообщники разошлись по ключевому вопросу, и Анна…

Я запутался и отбросил всякие мысли до лучшей поры.

Мы вышли из дома в сырую темноту ночи. Завывал ветер, бросая нам в лицо мелкие брызги. Дождь! – догадался я, радуясь тому, что на улице непогода. Меньше шансов встретить любопытного соседа или случайного прохожего.

Я шагал впереди, увлекая за собой Анну. Слава богу, никто не попался нам навстречу. Дождь усиливался.

– Это не я, – выдавила она мне в спину.

– Конечно, не ты!

– Кто-то убил его…

– Ага, – равнодушно подтвердил я. – Я видел.

Ее рука в моей ладони была холодной, как лед. Я обернулся и заметил, что она раздета и дрожит. Черт!..

– Где твоя ветровка?

– Там…

Разумеется, она сняла свою унылую курточку перед тем, как войти в комнату. Я бросил взгляд на ее ноги. В туфлях! Уже легче. Видимо, в халупе у Джо не было принято снимать обувь.

– Постой здесь, – приказал я Анне, не особенно рассчитывая на послушание.

Сбежит – так тому и быть. У меня гора с плеч упадет. Я не обязан возиться с ней. Мы знакомы всего ничего, а она уже втянула меня в серьезные неприятности.

– Ты куда? – жалобно пискнула она.

Но я уже бежал к домику игрока. Скользнуть внутрь, сорвать с вешалки куртку Анны и вернуться обратно было делом нескольких минут. Я удивился, застав даму на том же месте, где оставил ее. Она стучала зубами от нервного озноба.

– Одевайся!

Анна безропотно натянула на себя ветровку, но это не помогло ей согреться. Пока мы добрались до Верхней улицы, где она жила, оба промокли до нитки.

– Не хватало только простудиться и слечь, – бурчал я, стаскивая мокрую одежду. – Чего стоишь? Снимай все! Надо переодеться в сухое и выпить чего-нибудь.

Она застыла в ступоре, судорожно сжав руки. Ее губы посинели, волосы прилипли к щекам, взгляд был тусклым, потухшим.

Я принудил Анну сесть, снял с ее ног туфли, потом летние брюки. Она не сопротивлялась. Но когда я добрался до кофточки, она вдруг запротестовала.

– Мы брат и сестра, – сказал я. – Тебе нечего меня стыдиться.

Она упрямо оттолкнула мои руки. Мне ничего не стоило справиться с ней, но я счел насилие неуместным и сдался.

– Ладно, раздевайся сама, побыстрее. Я принесу полотенце и какой-нибудь халат. У тебя есть теплый халат?

Она не ответила. Кажется, до нее начало доходить, что произошло в домике Джо. Я со вздохом отправился в ее комнату, нашел в шкафу застиранный махровый халат и принес ей.

– Так дело не пойдет, – рассердился я, увидев ее в той же позе и в мокрой кофточке. – Воспаление легких нам ни к чему, детка. Как я повезу тебя в Москву больную?

Анна то ли не поняла моих слов, то ли ей было не до этого. Возможно, она все еще мысленно находилась там, в неопрятной гостиной своего бойфренда, и переживала содеянное.

– Теперь тебе придется уехать со мной, – заявил я. – У тебя нет другого выхода. Я знаю, ты не хотела убивать Джо. Он довел тебя. Ты защищалась. Нож лежал на столе… – Я вспомнил блюдце с ломтиками лимона и сообразил, как нож оказался у нее под руками. – Кто резал лимон? Ты или Джо?

Она опустила голову и застонала, не разжимая губ. Мне стало жаль ее. Я почувствовал себя сильным и брякнул:

– Не бойся. Я помогу тебе выкрутиться. Джо был плутом, а таких не любят. Любой, кого он обжулил в карты, мог прийти и свести с ним счеты. Думаю, здешние менты усердствовать не будут. Спишут его смерть на бытовую драку, и вся недолга. Подозреваемых будет половина мужского населения городка.

Я вспомнил об украденном у меня мобильнике. Оставалось надеяться, что Джо успел загнать его по дешевке. Иначе…

«Ничего страшного, – успокоил я себя. – В случае, если мой телефон обнаружат на месте преступления, скажу, что вчера проиграл его убитому в карты».

Тело Анны сотрясала крупная дрожь. Я испугался, что у нее поднимется температура, и придется неделю лечить ее от простуды. А тем временем уголовное дело по факту убийства местного Калиостро наберет обороты. Кто знает, чем это обернется? В том числе и для меня. Васька с Петром могут заявить, что я расспрашивал у них про Джо. Поди потом оправдайся.

«Ты спасаешь барышню от тюрьмы, а она с радостью даст свидетельские показания против тебя, – прокаркал второй Нико. – Ты влип, дружище. Она тебя утопит, чтобы выйти сухой из воды!»

Я отмахнулся и принялся расстегивать на Анне кофточку, – в мокрой одежде она не согреется. В моих действиях не было ничего интимного, только родственная забота. Но сестра вдруг очнулась от оцепенения, вскрикнула и рванулась. Старая кофточка треснула, Анна попыталась вскочить…

Я не хотел насильно раздевать ее – так получилось. Я невольно сорвал с нее кофточку, и она извернулась, закричала. У меня и в мыслях не было ничего предосудительного! Но то, что я увидел…

Теперь в ступор впал я, правда, на мгновение. Этого оказалось достаточно, чтобы Анна метнулась прочь и закрылась в душевой. Дверь в каморку, оборудованную для мытья, была хлипкая, и я мог выбить ее ударом ноги.

«Это уже перебор, Нико! – возмутился мой внутренний двойник. – Ты теряешь столичный лоск, парень, и превращаешься в зверя».

Я остановился, перевел дух и прислушался. Анна за дверью включила воду. Сквозь плеск водяных струй пробивались ее рыдания. Мне следовало бы извиниться… но я потерял дар речи. Мой язык прилип к небу, а горло пересохло.

Может, у меня сдвиг сознания на почве выпитого накануне коньяка?

«Чушь! – не согласился второй Нико. – Бывало, ты выпивал и побольше. Алкоголь не затуманивает тебе мозги до такой степени!»