Рубикон Теодора Рузвельта

Тем временем Конгресс США принял резолюцию о признании независимости Кубы, и президент Мак-Кинли поставил под ней свою подпись. В ответ 23 апреля 1898 года Мадрид объявил войну Соединенным Штатам. Глава испанского правительства Сагаста издал меморандум следующего содержания: «Война будет короткой и решающей. Бог обеспечит нам блестящую и полную победу». На следующий день Уильям Мак-Кинли объявил набор 125 тысяч добровольцев в американскую армию.

Благодаря усилиям Рузвельта на далеких Филиппинах военно-морские силы США начали боевые действия раньше, чем на соседней Кубе. 1 мая вошедшая в Манильскую бухту эскадра адмирала Дьюи полностью уничтожила более многочисленный, но устаревший испанский флот, не потеряв в бою ни одного матроса. Рузвельт, который совсем недавно назначил Дьюи командующим эскадрой в обход ряда старших офицеров, телеграфировал победителю: «Каждый американец у вас в долгу».

У сорокалетнего Теодора Рузвельта уже давно не было сомнений в его собственных последующих шагах. Отец шестерых детей, занимавший перспективный государственный пост, регулярно бывавший на обедах и совещаниях в Белом доме, решил отправиться добровольцем на фронт. Военного опыта у него не было, а прошение об отставке означало конец карьеры в Вашингтоне. Сам Мак-Кинли отговаривал Теодора, а его непосредственный начальник Джон Лонг сказал, что тот «ведет себя, как дурак».

Рузвельт начал формировать Первый добровольческий кавалерийский полк в 1250 человек, главным образом с Запада. Это были ковбои и рейнджеры, индейцы и старатели, охотники и сорвиголовы с темным прошлым. Полк, поначалу базировавшийся в Сан-Антонио в Техасе, немедленно обзавелся собственной песней «Сегодня будет жаркий вечер в городке». Командиром соединения был кадровый военный Леонард Вуд, но справиться с дисциплиной в части мог только его харизматичный заместитель подполковник Рузвельт. К техасским волонтерам прилипла кличка «Лихие всадники» (Rough Riders), под которой они вошли в американскую историю.

Несмотря на разношерстный состав, кавалерийский полк прошел полный курс военной подготовки. По настоянию Рузвельта «Лихим всадникам» разрешили оставить оружие, с которым они привыкли обращаться – карабины и револьверы. Сам Теодор, помимо ежедневных строевых занятий со своими солдатами, штудировал книги по стратегии и тактике, пытаясь постичь четырехгодичный офицерский курс за несколько недель.

В июне 1898 года в порту Тампа во Флориде при погрузке армейских частей, направлявшихся на Кубу, царила неразбериха. Единственная ведущая в Тампу узкоколейка была забита воинскими эшелонами на десятки миль. Порт был загроможден тюками, бочками и ящиками, между которых с трудом пробирались люди. Солдатам приходилось проводить целые недели в вагонах или на рельсах в ожидании отправки. Плохое санитарное состояние, духота и теснота на кораблях также не способствовали поднятию воинского духа.

Бывший замминистра благодаря своим связям в штабе узнал, что его волонтерская часть останется надолго на берегу в ожидании подходящего транспорта. Тогда по приказу Рузвельта «Лихие всадники» взяли сухогруз «Юкатан» на абордаж, хотя пришлось оставить в порту почти всех лошадей. В дальнейшем удалые наездники с Запада сражались в пешем строю. По свидетельству очевидцев, после отплытия Тедди исполнил на палубе «Юкатана» победный «ковбойский танец».

Тропическая жара, протухшая вода, отсутствие лекарств, испорченная пища – первое, с чем пришлось столкнуться добровольческому полку еще до начала военной операции. Общее командование экспедиционным корпусом осуществлял тучный генерал Уильям Шефтер, почти не передвигавшийся из-за подагры. Штабные интриги и некомпетентность генералитета губили всякую инициативу. Неудивительно, что по окончании боевых действий «штатский» Теодор Рузвельт не поскупился на горькие слова в адрес военного министерства.

В отличие от армейских служб морские силы США показали прекрасную организацию и подготовку, что стало предметом особой гордости бывшего замминистра. После разгрома испанской флотилии на Филиппинах другая американская эскадра блокировала военно-морские силы испанцев в гавани Сантьяго, второго по величине города Кубы. Оставалось только замкнуть ловушку с суши.

Некоторые из историков полагают, что Теодор Рузвельт, очертя голову, ринулся на остров за славой. Однако на той войне убивали, а еще большим был риск умереть от инфекционной болезни. Полковник Жилинский особо выделял тропическую желтую и болотную лихорадки, «катарры кишекъ и диссентерiю». Напомним, что эффективных лекарственных средств против инфекционных тропических болезней в те времена не существовало. В конечном итоге санитарные потери американского экспедиционного корпуса на Кубе в пять раз превысили боевые потери.

Насколько грязным и тяжелым может быть ратный труд, Рузвельт понимал как историк, знакомый в деталях с событиями кровавой четырехлетней Гражданской войны в США. Но все очевидцы в один голос утверждали, что дух уныния был неведом волонтеру Рузвельту. Он был «отцом солдатам», покупая им за свой счет еду и лекарства, подбадривая их, деля с ними все тяготы военного похода. Свой «империализм», в котором десятилетиями будут упрекать будущего президента, он доказывал не на трибунах и страницах газет, а в кубинских джунглях под испанскими пулями.

«Лихие всадники» (Рузвельт в центре)

Первые шлюпки с американским десантом попали в полосу сильного прибоя и перевернулись. Два солдата утонули, открыв счет американских потерь на кубинской земле. Волонтеры Первого кавалерийского полка оказались в непривычной ситуации. Большинство из них, в прежней жизни ковбои и фермеры, не преодолевали более мили пешком, без верного коня. Теперь же им предстояли изнурительные пешие марши с полной боевой выкладкой под палящим солнцем в условиях стопроцентной влажности. «Лихие всадники» стали именовать себя «Усталыми ходоками Вуда».

Нерасторопные интендантские службы поначалу оставили добровольцев без продовольствия. Рузвельт, отличавшийся решительностью, смог перехватить один из американских обозов с консервированными бобами. Солдат охраны сказал, что питание предназначено только для офицерского состава. Подполковник Рузвельт ответил, что забирает груз для своих офицеров. Солдат выразил сомнение в том, что офицерам одного полка нужно полтонны консервов. Серьезно взглянув на тыловика, Теодор сказал: «Ты не представляешь, какой у них аппетит».

«Лихие всадники» получили боевое крещение близ деревни Лас-Гуасимас непосредственно после высадки на юго-восточном берегу Кубы. Здесь, на пути к Сантьяго, их поджидала засада. Винтовки Маузера, которыми были вооружены испанцы, стреляли бездымным порохом, поэтому волонтеры не могли рассмотреть позиции противника. Зато дым от выстрелов американских карабинов Спрингфилда выдавал янки. За два часа боя в тропических зарослях полк Рузвельта потерял убитыми и ранеными более трех десятков солдат, но показал способность сражаться с хорошо обученными королевскими войсками. Сам подполковник находился на передней линии огня наравне со всеми, затем повел своих людей в атаку, заставив испанцев ретироваться.

Рузвельт в мемуарах приводит эпизод с обрушившимся однажды на лагерь «всадников» тропическим ураганом, когда его палатку унесло ветром: «В первый раз за две недели я позволил себе полностью раздеться, ложась спать, и был жестоко наказан за свою любовь к роскоши, когда выскочил под проливной тропический дождь и стал на ощупь искать в темноте свою одежду, оказавшуюся в жидкой грязи. Не сумев ее поначалу найти, я стыдливо приблизился к кухонной палатке, где добрый индеец-чероки Холдермен завернул меня в сухое одеяло и уложил спать на столе, который он только что раздобыл в покинутом жильцами испанском доме».

После того как Леонард Вуд получил новое назначение, Теодор Рузвельт был повышен в звании и принял командование полком. На рассвете 1 июля 1898 года наступил, как говорил Рузвельт, «самый великий день в моей жизни». Первый добровольческий полк вместе с кадровыми частями американской армии и кубинскими повстанцами должен был взять высоты Сан-Хуан, прикрывавшие подходы к порту Сантьяго. «Лихие всадники» напоролись на сильный огонь засевших на высотах испанцев. Шрапнель оторвала шедшему рядом с Рузвельтом солдату ногу, но лишь оцарапала запястье полковнику. Под шквальным огнем атака американцев захлебнулась. Пехота залегла у подножия гряды.

Полковник Жилинский писал: «Для наблюдения над неприятелем думали воспользоваться воздушным шаром, но он был поднят слишком близко от испанской позиции и вскоре был пробит горными орудиями». Связь со штабом была нарушена, и подкрепления американцам ждать не приходилось. Осадная артиллерия была где-то в пути. Некоторые из офицеров Шефтера предложили отступление.

«Штатский» полковник Рузвельт решил взять инициативу в свои руки. Верхом на жеребце он повел людей на штурм высот. Один из молодых солдат не решался подняться в атаку. «Ты трусишь встать в полный рост, когда я сижу перед тобой на коне!» – кричал на него Рузвельт. Солдат встал, и тут же был убит шрапнелью. Сам полковник потерял в бою очки, коня, был легко ранен в локоть, но первым ворвался в испанские траншеи.

«Лихие всадники» понесли самые тяжелые потери среди всех американских частей во время кубинской кампании. Взятие высот Сан-Хуан открыло американцам дорогу на Сантьяго. Через две недели испанские войска в осажденном порту капитулировали. Еще через несколько дней Мадрид запросил посредничества Франции в переговорах с Вашингтоном.

«Блестящая маленькая война», – так государственный секретарь США Джон Хэй окрестил четырехмесячные боевые действия, которые положили конец четырем столетиям колониального владычества Испании в Западном полушарии. Согласно Парижскому мирному договору Испания предоставила независимость Кубе и отказалась от своих претензий на Филиппинах. Острова Пуэрто-Рико и Гуам перешли под контроль США, а потрепанная иберийская монархия получила от американцев 20 миллионов долларов компенсации.

Военный наблюдатель Яков Жилинский, составивший для русского Генштаба обстоятельный отчет о войне на Кубе (под грифом «Не подлежит оглашению»), дослужился до генерала кавалерии. Некоторое время Жилинский занимался русскими военными реформами, был начальником Генштаба, а во время Первой мировой войны представлял Верховное командование России в совете Антанты во Франции. В 1918 году генерал был арестован большевиками в Крыму и расстрелян.

За «выдающиеся храбрость и отвагу, проявленные с риском для жизни и превышающие долг службы», Теодор Рузвельт был представлен к Медали Почета, однако ревнивое командование, запомнившее критические высказывания полковника в свой адрес, положило бумагу под сукно. Награждение было утверждено только через сто с лишним лет, в 2001 году, и Рузвельт посмертно стал первым и единственным президентом США, удостоенным высшей американской военной награды.

Рио да Дувида

В пятницу утром 27 февраля 1914 года двадцать два участника американо-бразильской экспедиции начали загружать лодки, чтобы отправиться вниз по незнакомой реке. Половина каноэ, выдолбленных из древесных стволов, внушала опасения уже в самом начале пути. «Одна пирога была слишком мала, другая – с трещинами, а еще две были старыми и протекали, – написал Рузвельт. – Остальные три были в порядке».

Самое большое каноэ длиной почти восемь метров досталось Рузвельту, бразильскому армейскому врачу Кажазейре, орнитологу Черри и трем гребцам. Во второй по величине лодке разместились руководитель экспедиции полковник Рондон со своей собакой и лейтенант Лира с гребцами – «комарадас». Остальные пироги, связанные попарно, вместили в себя основные грузы экспедиции. Тяжело нагруженные людьми, провиантом и инструментарием каноэ сидели в реке столь низко, что грозили зачерпнуть воду при любом резком движении.

Около полудня по команде Кандидо Рондона лодки одна за другой начали отходить от берега, увлекаемые быстрым течением. Через несколько минут исчез из виду шаткий деревянный мостик, построенный бразильскими солдатами, – последняя, скорее, символическая связь с отдаленной человеческой цивилизацией. Накануне полковник Рондон нанес на карту географические координаты моста: 12 градусов 1 минута южной широты, 60 градусов 15 минут западной долготы.

Двадцать два участника экспедиции остались наедине с неведомой рекой в девственной бразильской сельве. Индейские гребцы направляли лодки по безопасному руслу, ритмично и глубоко погружая в воду лопатки коротких весел. От их умения провести каноэ через все ловушки на реке зависел успех экспедиции. Первые впечатления Теодора от путешествия были оптимистическими, что нашло отражение в его дневнике: «Обширный густой лес вздымался по обе стороны. Деревья выглядели статными и красивыми, и с них, подобно гигантским канатам, свисали спутанные петли лиан. Масса растений-эпифитов росла на мертвых и живых стволах деревьев, их огромные листья напоминали слоновьи уши. С берегов доносились ароматы цветения». Таковым остался в памяти первый, весьма приятный, не считая укусов москитов, день водного путешествия.

На второй день Рио да Дувида продемонстрировала свой переменчивый характер. Ее берега, затопленные после проливных дождей, образовывали причудливые лагуны с островками, и то и дело возникали запруды из поваленных деревьев. «Мускулы вздымались на спинах и руках наших гребцов, когда им приходилось уворачиваться от очередного препятствия», – писал Рузвельт. Тем не менее, на второй день они увидели и нанесли на карту один из притоков реки Сомнения, что внушало надежды на относительную легкость путешествия по полноводной стремнине. Стиль записей Рузвельта стал поэтическим: «Пальмы по обеим сторонам реки воздвигали величественную колоннаду, а их кроны смыкались узорчатым пологом в небесах. Бабочки самых разных цветов порхали над рекой. День был пасмурным, с частыми ливнями, но когда солнце пробивалось сквозь разрывы туч, его лучи окрашивали чащи золотом».

Многие непосвященные испытывали чувство восторга при виде бескрайних вечнозеленых тропиков. Со времен Колумба, искавшего путь в Индию, а открывшего дорогу в Новый Свет, сюда бок о бок с завоевателями и колонизаторами шли ученые-исследователи, натуралисты, картографы. Новый континент был полон вымыслов, диковинных слухов, загадок. Амазонка получила свое название от сказочного племени воинственных женщин с одной грудью, а страна Бразилия обязана своим именем мифическим волшебным островам в океане.

Помимо золота и других богатств европейцы надеялись найти в «четвертой части света» сакральные земли – описанный в Библии рай. В 1656 году Антонио де Леон Пинело, видный испанский историк и библиограф, потративший много лет на изучение древних манускриптов и карт, издал тысячестраничный фолиант «Рай в Новом Свете». По мнению главного хрониста испанских колоний, Эдем располагался в самом центре Южной Америки: «Телесное и подлинное место рая – в амазонской сельве». Леон Пинело даже вычертил карту «continens Paradisi» (райского континента) и описал его с множеством подробностей. Вывод ученого: «Именно там, где природа столь щедро расточила свои сокровища и столь наглядно явила свою мощь, и должен находиться рай, будучи средоточием всего самого лучшего, ценного и чудесного на Земле».

Современному туристу, посещающему завоеванные и окультуренные тропические оазисы, предлагается сублимация райских кущ: причудливое собрание растений с огромными яркими цветами, сверкающие как самоцветы бабочки и колибри, раскрашенные, словно елочные игрушки, попугаи. И конечно, яркое солнце, благоуханный воздух, прозрачная вода, бархатные пляжи…

Ничего подобного нельзя встретить в настоящей амазонской сельве. Непроходимый тропический лес грозит человеку бесчисленными трудностями и смертельными опасностями. Среди исследователей Бразилии бытовала поговорка, что для человека, вступающего в джунгли, бывает только два приятных дня: первый – когда, ослепленный их чарующим великолепием и могуществом, он думает, что попал в рай, и последний – когда, близкий к сумасшествию, он бежит из этого зеленого ада.

Полковники Рондон (справа) и Рузвельт

Известный польский путешественник Аркадий Фидлер писал в 1928 году: «Ты, дерзкий человек, хочешь добыть для своей коллекции несколько птиц, голоса которых слышатся в глубине чащи? Бери ружье и нож-мачете, врезайся в чащу и входи. Осторожно: вот дерево с израненной корой, из которой сочатся капли белой смолы. Если одна такая капля попадет тебе в глаз – потеряешь зрение навсегда. Вот что-то грозно зашуршало по земле – змея? Нет, это огромная ящерица. Пальма-пашиуба пирамидой расставила на поверхности земли свои причудливые корни, вооруженные страшными шипами. Укол такого шипа наносит болезненные раны, не заживающие неделями. От какого-то неведомого растения исходит аромат, мгновенно вызывающий головную боль и тошноту. И так же быстро, как возник, неприятный запах вдруг исчезает, и голова перестает болеть. Поблизости слышен детский плач. Самый настоящий захлебывающийся плач голодных малышей. На самом деле это тропические жабы».

На привале

Участникам экспедиции Рондона-Рузвельта полузатопленный лес вдоль берегов реки Сомнения представлялся поразительно пустынным, за исключением назойливой мошкары. Крайне редко доносился резкий крик тропической птицы, который сразу же замирал в странной тишине. Бразильская сельва, где все живое занято борьбой за существование, днем выглядела безжизненной. Лишь к ночи, когда лес затоплял чернильный мрак, в невидимых кронах деревьев оживал таинственный животный мир, заполняя душный тропический воздух причудливыми шорохами, криками и звуками.

Рио да Дувида вместо ожидаемого курса на север, к Амазонке, выписывала самые замысловатые петли. Стрелка компаса вращалась во всех направлениях. «Мы не знали, что ждет нас за следующим поворотом», – писал Теодор. Каждый из участников похода по многу часов в день был занят тяжелым трудом: расчисткой топляка – поваленного леса, мешавшего движению лодок, геодезическими измерениями, поисками места для привала, разгрузкой и погрузкой каноэ, охотой на дичь. Рузвельт аккуратно заносил в дневник все текущие события. Кандидо Рондон вспоминал: «Он писал каждый вечер, никогда не оставляя свои литературные занятия, даже после самых трудных дней».

Бразильский полковник с интересом изучал одного из самых известных политиков великой северной страны. Накинув на пробковый шлем противомоскитную сетку и натянув длинные рукавицы для защиты от укусов насекомых, Рузвельт восседал на складном брезентовом стульчике, создавая очередную главу будущей книги. «Мне нравилось наблюдать его погруженным в раздумья, – вспоминал Рондон. – Он мог быть в полном одиночестве и не произносить ни слова, но его руки двигались, а голова решительно вздымалась, как будто он с кем-то спорил».

1 марта 1914 года, на третий день водного путешествия, произошел случай, едва не стоивший жизни одному из участников экспедиции. Бразилец-«комарада», расчищавший для ночлега заросли на берегу, отпрянул в ужасе, увидев перед собой кораллового аспида около метра длиной. Одна из самых ядовитых тропических змей Южной Америки явно изготовилась к атаке. Находившийся поблизости Теодор Рузвельт успел выставить ногу, и аспид впился ему в ботинок. Толстая кожа американского армейского ботинка выдержала ядовитый укус, после чего змея была зарублена мачете. Осмотрев ботинок, Рузвельт немедленно вступил с Дж. Черри в научную дискуссию о вариациях окраса встретившейся им рептилии.

Окна губернатора

В начале 1898 года Теодор Рузвельт был высокопоставленным, но мало известным в национальном масштабе чиновником. К концу года, по окончании кубинской кампании, полковник Рузвельт оказался самым популярным военным героем Америки. Вместе со славой пришло и выгодное политическое предложение. Республиканцы решили сделать полковника кандидатом на губернаторских выборах в штате Нью-Йорк. Победа «героя Сан-Хуана» представлялась легкой. Прежний губернатор-республиканец увяз в скандале, связанном с хищением общественных средств на реконструкцию канала Эри. Впрочем, имелось одно важное препятствие, имя которому было Т. К. Платт.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.