КЕНТАВР

– А меня допустят до соревнований? Я ведь не лошадь.

– Да лишь бы копыта были. Здесь у нас правила простые. Хоть на осле скачи, хоть на муле. Лишь бы быстро! Раньше, когда у меня ещё моргановских лошадей не было, скачку выиграл мул. Да, самый настоящий мул! И такое бывает.

– Надеюсь, я поскачу один – без всадника.

– Конечно. Так легче. Об этом я договорюсь. Главное с маршрута не сбейся.

– Хорошо. Я приму участие в соревнованиях и принесу тебе победу. Но дай мне слово, что после скачек расскажешь мне, где находится портал и отпустишь меня!

– Даю слово. По рукам! – Джейкоб торжествующе улыбнулся.

Затем пошёл вперёд, веля мне следовать за ним. Мы подошли к огромному амбару. Джейкоб снял тяжёлый засов и вошёл внутрь. Я – следом. Приятно пахло сеном. Высушенная заготовленная трава и мешки с зерном были повсюду. Слой сена устилал дальнюю часть пола амбара.

– Будешь жить здесь. До соревнований ещё неделя. Амбар тёплый, подстилка мягкая. Никто не беспокоит. Еду принесут. Всё самое лучшее. Направлю своего конюха Питера, он человек умелый, приведёт тебя в порядок – на соревнованиях в лучшем виде будешь. Пару дней отдохнёшь, а потом с Питером устроим пробный заезд с моими лошадьми. Посмотрим, что умеешь. Ну, вот и всё. Территория ранчо в твоём распоряжении. Гуляй, бегай, купайся в озере, только ни шагу за пределы моей земли!

С этими наставлениями он ушёл, а я остался один, посреди огромного амбара. Говорил Джейкоб хорошо, да вот что-то меня всё равно в нём настораживало. Но что именно? Не понятно. Вроде бы всё было изложено разумно и логично.

Я лёг на мягкую ароматную подстилку из просушенного сена возле дальней стены. Подумал о том, что, возможно, у меня в голове уже искажается восприятие событий. После многих дней скрытного путешествия, преследования, мне уже везде мерещится подвох. Да, вероятно, это просто усталость.

На следующий день я гулял по просторам ранчо, купался в озере, грелся на солнце, лёжа не зелёной мягкой траве. Вокруг пели птицы, летали бабочки и стрекозы. Всё было бы замечательно, если бы не одно «но»: не смотря на видимость свободы, это был плен. Самый настоящий. Я избегал людей, но видел, как вдоль границ ранчо неспешно разъезжают всадники, вооружённые винтовками. А ведь здесь не было никакой войны с соседями.

Ближе к вечеру с пастбищ стали возвращаться ковбои. Ко мне подъехал Текс. Оглянувшись, он обратился ко мне:

– Привет, Орион. Ты как?

– Нормально.

– Договорились с Джейкобом?

– Да. Он дал слово, что поможет мне с информацией и отпустит меня после того, как я выиграю соревнования.

– А вы с ним не обсуждали, случайно, что будет, если ты проиграешь?

– Нет…

– Орион, ты производишь впечатление умного человека, извини, кентавра. Подумай над этим. И над тем, что Джейкоб приказал усилить охрану по границе ранчо. Случись что, я – на твоей стороне. Но не за всех ковбоев могу поручиться. Кое-кто тебя искренне уважает. Кто-то боится. Есть и та категория, которая будет просто выполнять приказ. Любой. В общем, будь начеку.

Текс снова оглянулся. Кое-кто из ковбоев отстал от других, ожидая его. Пришпорив чалого, он поспешил присоединиться к остальным.

Через пару дней я принял участие в пробном забеге с моргановскими лошадьми Джейкоба. Я сразу решил, что не буду показывать всех своих скоростных возможностей. Достаточно пока будет просто обскакать лошадей с хорошим отрывом. Трассу отметили палками с яркими платками. Она проходила по большому кругу. В центре стоял сам Джейкоб с секундомером. В скачках участвовали лучшие лошади: пара молодых кобыл и мерины. Всего было пятеро всадников, среди них – кузнец и конюх Питер, пара ковбоев из тех, что я видел, ещё двоих я не знал. Джейкоб старался подобрать опытных и лёгких наездников, чтобы лошади показали то, на что реально способны. Итак, после сигнала скачка началась. Всадники плотной группой захватили внутренний радиус «дорожки». Позиция удачная, но я на неё не претендовал. Скакал свободно, всё больше набирая скорость. К тому времени, когда лошади уже не могли поддерживать вровень со мной прежний темп, я только по-настоящему разогрелся и ощущал хорошую ровную скорость, идя в отрыв. В общем, я показал тот результат, который и планировал. Хорошо пробежал, получил нормальную нагрузку (я всё ещё был не в самой лучшей форме после той недельной скачки). Другие же лошади в хлопьях пены вышагивались, тяжело дыша. Джейкоб был поражён увиденным.

– Невероятно! Просто замечательно! – восклицал он хрипловатым голосом. – Результат лучше, чем я видел у лошадей когда-либо! Победа будет за нами!

– А если… что-то пойдёт не так? Если я проиграю? – я сам в это не верил, но хотел узнать, что предпримет ранчер в таком случае.

Мой вопрос повис в воздухе. С полминуты длилась полная тишина.

– Тогда я тебя убью! И, твоё счастье, если быстро! Потому что ты выиграть! Другого выбора у тебя нет! – в ярости прорычал Джейкоб. обязан

Оставшиеся до соревнований дни я провёл в тягостном ожидании. Питер крутился вокруг, давая множество советов о том, как вести себя на трассе, рассказывал о разных лошадях и выигранных ими скачках. Затем долго меня убеждал в необходимости ковки. Я же совершенно не собирался носить подковы. Зачем? Копыта у кентавров и так очень крепкие, а подковы рано или поздно имеют свойство теряться, что может привести к очень неприятным травмам. Я в свою очередь, убеждал Питера, что соревнования выиграю и так, а потом мне снова нужно отправляться в дальний путь, где конюха-кузнеца не будет рядом. В общем, от подков я наотрез отказался, но день наведения красоты перед соревнованиями пришлось выдержать. Я был не против подровнять немного причёску и хвост, но вот натирать какой-то ерундой копыта для блеска мне не хотелось. И так выглядели хорошо. Но пришлось смириться со вкусами людей. В общем, было много споров по внешнему виду: то предлагалась особая причёска, то ленточки (не знали, правда, куда их привязать), то шляпу хотели на меня одеть. Я разозлился, крикнул Питеру, что я не кукла и даже не лошадь, затем угрожающе встал на дыбы, потрясая воздух копытами. На этом полёт фантазии конюха прервался.

Наступил день проведения скачек. Трудно описать те чувства, что я испытывал в то утро, проснувшись на мягком сене в большом амбаре, среди золотистых лучей солнца, пробивающихся сквозь щели. С одной стороны, соревноваться мне всегда нравилось, и снова был азарт, желание победить! Но сильнее была радость оттого, что это мой последний день на ранчо. У меня не было сомнений в победе. Так что сегодня я обрету, наконец, свободу! Узнаю, куда мне идти – у меня появится вполне определённый путь к цели. Это было то, что сейчас я хотел больше всего! Но радость этих эмоций омрачали сомнения, предчувствия некой угрозы.

Скрипнув, открылась тяжёлая дверь, и на пороге появился Джейкоб Тибс в сопровождении Питера. Хозяин ранчо оделся, видимо, в свой лучший светлый костюм, глаза его горели от возбуждения, а неизменная трубка выпускала густой дым.

– Ты готов?

– Да. Уже иду.

– Оружие оставь здесь. Участники соревнований скачут без оружия.

– Я не ожидал…

– Мы вернёмся сюда. Ты же не думаешь, что я стану при всех разговаривать с тобой о других мирах, – проворчал с упрёком Джейкоб. – Сразу после соревнований мне надо будет получить деньги со ставок, возможно, заключить сделки – приезжает очень серьёзный контингент… Потом я вернусь на ранчо, и мы поговорим. Со скачек тебя проводят мои люди.

Меня, если честно, такой расклад не очень устраивал. Но так было, видимо, у них заведено. Здесь я не мог ничего изменить. Вздохнув, я положил эльфийский лук и колчан со стрелами на подстилку и вышел c Джейкобом и Питером на улицу. Во дворе нас уже поджидала группа всадников. Я искал взглядом Текса, с этим спокойным и разумным человеком было как-то надёжней. Но Текса я не увидел. Правда, оглянувшись, заметил, что в одном из корралей стоит уже осёдланный серо-чалый конь. Но его хозяин если и собирался куда-то, то явно не с нами.

В том городе, куда мы прибыли, я уже бывал раньше. Той ночью, когда отправлялся «на разведку». Здесь был тот же обгорелый дом, большая пыльная улица. Но она была совсем не пустынна, как тогда, ночью. Людей здесь было как муравьёв в муравейнике! Протискиваясь, то тут, то там через толпу сновали всадники. Был слышен плач детей, ругань, хохот, лай собак, ржание лошадей. Всё это временами прерывали призывы из рупора делать ставки. Джейкоб скрылся в людском потоке в сопровождении своих людей. Со мной остались двое. Они проводили меня на территорию большого, огороженного от толпы канатами, круга, сказали, что надо разогреться, подвигаться и отсюда будем стартовать. Здесь же будет и финиш. Больше ничего особенного ковбои мне не сообщили и покинули площадку. Это совсем не значит, что остался я там один. Всадники на разномастных лошадях всё прибывали и прибывали. Кто-то водил своих коней в поводу, кто-то скакал верхом. Порой казалось, что движущиеся навстречу друг другу лошади вот-вот столкнутся, но они разъезжались. Одни животные вели себя спокойно, другие постарались проявить свой характер: кто-то пытался сбросить всадника, кто-то задирался с проходящими рядом лошадьми. Я не хотел участвовать во всей этой толкотне, которая называлась разминкой, и встал в стороне, но не особенно близко к канатам. За пределами натянутых верёвок всё уплотнялась толпа людей. Конечно, я был в центре внимания. Одни указывали пальцем, другие хохотали, женщины в испуге уходили подальше, кто-то просто с интересом наблюдал. Повсюду раздавались реплики: «Это кто такой? Уведите отсюда женщин и детей! Эта тварь убила нескольких человек! Убийца! Урод! Леди и джентльмены, делайте ставки!»

Само собой, я чувствовал себя неуютно и нервно в такой обстановке. Стоял на месте, почти застыв, высоко подняв голову, глядя на крыши домов, на небо, лишь бы не на толпу. Эти люди меня раздражали. Я чувствовал себя как дикий зверь, загнанный сворой собак, которые не решаются напасть напрямую и лают, что есть сил, в ожидании охотников. Но из этого окружения не выбраться при всём желании.

Вдруг до моей конской груди кто-то дотронулся. Я вздрогнул от неожиданности и посмотрел вниз. Передо мной стояла маленькая светловолосая девочка с большими и выразительными голубыми глазами и тянула свою ручонку, чтобы дотронуться до меня.

– Привет! Ты живой! Совсем как в сказке! Ты очень красивый! – восхищённо зазвенел тонкий голосок.

– Благодарю. Но у большинства другое мнение. Не боишься? – улыбнувшись, спросил я девочку.

– Нет. Ты совсем не страшный. И у тебя грустные глаза. Может быть, я могу тебе помочь?

– Нет. Но всё равно, спасибо за сочувствие. Как тебя зовут?

– Эмми. А тебя?

– Орион. Послушай, Эмми… Ты мне не можешь помочь, но я очень прошу тебя: оставайся такой же доброй, как сейчас, к любому живому существу. Ты мне напомнила ребёнка-эльфа. Отсутствие страха и доброта – это такой редкий дар в вашем мире!

– Хорошо… – улыбнулась девочка.

В это время из-под канатов вылез мужчина и быстро схватил девочку на руки:

– Ты что делаешь, Эмми! Этот зверь опасен!

Мужчина скрылся в толпе, унося малышку. Вскоре голос из рупора прогремел:

– Участники соревнований, просьба занять свои места на линии старта!

Всадники начали выстраивать лошадей возле лежащей на земле верёвки. Я занял крайнюю позицию справа. Быстро огляделся. Возле столба здания, к которому были привязаны канаты, стоял человек, пристально глядевший на меня. Он был одет не как окружающие люди: несмотря на жару, укутался в чёрный плащ. Он вообще был весь в чёрном, ни одного цветного пятна в одежде. Только выделялось очень бледное лицо и очень блёклые, холодные глаза; меня как-то передёрнуло от этого взгляда. Но вот раздался револьверный выстрел – сигнал к старту – и, сотрясая землю копытами, мы рванулись вперёд резвым галопом.

Путь был отмечен красными флажками, так что сбиться с маршрута было нельзя. Поначалу мы мчались плотной группой, но чуть позже некоторые всадники начали уходить в отрыв. От топота копыт дрожала земля. Лошади на скаку косили на меня воспалёнными испуганными глазами, хрипели, подгоняемые неистовыми криками всадников, ударами плетей и шпор. На одном из участков дорога сужалась, проходя по насыпи, приготовленной для железной дороги. Мне необходимо было обогнать всадников. Поравнявшись с крайней лошадью из плотной группы, я заметил, как сидевший на ней ковбой занёс плеть. Вот только замахнулся он не на лошадь, а на меня. Лицо человека перекосилось в злом оскале. Но ударить он не успел: на скаку я сильно толкнул корпусом его лошадь, стараясь конским плечом попасть седоку по ноге. Человек вскрикнул, согнувшись в седле, лошадь начала в испуге бить задом. В общем, тот, кто всё хотел решить силой, просчитался. Я быстро вышел вперёд через освободившееся пространство и вскоре обогнал скакавших впереди лошадей. Дорога тем временем свернула на обычную проезжую колею. Компания участников подобралась сильная. Когда-то я бы легко их обскакал, но теперь приходилось максимально выкладываться для результата. Ведь тогда в прерии меня действительно загнали, и на полное восстановление нужно было значительно большее время. Но всё же я был впереди. Набрал хорошую дистанцию от группы преследования. Маршрут теперь пролегал через осиновый лес у подножия холма. Подвижные листья деревьев игриво отражали солнечные лучи, а внизу расположились зелёные кустарники и трава. При моём приближении в разные стороны из кустов вспорхнули маленькие птички. Топот копыт скачущих сзади лошадей и крики всадников доносились всё тише. Неожиданно воздух взорвал оглушительный звук выстрела, вернее, двух выстрелов, почти слившихся в один. Пуля врезалась в дерево – и всё стихло. Не останавливаясь, я продолжил путь, мчась во весь опор. Кто-то решил, что я непременно выиграю, и это его не устроило. Интересно было всё же знать наверняка, снайпер выцеливал меня или любого конкурента? И почему прозвучали два выстрела? Я не мог разгадать эту загадку, но очень был рад, что стрелок промахнулся. Потом дорога снова пошла по открытой местности. Я прислушивался, но больше звуков выстрелов со стороны леса не услышал. А вскоре показался и город.

Приближаясь к постройкам, я уже слышал, как из рупора кричал организатор скачки: «Первым к финишу подходит кентавр! С огромным отрывом! Победа!» На всём скаку влетая на площадку, окружённую канатами, и пересекая красную финишную ленту, я увидел, как мне навстречу бежит малышка Эмми, радостно крича: «Орион! Орион! Ты победил!» Я был приятно удивлён такой встрече, но находиться здесь для маленькой девочки вскоре будет опасно. Сейчас на эту площадку ворвутся несколько скаковых лошадей. Кто-то из собравшихся людей закричал, остальные, наоборот, затихли. Я подскочил к девочке, схватил её и закинул себе на спину. Малышка крепко ухватилась за талию, и мы лёгким галопом промчались, совершив круг почёта, ожидая других участников. Вскоре появились и они на возбуждённых, взмыленных лошадях. Толпа взорвалась аплодисментами.

Люди разбились на отдельные группы: обсуждали ставки и делили выигрыши. Через верёвочное заграждение пролез отец девочки и бросился к дочери. Аккуратно снял Эмми у меня со спины, затем, виновато поглядывая на меня, тихо сказал:

– Спасибо за Эмми… Она убежала. Я никак не мог пробиться через толпу.

– Я же не дикий зверь.

– Прости. Знаешь, она так рада твоей победе! Ты ей, видно, очень понравился.

– Дети, порой, оказываются мудрее взрослых.

– Да. Не моё дело, конечно, но… зря ты с Тибсом связался.

– Не по своей воле, – я повёл головой в сторону вооружённых людей Джейкоба: всадники приближались, окружая меня. – Береги свою дочку. Она замечательная девочка… А теперь уходи!

Отец Эмми бросил взгляд на вооружённую группу и скрылся в толпе, унося дочь. Под конвоем меня проводили на ранчо. Я вернулся в большой амбар, где было моё оружие, и устало лёг рядом в тревожном ожидании того, что будет по возвращении хозяина ранчо.

Джейкоб подъехал только к вечеру. Я вышел из амбара, глядя, как он скачет навстречу. За амбаром полыхал закат, озаряя красным отблеском фигуру приближающегося всадника. Солнце садилось среди сгущающихся облаков. Завтра, наверное, будет дождь. А может быть, и сегодня ночью. Возле амбара на табуретках сидели вооружённые винтовками ковбои. Всё происходящее мне совсем не нравилось. Ранчер остановил коня рядом со мной.

– Поздравляю, Орион! Благодаря тебе я заработал огромную сумму! – довольно прохрипел Джейкоб.

– Я рад за тебя. Что ж, я честно выполнил свою часть сделки. Ты мне обещал рассказать про портал. Где он?

– В Чёрных горах. Это на востоке отсюда. Пять дней пути примерно. Всё время нужно следовать прямо на восток. Проторенной дороги туда нет. Люди избегают тех мест. Довелось мне говорить с одним человеком… он скрывался от закона в тех местах. Говорил он, что это обширная территория вокруг разрушенного вулкана. Нет там ничего живого. Но бывает, по ночам в тех местах раздаются душераздирающие крики. Одни говорят про чертей, другие о тайном обществе, приносящем жертвы. Пытались как-то недалеко от того места город построить, да люди как-то и пропали. Теперь это город-призрак. Про Чёрные горы тому преступнику рассказал метис-индеец. Предостерегал его, что есть там одна скала, которая скрывает в себе некий путь, туда даже кто-то уходил, вот только никто не возвращался.

– Там, наверняка, много скал. Известны её точные приметы?

– Нет. Тот парень совсем не скалой в тот момент интересовался.

– Понятно. Ну, ничего, придётся поискать.

– Чуть позже, кентавр.

Оглянувшись, я заметил, как ковбои встали, направив на меня оружие.

– Что это значит, Джейкоб? Ты обещал меня отпустить!

– Отпущу, но чуть позже. Пока что ты мне ещё нужен. Видишь ли, я уже говорил, что потерял лучшего скакового жеребца. И пока достойной замены нет. А тут ты с прекрасными скаковыми данными. Вот, значит, надо будет подождать до срока у молодых кобыл…

– Джейкоб! Я не жеребец-производитель! И ждать я не собираюсь! К тому же твой эксперимент ничем хорошим не кончится, поверь мне. Только потеряешь лошадей. Пойми ты, наконец, я же не лошадь!

– Но и не человек! Слово своё я даю только людям и не обязан теперь идти на поводу у какого-то доисторического оборотня! Быстро возвращайся в амбар! Иначе ребята выпустят в тебя всю обойму, тогда никогда и никуда ты уже не уйдёшь!

Разом щёлкнули взведённые курки. Алые отблески заката зловеще скользили по стволам винтовок и горели адским огнём в глазах ранчера. Я понимал, что на данный момент сопротивление бессмысленно. Лучше отступить, сделать вид, что смирился. А там что-нибудь придумаю. Я послушно вернулся в амбар. За мной с грохотом хлопнула дверь, лязгнул тяжёлый засов. В темноте я прошёл на свое место к дальней стене и опустился на сенную подстилку, взяв в руки свой надёжный метеоритный лук. «Как хорошо, что Джейкоб не знает, из чего этот лук сделан. Редчайший синий метеорит. Наверно, и в мире людей он стоил бы немалых денег… Хорошо, что на него не обратили особого внимания, как, впрочем, и на мифрильные браслеты», – подумал я, поглаживая в руках холодный металл. – «Знай Джейкоб, что это такое, он бы меня без промедления убил: браслеты ведь не снимаются».

В любом случае, надо выбираться отсюда. Пройдёт его эйфория от победы на скачках, и хозяин ранчо на самом деле может заинтересоваться этими вещами. У меня был один план. Я решил его попробовать, но позже, ночью, когда все будут спать. Всё то время, что я находился в плену людей, я вёл себя спокойно и не давал повода для жёсткого контроля. Возможно, люди решат, что и на этот раз я послушно выполню то, что мне скажут, и не будут особенно тщательно охранять амбар ночью. Бежать надо сегодня. Моя победа – отличный повод выпить, а значит, большинство работников ранчо спать будут крепко. Это мой шанс! Я тоже лёг спать: нужно было набраться сил для ночного кросса… если, конечно, всё получится.

Проснулся я, как и запланировал, среди ночи. В щели амбара задувал прохладный воздух. По крыше стучали редкие капли начинающегося дождя. Сейчас! Пока дождь не стал ещё слишком сильным! Я вскочил с подстилки, перекинув через плечо перевязь с луком и колчаном и направился к массивной двери. Я видел тот засов. Крепкий, как и сама дверь. Я бы мог, пожалуй, её выломать, но на это необходимо время, и что хуже всего, будет много шума. Поэтому я решил попробовать огонь. Сконцентрировался, закрыл глаза, соединил браслеты, направив руки на то место, где примерно находился дверной засов, и… вызвал огонь! Браслеты раскалились. Открыв глаза, я увидел, как в дверь бьёт сильный столб пламени! Дверь обуглилась, но не загорелась. Огонь исчез. Я постоял немного, восстанавливая силы. Вызывать магию Стихий было совсем не просто. Затрачивались внутренние резервы энергии, и после каждого такого действия я чувствовал себя, как после приличной пробежки. Сейчас я прекрасно понимал Ирфа, когда вспоминал, как он падал без сил после длительного сражения. Дождь усиливался. Я направлял пламя на дверь, потом делал передышку. Наконец, получилось. Дверь начала гореть стабильно, но пока медленно. Я устало глядел на разгорающееся пламя. Огонь вскоре начал бросать искры, и от них стало заниматься сено на полу амбара. Я вытаптывал копытами те источники огня, что успевал обнаружить. Но вскоре увидел, как по сухой траве огонь распространяется повсюду. Амбар озарился ярким светом полыхающего с рёвом и треском пламени. Горело всё кругом, помещение наполнилось удушливым дымом. Я отошёл дальше от двери, всё ещё пытавшейся устоять перед пламенем, и бросился на неё что было сил. На всём скаку налетев на дверь, я выбил её с первого удара. В лицо мне ударил свежий холодный ветер и живительная прохлада дождя. Амбар, между тем, от притока кислорода полыхнул, как спичка, озаряя всё кругом ярким огненным светом. Из барака донеслись крики ковбоев. Я бросился бежать к воротам, вмиг перелетел через изгородь и поскакал дальше, набирая скорость. Сзади раздавались вопли людей, потом выстрелы. Но я мчался в ночь, свободный, как ветер, через стену дождя… И в тот момент никто и ничто не могло меня остановить!

Я скакал всю ночь под проливным дождём. Вокруг зловеще сверкали молнии, и раскаты грома оглушительно проносились над головой.

Утром, весь мокрый и уставший, укрылся в небольшом лесочке, устроив привал возле ручья. При других обстоятельствах я был бы рад такому дождю – он уничтожит все следы. Но теперь мне от этого было не много проку. Если за мной и будет погоня, то след им и не нужен, зная, куда я направляюсь.

Каждый день, каждый час пути я ожидал преследователей. Останавливался, прислушивался, долго вглядывался в даль, осматривал окружающую местность. Но никого не увидел. Погони не было. Кругом только бескрайняя равнина и чёрные грифы в небе. Я продолжал свой путь на восток, уделяя немного времени охоте и отдыху. Чувствовалось какое-то внутреннее напряжение. Что это? Предчувствие? Или меня всё-таки преследуют? Доверяя своему внутреннему чутью, я торопился. Для привала выбирал только места, максимально сокрытые от случайного взгляда, где можно было быть незаметным.

Через пять дней пути, как и говорил Джейкоб, я увидел Чёрные горы. В золотистых лучах восхода они темнели мрачным силуэтом высоких обрывистых скал. Я подходил к ним шагом, держа в руках метеоритный лук: эти горы совсем не радовали своим внешним видом – внушали чувство угрозы. По тёмной каменистой земле я направился к скальному проёму. Шёл медленно, поглядывая на обрывистые утёсы. В мёртвой тишине раздавался стук копыт о камни, хотя ступать я старался как можно тише. Окружающая местность мне тем больше не нравилась, чем дальше я в неё углублялся. Здесь даже стервятников не было. Не росло ни одной колючки! Только голые тёмные скалы, нагромождения камней и пыль. И тишина… как в могиле! Мрачные Земли можно было назвать раем по сравнению с этим местом! В какой-то момент я остановился. Что-то внутри предупреждало меня об опасности, сердце сильно и часто билось в груди, хотелось бежать отсюда подальше и не останавливаться! Но разум полностью противоречил чувствам. Бояться было нечего, потому что, судя по всему, эти горы были полностью лишены всякой жизни. И где-то здесь был портал – моя единственная надежда покинуть мир людей, в котором меня тоже не ожидало ничего хорошего. Нужно продолжать путь.

Что вообще могло бы здесь произойти, в этой мёртвой тишине чёрных скал? Я остановился и посмотрел вверх, оценивая высоту каменных стен. Два сильнейших удара в спину и голову бросили меня на землю. Мир потонул в оглушительном грохоте выстрелов, многократно отражённых эхом.

…Очнулся я под прицелом револьверов. Голова ужасно болела, кровь заливала глаза. Шея была стянута верёвкой, а руки связаны за спиной. Меня окружала группа из трёх человек. И это были не ковбои Джейкоба. Их мрачные лица выражали полное равнодушие, фигуры были закутаны в длинные чёрные плащи. Один из них произнёс противным шипящим голосом, дёрнув меня за верёвку: