Первые мгновенья Волшебства. Сборник Самоисполняющихся Сказок

Долог ли, короток ли был их Путь – про то мы не скажем. Много мест повидали Принцесса и Принц, много людей повстречали, добрых и не очень. И, наконец, привела их дорога в Темный лес, лежавший у подножья высокой горы. В этом лесу росли страшные деревья с искривлёнными стволами и сухими корявыми ветвями, напоминавшими иссохшиеся руки, готовые схватить любого неосторожного путника. Посреди леса на выжженной поляне стоял покосившийся мрачный дом, на пороге которого сидела старуха в грязных лохмотьях. Её злое лицо было покрыто густой сеткой морщин, а седые спутавшиеся волосы торчали клоками в разные стороны. Она злобно посмотрела на девушку и что-то пробормотала под свой крючковатый нос.

«Здравствуйте, бабушка!» – вежливо поздоровалась Принцесса. «Что тебе здесь нужно? Убирайся!» – грубо ответила старуха. «Я пришла попросить у Вас семян волшебных цветов для моей клумбы», – не испугавшись ответила девушка. «Нет у меня никаких цветов. Разве не видишь? Вокруг только проклятые деревья да голые камни!» «Мне очень Вас жаль, бабушка! – искренне сказала Принцесса. – Наверное, тоскливо жить в таком неприветливом месте. Но, может быть, я могла бы Вам чем-нибудь помочь?» «Разве что отдала бы мне свою красоту и молодость!» – злобно рассмеялась старуха. «А давайте попробуем вернуть Ваши?» – предложила девушка, доставая из мешочка волшебный гребень и отпуская его. Тот подлетел к голове Ведьмы и начал бережно и нежно расчёсывать её спутанные космы. И там, где он проходился по волосам, вместо жидких седых прядей появлялись густые блестящие тёмно-каштановые локоны и сами укладывались в изысканную прическу.

Принцесса достала из мешочка мазь и густо намазала ею лицо старухи. И оно начало молодеть прямо на глазах: морщины разгладились, кожа посветлела, на нежных щеках заиграл румянец, а глаза засияли, как два сапфира. После этого пришла очередь иглы-самошвейки, которая легко и сноровисто заплясала по лохмотьям, превращая их в элегантное воздушное платье. Уже через несколько минут перед Принцем и Принцессой стояла прекрасная молодая женщина в роскошном наряде, а за спиной у неё трепетали большие радужные крылья.

«Благодарю тебя! – воскликнула женщина, взмахнув крыльями и чуть приподнявшись над землёй, как бы проверяя их силу. – Ты смогла расколдовать меня. Какое счастье, что я – это снова я!»

«Так Вы – Фея?» – удивлённо протянула Принцесса. «Да. Когда-то очень давно я обидела одного мудрого Старого Волшебника, и он наложил на меня заклятье: я стала видеть только самое злое, уродливое и отвратительное в мире, а хорошее, доброе и красивое – не замечать. Вскоре я и сама превратилась в уродливую злобную старуху, ведь чем себя окружаешь – тем и становишься. Но ты помогла мне!» «Тогда помогите и Вы мне, – попросила Принцесса. – Снимите с меня Ваше проклятие!» «Прости меня! Но боюсь, что смогу выполнить твою просьбу лишь наполовину, – погрустнела Фея. – Я сниму свои чары, но не могу изгнать Дракона. Он так долго прилетал к тебе, что уже привык питаться твоей жизненной силой. Его тебе придется победить самой. Но я знаю, чем смогу помочь тебе!»

С этими словами Фея поднялась высоко в воздух и начала летать по спирали, центром которой был дом, всё больше и больше расширяя витки и рассыпая сверху золотую пыльцу. В тот же миг пространство вокруг начало меняться: старый покосившийся дом превратился в маленький замок с башенками и причудливо украшенными балкончиками; вместо корявых деревьев зашумел прекрасный сад, в котором идеально сочетались фруктовые деревья с ягодными кустарниками и яркими цветами, источающими дивные ароматы. Вместо выжженной поляны появился чистый просторный дворик с красивыми статуями и звонко журчащими фонтанчиками.

Фея подвела Принцессу к одной из клумб с алеющими там крупными цветами, наклонилась, протянула руку, и на её ладонь упали чёрные блестящие семена. Она достала прямо из воздуха золотой мешочек, ссыпала в него семена и протянула Принцессе. «Вот те цветы, что навсегда изгонят Чёрного Дракона. Посади их там, где будет твой дом, и он больше никогда не будет прилетать к тебе.»

А ещё в благодарность за то, что Принцесса расколдовала её, Фея подарила ей маленькую изящную корону, украшенную волшебной красоты камнями, то и дело меняющими свой цвет. «Пусть эта корона станет дополнением к твоему свадебному платью. У неё есть волшебное свойство: любая невеста, надевшая её, будет самой прекрасной невестой в мире. А ещё она исполнит одно самое заветное желание, которое невеста загадает во время свадьбы.» Девушка поблагодарила Фею и тепло попрощалась с ней. Волшебница взмахнула руками, и Принц с Принцессой очутились во дворе замка Короля и Королевы.

Ах, сколько было слёз радости, смеха, объятий и расспросов об их путешествии! Молодые люди рассказывали о своих приключениях, а Старый Волшебник, слушая, хитро улыбался в свою густую белую бороду. Принц сделал Принцессе предложение руки и сердца, и она с радостью согласилась, ведь за время путешествия молодые люди успели сильно полюбить друг друга. В тот же день Король и Королева устроили большой праздник по поводу благополучного возвращения Принца и Принцессы, и их помолвки.

А вскоре влюблённые уехали в замок принца, чтобы девушка могла познакомиться с его родителями и посадить цветы вокруг своего нового дома. И пока цветы подрастали, в обоих королевствах вовсю шли приготовления к свадьбе.

И вот настал долгожданный день. Принцесса была прекрасна в своём золотом свадебном платье, расшитом драгоценными камнями и в волшебной короне, подаренной Феей. Но даже если бы она была в обычном платье – Принц не отвел бы от неё влюблённого взгляда, ведь она сама светилась от счастья, а её глаза лучились любовью. И когда он вёл невесту к алтарю мимо клумбы с волшебными цветами, раскрылся первый бутон, и распустившийся цветок разлил вокруг себя алое свечение и дивный аромат.

Стоя у алтаря, Принцесса загадала своё самое заветное желание: чтобы ни к одному члену её Рода никогда не прилетал ни один злобный Дракон! И корона на её голове вспыхнула яркими цветами радуги, исполняя желание. И с тех пор так и было!

Волшебные крылья фантазии

Жил-был Бог. Ни молодой, ни старый, ни злой, ни добрый – просто Бог, вечный и изначальный, как все Боги. Творил Он миры и звёзды, из звёзд складывал созвездия, законы для миров устанавливал – для каждого свой. И вот однажды решил Он создать Душу, и вложить в неё всё самое прекрасное, что можно придумать: доброту и любовь, смелость и жажду познания, умение сочувствовать и сопереживать, видеть красоту и творить её, ценить, беречь и приумножать Его творения. На диво хороша Душа получилась: светилась мягким светом радости, горела огнем стремления, переливалась радугой самоцветной талантов и способностей.

И вот настал момент, когда попросила Душа своего Создателя отпустить её на Землю, чтобы проявляться Он мог там через неё во всей красоте своей божественной.

Вздохнул Творец, задумался ненадолго и сказал: «Знаешь ли ты, что Человек, в котором ты поселишься на Земле, не будет знать, как ты прекрасна? Родившись, он забудет все качества, которыми я тебя наделил, чтобы заново вырастить их в себе. Не будет знать обо мне и о том, как хорошо тебе было рядом со мной, чтобы найти меня в себе, и чтобы другим было хорошо рядом с ним. Человек не сможет видеть свет, который исходит от тебя, чтобы научиться светить другим людям. И ты согласна лететь?»

Теперь задумалась Душа. И так ответила Богу: «Да, Создатель! Я готова лететь. Но позволь мне помочь моему Человеку, если станет ему совсем невмоготу, если он заблудится среди жизненных дорог и не сможет сам найти дорогу к себе, если свет совсем померкнет в нём, и он окажется в полной темноте отчаяния. Позволь мне говорить с ним. Оставь мне три знака, по которым я буду знать, что мой Человек на верном пути.»

«Хорошо! – ответил Бог. – Я буду напоминать тебе светом звёзд о том свете, что вложил в тебя. Облака будут напоминать тебе о полёте и о моих, вечно изменчивых, формах. А ветер напомнит тебе о свободе, с которой ты создана!» С этими словами Творец отпустил Душу, и она рванулась к Земле изо всех сил.

И в этот момент на Земле родилась девочка. Нелёгкая судьба поджидала её. Девочка росла яркой и любознательной, доброй и ласковой. Но отец исчез из её жизни, а его место занял колдун, который заколдовал мать девочки и пеленой беспечности закрыл ей глаза, оморочил женщину. Всей душой ненавидел он падчерицу, и старался сделать её жизнь невыносимой. Как только ни издевался он над ней, когда матери не было рядом: и высмеивал девочку, и оскорблял, и бил. А она и ответить-то не могла, лишь пожаловалась матери пару раз, да напрасно: не поверила та ей, глаза-то пеленой прикрыты, голова мороком затуманена. Сбегала девочка из дома, да ненадолго: разве могла она матушку родную оставить одну с колдуном недобрым? Вдруг изведет её до смерти? И придумала девочка себе мир-кокон, словно бы оболочку из своих фантазий и мечтаний соткала и научилась отгораживаться этой оболочкой от недобрых людей. Разозлился ещё пуще колдун и надел на девочку кандалы волшебные, невидимые, из страха, тоски и безысходности выкованные, чтобы никуда сбежать не могла.

И однажды она услышала шёпот в своей голове: «А ты знаешь, что рождена свободной?» Девочка вздрогнула от неожиданности, а потом тихо спросила: «Кто ты?» «Я – твоя Душа! – услышала она в ответ. – Скажи, что ты чувствуешь, когда всматриваешься в ночное небо?» «Мне хочется лететь к далёким звёздам, чтобы поближе увидеть их свет, но мне очень страшно, когда я представляю, как много их и как велика вселенная.» «А если это не страх, а восторг? Ведь и в том и в другом случае дух захватывает? А свет, который ты видишь, это напоминание Творца о твоём свете, о том, что ты можешь светить ярче, чем звёзды над твоей головой.» «Если я рождена свободной, значит могу сделать всё, что захочу?» «Конечно! Ты можешь лишь пожелать, и кандалы упадут с твоих рук и ног! А ещё ты можешь летать, ведь у тебя есть крылья – это твоя фантазия!» Девочка слушала, затаив дыхание, боясь, что этот голос в голове внезапно замолчит, исчезнет от неосторожного вздоха, а ведь она хотела ещё так много узнать.

Душа продолжила: «Ты пришла в этот мир, чтобы сделать его лучше, светлее, добрее, и у тебя есть для этого инструменты – это слова, рифмы, образы. С их помощью ты можешь показать людям, как прекрасен этот мир! В этом твоё предназначение: нести людям Красоту мира!» «А как мне воспользоваться моими инструментами? – спросила девочка. – как стать хозяйкой своего вдохновения?» «Танцуй у огня, – ответила Душа. – Пусть это будет зажжённая свеча, костер, или пламя в камине. Твой танец откроет тебе дорогу к вдохновению.» «Я знаю, как исполнить моё Предназначение: мои стихи и сказки покажут людям красоту и полноту мира, замысленную Творцом!»

Долго думала девочка, что же вело её по жизни к исполнению этой задачи. Одиночество было необходимо, чтобы услышать Душу. Трудности – чтобы понять, как легко и свободно можно лететь на крыльях фантазии, ведь чем тяжелее жить – тем легче мечтать. А отсутствие нежности и ласки – чтобы научиться дарить их другим, понять, как необходимы они всем живым существам.

И девочка начала писать. Она писала много и вдохновенно, но люди не оценили порывов её творчества, не увидели красоту мира, не слышали музыки звёзд в её стихах. Одни равнодушно пожимали плечами, другие вежливо улыбались, третьи крутили пальцем у виска, мол, какая красота? Очнись, кругом помойка, и мы все здесь – мухи.

«Может быть, это не мой Путь? – задумалась девочка. – Или мои слова недостаточно сильны, чтобы разбудить их? Или в моих словах так мало огня, что они не могут зажечь огоньки людских душ?» И она перестала писать. Она забросила подальше свои инструменты, но всё так же по ночам смотрела на звёзды и жаждала полёта. Она не могла сломать свои крылья, заглушить зов фантазии. Ей так хотелось той свободы и радости, что даёт творчество, что она плакала по ночам от бессилия и разочарования.

В один из дней она сидела на своём любимом месте у реки и слёзы катились по её щекам, а сердце щемила непонятная тоска. Вдруг лёгкий ветерок ласково коснулся её волос, словно нежной рукой перебирая волнистые пряди. Солнечный лучик мягко поцеловал в щёку, высушив на ней дорожку от слёз. А белые облака развернули перед ней свои прекрасные картины, как иллюстрации в любимой книжке в детстве. И девочка услышала: «Смотри, чувствуй, твори и люби!» и сердце её забилось часто-часто, и стало светло и радостно, словно весь необъятный мир лёг к ней в ладонь яркой бабочкой и шепнул: «Любуйся мной! Наполняй мной своё сердце, вдыхай меня, как волшебный аромат, и опиши меня, нарисуй, покажи всем, каким я могу быть прекрасным!» И девочка взяла ручку и листок, и вдохновение захлестнуло её безудержным потоком. Это были самые чудесные стихи в её жизни! Она поняла, почувствовала всем своим существом, что для того, чтобы показать людям красоту мира – нужно увидеть её самой. И она смогла! И крылья фантазии с мягким шелестом развернулись за её спиной.

С тех пор прошло немало времени. Девочка написала много чудесных стихов и сказок, и каждое её творение открывало людям сияющие грани мира. Она показывала им, каким мир может быть ярким, волшебным, неповторимым. Она зажигала огонь в людских сердцах и заставляла звучать струны их Душ, касаясь их смычком своего творчества.

А её Душа напоминала ей о том, что Творец всегда рядом, и девочка знала, что она – часть Его и этого дивного мира, сотворённого Им. Никогда больше не забудет она об этом, и крылья за её спиной всегда будут ловить этот чудесный ветер – ветер Свободы, Радости и Чуда!

Сказ о том, как Василиса Премудрая суженого выручала

В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жила-была Василиса Премудрая с мужем Еремеем-царевичем. Всё у них было ладно: дом – полная чаша, в царстве спокойно, детушки-ягодки подрастали на гордость отцу да матери, добрым людям на любование. Василису народ Премудрой называл, да уважение ей оказывал: за лёгкость, с которой она вопросы разрешала, за сердце её доброе, за стремление к свободе, да к чужой неволе нетерпимость. Жили они, не тужили, да однажды стряслась беда лютая: гуляли как-то Василиса с мужем во зелёном саду, да налетела вдруг туча черная, подхватила Еремея-царевича и унесла незнамо куда. Остались дети сиротами при живом отце, осталась Василиса ни женой, ни вдовой, горемыкою неприкаянной.

Забилась в плаче Василиса, в крике зашлась, да плачем и криком горю не поможешь. Собрала она зверей и птиц, наказала им по миру рыскать да летать, Еремея искать. Разлетелись, разбежались птицы и звери, да через время вернулись ни с чем – нет вестей нигде о царевиче. Ещё больше Василиса запечалилась. Глядит на милых детушек, а у самой их батюшка перед глазами стоит.

Вот бродила она как-то по берегу моря, вдаль глядела, да мужа любимого вспоминала. Набежал слёзы непрошенные, и упали в морскую воду. Подхватила их волна морская, жемчугом перекатным обернула и под ноги Василисе выбросила. Подняла Василиса жемчужины да взмолилась: «Ты волна, моя подруженька! Ты возьми себе эти жемчужины, а взамен принеси ты мне весточку о моём-то муже возлюбленном, о славном Еремее-царевиче!» Унесла волна жемчужины, а взамен бутыль на берег выбросила, в той бутыли свиток лежал, перевязанный шелковой ниточкой. Вынула Василиса свиток, ниточку шелкову разорвала, да прочла в том письме весть недобрую: «Не ищи ты своего царевича ни в высоких горах, ни в широких полях, а ищи его в пещере на краю земли. Он прикован к камню цепью прочною, и не разорвать ему той цепи, камня тяжкого с места не сдвинуть». Обрадовалась Василиса весточке, да опечалилась, что муж родной в подземелье томится. Поняла: выручать его надобно.

Вернулась она в хоромы свои, созвала своих детушек, поведала им о том, где их батюшка, сказала и о том, что вызволять его пойдет, а на время своего отсутствия велела мамок да нянек слушаться. И пошла собираться в путь-дороженьку неблизкую. Собрала она котомочку, да кроме прочего положила в неё три вещицы волшебные: сапоги-скороходы, лампу да зеркальце. Взяла каравай хлеба белого, да из ключа, что в саду зеленом их бил, набрала водицы живительной. На рассвете в путь-дороженьку отправилась.

Много ли, мало ли прошла, вошла Василиса в лес, да села перекусить на полянке. И видит: старичок вокруг пенька бегает-суетится, росточком не больше локтя и одет чудно – башмачки на нем зелёные, штаны с рубахою белые, дивными узорами расшиты, а на голове шапка с полями широкими. Ни дать, ни взять гриб боровик. Пригляделась Василиса, и видит – бороду старичку расщелинкой пенька зажало, дергает он её, а освободиться никак не может. Поздоровалась она вежливо, предложила помощь старичку, а тот и не стал отказываться. Нашла Василиса колышек крепкий, да поленце потяжелее, вставила колышек в расщелинку, поленцем по нему пристукнула, расклинила щелочку да бороду старичку высвободила.

Обрадовался Старичок-Боровичок, поблагодарил Василису, в пояс поклонился. А после и говорит: «Знаю я, Василисушка, о беде твоей, знаю, куда путь держишь. В благодарность за помощь твою задавай любой вопрос – отвечу.» Говорит ему Василиса: «Коль ты всё знаешь, дедушка, подскажи: в какую сторону мне направиться? Я иду по дорожке, незнамо куда, лечу, как листок, ветром сорванный, а того я и не ведаю, где томится мой муж возлюбленный?» «Еремея-царевича Баба Яга в своё подземелье утащила. Вход в подземелье лежит через пещеру в горах высоких, а выход через дверь в подвале замка старинного, что построил колдун великий, дед Яги. Войти туда не сложно, а вот выход большой Змей сторожит. Придумаешь, как его одолеть – спасёшь своего Еремея, нет – навсегда в том подземелье останетесь. Ступай, доченька, по этой тропке, никуда с неё не сворачивай, она тебя к пещере и выведет, сама тебе под ноги стелиться будет.» Поблагодарила Василиса Старичка-Боровичка, поклонилась ему на прощание и пошла по тропке указанной.

Много ли мало ли времени прошло, вывела её тропка на берег морской да в воду и скрылась. Задумалась Василиса, как же ей море переплыть? Нет на берегу ни кораблика, ни лодочки, ни плотика малого. Огляделась вокруг, видит: на берегу большая щука лежит, хвостом по песку бьет, а до воды добраться не может. Жалко стало ей рыбину, отнесла она её к морю, в воду бросила. Плеснула щука хвостом, да исчезла из глаз. Села Василиса на камешек, закручинилась было, да тут снова щука из воды голову высунула, подплыла к Василисе, и в ладонь ей перстень положила. А после говорит ей человеческим голосом: «Благодарю тебя, Василиса, за то, что пожалела меня, на погибель не оставила, отпустила к малым детушкам-щученятушкам. За то возьми этот перстень волшебный. Как захочешь в кого оборотиться – поверни его вокруг пальца. А обратно захочешь человеком стать – лишь подумай об этом. Ну, прощай!» Сказала так щука и уплыла в глубины морские. Вошла в воду Василиса, перстень надела, повернула его вокруг пальца и обернулась резвым дельфином. Переплыла она море синее, подплыла поближе к бережку и вновь человеком оборотилась. Ступила вновь на тропинку, да пошла дальше.

Шла она, шла, и вывела её дорожка на поляну в дремучем лесу. Смотрит Василиса: на поляне могучий дуб растёт, кроной небо подпирает, на ветвях его гнездо свито, а в нем птенцы громко пищат, словно о помощи просят. Пригляделась она, а к дубу три змеи подбираются, съесть птенчиков хотят. Оборотилась Василиса ежихой, бросилась на змей, за хвосты искусала да от дуба разогнала. Прилетела тут птица большая, одно перо у неё серебряное, другое золотое, а глаза, словно два изумруда. Обняла птенчиков крыльями, начала у них выспрашивать: «Как вы, мои птиченятушки, живы остались? Кто вас спас, кто змей от гнезда отвадил?» А те на Василису кивают, мол, она вот нас спасла. Спустилась птица к Василисе, поблагодарила: «Сколько лет я пыталась птенцов вывести, но всякий раз приползали змеи да ели их. Ты моих птенцов спасла – буду служить тебе верой и правдой!» «Благодарствуй, птица добрая, да нет пока нужды в твоей помощи. Оставайся ты пока в гнезде родимом с малыми своими птенчиками, расти их да на крыло ставь, береги их от злых ворогов!» «Что ж, запомни ты, Василисушка, коль во мне-то нужда появится, лишь подумай обо мне – я тот час прилечу на подмогу к тебе, на выручку!» С тем они и распрощались.

Сколь ещё Василиса шла, нам не ведомо, а привела её тропинка к высокой горе, к глубокой пещере. Вошла в неё Василиса, а вокруг тьма кромешная, не видать ничего, хоть глаз коли. Но она не унывает, достала из котомки лампу волшебную, словечко заветное шепнула, огонёк в лампе сам собою зажёгся и горит ровным светом. И пошла Василиса вниз по спуску каменному, что вёл в самое нутро горное. Идёт она, назад не оглядывается, всё вперёд глядит: где же здесь её Еремеюшка? В какой клетке её сокола держат, из-за какой двери на волю не пускают? И чем глубже спускалась, тем больше дивилась.

Вначале-то стены из серого камня её окружали, и ползало и бегало по ним всяко зверьё мелкое: пауки да ящерки, крысы да мыши летучие. Дальше прошла – стены из чёрного мрамора вверх потянулись, и бегут по ним тени причудливые, и зовут, и бормочут, и стонут по-всякому. Не испугалась Василиса ни теней, ни зверья, лишь повыше лампу свою подняла, чтоб светила подальше.

Через время поднялись вкруг неё стены серебряные, а потом и золотые. Идёт она, красотой любуется, огонёк её волшебный от стен отражается, узоры на них дивные сплетает. И вышла наконец в залу подземную. У той залы-то стены каменьями самоцветными усыпаны, отражают свет, словно искры летят, глаза слепят. А в углу этой залы Еремей-царевич к огромному валуну прикован, цепями опутан. Да непростые те цепи, волшебные: силушку они из царевича вытягивают, да того, кто приковал его, подпитывают.

Вскрикнула Василиса, бросилась к мужу, начала обнимать, целовать, ласковыми именами называть. А у того едва силы достало её имя шепнуть. Вынула тогда Василиса из котомки флягу с ключевой водою живительной, влила мужу в уста три глотка. Ожил он от той водицы, румянец на щеках заиграл, глаза заблестели. Дала ему ещё три глотка – разум у царевича посветлел, в руки-ноги силушка возвращаться стала. А как дала ему испить три глоточка последних – встал Еремей на ножки резвые, плечами могучими повёл, и рассыпались в прах цепи тяжкие, раскололся тот камень надвое. Обнялись они крепко-накрепко, да пошли из подземья выход искать.

Много ли, мало ли прошли, подошли они к лестнице каменной, что вела из подвалов на волюшку. Одна беда: лестница та за дверью кованой лежит, а ту дверь Змей сторожит, обвился вокруг прутьев решётки, ни пройти мимо него, не пролететь даже мухою. Вспомнила Василиса слова Старичка-Боровичка: «Придумаешь, как его одолеть – спасёшь своего Еремея, нет – навсегда в том подземелье останетесь.» Задумалась она крепко, да вот что придумала: а не спеть ли Змею колыбельную? Полился её голос нежный, словно ручеёк ласковый, отразился от стен каменных.

«Змеюшко, ты, Змеюшко! Пусти нас с Еремеюшкой. И сам ползи на волюшку, да во широко полюшко. Ждёт тебя там матушка, да малые змеятушки. Чешуёй своей шуршат, да тебе уснуть велят!» лишь закончила петь, глядь – уснул Змей под песню-то, закрыл свои глаза алые, застыли его кольца пёстрые, превратился он в камень-змеевик. Полетела душа змеиная на волюшку, откуда колдун её много веков назад забрал. А дверь под тяжестью камня рухнула, да с ним на куски и рассыпалась.

Поднялись Василиса с Еремеем по лестнице на волю вольную, под синее небушко. Присели отдохнуть на камушек, вдруг откуда ни возьмись Баба Яга появилась. Бросилась на Василису, пальцами костлявыми ей в косу русую вцепилась, закричала страшным голосом: «Не видать тебе Еремея-царевича, не видать вашим детушкам отца родимого! Не пущу я его в родную сторонушку!» Махнула рукой в его сторону, и превратился он в глыбу ледяную. Закричала тут Василиса: «Ты лети ко мне, Птица-помощница! Подхвати ты Ягу на крылышки, отнеси ты её в море синее, да оставь там её на острове, пусть живёт себе там в одиночестве! Чтоб чужого боле не смела брать, чтобы добрым людям не пакостила!» Прилетела Птица на зов василисин, схватила Бабу Ягу в когти, унесла в море-окиян, на остров Буян, да там и оставила.

А Василиса на глыбу ледяную взглянула, руками всплеснула, достала из котомки зеркальце волшебное и с мольбой обратилась к Красному Солнышку: «Ты Ярилушко, ясно Солнышко! Ты по небу плывёшь, как в кораблике. Видишь явное, видишь скрытое, видишь ты и мою беду! Помоги ты мне, Солнце красное, злые чары снять с мужа милого, да из плена ледяного вызволить!» И откликнулось на мольбу её солнышко, послало свой лучик жаркий, подхватила Василиса его зеркальцем да на глыбу ледяную направила. В тот же миг задрожал лёд, не выдержал он луча жаркого, рассыпался мелкою крошкою, а после и вовсе растаял, как и не было. Глядит Василиса, а на камне её Еремей сидит, словно от долгого сна отряхивается и потягивается.