Всадники Ветра

Я кожей ощущала на себе десятки глаз, словно вихрем проносились чужие мысли в моей голове, ведь я невольно открылась сама, позволяя черпать из себя плещущую энергию. Принц ровно дышал подле меня, но беспокойство волнами исходило от него и передавалось мне. Волк в кустах встал и навострил уши, ловя любой звук. Все люди странно застыли и ждали слов какого-то пахнущего старостью человека.

– В час Долгого Сияния Солнца в саду Плачущей принцессы я призываю богов Света и Тени стать свидетелями помолвки двух юных сердец! – древние слова с легкостью слетели с губ короля. – Лайт и Дарк, да прибудет ваша сила!

– Сила! – эхом отозвались герцоги Королевства Дейстроу.

«Сила», – одними губами повторил Силенс, с сияющими глазами смотря на отца, являвшего собой давно позабытую мощь.

– Веди свою нечерию, сын! – отступил король от официальной речи.

Силенс с готовностью сжал мои пальцы своей рукой, которая оказалась покрытой мозолями, и патетично повел меня вверх по ступенькам. Поднимаясь, я разлилась мыслями по всей округе. Ощутила вкус моря, прохладу ветра, шум деревьев, крики птиц, ржание лошадей и бьющую ключом жизнь. Все питало меня, все с готовностью отзывалось на мою робкую и несмелую просьбу. Серебряная шерсть засверкала на солнце, волк подобрался, готовый к прыжку. Второй оскалился в приступе злобы, но люди вокруг вряд ли замечали незначительные для них звуки. Прохлада коснулась моих полыхавших жаром щек, когда ноги несмело ступили на помост. Разглаженное в тихой радости лицо короля показалось мне совсем молодым, даже седина словно отливала пеплом. В глазах мужчины светилась мудрость и гордость, когда он смотрел на сына. Силенс почти не дышал, разделяя со мной сладкое волнение и предвкушение чего-то особенного и необычного. Незримо для себя, я разобщила с ним свое сознание, доверчиво открывшись чувствам принца, пробуя на вкус его тревогу, робость и странное, хрупкое счастье где-то в самых глубинах разума. Горячая рука Силенса стала проводником к нашему единению на помолвке.

– Принц Силенс Скопдей Могучий! – даже ветер, казалось, перестал шалить вокруг нас.– Ты подтверждаешь свои намеренья взять в жены юную Секевру Эверин Фунтай в жены?

– Да, отец.

– Дабы боги засвидетельствовали помолвку между вами, соедините сознания, – приказал король, хотя надобности в этом уже не было – я влилась в принца, как свежая вода, а он этого даже не заметил.

На миг я стала принцем, он стал мной. Горячая тяжесть тела, нудящая боль от шрамов, тревоги, стесняющие грудь, встретили меня в нем. Потом наваждение исчезло, и я вновь стала легкой девушкой на помосте. Король подошел к нам, поднял мою левую руку и правую принца, показывая их солнцу. Потом обвязал мягкой черной тканью, отдавая дань богу Тени. Силенс опустился на колени, и я торопливо последовала его примеру. Энтраст едва коснулся моего лба двумя сложенными – указательным и средним – пальцами, обмоченными в вине из последних ягод прошлого урожая. Прохладная жидкость потекла по лицу, оставляя ощутимый след. На губах появилась сладковатая горечь, а в сердце надежда на то, что все не так уж ужасно, как мне представлялось. Прикосновение руки принца не вызывало дискомфорта, и я по приказу короля переплела пальцы с пальцами принца под черной тканью.

– Теперь вы официально, со свидетельством богов, считаетесь невестой и женихом! – начал заключительную часть речи Энтраст Справедливый, с высоты своего роста смотря на нас, стоящих на коленях.– Да прибудет с вами воля богов!

Наконец, сад наполнился криками торжествующих герцогов, заглушающих друг друга и птичьи трели. Король улыбался, а Лайс с любовью глядела на своего сына, чувство одиночества полыхнуло во мне ярким огнем.

– Теперь твой принц покажет тебе, нечерия, твое будущее Королевство Дейстроу, – обратился ко мне Энтраст, назвав древним именем предназначенной невесты принца.

– Да, мой король! – краем глаза я отметила, что двое конюших ведут в поводу белоснежную мускулистую лошадь.

– Да, мой король! – отозвался принц на невысказанный приказ отца и помог мне подняться с колен.

Мы спускались с помоста, так и не развязав ткань, соединяющую наши руки. Пальцы до сих пор лежали под ней переплетенными, но принц лишь крепче сжимал хватку. Конюшие в безмолвии отдали поводья белой лошадки принцу, и он первым вскочил в седло, держа руку ниже крупа, так, чтобы ткань продолжала связывать нас. Предупрежденная Дикси, я надела под платье синие леггинсы, так что, неумело задрав юбки одной рукой, поставила ногу в стремя и с легкостью перенесла свой вес на спину лошади. Она даже не шелохнулась от двух седоков, послушно стоя без приказа. Силенс увлек мою руку, понукая прижаться всем телом к его спине, и положил перевязанную левую длань к себе на живот, так чтобы и мне было удобно. Взяв поводья другой, он коленями приказал лошади двигаться, и мы стремительно выехали из сада.

Когда Дейст остался позади, Силенс придержал лошадь, и она перешла на ровный шаг. Дыхание ее даже не участилось, хотя она несла удвоенный вес. Я слегка удивилась.

– Она для этого и была выращена, – будто читая мои мысли, ответил принц. – С юности ее учили выносить двух седоков. Крупинка росла для этой церемонии.

– Крупинка, – тихо отозвалась я, невольно уткнувшаяся в его спину. Жар мужского тела приятно согревал, но мне вовсе не хотелось такой очевидной близости к Силенсу.

Лошадь, понукаемая принцем, принесла нас на вершину скалы. Путь выдался нелегким на подъеме, но все прошло без происшествий. Мы несколько раз останавливались, чтобы напоить Крупинку, но пока не проронили и звука. Теперь же, сидя на лошади на вершине скалы, я инстинктивно прижалась к Силенсу, испугавшись открывшемуся виду. Буйное море бесновалось далеко внизу.

Южнее от скалы плескалось бескрайнее море, темная вода бушевала от ветра, пенилась и поднималась, лизала скалы и мелкие острова. Оно срывалось в бесконечность, поглощая лучи медленно опускающегося солнца. Севернее расстилались холмистые земли герцогства Хилленгрин, переходящие в горные пики земель Маунта. Снежные шапки окрасились в красный цвет, но величественно обозревали свои владения. Я приметила знакомые земли герцогства Фунтай и Дейст, замок последнего виднелся возле хорошо отсюда обозреваемой пристани. Обернувшись, я могла увидеть равнинные земли Йелоусанда, усеянные озерами и пустынями, за которыми, по известным мне данным, на границе с Красной страной лежало герцогство Вондэр. Рядом с ним, тоже в пограничных отношениях с другим, воинственно настроенным государством Ейс, находились просторы влажного Рийвэра.

– Как прекрасно! – сдавленно от восторга сказала я принцу. Я не видела его лица, но почувствовала искреннюю улыбку.

– Да, моя принцесса, и все это будет вашим. – Тихие слова принца отрезвили.

Боги стали свидетелями нашей помолвки, я принадлежала принцу по древним обычаям. Да, это была еще не свадьба, при которой мне присвоят третье имя, каким у Силенса являлось «Могучий», но теперь ни что бы ни помешало ему воспользоваться данной королем и богами властью надо мной. Предательская дрожь выдала мои чувства, глаза разочарованно наблюдали за опускающимся солнцем, зажегшим закатное небо.

– Вы замерзли? – принц удивился.

– Нет, нет, – слишком торопливо ответила я. Принц напрягся, я ощутила его каменные мышцы непослушным телом.

– Тогда чего вы испугались?

– Что лошадь не найдет дороги в темноте! – неуклюжая ложь выдала мое смятение.

– Эверин, что вы? – выдохнул Силенс. Казалось, я его оскорбила, но вот чем, не понимала. – Вы опять пользуетесь этой магией! – ну вот загадка перестала быть непонятной.

Только после этих слов я поняла, что волк присутствует во мне и наблюдает за всем человеческими глазами. Узнав, что Силенсу известно о его вторжении, он поспешно удалился, причинив мне некоторую боль и усилив одиночество. Я поняла, когда позвала его в себя.

– Я, нет, я…

– Я чувствовал! – возразил он. – А теперь это ушло…

Он неудобно повернулся в седле, но заглянул мне в лицо, пальцы все еще были сплетены, так что я физически ощутила его недоумение.

– Я сказал вам, что ваша магия не встанет между нами, но вы не оставляете! – обиду он не скрывал.

У меня задрожал подбородок, предупреждающий о походящих слезах, но я лишь крепко сжала зубы и через некоторое время ответила:

– Я ее и не признавала, мой принц. Она владеет мной, а не наоборот. Я даже не чувствую того, что доступно вам. Я не знаю, когда она есть, а когда нет! – голос в конце сорвался. – Да поймите же наконец! – я перешла на крик. – Что в моих мыслях не было вас предавать или причинять вам боль, просто вышло так, что я вас не люблю. Да и когда? – в отчаянии спросила я, лицо принца вытянулось от недоумения. – Я знаю вас три дня, четвертые сутки лишь на исходе от нашего знакомства! И что вы хотите? Мою любовь и покорную преданность? – Не сдержавшись, я разрыдалась. О, как давно я не плакала.

Смятение, тревога, страх и смущение волнами исходили от принца, он нервно сглотнул. Не в силах сдерживать свои эмоции, я беззвучно плакала, не зная куда деть свое раскрасневшееся влажное лицо. Не найдя более удачного выхода, я уткнулась лбом в спинку камзола принца, который вздрогнул от неожиданности. Слезы лились ручьем, пропитывая соленой влагой ткань хорошего качества, но Силенс и ухом не повел, сидя неподвижно в седле Крупинки, которая начала нервничать от долгой неподвижности. Солнце практически закатилось, едва заметно освещая расстелившееся море, но через некоторое время и вовсе потухло, предоставляя нам скудный свет только-только загорающихся звезд.

Силенс повел лошадь вниз по склону, а я все беззвучно плакала в его камзол, ставший мокрым хуже, чем от проливного дождя. Кожа принца покрылась мурашками от прохладной ткани, но он стоически переносил все неудобства, даже не пытаясь мешать мне плакать. Я была благодарна принцу за то, что он не произносил лишних слов, крепче и крепче сжимая мои пальцы под черной тканью, тем самым поддерживая меня. Как я ни старалась, но моя усталость и обиды все не иссякали. Слезы должны были давно кончиться, а я все плакала, вдыхая приятный аромат принца. Дрожь беспощадно била тело, я продрогла в ночном холоде, но сама стала виновницей своего положения. Не надо было давать волю чувствам. Принц хотел бы снять свой камзол, но не имел права развязать черную ткань, так что просто вынудил меня крепче прижаться к своей спине.

Слезы высохли, но глаза болезненно щипало, лицо опухло, а голова закружилась от резко нахлынувшей боли. Принц милосердно не стал въезжать в главные ворота, где все нас ждали, а тихо провел лошадь вдоль каменной стены, ища там достаточный проход. Спрыгнув на землю, он без спроса подхватил меня на руки и поставил на ноги. Наши руки лишь крепче вцепились друг в друга. Силенс молча протиснул меня в узкую щель, следом поспевая за мной. Принц беззвучно ступал по оживающей земле, чего я сделать, как ни пыталась, так и не смогла. Он умело обходил людные места, и совсем скоро мы вошли замок через незнакомую мне дверь. Силенс вел меня по коридорам, вталкивая в темные ниши, если слышал шаги, угрюмо смотрел вперед, но ничего не говорил.

Принц увлек меня в какую-то темную, совершенно неосвещенную комнату. Ставни, надежно запертые, вовсе не пропускали лунный свет, но запах здесь стоял жилой, все еще витало тепло от камина, но стояла пугающая тишина. Ленс, а за ним и я по пятам, подошел к окну, распахнул его, запуская в комнату прохладный воздух вечерней ночи. Потом все так же уверенно прошел к очагу, одной рукой наложил дров и разжег огонь. Древесина весело затрещала, а Силенс с лучиной кружил по комнате, зажигая свечи. Я, неуклюже спотыкаясь, след в след шла за ним. Левая рука заныла от неудобного положения, тупой болью отзываясь в плече. Но наследник трона продолжал свои незамысловатые действия. Взял кувшин и налил воды в небольшой таз на сундуке, а я сумела, наконец, оглядеться.

Покои Силенса выглядели на военный лад. Гобелен на стене висел только один – в изголовье кровати, тщательно заправленной темно-красным покрывалом. Камин освещал большую часть комнаты, но в темных уголках прятались лишь тени и призраки моих страхов. Добротный дубовый сундук блестел своей покрытой лаком поверхностью в отблесках пламени, на нем стоял таз, кувшин и несколько свечей. У камина рассыпались дрова, а чуть подальше от них я заметила разбросанные вещи – принц в спешке собирался на помолвку. Устоявшийся дух Силенса стал для меня привычным, и наше соприкосновение уже не казалось мне необычным, но когда он резко провел рукой по моей спине, заставляя нагнуться, я едва не закричала в протесте. Более собранный принц ладонью омыл ледяной водой припухшее от слез лицо, и легко провел пальцами за ушами, предварительно убрав мешающие волосы за спину. Оттолкнув меня бедром, Ленс сам умылся той же водой, и выпрямился, приглаживая растрепанный воинский хвост.

Я на миг залюбовалась им. Небрежно расстегнутый камзол открывал серебристую шелковую рубаху, распахнутую у горла. Я успела заметить зарубцевавшийся шрам под виском, который раньше скрывали волосы. Смугловатая кожа в свете очага казалось золотой, а серые глаза превратились в черные, но все также рвали меня на части.

– Как вы?

– Простите…

– Не надо, Эверин, не надо, – покачал головой Силенс. На губах дрогнула грустная улыбка. – Я понял все, что вы хотели мне сказать. И это я хочу попросить у вас прощения.

– Не надо. Я уже вас простила, – второй раз я говорила принцу эти слова, а он все мне не верил.

– Хах, – усмехнулся принц и перевел глаза на черную ткань. – Нам снимать ее нельзя, но что ж, придется перешагнуть через традиции. – Он положил левую руку на узел.

– Нет! – резкий окрик заставил его замереть. – Не надо!

– Но… мне надо спуститься и сказать, что мы вернулись. – Он пожал плечами.

– Я пойду с вами. – Гордо вздернув подбородок, я выпрямилась. Не хотелось видеть красные от слез глаза и распухший нос, но я должна выполнить свой долг, а, значит, созерцание собственного несовершенства не поможет мне на это решиться.

– Уверены? – Принц откровенно насмехался.

– Да.

Он лишь кивнул и пошел к двери, увлекши меня за собой. Я, как маленький ребенок, шаткой походкой поспевала за его широкими шагами. Силенс уверенно спускался в Сверкающий зал, теперь уже не скрываясь от слуг и прочих чужих глаз, которые удивленно останавливались на нас.

Зал взорвался криками, когда мы с принцем переступили порог, король поспешно встал, негромко крякнув от напряжения. Казалось, только королева никак не отреагировала на наше появления, продолжая тупо смотреть в пол помоста, на котором стояло ее кресло.

Принц легкой походкой взлетел по ступеням, едва не лишив меня равновесия, и, почтительно преклонив голову, застыл перед отцом. Энтраст радостно улыбался, щеки порозовели от выпитого алкоголя, глаза блестели, огоньки сечей плясали в них.

– Нечерия! Принц! – провозгласил он. – Вы взглянули на свои будущие владения, а теперь можете разделить с нами празднество вашей помолвки! – Король под восторженные восклицания развязал черный узел ткани, крепко связывавшей нас. Я не отняла руки, и принц продолжал ее сжимать.

– Теперь ты скажешь, когда состоится наша свадьба? – Сердце оглушительными ударами сопровождало слова Силенса. Король нахмурился от недовольства, которое, впрочем, вскоре улеглось.

– Свадьба принца Силенса Могучего и нечерии Секевры Эверин пройдет в день Первого Ветра! – по всеуслышание объявил Энтраст. Я задрожала. Так скоро!

Волк пронзительно завыл за стеной замка, наверное, только я и принц, не одурманенные алкоголем и радостью, услышали этот печальный, пронизывающий до костей звук. Поклонившись, Силенс спустился с помоста, держа меня за руку. Мы отошли к большому окну, и я оперлась о прохладную поверхность зеркала, успокаивая расшалившиеся нервы и чувства. Принц сочувственно смотрел на меня с высоты своего роста, но ничего не говорил. Горячие пальцы с неохотой покинули мою руку. Из моей груди едва не вырвался вздох сожаления и протеста.

– Сегодня был сложный день, не так ли? – спросил он риторически, но я все равно кивнула. – Я многое узнал.

– И я.

– Да, – согласился принц. – Скажите, Эверин, как вы…

– Я ведь говорила! – обиженно прервала я.

– Нет-нет, постойте! – взмолился принц, заметив, что я хочу уйти. – Вы не так меня поняли, – после некоторого молчания добавил он.

– Но как вас еще понимать? Вас тревожит лишь мой Динео!

– Вы надели его, – неожиданно сказал Силенс. Я удивленно опустила взгляд. Голова волка серебрилась между ключиц.

– А не должна была?

– Ну что вы, – тихо ответил он. Казалось, это сильнее всего за весь долгий день поразило принца. Пфф, подумаешь кулон, надетый едва ли не насильно моей сестрой. Я хотела в этом признаться принцу, но почему-то быстро передумала.

– Так что вы хотели спросить? – я вывела его из размышлений.

Принц непонимающе посмотрел на меня, несколько секунд молчал, а потом вышел из своего странного оцепенения.

– Как вы вошли в мое сознание? Вы ведь не можете обладать еще и Королевской магией!

– Что? – У меня едва рот не открылся от удивления, потому что я сделала это – проникла в принца – совершенно неосознанно, повинуясь велению собственной магии. – Я могла применить Динео.

– Он на это не способен, – категорически возразил принц.

– Откуда вам известно? – отозвалась я достаточно резко.

– Но…

Он замолчал, лишь смотрел на меня. Я ощущала, как что-то в нем поднимается, отражаясь на лице, и отвернулась. Мне отчего-то не хотелось этого видеть. Силенс печально вздохнул.

– Вас проводить до покоев?

– Не стоит, – покачала я головой.– Вам надобно остаться подле отца, я думаю, – добавила я уже мягче. Принц просиял, как мальчишка.

– Хорошо. Знаете, Эверин, я хотел бы сказать, что я…

Его голос был прерван испуганными криками, и принц мгновенно встрепенулся и твердо двинулся в сторону помоста. Там творилось что-то неладное. Я, обессиленная и опустошенная, последовала за ним, чуть ли не хватаясь пальцами за полы его синего камзола.

Охмелевшие люди стопились вокруг помоста, не давая даже возможности протиснуться ближе – между ними и мышь бы не проскользнула. Потерпев несколько неудачных попыток отодвинуть гостей в сторону широким плечом, принц повысил голос, и гости расступились, повинуясь властному приказу своего будущего монарха. Я вцепилась в его локоть и во все глаза глядела вперед.

Королеве стало плохо, она безвольно повисла на руках своего мужа. Заметив то же, что и я, Силенс рванулся наверх по ступеням, невольно оттолкнув меня назад. Чуть не свалившись, я твердо решила подняться за ним. В то время как невидимая картина предстала перед моими глазами, принц уже подхватил свою мать и, оторвав ее от пола, понес из Сверкающего замка. Старая женщина тяжело и хрипло дышала, слабо цепляясь пальцами за рубашку сына. Силенс что-то ласково ей шептал, а напряженный король следовал за сыном – он был ниже сына и тощим, так что я не сразу его заприметила.

Когда наследник трона проходил мимо меня, я обмерла, взглянув на лицо Лайс. Старое морщинистое лицо желтоватого оттенка ужасно осунулось, выдавая признаки скоропостижной болезни. Опухшие веки прикрывали розовые от лопнувших сосудов белки глаз. Губы слабо шевелились в попытках что-то произнести, но медовый голос принца легко перекрывал эти невнятные звуки. Мне показалось, что королева заметно похудела за эти дни, что я ее не видела – ничего удивительного, что в руках принца она выглядела будто плохо сработанная марионетка. Ноги болтались, как тряпичные, подбородок дрожал, по нему стекала тягучая бесцветная слюна. Руки, оставив попытки держаться за рубашку принца, вяло покачивались от широких шагов Силенса. Глаза скользили вниз по оттекшим суставам и синюшным пальцам, точно бы королева страдала от сурового зимнего холода. Седые волосы грязным жиром блестели в свете Сверкающего зала – у нее явно не было сил ухаживать за собой, как и другим позволять это делать. Неприятный запах немытой, потной кожи подтвердил мои опасения, хотя еще утром женщина выглядела и пахла не так плохо. Я поняла, что болезнь цепко схватила ее в свои объятия. Лицо принца было темно, но он с легкостью вынес королеву из зала и начал подниматься к ее покоям. Я следовала за его широкой спиной, подгоняемая сзади лекарем, поспешно вызванным Энтрастом.

В покоях королевы пахло застоялой болезнью и старостью, нос инстинктивно морщился, защищаясь от неприятного, режущего ноздри запаха. Увидев грязные, пожелтевшие простыни от облегчений королевы, испуганный принц дрогнувшим голосом приказал немедля переменить постель матери. Слуги, дрожащие от ужаса, который внушал грозный принц, спешно выполняли его приказания.

– Как такое могло произойти? – громогласно допытывался он от отца. Король рассеяно пожимал плечами и качал головой.

Выгнав всех слуг, кроме лекаря, принц бережно опустил свою мать на свежую перину, и промокнул ей лоб влажной тканью. Лайс слабо зашевелилась, но опухших век поднять не смогла. Дребезжащий хрип вырвался из ее отощавшей груди, и она подняла руки, туго обтянутые пергаментной кожей, покрывающейся странными пятнами.

– Я не знаю, что с ней, – беспомощно развел руками лекарь и с проклятьями был выгнан Силенсом из покоев королевы.

Женщина тяжело дышала, а принц торопливо обмывал ее потное лицо. Тряпка в его руках осталась безобразно грязной, а лимонная кожа приобрела нормальный для ее возраста цвет, желтизна исчезла. Принц еще раз грязно выругался и попросил меня принести чашку чая. Я поспешно повернулась к камину, обнаружив чайник покрытый слоем пыли, а чашки усеянными мелкими трещинами. Отправив слугу за свежей водой и травами, я быстро отмывала чайник от грязи и пыли. Он поспешно избавлялся от нее, меняясь в своем цвете от серо-желтого к цвету слоновой кости, совсем как кожа королевы. Оправленный мною паж вернулся очень быстро, так что я поставила чайник, отмерила горстку трав на чашку и вернулась к кровати.

Выглядела Лайс не лучше, но зато дышала ровнее, хотя прерывалась на судорожные хрипы. Бледный Силенс сжимал в своей ладони ее тощие пальцы и что-то шептал, но женщина не отвечала.

– Отец, как ты мог такое допустить? – обвинительно начал принц.

– Сын, мальчик мой, я ничего не знал – она перестала допускать слуг в свои покои еще месяц назад, но я не придал этому значения.– Глаза принца расширились, он едва сдержал свой гнев. Закипевший чайник заставил меня отвлечься, но я прекрасно слышала их разговор.

– А ее внешность? Запах? Состояние? Не подсказали, что что-то не так? – Грозовые нотки гремели в принце. Не только в голосе.

– Я думал, это старость! – неумело оправдывался король, непривыкший это делать. – Я сам начинал себя так чувствовать, вот и решил…

– Решил! – прошипел принц. Его мать жалобно застонала, он наклонился над ней, но та ничего не смогла ответить. Я подала принцу чашку с чаем.

Лайс судорожно глотала чай, конвульсивно вздрагивая время от времени. Мое сердце сжималось от жалости к ней, но я боялась и рта открыть, так как этого от меня не просили.

– И теперь мы не знаем, что с ней! – горестно воскликнул принц. – И вынуждены наблюдать за ее страданиями!

– Сынок…

– Оставь! – прервал его принц. – Лучше объясни мне, куда ты смотрел? На молодых продажных девиц, что ты все прочил мне с совершеннолетия? – оскорбление даже не было смягчено голосом.

– Да как ты смеешь так говорить со своим королем! – взорвался Энтраст, воинственно распрямляясь.

– Королем? – горько усмехнулся принц.– Разве прежний Энтраст допустил бы, чтобы его королева потеряла свою жизнь в ее грязных и больных руинах? – принц обвел рукой комнату Лайс. Король сжал губы и угрюмо посмотрел на сына.

– Нет! – признал он.

Принц ничего не ответил, продолжая поить мать остывшим чаем, в глазах блестели слезы, которые Силенс тщательно скрывал даже от самого себя. Сердце в моей груди болезненно зашевелилось, понукая сделать хоть что-то полезное.

– Как? Как? – все повторял наследник трона, сжимая и сжимая пальцы матери. Женщина никак не реагировала на его действия, слабо дыша и выкатывая глаза. Сквозь веки было видно, как она напрягает глазные яблоки, но все тщетно – открыть глаза толком не удавалось. Она лишь тихо стенала старческим голосом. Принца трясло.

– Это все не просто так! – ядовито воскликнул король. – Это ты! – он указал исхудалым пальцем на сына. – ТЫ!

– Что я? – устало спросил Силенс, словно лишившись всех остатков сил. Помолвка обернулась трагическим вечером.

– Ты сделал так, чтобы твоя мать заболела!

– Что ты несешь! С какой стати? – гнев рокотал в горле молодого мужчины.

– Чтобы твоя жена стала единственной королевой замка!