Маршруты трёхмерного пространства

– Вы бы тоже так себя вели, если бы у вас не было Лиса. И Честера с Кубиком. Что, блядь, за роптания?! Думаете вы теперь самые умные и учитесь на чужих успехах? Да вас тут за ручку провели! Даже думать не надо было! Думаете, что в следующий раз всё сложится точно так же? Да если я уберу вожаков вы или передерётесь за место командора или наложите в штаны, боясь ответственности!

Куратор почесал себя за ухом, взъерошил седые волосы и вздохнул:

– Лисонька мокренькая, ты бы хоть одну ошибку допустил, мудила, чтоб было за что ругать и показать, что командование – это ответственность. Ёбаный рот этой группы. Все в душ, на смену одежды и физо! Пошли-пошли-пошли!

***

Я, Честер и Кубик сидели в аудитории и смотрели на большой дисплей. Наша группа, лишённая нас, подвергалась очередной внештатке. Курсанты с натянутыми на лицо мокрыми трусами отважно справлялись с утечкой «ядовитых» веществ.

***

Я, Честер, Кубик, Рамшель и Вульф сидели в аудитории и смотрели на большой дисплей. Наша группа, лишённая нас, подвергалась очередной внештатке. Саня кричала и била Рисе по жопе, Рисе хныкала, но ломала клапан трубы водопровода. Курсанты успешно боролись с пожаром.

Оперативные решения на отрезках

Все медики-курсанты имеют доступ к медотсекам. Потому что им приходится лечить других курсантов. Прекрасная экономия средств, совмещённая с подготовкой. Как раз в духе ВКС.

Под конец дня Фору взгрустнулось, а я просто устал. Поэтому мы вместе сидели в медотсеке, пили разбавленный спирт, закусывая просроченными витаминными комплектами.

– А чему вообще медиков учат в академии? – спросил я чтобы держать хоть какой-то диалог, а не напиваться в суровом молчании.

– Херне всякой, – Фор меланхолично пожал плечами, – операции в нестабильной гравитации, сборка-разборка живых существ, быстрая диагностика «на глаз». Я это даже медициной не могу назвать. Приблизительно угадать болезнь, быстро заштопать тело, быстро подлатать, сделать так, чтобы тело умирало не сейчас, а пару часов.

– А про чужих говорят что-нибудь?

– Дались вам эти чужие. Ну появятся они: злые и страшные пожиратели планет. Мы возьмём в правую руку ВКС Кэц, в левую руку ВКС Альянса и будем хуячить ими куда придётся. Во вселенной прибавиться необитаемых планет, у кого-то появятся медали «За геноцид», кого-то назовут Комгеном – командором геноцида. И всё закончится.

– А вирусы? Паразиты? Болезни?

– Я тебя умоляю. Если какая-нибудь хуйня засунет в тебя свой хуй и подключится к мозгу, я её демонтирую с помощью ножа и двух батареек даже в жопу пьяным. После этой операции ты станешь даже умнее – подашь в отставку по инвалидности. Будешь жить на берегу моря, есть свежие персики, наслаждаться жизнью и чесать героические шрамы.

– Персики?

– Персики. Я люблю персики.

– То есть, ты без особых проблем сможешь определить вмешательство или заражение и подручными средствами починить меня?

– Не «без особых проблем», а «легко». Я стандартную биологию настолько хорошо знаю, что она уже успела остопиздить. Рой микромашин, живущей в твой крови обнаружит и убьёт большую часть паразитов, бактерий, грибков и прочей хуйни. С чем-то более сложным или более простым придётся повозиться, но это не такая уж и проблема. А вообще, знаешь, было бы неплохо, если бы чужие появились – новая биологическая форма. Всё такое свежее и интересное. Шикарный простор для медика, которому когда-то нравилась своя профессия. Хе…

В отсек внезапно влетел курсант (это была я! Я тебя опять выручила, а ты меня даже не запомнил, ну, что мне с тобой делать? – прим. Деси) и закричал:

– Куратор!

И тут же покинул отсек. Фор меланхолично, прямым, коротким ударом разбил мне нос, убрал разбавленный спирт в ящик, достал концентрированный, вылил мне на лицо и начал чинить то, что сломал.

– Так! Что… – куратор в миг с недовольного режима переключился на взволнованный, – что с мордой, курсант Лис?

– Ящик в кубрике, – прогнусавил я.

Куратор с пониманием кивнул, бегло осмотрел отсек и, не заметив ничего подозрительного, удалился.

– Здесь камеры не работают, что ли? – я слишком поздно вспомнил о камерах наблюдения.

– Сгорели, – меланхолично ответил Фор, засовывая мне в нос тампон.

Приступ клаустрофобии

«В моменты, когда через стенное отверстие, оборудованное пропускным шлюзовым устройством, не производится проследование личного состава или пронос оборудования, дверь должна находиться в состоянии закрытости и заблокированности» – точная и прекрасная цитата из общих положений правил поведения в Академии.

С дверью в Х45-Х45 вечно что-то случалось. Как и все двери она была толстой, тяжёлой и стояла на полозьях. Но её постоянно заклинивало в каком-то определённом положении. Мы уже дважды оказывались заперты в отсеке рекреации без какой-либо надежды на спасение. Да, можно было бы поспать и там, но это бы лишь отсрочило неизбежный штурм двери – преподавателям было плевать по каким это причинам ты явился с опозданием или не явился вообще. В последний раз положение спасла Рисе (инициатива! – прим. Рисе) – она пролезла по вентиляции, вышла с той стороны, откинула дверной стопор и выпустила нас. И дверь заклинило в положении «открыто». Такой она и оставалась всё время нашего обучения.

Наши кубрики располагались недалеко от отсека Х45-Х45, так же известного, как «Зона рекреации 45». Поэтому, курсанты, которые не собирались всё свободное время спать, стягивались именно туда. Отсек мог предложить широкий рекреационный набор из устаревшего мусора: настольный теннис, бумажные книги, игральные столы и физические наборы: игральных карт (изношенные и краплёные), маджонга (части тайлов нет), плоских шахмат (части фигур нет) и плоских шашек (все шашки были крышечками от бутылок), игровые приставки и аркадные автоматы (обычно, за одним из них сидела Саня, гоняя реалистичный симулятор космического боя, который по сути являлся программой для тренировки пилотов), бильярд и другие весёлые штуки, изношенные поколениями курсантов. А ещё там был аквариум с мёртвыми рыбами. По слухам, раньше в нём жили настоящие рыбы, за которыми никто не следил. Рыбы от такого обращения, естественно, сдохли и их заменили механическими. Они тоже сдохли. Смешно, но сверхтехнологичные войска, в сверхтехнологичном комплексе имели вот такое дерьмо для отдыха.

Я валялся на кушетке и куче подушек, собранных по всему отсеку, время от времени рыча на кого-нибудь особо наглого, решившего, что от одной подушки я не обеднею. Особого геройства для обороны не требовалось – группа решила побыть коллективом и дать мне расслабиться. Ведь мне опять досталось на физо: вначале на спарринге Хокс выбил из меня всё дерьмо, потом на марш-броске я чуть не захлебнулся гелем, но Рисе успела меня вытащить за ремень. Удивительно сильная девочка. За такое геройство Рисе получила похвалу, а я – повтор марш-броска, но с утяжелением.

Я вяло наблюдал за странной игрой в какие-то странные шахматы между Рисе, Честером и Циклоном. Фигур не хватало, поэтому недостающие заменили тайлами маджонга и шашками. Ещё в этой игре каким-то образом участвовали игральные карты. С каждым ходом суть происходящего становилась всё более и более загадочной. Циклон перевернул свой тайл с двумя кругами, в ответ Честер поставил на него шашку, Рисе заявила: «Инициатива!», открыла свои карты: четыре двойки треф, вернула на доску чёрного короля и убрала чей-то тайл с палками с доски. Происходила какая-то дичь.

Из коридора донёсся окрик, потом ругань, словно кто-то кого-то отчитывал. За руганью последовал глухой звук тела, уроненного на палубу, и ещё более громкая ругань. Действие в коридоре показалось мне интересней наблюдаемой игры, и я пошёл проверять.

(Я столько сил вложила в создание правил и адаптации их под недостающий инвентарь. Я тонко спланировала всю интригу. И Лис ушёл в момент моего полного и безоговорочного триумфа. Всё коту под хвост, – прим. Рисе).

(Я тебя так понимаю, – прим. Деси).

(Вот дуры. К Лису надо было просто подходить и хватать за задницу! – прим. Сани).

На палубе в коридоре лежал кэц в светло-сером мундире. Судя по значкам на погоне это был, предположительно, достаточно высокий кэц. Звания, цепочку командования, субординацию и другие невероятно полезные вещи нам ещё не преподавали, поэтому я понятия не имел, кому Хокс сейчас заламывает руки за спину.

Серый мундир заметил меня и начал орать ещё сильнее.

– Хокс, что происходит?

– А, Шрам, это ты, – Хокс скорчил жалобную мину, – Он на меня наорал, а потом попытался ударить. И я… вот.

Хокс выделялся из стройных рядов курсантов – рост по верхней границе допустимой ростовой вилки, квадратный подбородок, разорванное ухо. Общая мощность и мускулистость вкупе с отсутствием следа серьёзных мыслей на лице и раскосые статичные глаза, создавали впечатление космодесантника, случайно попавшего в ВКС.

Сложившаяся ситуация требовала хоть каких-нибудь действий – если не вмешаться, Хокс бы продолжил держать мундир на палубе до начала зарядки, серьёзно обдумывая ситуацию и выбирая наиболее правильный вариант следующих действий. Нет, Хокс совсем не тупой, просто иногда его клинит и он теряется во всеобщем многообразии развития событий. А ещё он забывает, что задачи можно и нужно делегировать.

Я вернулся в рекреационную, с грустью обнаружил, что мои подушки уже растащили (я буду просто тихо грустить, что на меня внимания тогда не обратили, – прим. Рисе), и крикнул:

– Ме-е-е-е-едик!

– Ну шо такое, начальник? – первым отозвался Фор.

– За мной.

Фор тяжело вздохнул и шаркая ногами вышел в коридор, где Хокс всё ещё держал извивающегося кэц.

– Вот, – я указал пальцем на сцену.

Медик, ни говоря ни слова, снял с пояса аптечку, достал из неё капсулу, повесил аптечку обратно на пояс, достал шприц-пистолет, зарядил его, приставил пистолет к шее серого мундира и нажал на спусковой крючок.

Через 6 стандартных секунд мундир прекратил кричать и дёргаться.

– Хокс, отнеси тело в медотсек, – я моментально раскомандовался, – Фор сходи с ним и восполни запасы того, чем его уколол.

– А ты? – спросил Хокс, с лёгкостью закидывая мундир на плечо.

– Журнал происшествий заполню.

– Справедливо, – Фор кивнул, – приступ клаустрофобии пишется, так: «кла-ус-тро-фо-би-и».

***

На зарядке я опять стоял перед строем, но в этот раз стоял к нему спиной. Вместе с Фором и Хоксом. И все мы стояли перед стеной, на которую Чай вывел запись инцидента в коридоре. С отличного ракурса, в прекрасном качестве, с высоким FPS и хорошим звуком. Инструктор по физо светился от радости и переполнявшей его гордости, раз за разом смакуя и комментируя каждый кадр.

– И вот, опять. Посмотрите, как курсант Хокс уходит от удара! Внимание на левую ногу! Очень техничный перенос веса, за которым следует правильно поставленный удар!

Чай хищно оскалился:

– И завершает эту красоту превосходный захват. Хокс показал нам отличные рефлексы. Но вот работу мозга не смог. Его внешним мозгом послужила Морда со Шрамом. Лис, что ты сделал после того, как отдал приказы Фору и Хоксу?

– Заполнил журнал инцидентов и лёг обратно на диван в отсеке рекреации!

– Вот оно! Вот оно! Во взгляде – железо! В осанке – сталь! И нервы из титана! Вот так говно превращается в астронавта! Среагировать! Оценить! Решить подручными средствами!

Чай довольно улыбнулся, словно котяра, незаконно сожравший миску фарша.

– Вообще, это достаточно серьёзный залёт. Я просто обязан, да и от меня требуется, вас нещадно выебать. Вначале непосредственных участников, а потом и всю группу. Так, за компанию, и чтобы не забывали. Но я приложу небольшой твист.

Чай моментально посерьёзнел:

– Для этого вопроса ещё не пришло время, но я всё равно его задам. Группа! Кто готов разделить наказание с провинившимися – шаг из строя!

За спиной топнуло.

– Залётчики, кругом! Лис, запомни покинувшие строй рожи. Ещё пригодится.

Удивительно, но большая часть курсантов просто и без задней мысли покинула строй. Все заговорщики, все стрелки, все навигаторы… И Рисе улыбавшаяся так, словно сама хотела приложить серый мундир лицом об стальную палубу (Ещё бы я не хотела, – прим. Рисе).

– Вернуться в строй! Залётчики и все, покинувшие строй получат по бутылке пива на ужин. И мне плевать на то, что вам не положено.

Чай развернулся, опять посмотрел на стену и рассмеялся:

– Ну что, пидарюга из контрразведки? Получил? Ха-ха-ха!

Неоднозначные переговоры

В душевой отсек можно зайти в любое время. Вода не лимитирована, время пребывания не лимитировано. Бросаешь форму в одну стиральную машину, ботинки в другую, берёшь одноразовое мыло, гель для эпиляции (опасная вещь, Циклон без бровей и с жуткими проплешинами долго веселил всю группу) и идёшь к любой свободной кабинке.

Ковыряясь с атласами гравитационных полей в своём кубрике, я почувствовал, что было бы неплохо освежиться перед сном. До отбоя времени было с запасом, поэтому было принято решение наведаться в душевые. Потому, что почему бы и нет.

В пустых душевых я, напевая неофициальный гимн ВКС Альянса, спокойно разделся и пошёл мыться. В тепличных условиях академии я размяк (в психологическом плане, в физическом я стал куда лучше), перестал нервничать и осторожничать – ничего серьёзного тут не происходило, мелочных проступки легко сходили с рук и вообще: не жизнь, а курорт. («Размяк»? За [удалено] дней? Не смешите меня, – прим. Деси) (Курорт? Командир, я, конечно, понимаю, что для тебя всё это было прогулкой, но не настолько же, – прим. Хокса) (Не выёбывайся, начальник, – прим. Фора) (Сверхчеловек-со-шрамом! – прим. Сани)

Поэтому, когда в душевой на моё плечо ВНЕЗАПНО легла чья-то рука я поступил, не как положено, а как пришлось: испуганно взвизгнул, рухнул на пол, провёл подсечку, скользнул в сторону и вскочил, готовый защищать свою задницу от посягательств. (И после оправданий о том, что «размяк», он нам рассказывает, что поступил, практически, максимально правильно и технично, – прим. Деси) (Выёбывается – прим. Фора).

На расстоянии удара, в защитной стойке, стояла полностью голая Рисе с невероятно серьёзным выражением лица.

– У нас мало времени, – не двигая губами прошептала Рисе, – решим всё быстро.

В голове промелькнуло несколько сотен вариантов развития событий. Я решил, что если дело зайдёт слишком далеко, то я просто убегу и спрячусь в кубрике. Рисе всё ещё плохо ориентировалась в коридорах и переходах, так, что у меня было преимущество.

– Возьми меня. В свой экипаж.

И это было внезапно. Мозг конкретно заклинило и из головы вымыло все мысли. Внезапное предложение, во внезапном месте и внезапное время. Так мы и стояли: два голых курсанта противоположного пола под одним душем. Наконец-то, спустя вечность (три стандартные секунды – прим. Рисе), я смог собраться с мыслями и ответить:

– Что?

– Ты взял Саню. Возьми и меня.

– Зачем?

Рисе подалась вперёд и быстро зашептала:

– Во внештатной ситуации я теряюсь. В реальной боевой ситуации я запаниковала и меня списали. ВКС – мой последний шанс жить. В ситуации куда меньше драматизма, чем у Сани, но он есть. Ты помогаешь Сане, помоги и мне.

Я понятия не имел, что как-то и чем-то помогаю Сане, но решил, что можно и Рисе дать надежду. Всё равно тогда ещё было не ясно, получу ли я красную нашивку, и кто переживёт экзамены.

(После он схватил меня за грудь, сказал, что согласен, рассмеялся и ушёл. Я осталась стоять, осознавая ситуацию и пытаясь понять, что мне следовало сделать – прим. Рисе).

Как я был героем фильма

На утреннем физо вместе с Чаем стоял куратор Ио. У меня появились плохие предчувствия, и я сразу же поделился ими с курсантами. Особых проёбов вспомнить не получилось, поэтому мы решили, что чужие вошли в систему Кэц и нас срочно отправят в бой, затыкать возникающие дырки в обороне.

– Сегодня нам нужны красивые и умные курсанты, – Чай кисло скривился, – но, к сожалению, вы здесь все уроды. А умных я пересчитаю по пальцам.

Я тоже скривился, понимая, к чему это сейчас приведёт.

– Умными и красивыми назначаются: Лис, Саня, Рисе, Хокс, Честер, Инь, Кубик, Циклон, Сюзи, Вульф, Кинки. Шаг из строя.

Куратор осмотрел «умных и красивых», пожал плечами и объявил:

– Вооружённые силы сегодня будут снимать рекламную агитку для ВКС. Отобранные будут участвовать в этом ёбаном цирке. Остальные – свободное время на 50 стандартных часов.

«Тупые и страшные» радостно потопали обратно к кубрикам и отсекам рекреации, ловить внезапно свалившуюся халяву.

– Киногруппа ещё на подлётах, поэтому у вас есть время устранить некоторые дефекты и привести себя в порядок, – сказал Чай и бросил мне пакет, – Выполнять!

В пакете лежали: ободок с кошачьими ушками, ошмётки парика, полимерный клей и упаковка контактных линз.

***

Ободок с кошачьими ушками держался плохо, поэтому Кинки вылила на меня весь флакон клея. Клей застывал плохо, искусственные волосы отваливались от малейшего движения, поэтому я изображал предмет интерьера, и наблюдал за тем, как курсанты ловят Саню, пытаются зафиксировать её на полу, вызывают подмогу в лице Хокса и Лави, фиксируют вырывающегося пилота и засовывают в её глаза линзы, имитирующие круги фокусировки. Наверное, Саня бы меня послушалась (естественно, – прим. Сани), но я не хотел лишать себя маленькой мести.

***

Известный режиссёр с командой прибыли как раз к моменту полного застывания клея. Лави как раз заканчивала расчёсывать мне волосы.

– Ох! – Режиссёр, с огромным синяком на половину лица, подскочил к нам и начал внимательно всех рассматривать и тыкать пальцем, – Вот это типажи! Вот это персонажи! Шрам! Отличный шрам! Пойдёшь на ведущую роль. Стоп. Почему у тебя две пары ушей? Ладно, замажем на постпродакшене. Ох! Рыжая мордашка! Запишите, что волосы надо ярче сделать. Ох! Шкаф! Даже два шкафа! Будут задним планом. Запишите, их на сцены-4,5,12, как вторую роль…

***

Снимали пробежку. Просто пробежать строем и не наступить на камеры с операторами. Режиссёр нас задрочил так, как не удавалось Чаю. Один и тот же отрезок. Раз за разом. Изменить выражение лица, более волевое, более уставшее, более серьёзное, не моргать, моргать, двигаться синхронно, бежать в ногу, не дышать. Пот бликует, переделываем. Слишком мало пота, переделываем. Недостаточно мужественно. Слишком много жестокости во взгляде. Не сжимать зубы.

И этот мудак радовался, как пёс, что мы просто берём и выполняем приказы. Не жалуемся, не ноем, не просим передышки.

– А теперь нужно добавить экшена! На полосу препятствий! В этой сцене Большая перебросит Шрама через стенку, Шрам должен героически приземлиться на одно колено, ухмыльнуться и рвануть с места!

С той стены положено соскальзывать, но откуда Режиссёру об этом знать?

– Перебирая руками по перекладинам двигаетесь с интервалом в 56 сантиметров в порядке: Рыжая, Маленькая, Серая, Синяя, Злая, Большая! Слегка раскачивайтесь из стороны в сторону! Хорошо, хорошо… стоп. Заново!

По тем перекладинам надо бегать.

– В шахматном порядке бегите по сетке. Шрам оступается, Большая его ловит и продолжает бежать.

«Сетка» – это обычная сетка с ячейками, натянутая в полуметре над землёй. Курсанты бегут по ней, наступая на узлы. Если там оступиться, то происходит полный пиздец для всех – падаешь и моментально запутываешься. Сетка резко дёргается, другие курсанты сбиваются и тоже падают. Хорошо, что мы эту хуйню смогли снять с первого дубля.

– Стоп! Отдых, – скомандовал Чай и поманил к себе Режиссёра.

– Да-да?

– Вы немного увлеклись и загоняли моих курсантов, – Чай даже не пытался скрыть своего раздражения.

– Ой, извиняюсь, простите, – моментально спохватился Режиссёр, – Пусть отдохнут, да.

– А ещё, – в голосе Чая появилась сталь, – обращайтесь к ним по и-ме-нам. Ясно?

– Т-так тт-очно!

Уже не напрягаясь, мы отсняли сцены рукопашного боя и отправились в душ. В душе нас не снимали. Зато снимали в столовой, где приходилось изображать увлечённые диалоги, шутить и смеяться. Этот цирк сильно скрасило то, что академия поставила нам внеплановый «праздничный» обед, а подпортило то, что завтрак мы пропустили.

В аудиторном отсеке снимали «обучение» – курсанты с умным видом нажимали случайные кнопки в системе навигации, а Рейвен расхаживала перед доской с картой системы и, активно жестикулируя, рассказывала, как она, когда ещё была курсантом, ходила в самоволки на космической станции.

Финалом этого дурдома стала сцена в имитаторе средней боевой машины. Экипаж без медика, без инженера, зато с двумя пилотами и двумя навигаторам, не надев боевые костюмы, важно делал вид, что усердно работает, а я стоя (стоя, блядь!) хмурил брови, выкидывал руку и командовал: «вперёд!».

Видеоролик на 6 стандартных минут должен всё ещё лежать где-то на сайте ВКС Кэц. Он, конечно, смотрится круто, впечатляюще, так и зазывает бросить всё вступить в стройные ряды ВКС. Только специалист на эту хуйню без слёз смотреть не сможет, такой пиздец получился.

Зачем нужны ВКС

Этот вопрос не поднимается на лекциях, он не записан в правилах и положениях. Ответ на него плавно вытекает из всего курса обучения, но для удобства я открою тут шорткат.

Гражданские любят поднимать вопросы типа: «зачем ВКС столько денег?» и «зачем нам столько боевых машин?», но не «зачем нужны ВКС?». А если такой вопрос и поднимается, то все почему-то приходят к одному идиотскому ответу: «если прибудут чужие, тогда ВКС нас защитит», из которого следует безумный вывод: «но, раз чужие не пришли, то наше ВКС можно расформировать». Подразумевая, что общая угроза заставит всех сплотиться и единым фронтом выступить против общего врага.

Так вот, пацифисты. Есть один маленький нюанс: в пакете «Рипер» (зашифрованный набор приказов, который можно вскрыть только в случае нападения чужих) лежат чёткие указания: «домой». У Кэц это: Кэц, Зеп или Веп. У Альянса это: Соль и ещё какие-то планеты. Все союзы и договора начинают работать потом, когда ситуация станет ясна. И я не гарантирую, что к тому моменту ваша планета будет обитаема. ВКС в том виде, в котором они существуют сейчас, создавались именно для защиты домашних планет от чужих. На Луне (Соль-1, Земля, естественный спутник) и на Маленькой сестрёнке (Кэц, Кэц, естественный спутник) есть древние наблюдательные станции каких-то существ. Что кэц, что люди, были созданы теми существами, только вот нет больше этих создателей. Наверное, их кто-то уничтожил. Так думали те, кто создавали ВКС и писали первый вариант устава и секретного пакета «Рипер». Но с тех пор прошло уже достаточно много времени, и мы так никого и не встретили (не считая досадного недоразумения в системе Альтарис, когда Лаборатории Аргентума в процессе исследований случайно уничтожили разумный океан, заполнивший планету и пары потенциально разумных рас, которые уже не станут разумными, – прим. Деси) (Таких недоразумений больше сотни. Плюс, существуют разумные или достаточно разумные расы в системах-заповедниках. Что с ними делать – непонятно, – прим. Фора). Впрочем, пространство оно большое… да вы и сами знаете, насколько. (Спойлеры! – прим. Сани)

Пакет «Рипер» это всё ещё фантастично и маловероятно, поэтому, скорее всего, может случиться война (или «война») между тем, что сейчас есть. И тут мы выходим в пространство парадоксов.

Десять средних машин не смогут защитить систему, но смогут её заблокировать – отрезать обитаемую планету от поставок с других миров и оставить без межпланетной связи. Можно двинуться дальше и расстрелять орбитальные спутники, оставив планету ещё и без планетарной связи. За 5—10 стандартных дней планета может оказаться в полнейшей изоляции.

И это катастрофа. Может когда-то и можно было жить без поставок с других планет и станций, но уже не сейчас. Земля и Кэц очень тяжело перенесут блокаду, но перенесут. Это, как никак, колыбели наших рас. А вот для молодых колоний блокада станет трагедией.

Сейчас никто не строит вредные и опасные заводы для производства, например, чёрных трубок (зачем, когда Альянс отгрохал огромный комплекс на Эдеме и продаёт их за десятые), никто не синтезирует хидамариум-6 (у производств на Зеп вечный избыток). Даже ради оборонки – обанкротишься, хотя раньше закроют за неликвидность.

Но без чёрных трубок начнут выходить из строя реакторы и сотни городов останутся без электричества. Без хидамариума накроется пиздой сельское хозяйство.