Навсегда

В этот вечер они мало разговаривали. Изможденные от любви и страсти, Паша и Лена заснули в объятиях глубоко за полночь. Было бы здорово, если бы в эту ночь им приснился один и тот же сон. Но ни Паша, ни Лена не помнили своих сновидений. Возможно, им снился райский сад, кругом тепло, фрукты и лето…

Паша проснулся первым. Лена лежала на его плече. Паша аккуратно освободился от объятий любимой женщины. Лег рядом и со стороны рассматривал свою мечту. Она была прекрасна. Тонкая, нежная, ранняя, свежая, и до последней клеточки его. Паше вдруг захотелось чихнуть, он напрягся, чтобы не разбудить Лену, но все равно получилось что-то типа «Кхм». Лена открыла глаза, радостно улыбнулась.

– Привет, – хлопая большими ресницами, сказала она.

– Привет, – ответил Паша.

– Давно проснулся? – Лена вновь прильнула к Пашиной груди.

– Недавно, – ответил Паша, – я смотрел на тебя. Ты самая красивая девушка на свете, особенно, когда спишь.

– Сомнительный комплимент, – рассмеялась Лена.

– Я не то имел ввиду, – в ответ рассмеялся Паша.

– Я поняла, что ты имел ввиду, – не соглашалась Лена.

Она схватила подушку, вскочила на ноги, явив Паше неприкрытую эротичность. Паша разинул рот, наслаждаясь прекрасным видом.

– Защищайся! – прокричала Лена.

На Пашу посыпался шквал подушечных оплеух. Он не защищался. Наоборот, Паша раскинул руки, подставляя Лене полную свободу действий, и писклявым голосом кричал:

– Помогите, кто может!

– Нет тебе пощады, покоритель женских сердец.

Подушка в руках Лены понималась и опускалась на Пашину грудь, ноги, на прикрывающие низ живота руки.

– Сдаюсь! – наигранно высоким голосом пропищал Паша.

– Ура! – Лена победно вскинула руки в верх, – отныне и во веки веков постановляю: Павел Иванович Несмеянов обязан при встрече смотреть мне в глаза, целовать меня в губы, и не только! Любить по многу раз. Приказ ясен?

– Ясен, моя госпожа, – кивнул Паша.

– И почему это мы не исполняем приказ? – картинно удивилась Лена.

Паша встал, обнял Лену, губы вновь нашли друг друга. Они снова любили. И это было прекрасно. Паша и Лена увлеклись, потеряли счет времени и чуть не забыли про работу. На завтрак совсем не осталось времени. Паша, на ходу завязывая галстук, выбежал из квартиры. Дождаться лифта не было никакой возможности. Стоять на месте, хоть какое-то непродолжительное время, не представлялось целесообразным. Надо было действовать, бежать, совершать поступки. Паша бежал по лестнице, догонял уходящий автобус, перепрыгивая ступеньки спустился вниз по эскалатору метро.

Люди в подземке улыбались и приветливо кивали ему при встрече. Какая-то бабушка замешкалась на перроне. Паша поддержал ее за локоть, помог занести большую хозяйственную сумку на колесиках, и аккуратно подтолкнул ее впереди себя в забитый битком вагон.

– Спасибо, тебе милок, – поблагодарила его старушка.

– Не за что, бабушка, – улыбаясь, ответил Паша.

– Не скромничай, есть за что, – бабушка сияла благодарной улыбкой, – сейчас редко встретишь взаимопомощь у людей. Все торопятся, бегут и спешат, по сторонам не смотрят.

Двери вагона закрылись, поезд стал набирать ход. В вагоне было достаточно шумно. Паше приходилось говорить громко, и нагибаться к старушке, чтобы ее услышать.

– Спасибо, – ответил Паша, – у меня сегодня хороший день. Люди вокруг счастливые и добрые. Мир прекрасен и удивителен. Я счастлив!

– Я вижу, – кивнула старушка, – влюбился?

– Да. Очень заметно? – спросил Паша.

– В глаза бросается. Вы будете счастливы, и проживёте долгую и счастливую жизнь, – сообщила бабушка, – у вас будет два ребеночка: мальчик и девочка.

– Только два? – рассмеялся Паша.

– Тебе мало? Не жадничай, – захихикала бабушка, – сейчас больше не принято рожать. В мире много соблазнов, искушений. Молодые люди хотят жить для себя, мир повидать, карьеру выстроить. На продолжение рода сил и времени не остаётся. Хотя, дети – самое главное в жизни.

– А если я хочу больше? – не унимался Паша.

– Если захочешь, то будет, – подтвердила старушка, – у тебя все получится. У хороших людей должно быть все хорошо в жизни.

– Спасибо, – громко ответил Паша.

Вагон остановился. Толпа народу схлынула на короткое время, затем вернулась, и стало еще теснее.

– Только не сильно радуйся, – предостерегла бабушка, – жизнь у вас будет сложной.

– Почему? – спросил Паша.

– Мир меняется. Вокруг много вранья, лжи и лицемерия. Приличным людям все сложнее оставаться достойными. Но ты справишься. Я вижу.

– Хорошо, – весело кивнул Паша, – Спасибо!

– Не уезжай только из страны, прошу тебя, – бабушка крепко схватила Пашу за руку, – я знаю будет тебе плохо. Будешь страдать и не верить в свое будущее. Но не уезжай. Не сможешь ты прижиться на чужбине.

– Нет у меня пока таких планов, – Пашу забавляли пророчества старушки.

– Появятся. Ну, да ладно. Я и так тебе слишком много рассказала, – серьезно произнесла старушка, – будь счастлив.

Старушка уверено приподняла хозяйственную сумку, перевернула ее с колес на бок. Взяла в правую руку, и четким шагом вышла на очередной остановке. Паша проводил собеседницу удивленным взглядом. Над дверью висела реклама: «Не тормози…» Паша громко рассмеялся. Попутчики покосились. Заметив взгляды со стороны, Паша постарался успокоиться. Он вышел на следующей остановке.

На улице стояла чудесная погода. Как бы подчеркивая торжественность момента, по небу ползли радостные серые тучки. Моросил теплый ласковый дождик. От метро до офиса Паше предстояло пройти минут десять пешком. Он шел по тротуару широкими шагами, подставляя освежающим каплям улыбающееся лицо. Сегодня он не ночевал дома. Зонтик не взял, и потому в офис зашел гордый и промокший до нитки. Но это Пашу не огорчило, а скорее, наоборот, развеселило.

В офис Паша вошел на пятнадцать минут раньше обычного. У входа рядом с сервером сидел сисадмин Андрей и ковырялся в останках старенького компьютера. В офисе больше никого не было.

– Привет, – весело пропел Паша.

– Здорово, коль не шутишь, – не отрываясь от внутренностей цифрового железа, ответил Андрей.

– Компьютеры могут предсказывать будущее? – спросил Паша.

– Нет, – флегматично ответил сисадмин, – а надо?

– Не знаю. Иногда хочу знать будущее, иногда хочется приятно удивиться происходящему, – задумчиво ответил Паша.

– Я думаю, что мне не нужны ответы из несостоявшегося времени. Все равно, жизнь все переиначит, переделает под себя, – сообщил Андрей, оторвавшись от жесткого диска.

– Хочешь кофе? – спросил Паша.

– Сахара две ложки, – кивнул Андрей.

Андрей отложил отвертку, снял очки, взлохматил непослушные кучерявые волосы, затем небрежно собрали их в пучок на затылке.

– Что в сущности наша жизнь? – продолжил сисадмин, – набор обусловленных внешними факторам поступков. От нас практически ничего не зависит.

– Не начинай, умоляю тебя, – попросил Паша, – должна быть свобода воли, свобода выбора. Мы же люди, у нас есть разум. Мы иногда ошибаемся, иногда делаем правильные поступки.

– Правильно ты поступил или неправильно, кто оценивает? – не сдавался повелитель килобайтов, – оценка зависит от системы координат. Норма имеет смысл только здесь и сейчас. По сути, это заданные параметры в современном обществе. Если перенестись в другое общество, в дикие племена Африки, или в средние мало просвещенные века Европы, например, то привычные нормы изменятся до неузнаваемости. Там и здесь живут люди, тут и там рождаются, живут и умирают, строят карьеру, болеют, женятся, влюбляются. Но насколько у нас разные ценности и мотивации? Ты когда-нибудь думал об этом?

– Думал, – кивнул Паша, протягивая Андрею чашку с кофе, – уверен, что есть универсальные ценности. Та же любовь, например. Ты встречаешь девушку, красивую, смотришь в ее глаза, знакомишься, общаешься и через пять минут понимаешь, что больше не можешь без нее представить будущее. И подобная ситуация не раз была в прошлом, и можно надеяться, будет повторяться миллионы раз в будущем. Так что делаю вывод, что любовь – это универсальная ценность на все времена.

– Я, пожалуй, не соглашусь с тобой, – Андрей с причмокиванием глотнул из чашки, – во-первых, с течением времени сильно изменяются стандарты красоты. Было время, когда считались красивыми безгрудые девы, и модницы специально носили на груди металлические платины, чтобы не дай бог молочные железы не разрослись. Потом мода изменилась, и в моду пришли пышные формы. В Азии считают красивыми бледных людей, в Европе стремятся приобрести смуглый загар. Разные люди в разных культурах по-разному понимают слово «Красота». В первые мгновения знакомства, ты можешь влюбиться, а можешь отвернуться. Потому что человек не соответствует принятому эталону красоты. Хотя в тоже самое время, тот может считаться сверх красивым и привлекательным для человека другой культуры.

В офис стали подходить сотрудники. Косо поглядывали на праздно болтающих Пашу и Андрея. Надо было прекращать разговор.

– Интересная мысль. Давай продолжим следующий раз, – предложил Паша.

– Заметано, коллега, – Андрей поднял ладонь в знак приветствия.

Паша сел на рабочее место, включил компьютер. Сам мысленно продолжал беседу Андреем. Нравится тебе человек или не нравится зависит от воспитания, от культуры, в которой ты живешь. От мыслей и желаний о предполагаемом будущем. Хочешь ли ты детей? В каком направлении желаешь строить карьеру? Тебе должен нравиться человек, который совпадает по большинству направлений. Так должно быть. Но так ли это на самом деле? Паша вспомнил сон с Купидоном. Паша сам выбрал Лену? Или его судьбу выбрал какой-то переросток на небесах с луком и стрелами? Существует ли судьба и предопределённость, как говорит Андрей? На сколько я самостоятелен, чтобы изменить собственную линию жизни?

Размышления Паши прервал телефонный звонок.

– Алло, – взял трубку Паша.

– Несмеянов, зайди срочно ко мне, – грозно позвал его директор.

А вот не пойду, думал Паша, пока собирался к директору. Однако, взял папку с отчетом, карандаш, чистые листы для записей. Что он мне сделает? Уволит? Что я потеряю? Да ничего особенного. Пойду работать в Нестле. Меня давно туда переманивают. Зарплата точно будет больше. И перспективы. Фирма международная. Есть, конечно, минусы: привыкать надо к коллективу, вникать в их стандарты и правила внутреннего распорядка. Говорят, у них все строго, по западным технологиям. Примет ли его расхлябанная славянская душа такие судьбоносные изменения? Надо рисковать. Кто не пробует, тот сидит все время на заднице и никуда не двигается. Пока молодой надо искать. Все, решил. Сейчас зайду, и скажу: «Петр Иванович, я увольняюсь! К едрёной фене». Шеф удивится. Снимет очки. Руки заметно затрясутся в поисках опоры: «Паша, зачем ты торопишься? Дров легко наломать. Ты сперва подумай, а надо ли тебе увольняться? Давай мы тебе оклад поднимем. Я знаю, что ты засиделся на месте. Тебе нужен рост. Чем смогу, помогу. Не переживай. Я скоро уйду на повышение, ты – на мое место. Не волнуйся. Я давно к тебе присматриваюсь. Если ты покинешь офис – нам кранты. Ведь и работать без тебя здесь не с кем. Не бросай меня, умоляю». Петр Иванович кидается на колени, хватает Пашу за руки, нервно целует запястья…

– Меня вызывал, – которого бросил Паша секретарше.

Смело открыл тугую дверь, и, выдохнув, шагнул вперед. Петр Иванович сидел за столом, склонившись над отчетом.

– Добрый день, Петр Иванович, – начал Паша.

– Привет, – коротко ответил директор, – присаживайся.

– Я хотел с вами давно поговорить, – робко продолжил Паша, – у нас не все хорошо в фирме. Мне кажется, надо внедрить новую системы мотивации сотрудников. У нас заработная плата совсем не зависит от успехов работника.

– Надо, чтобы зависела? – спокойно спросил шеф и перевернул лист отчета.

– Думаю, что необходимо. Если мы хотим завоёвывать рынок, увеличивать продажи, надо стимулировать работников на трудовые подвиги. Им за достижения результатов, необходимо выплачивать бонусы.

– А начинать надо с тебя, как я понимаю. Правильно?

– Неплохо бы, – улыбнулся Паша.

– Сядь, уже наконец. Не люблю, когда со мной разговаривают свысока, – директор отложил отчет в сторону, – ты знаешь, зачем я тебя вызвал?

Паша сел за стол. Положил руки перед собой, как прилежный ученик.

– Не знаю.

– Тогда давай сперва поговорим о том, чего я хочу. А ты мне напишешь предложения в бумажном виде по внедрению системы мотивации. Хорошо?

– Хорошо, – кивнул Паша, – есть какие-нибудь вопросы по отчету?

– Нет, с отчетом все хорошо. Замечаний пока не нет. Дело в другом, – директор поднялся, и подошел к окну, – у нас очень плохие продажи в Новосибирске и во всем Сибирском регионе. А регион перспективный. Наша продукция там представлена крайне слабо.

– Вот если бы внедрить новую систему мотивации, можно было бы заинтересовать персонал Новосибирского филиала работать лучше, – робко вставил Паша.

– Это все хорошо, конечно, – шеф развернулся лицом к Паше, уперся руками в стол, – не нашли мы там руководителя нормального. Не на кого опереться. Продажи идут спустя рукава. Динамики нет никакой. Планы не выполняются. Такое ощущение, что люди отбывают срок, а не работают.

– Сибирь, что вы хотите, – скаламбурил Паша, – дальше не сошлют.

– С тобой не соглашусь, – Петр Иванович не заметил шутки подчиненного, – сибиряки – народ серьезный и основательный. Я чувствую большие резервы в этом регионе. Надо менять директора филиала. Понимаешь?

– Понимаю. Давайте дадим объявление, откроем вакансию, – предложил Паша.

– Не могу я так сделать, – развел руками шеф, – пока буду искать нужного человека. Филиал работать совсем перестанет. Временного исполняющего нет. Положиться не на кого. Потеряем продажи на три месяца, новому человеку нужно будет начинать с пустого места.

– Что же делать? – Паша робко поднял глаза.

– Надо послать своего человека из Москвы.

– У нас есть такой человек в команде? – спросил Паша.

– Есть, – Петр Иванович пристально посмотрел на Пашу, – я московский офис аккуратно выращиваю. У меня всегда есть несколько перспективных сотрудников на все направления, которые могут при необходимости взять на себя ответственность и наладить работу. Новосибирский же директор разогнал всех стоящих сотрудников, чтобы они его не подсидели, наверное. И как результат, работать некому, продаж нет, перспектив нет. Сидит это чудик перед монитором в просторном офисе. Все кругом козлы. Один он хороший. Понимаешь меня?

– Да, кажется, понимаю, – согласился Паша.

– Тогда, может у тебя есть предложения? – с интересом посмотрел на него Петр Иванович.

– Какие предложения?

– По кандидатуре нового директора Новосибирского филиала.

– Вы мне предлагаете поехать в Новосибирск? – догадался Паша.

– Да, – кивнул шеф.

Самое время было встать и двинуть заготовленную речь. Уезжать сейчас из Москвы, когда у него только начались отношения с Леной, не представлялось возможным. Потерять главную любовь всей жизни, он не мог. Как он теперь будет жить без нее? Поедет ли она в Сибирь, как декабристка?

– Я должен подумать, – выдавил из себя Паша.

– Конечно, подумай, Павел Иванович, – шеф подошел к Паше со спины, погладил по плечам, – такое решение с кондачка не принимается. Тут надо все взвесить, обдумать и принять единственно правильно решение.

– А если я откажусь? – робко спросил Паша.

– Если откажешься. То тебе ничего не будет.

– В смысле: ни бонусов, ни повышение заработной платы, ни уважения?

– Правильно мыслишь, Паша. Ты должен меня понять, без тебя здесь, я справлюсь как-нибудь. А в Новосибе – мертвые продажи. Наши конкуренты бьют на сибирском фронте нас как хотят, а мы даже не сопротивляемся.

– Я подумаю, – Паша потёр виски.

– Подумай, возьми пару дней отгула. Собери вещи…

– Но Петр Иванович! Так нечестно, я еще не решил!

– Съемная трехкомнатная квартира в центре за счет фирмы, личный автомобиль, заработная плата в два раза больше, безлимитный мобильный телефон, полная медицинская страховка для тебя и твоей семьи. Это дополнительные плюсы, чтобы тебе легче было принимать решение.

– А вы умеете уговаривать, Петр Иванович, – Паша в уме рисовал картины нового жития в крупном сибирском городе, – я подумаю.

– Иди, думай.

Петр Иванович подал руку Паше, и углубился в изучение отчета. Паша задумчиво вышел из кабинета. Кивнул секретарше. Позвонить Лене или поговорить при встрече? Чего тянуть то? Паша набрал домашний номер Лены. К телефону долго никто не подходил. Потом Лена взяла трубку, слегка сонный голос произнес:

– Алло…

– Привет, это я.

– Привет, я так и думала, – ответила Лена.

– Я соскучился. Что ты делаешь?

– Ничего не делаю. Думаю, вспоминаю. Так много надо обдумать. Ко всему привыкнуть.

– Я хочу к тебе.

– А как же работа?

– Для меня ты важнее работы.

– Это, конечно, приятно слышать, но бросать работу не стоит. Как ты будешь обеспечивать наших детей?

– Ты беременна?

– Не знаю. Думаю, что пока нет. Но, что могу сказать точно, я хочу от тебя детей. Если я залечу, то буду рожать.

– Я тебя люблю.

– Я тебя тоже…

– Я сейчас приеду. Мне дали отгул на два дня. И мне надо с тобой поговорить серьезно не по телефону.

– Хорошо, приезжай.

– Лечу!

Паша бросил телефон, схватил портфель. Попрощался с коллегами, кивнул сисадмину Андрею, и выбежал из офиса. Погода разгулялась, на улице светило солнце. Настроение у Паши было чудесное. Одно омрачало, как уговорить Лену поехать с ним? Предложение от шефа было просто шикарным. Такие условия никогда не предложили бы ни в одной кондитерской фирме. Чем Лена могла бы заниматься, пускай и в крупном, но все-таки далеком от столицы городе? Знакомых нет, друзей нет. Беда, беда. Что же делать?

Существования без Лены, даже на короткое время, Паша себе уже не представлял. Всего каких-нибудь полгода назад он с легкостью уехал бы в любую долгосрочную командировку. Никто его не ждал дома, кроме родителей. Мама с папой бы поняли, и гордились таким назначением Паши. Не вовремя все как-то, подумал Паша. Лена коренная москвичка. Если бы в Питер? Тогда, другое дело. Такую командировку и ссылкой-то не назовешь. Питер – это культурная столица, для творческого человека, может стать толчком для развития карьеры.

Новосибирск – третий по численности город в России, начал вспоминать Паша. Уже не плохо. Резко континентальный климат, зима – очень холодная, и достаточно теплое сухое лето, всплыли давно забытые школьные знания. Четыре с половиной часа на самолете – и ты в Москве. Паша вспомнил свою командировку в Новосибирск годичной давности. Город ему тогда понравился: чистенький, просторный. Есть метро. Люди культурные, интеллигентные не окают и не акают. Коренные новосибирцы говорят почти по-московски.

На выходе из метро, Паша купил букет красных роз.

– Вчера были белые, – отметила Лена, открывая дверь.

– Я не повторяюсь, – сказал Паша, и притянул Лену в объятия.

– Это здорово, – Лена прижалась к Пашиной груди.

Минут пять они стояли и целовались…

– Мне надо с тобой поговорить, – сказал Паша, насилу оторвавшись от нежных губ любимой.

– Это не подождет? – спросила разгоряченная Лена.

– Так будет честнее. Сперва разговор, потом все остальное.

– Тогда проходи на кухню. Будем чай пить, – вздохнула Лена, поправляя сбившуюся одежду.

Паша зашел на кухню, приятные желто-зелёные тона. Он вчера так и не дошёл до кухни, похоже. По крайней мере, обстановка ему была не знакома.

– Уютненько тут у вас, – отметил Паша.

– Цвета выбирала я, люблю яркие тона, – сообщила Лена, наливая воду в чайник.

– Не знаю с чего начать, – Паша заметно разволновался.

– Начни с главного, – предложила Лена.

– Выходи за меня замуж, – по-армейски отчеканил Паша.

Лена слегка вздрогнула, но, не прерывая движения, поставила чайник, открыла холодильник, достала масло и сыр. Села напротив Паши, подперев голову руками.

– Паш, а ты не торопишься?

– Думаю, что нет. У меня нет сомнений, что мы предназначены друг другу. Нам все равно не спрятаться и не найти другой дороги. Чего зря тянуть время?

– Мы, конечно, переспали. И все было великолепно, как никогда. И мне с тобой очень нравиться проводить время. Разговаривать и молчать, ходить и ездить в метро. И все такое. Я сейчас не вижу настоящего и будущего без тебя. Это правда. Но мне кажется, что надо поближе познакомиться. Надо представить тебя моим родителям, показать меня твоим. Должно пройти какое-то время.

– Не вопрос.

Паша взял телефон, набрал номер матери:

– Алло, мам, привет, – начал Паша.

– Привет, сынок, – ответила мать, – ты почему дома не ночевал? Почему не предупредил?

– Мам, прости. Я сейчас все объясню.

– Уж, постарайся, – слегка раздраженно предложила мать.

– Мам, вы с папой сегодня вечером никуда не собираетесь?

– Нет, вроде.

– Отлично. Я сегодня, хочу вас познакомить со своей невестой. Ее зовут Лена. Мы придем в гости в семь часов вечера. Хорошо?

На том конце провода повисла пауза. Мама не ожидала такого поворота событий. Конечно, сыну было уже тридцать лет. Он большой, взрослый, крепко стоит на ногах. И жениться, по всем канонам, пора. Но как она пропустила столь важный этап в жизни ее мальчика? Когда он познакомился с угонщицей? Когда успел походить на свидания? Как он ухаживал и завоевывал сердце избранницы-красавицы? Разве так бывает: Паша тридцать лет жил с мамой, и завтра он ни с того ни с сего возьмет и женится?

– Мам, чего ты молчишь? – спросил Паша.

– Неожиданно это, как-то, – ответила мать, – приходите раз вы все решили. Отцу сам позвонишь? Или как?

– Как скажешь. Могу позвонить. Как лучше сделать?

– Конечно, звони сам, – ответила мать, – ладно, пойду готовить праздничный ужин.

– Мама, много не готовь, не надо, – попросил Паша.

– Сама разберусь без сопливых. Женится он, видишь ли, – заворчала мама, и положила трубку.

Паша развел руки.

– Вот и все. Сегодня идем знакомиться с моими родителями. Если ты не против, предлагаю завтра с утра поехать к твоим. Все важные этапы пройдем за пару дней.

– Ты по-настоящему сумасшедший, но мне нравится, – мечтательно улыбнулась Лена.

– Ты согласна выйти за меня за муж? – с надеждой спросил Паша.

– Я подумаю. Посмотрю на твоих родителей, на реакцию моих, – увиливала от прямого ответа Лена.

– То есть, ты мне предлагаешь тебя представлять: «Мама, знакомься, это моя невеста, но она еще не решила выйдет ли за меня замуж. Поговори с ней, прошу тебя. От тебя зависит моя судьба». Верно?

Лена рассмеялась, поджав голые коленки к груди:

– Да. Давай так. Будет прикольно.

– Хорошо, я согласен, шалунья. Но я тебе должен сказать, почему тороплюсь. Я ведь все понимаю, мне тоже хочется постепенно проникать во все тайны нашего с тобой общения. Я хочу ходить за ручку, день за днем узнавать тебя, потом ходить в обнимку на свидания. В кино. В рестораны. И театры. Потом мы представили бы друг друга родителям, друзьям и родственникам. Мы постепенно обрастали бы общими воспоминаниями. И через год или два поженились бы без спешки. Но, к сожалению, у меня нет времени на это. И мне хочется, чтобы ты немедленно была со мной.

Паша посерьезнел, замолчал, собираясь с мыслями. Лена, не совсем понимая, что происходит, пожала плечами:

– Почему ты торопишься? Ты болен?

– Нет, что ты. Не волнуйся, со здоровьем все нормально.

– Ну, спасибо, а то я испугалась, – выдохнула Лена.

– Дело в другом. Мне предложили длительную командировку в другой город. В Новосибирск. Предложение очень выгодное по деньгам, трехкомнатная квартира в центре города, машина, личный шофёр, и все такое. Если ты не согласишься поехать со мной, то я откажусь. Потому что без тебя мне такая карьера не нужна.

Паша умоляюще смотрел на Лену. Чайник закипел и выключился. На подоконник за окном прилетел серый голубь и важно ходил туда-сюда. Паша подумал, что это хороший знак.

– Поэтому ты торопишься? Ты думаешь, что без штампика в паспорте я не поеду в Сибирь?

– Да. Нет. Не знаю, – растерялся Паша, – я шел к тебе и по дороге думал, что же делать. Как сделать, чтобы мы поехали вместе в Новосибирск. Потому что мне нравится это назначение. Но я совершенно не представляю, как тебя уговорить поехать со мной.

– Паша, меня не надо уговаривать. Представь на минутку, что я просто поеду с тобой в Сибирь, потому что хочу быть с тобой.

– Я был бы самым счастливым человеком в мире, – расплылся в улыбке Паша, – но я понимаю, что в Новосибирске у тебя нет ни друзей, ни знакомых, ни работы. Ты – творческий и активный человек, я не хочу тебя лишать собственной карьеры и развития.