Бездна Мурены

Увеличенные мощными диоптриями глаза Павла вспыхнули от радости.

– Тогда нашему кораблю копец! – добродушно произнёс Юрич, отвлекшись от своей зверушки.

– Штурман, когда срать-то ходит – теряется, – блондин подмигнул Сергею, у которого уже растратились все силы на смех, и он лишь тихо подвывал.

– У Пашки географический кретинизм, – добавил брюнет с шариком.

– Не придуривайтесь! – рявкнул капрал. – Штурман знает наизусть каждый кратер Фобоса!

Павел гордо поднял подбородок и поправил очки на переносице.

– Вон тот длинный – биолог, – продолжил назначение должностей Зенит. – Исследует образцы внеземных форм жизни.

– Когда его самого поливать не забывают! – Лицо Андрея скривилось в злобной ухмылке. – Ну, а у меня какая должность в «Нулевом парсеке»?

– Где? – Брюнет на миг перестал подбрасывать шарик.

– Потом расскажу, – махнул ему рукой блондин, многозначительно поведя глазами.

– Об этом информация пока не загрузилась. – Капрал немного подвинул голову в надежде «нащупать» излучение помощнее.

В проёме входа в палату выросла грузная туша санитара Петра. Лицо его, как обычно, было заспанным.

– А Вазенитов где? – Он завертел своей телячьей головой и заметил у стены того, кто ему был нужен. – Ты чего тут стенку подпираешь? Тебя Вениамин Константиныч вызывает.

Следуя к выходу из отсека, капрал незаметно сунул дискетку Штурману.

– Веня мне результат самодиагностики подготовил, – шепнул он ему на ухо. – Надеюсь, сбой устранён. Пока попробуй закачать память остальным нашим.

Глава III. Отбраковка биомусора

В холле капрал остановился у двери в кабинет главврача. «Арфеев В. К.» – гласила табличка на двери.

– Вычислительный комплекс «Орфей», он же Веня, – тихо пробормотал Зенит и взялся за ручку.

– Не сюда! – Санитар № 1 взял его под локоть и повёл за собой. – Он в смотровом.

Капрал послушно двинулся за Петром, но тут же встал как вкопанный. Словно фейерверк взорвался в его мозгу. Как будто туда под давлением впрыснули концентрат всевозможных знаний о видах информации и способах манипуляции ею. Разгадки всех тайн, что мучили человечество столетиями, вдруг принялись всплывать в сознании. Но вникнуть в суть было невозможно, так как с бешеной скоростью всплывали новые откровения, которые тут же затмевали собою предыдущие, словно пузыри воздуха в бурлящей на сильном огне воде.

Зениту показалось, что мозг его и на самом деле закипел. Его способность воспринимать информацию капитулировала перед невероятным её напором, и сознание капрала дало сбой. Лицо его перекосила гротескная гримаса, а сам он принялся приседать, прыгать на одной ноге, безобразно кривляться и щёлкать языком.

– Ну, обожди, – добродушно попытался успокоить его санитар Пётр, видавший и не такое. – Сейчас перед студентами кренделя будешь выкидывать.

Он ухватил капрала за локоть покрепче и вскоре затолкнул его в приёмно-смотровое отделение, оставшись при этом снаружи. В новом помещении Зенит немедленно прекратил свои ужимки, что далось ему с огромным трудом. Едва только оглядевшись вокруг, он сразу смекнул, что тут затевается. Отбраковка человеческого материала, подпортившегося в анабиозе.

У стены впритык друг к другу стояли два стола. По центру за столами сидел главврач, по обе стороны от него расположились молодые люди, тоже в белых халатах. На одном из них были очки, а рядом с другим молодым человеком, у самого края стола, сидела симпатичная барышня в больничной шапочке.

Напротив столов у двери, в которую завели капрала, на стульчике сидел санитар № 3 и не сводил глаз с голых коленок барышни, которые не мог прикрыть ни её короткий белый халатик, ни мини-юбка, и они провокационно торчали из-под стола. До женского пола Третий санитар был сильно охоч.

Капрал всё ещё находился в прострации после испытанного в холле. Его взгляд скользнул по медицинским плакатам на стене и задержался на ростомере и напольных весах. Он тщетно пытался вспомнить назначение этих странных предметов в интерьере корабля.

– Проходите, Володя, присаживайтесь. – Арфеев указал ему на кушетку у стены.

Зенит было двинулся туда, но замялся.

– Что не так? – терпеливо поинтересовался главврач.

– Вас четверо, – виновато пробубнил капрал.

– Ну, извините! – развёл руками доктор. – Хорошо, что вообще хоть кто-то в мединституты сейчас идёт. В газетах врачей выставляют хуже рэкетиров. А лечатся все теперь исключительно магическими шариками, цилиндрами фараона да прочей, не при дамах будет сказано, струёй кабарги.

Один из студентов прыснул в кулак.

– Но четыре – это же чётное, – всё таким же виноватым, но настойчивым тоном намекнул Зенит.

– Ах да! – Вениамин Константинович хлопнул себя по лбу. – Саша, возьмите стул и подсядьте к нам, чтобы Вазенитов видел нечётное количество людей. Ему так будет спокойнее.

Рядом сидящие студент со студенткой многозначительно переглянулись. Санитар № 3 взял стул, подсел к торцу одного из столов, рядом со студенткой и тут же принялся строить ей глазки. Капрал, не видя более препятствий, уселся на кушетку.

– Вкратце, товарищи студенты, для чего мы тут собрались…

– Да не утруждай себя, Веня, – перебил доктора Зенит и улыбнулся. – И дураку понятно, что ты подвергаешь меня процедуре тестирования ментальной адекватности. Которая по протоколу обязательна после аварийного выхода из анабиоза.

Симпатичная студентка захлопала глазами, а студент в очках тихо присвистнул. Главврач открыл папку перед собой:

– Пациент Вазенитов у нас – один из самых удивительных экземпляров. Обладает феноменальной памятью.

– Моя фамилия Зенит, – поправил доктора пациент на кушетке. – Капрал Зенит.

– Способен проецировать свои фантазии на реальный мир, – продолжал Арфеев, не обращая внимания. – Придумывает их моментально, на ходу, запоминая придуманное, и представляет всё так, что уличить его в противоречиях самому себе практически невозможно. Даже спустя длительное время.

– Идеальный разведчик, – рассмеялся студент, сидящий подле девушки.

Капрал удовлетворённо хмыкнул. Пока тестирование проходило успешно.

– Ну вот же у меня чёрным по белому напечатано, – главврач показал пациенту какую-то бумажку из папки. – Вазенитов Владимир.

– Пробелы при распечатке моего досье кто поудалял, Веня? Я или твои электронные мозги, съехавшие набекрень? – капрал погрозил пальцем. – «В» и «А» – это мои имя и отчество. Фамилия – Зенит.

Студент в очках заглянул в бумаги через плечо доктора и гнусно ухмыльнулся:

– А там же ещё «ов» в конце! Получается «Зенитов», – он заискивающе глянул на доктора Арфеева в надежде на одобрение.

Запись № 8. Этот очкастый мне сразу не понравился. Неопрятный халат его был небрежно наброшен на одежду дикого фасона и режущей глаз расцветки. Острижен так называемый студент был неровно, словно ножницами орудовали впотьмах. Его диковатый вид завершало косоглазие. Ну вот зачем бортовой компьютер показывает мне голографическое изображение человека, которое непонятно куда смотрит, когда к тебе обращается? Видимо, так задумано с целью отвлечь, вывести тестируемого из равновесия. Как же хочется поставить этого выскочку на место. Но надо контролировать эмоции, не поддаваться на уловки заложенной в ИИ программы.

– Для глухих повторю, мне нетрудно, – спокойно произнёс капрал, когда его длительное молчание начало беспокоить собравшихся. – Не «Зенитов», а «Зенит». «ОВ» в конце – это гриф «особой важности». И не Владимир я, а Володий. Назван в честь химического элемента. Володий Альдебаранович.

У одного из студентов аж растянулся рот до ушей.

– Разве есть такой химический элемент – володий? – удивилась студентка.

– Ну а на чём работает аннигиляционный двигатель нашего звездолёта, по-вашему, дамочка? – наставительным тоном произнёс Зенит. – Благодаря чему мы каждый миг пожираем миллионы километров космического пространства? Из-за чего мы смогли вырваться за пределы устаревших небесных атласов? Именно благодаря володию, обнаруженному в своё время на планете Челхиор.

– Вот видите? Это поразительно! – радостно воскликнул Арфеев. – Всё, что не укладывается в его сконструированную в воображении теорию, пациент решительно отметает. Остальное – подстраивает под неё. Этакий фильтр, купол, оберегающий нагромождение фантазий от разрушения.

Главврач хитро прищурился:

– К слову, наш друг Володя полагает, что больница – это звездолёт. А лично я, главный врач – искусственный интеллект этого самого звездолёта, бортовой компьютер. Говорящий!

– Было б глупо, кабы диалогово-вычислительный комплекс общался с человеком при помощи жестов, – отпустил ремарку капрал.

Сказанное вызвало оживление за столом. Санитар Александр воспользовался шумной паузой и что-то шепнул студентке, заставив ту улыбнуться и засмущаться.

– Но ведь эту чушь легко опровергнуть! – Возглас студента в очках заставил всех снова замолчать.

– Что ж, попробуйте его разубедить. – Главврач скрестил руки на груди и хитро ухмыльнулся.

– Вы, Владимир…

– Володий, – холодно поправил капрал косоглазую голограмму.

– Да, да. – Студент смущённо поправил очки и обвёл сидящих за столом руками. – Вы же сейчас видите нас всех, в белых халатах. Вы видите Вениамина Константиновича, у него есть голова, руки, ноги. Зачем же компьютеру с искусственным интеллектом руки и ноги?

– Для удобства общения, надо полагать, – тут же отозвался Зенит без тени сомнения. – Человеку комфортнее, когда он видит перед собой равного собеседника. На самом деле у Вени никаких рук и ног нет и в помине – всё это проекция голограммофона.

– Чего проекция?

– Голограмма – это объёмное изображение, – блеснул эрудицией другой студент и гордо поглядел на свою симпатичную соседку, борясь за её внимание с назойливым санитаром.

– Вот именно – изображение! – Студент в очках поднял палец вверх. – Может ли изображение встать, подойти к вам и ущипнуть вас за нос?

С этими словами он действительно встал из-за стола.

– Конечно, – кивнул капрал. – И я, в свою очередь, тоже могу ущипнуть голограмму за нос. И даже хорошенько врезать ей промеж плохо отрегулированных глаз.

Капрал для убедительности показал кулак, после чего студент сразу поспешно сел на место.

– Буквально только что наш корабельный дроид Шурик, – кивнул Зенит на Третьего санитара, – ущипнул ногу вон той хорошенькой голограмме в форме земной девушки.

– Чё врёшь-то, пёс! – Санитар поспешно прибрал свою шаловливую руку, неловко ударившись ею о стол.

Студентка покраснела и одёрнула халатик.

– Ещё тридцать лет назад в голограммофоны начали встраивать функции контактной обратной связи, которая при помощи электростатических импульсов создаёт на коже имитацию касания, – капрал решил, что демонстрация кругозора сработает в его пользу.

– Вот видите! – Арфеев не скрывал радости. – Теперь вы просто не сможете ничего ему возразить – пациент любые нестыковки объяснит контактной голограммой!

– Ну, погодите, Вазенитов! – не успокаивался студент в очках. – А для чего искусственному интеллекту показывать себя одновременно в виде доктора, санитара и ещё троих студентов, которые изображают, будто они на практике в психбольнице?

Капрал серьёзно поглядел на парня с косоглазием:

– Тебя самого-то как нарекли программисты?

– Р-ромой, – очкарик покраснел. – Роман Стогнашко. И почему программисты?

– Глядя конкретно на твою недоделанную голограмму, Рома, и не подумаешь, что ты студент, – мстительно заявил Зенит. – Скорее – пациент той самой выдуманной психбольницы.

– Выдуманной! – зло воскликнул Роман.

Он принялся озираться, ища поддержки за столом, и замолчал, буравя наглого пациента своими раскосыми глазами. Веселящийся второй студент легонько толкнул локтём студентку, чтобы та не отвлекалась от происходящего.

– Что, съели, товарищ Стогнашко? Или как сейчас правильно обращаться: гражданин, сударь? – назидательно глянул на поникшего студента Арфеев. – Никогда не позволяйте пациенту перехватывать инициативу. Никогда.

Главврач повернулся к капралу:

– И всё же, Володя, потрудитесь придумать логическое объяснение – зачем я, бортовой компьютер, демонстрирую вам изображение сразу нескольких людей, включая ранее незнакомых? И почему мы все в белых халатах, а не в какой-нибудь космической одежде?

– Видимо, чтобы попытаться убедить меня, что я на самом деле нахожусь не на борту звездолёта, а в психбольнице, – пожал плечами капрал. – Где-нибудь на Земле или даже на Луне-6.

– Но для чего это бортовому компьютеру?

Зенит понимал, что его вынуждают озвучивать очевидные факты, поэтому старался говорить, как можно спокойнее:

– Бортовой компьютер всего лишь исполняет программу. И в данный момент запущена программа тестирования экипажа на ментальную адекватность. Если я после анабиоза окажусь психически неустойчивым и соглашусь с нелепицей про психбольницу, шитую белыми нитками, значит, меня следует изолировать до самой посадки на Земле. Дабы не натворил тут глупостей в звездолёте, напичканном сложнейшим оборудованием, – капрал заставил себя улыбнуться. – К счастью, моя психика в порядке. Можете переходить к следующему тесту.

На некоторое время воцарилась тишина. Студент перестал обращать внимание на воркование санитара со своей соседкой по столу и даже перестал улыбаться. Он изучающе глядел на капрала, после чего тоже решился задать вопрос:

– А как называется ваш звездолёт?

– Не помню, – угрюмо признался Зенит и тут же оживился. – Но это пока! И не надо винить меня за огрехи искусственного интеллекта, который прервал анабиоз варварским способом.

Капрал хмуро глянул на Арфеева, но быстро смягчился:

– Лично к тебе, Веня, у меня претензий нет. Это инженеры-дармоеды тебя так криво запрограммировали. Им не компьютеры – чайники настраивать. Вернёмся на Землю – отрежу…

Брови главврача поползли вверх.

– …Отражу это всё в рапорте, – поправился Зенит.

– Что ж, продолжим тестирование, если вам угодно. – Вениамин Константинович вернул своему лицу привычное спокойствие. – Девятьсот двадцать шесть умножить на сто двадцать.

– Вы издеваетесь? – развёл руками Володий. – Четыре единицы подряд, да ещё и в сумме чётное число – нет уж, увольте от подобных результатов!

Студент одёрнул рукав халата, который скрывал его модные наручные часы-калькулятор, и перемножил названные доктором числа. Он показал результат соседке, и они в полном недоумении уставились на пациента.

– Да-да, у нашего капрала ещё много способностей, – не без гордости прокомментировал Арфеев. – Чертовски жаль, что гениальность так часто соседствует с сумасшествием.

– А как у него проявилось заболевание? – осторожно поинтересовалась студентка. – С детства или из-за психической травмы?

– Поступил он к нам около месяца назад, до этого нигде не наблюдался. – Главврач порылся в папке и извлёк какую-то бумагу. – Вот что милиция отразила в протоколе.

…Задержанный Вазенитов незаконно проник на территорию Звёздного городка, где опрыскивал персонал пахучей жидкостью. Укусил полковника ВВС. В момент задержания нарушителя к его животу была привязана тяжёлая чугунная сковорода…

Студент с калькулятором громко хохотнул, но тут же осёкся, заметив на себе колючий осуждающий взгляд главного врача.

Запись № 9 (возможно, дублирует более раннюю). Вспомнил. Это случилось на Земле незадолго до отлёта. Я успел разоблачить нескольких гнидогадоидов, окопавшихся в Звёздном городке. Раньше я их так называл. Они проникают в человека через пупок и завладевают его сознанием, превращая того в послушную марионетку. Но через чугун этим гадам не пролезть, поэтому я подстраховался.

Захватившие Центр подготовки космонавтов гнидогадоиды отсылали ничего не подозревающих людей в космос с целью подселения. Я предупредил персонал Центра, что в «Буране» на самом деле были люди – 8 человек и что никто из них не вернулся. Их забрали для опытов на околоземной орбитальной базе. Теперь-то я понимаю, что на самом деле гнидогадоиды – это шпионы Белой Мурены. Эх, поскорее бы убедить ИИ прекратить тянуть волынку с тестированием, наладить связь с Землёй и сообщить о Мурене!

Капрал так разволновался за судьбу галактики, что почувствовал приближение приступа. В ожидании судороги он рефлекторно схватился руками за ножки стула. Заметивший это главврач тут же подошёл к пациенту и сунул тому в рот сушёный чернослив, заготовленный на всякий случай в кармане халата.

– Вдох-выдох, Володя, вдох-выдох. – Доктор ритмично замахал руками, словно дирижёр. – Представьте, что сидите на зелёной лужайке, а вокруг вас щебечут птички.

Арфеев повернулся к студентам:

– Богатый кальцием сушёный чернослив облегчает течение приступов при эпилепсии, но уже и он дефицитом стал. Свои старые запасы пациентам скармливаю.

Зенит сидел с напряжёнными и до боли вывернутыми кистями рук. Ему вдруг вспомнились не птички на лужайке, а болезненные ощущения от наручников, когда милиционеры вели его из машины к зданию больницы. На крыльце его тогда встречал ухмыляющийся санитар № 2.

Перед глазами возникла вывеска на стене: «Довженко» и число «19». Едва начавшийся приступ тут же прекратился.

– Довженко-19! – выпалил капрал.

– Это вы к чему? – удивился доктор.

– Название нашего звездолёта – «Довженко-19». Я вспомнил.

Память постепенно возвращается. Это радует. Дискета, как её называет штурман, всё-таки загрузилась мне в мозг. Надеюсь, остальным ребятам из «Нулевого парсека» она тоже поможет.

Убедившись, что приступа удалось избежать, главврач отправился обратно на своё место.

– А чем вы, Володя, опрыскивали людей в Звёздном городке? – вернулся он к делам минувшим, запротоколированным и уложенным в папку.

– Людей! – презрительно фыркнул Зенит. – Видели бы вы, как эти «люди», в кавычках, корчились. Опрыскивал я их обычным антигнидогадоидным составом: хрен, уксус, йод. В газете «Вечерняя гласность» рецепт вычитал.

– Анти… каким? – тихо переспросил Роман.

– А самозванец «полковник» вряд ли теперь продолжит вредить человечеству. – В голосе капрала прозвучало злорадство. – Перед тем как его укусить, я этим составом рот тщательно прополоскал!

– За что ж вы его так? – Вениамин Константинович сердобольно покачал головой.

– За дело. Это беломуренское отродье захватило космическую отрасль страны с целью её развалить и дискредитировать.

Студент с часами-калькулятором долго сдерживался, но всё же расхохотался.

– Ребята, мы тут не в передаче «Аншлаг», – укоризненно заметил доктор. – Вы со своими пациентами себя так же будете вести? Хотя всё идёт к тому, что эти горе-демократы вообще скоро психбольницы позакрывают.

– А что вы имеете против демократии? – очнулся Роман, сильно выпучив свои смотрящие в разные стороны глаза. – Карательную психиатрию, между прочим, не они придумали, а коммунисты!

– Знаете, молодые люди, – Арфеев устало поморщился. – Был тут у нас один борец с режимом, регулярно свои фекалии прятал – мечтал выложить из них на крыше больницы послание американским астронавтам, чтобы те забрали его из тоталитарного ада. Где только санитары его какашки не находили. Помните, Александр?

– Ага, – откликнулся санитар № 3. – Как-то набил ими плафоны светильников на потолке. Вечером свет включаем – как-то тускловато, и запашок стоит характерный!

– Фу! – брезгливо поморщилась студентка.

– Не так давно мы его, кстати, выпустили. Согласно новому закону «О психиатрической помощи». И не только его, – продолжал доктор. – Отныне эти индивиды занимаются самовыражением на свободе, никто им не смеет мешать.

Запись № 10. А что, если ИИ ведёт себя так не из-за ошибки в программе? Уж слишком разумно всё плетёт, убедительно. А вдруг его Бестелесые подкрутили? Способен ли искусственный интеллект эволюционировать при помощи Бестелесых, если его железо спаяно на отсталых земных технологиях?

– О чём задумались, Володя? – прервал мысли капрала Арфеев. – Мы вас не сильно утомили?

– Связь с Землёй когда планируешь восстановить? – холодно поинтересовался Зенит.

– Мы над этим усердно работаем. Саша, проводите пациента в палату. И давайте следующего.

Мы! Кто это – «мы»? Известно – кто. Бортовой ИИ звездолёта «Довженко-19» и сверхинтеллект Бестелесого, вступившего в контакт. Гнусненький альянсик. Ну-ну. Потягаемся. И не в таких переделках выживали.

Капрал Зенит, преисполненный достоинства, поднялся с кушетки и в сопровождении Третьего санитара покинул приёмно-смотровое отделение.

– Вы знаете, коллеги, – обратился Арфеев к студентам, – на основании своего богатого опыта могу утверждать, что эпилептики, коим является пациент Вазенитов, страшнее маньяков. У такого всегда есть цель, к которой он прёт, как носорог. А если эта цель нарисована фантазией эпилептика – то последствия, как правило, страшны и для него, и для окружающих.

На какое-то время в смотровом отделении воцарилось молчание.

– Но всё равно я порой завидую таким, как он, эскапистам, – нарушил тишину главврач и тяжело вздохнул. – У меня в жизни что: трамвай, пять остановок, магазин с пустыми прилавками, соседи-алкаши, летом дача с картошкой. Земля же в это самое время несётся вокруг Солнца. А капрал Зенит – мчится, удаляясь от нас, в межзвёздном пространстве со скоростью света и покоряет неведомые планеты.

⁂

Санитар Александр завёл капрала в третью палату и поманил пальцем блондина:

– Твоя очередь, Лыжников!

Блондин резво спрыгнул с койки и пригладил усы:

– Наконец-то! Уж сейчас-то комиссия меня точно годным признает. Здравствуй, свобода! Прощайте, недоумки!

– Годным к чему? – поинтересовался Сергей и звучно икнул.

– К строевой службе. – Юрич приподнял обувную коробку. – Виталик, попрощайся с дядей Андрюшей, помаши ему лапкой.

– Бортовой компьютер во время тестирования будет применять самые коварные методы, – предупредил Зенит проходящего мимо Лыжникова. – Будь начеку.

– Да иди ты! – огрызнулся блондин и вышел из палаты.

Капрал быстро подошёл к парню в очках и вцепился ему в плечи:

– Штурман, докладывай. Кому ещё удалось загрузить память с анабиозного диска?

Павел виновато опустил глаза:

– Увы, капрал, никому. Я начал с себя, прижал дискету к голове. Вскоре кое-что начало проясняться. Я закрыл глаза и как бы увидел своё отражение. Но тут Андрюха оттолкнул меня, дискетка упала, и он её растоптал.

Штурман извлёк из кармана пижамы пластмассовые обломки:

– Вот. Надеюсь, комиссия его никуда не выпустит!

В мрачном расположении духа капрал сел на кровать:

– Плохо дело.

– Если информация настолько важная, то где-то должна быть резервная копия, – предположил Павел.

– Ты уверен? – В глазах Зенита блеснула надежда.

– Если мы на космическом корабле…

– Без всяких «если»! – отрезал капрал. – Привыкайте.

Обитатели третьей палаты переглянулись.

– Ага, так вот, – продолжил Штурман, поправив очки, – на космических кораблях всегда всё с двукратным, а то и троекратным запасом надёжности.

– Тогда ещё не всё потеряно! – Капрал хлопнул себя по коленям, встал и заходил между рядами кроватей. – Осталось как-то раздобыть эту самую резервную копию.

– И держать её подальше от Андрюхи. – Брюнет швырнул шарик в стену и ловко поймал его после отскока. – Куда его повели-то? Правда, что ли, на комиссию?

– Бортовой компьютер то ли сбойнул, то ли подвергся внешнему воздействию Бестелесых. – Зенит обвёл взглядом соседей – лица их выражали полное непонимание. – Потом вам объясню, когда память себе вернёте. Если вкратце, то Веня запустил процедуру тестирования экипажа, чтобы проверить – всё ли у нас с мозгами в порядке.

– Его ждёт сюрприз! – радостно воскликнул обладатель золотистых волос.

– Сектор «приз»! – присоединился к Сергею тип в шапочке, вызвав у того приступ смеха.

Капрал терпеливо дождался наступления тишины в отсеке и продолжил:

– Но тестами ИИ не ограничивается. Ведёт себя как-то странно, мои команды не выполняет. Возможно, что директива в нём какая-то секретная запустилась. В этом надо ещё разобраться. Пока же Веня нас будет проверять по одному.

– А если кто-то не пройдёт проверку? – настороженно спросил Штурман.

– Тот будет изолирован дроидами от всех остальных. В принципе, разумно. Чтобы человек с кашей в голове не наломал тут нам дров.

– А Веня – это кто? – У несчастного Штурмана количество вопросов лишь увеличивалось с каждым ответом Зенита.

– Мы так бортовой компьютер с вами меж собой называли, – пояснил капрал.

– Веня – это Вениамин Константинович! – догадался теннисист.

– А-а-а… – протянул Павел и замолчал, протерев свои очки о пижаму и погрузившись в раздумья.

Юрич уложил своего Виталика на подушку, подсел к тумбочке и принялся рисовать. В тишине раздавался скрип его фломастеров о бумагу. Сергей безмолвно хихикал, тряся своей золотистой шевелюрой. Дипер крутил рукоятки на радиоприёмнике и прислушивался, прикладывая к нему ухо. Биолог Бакровский в очередной раз облил себе ноги водой из кружки и снова замер, раскинув длинные руки в стороны. Брюнет лежал на кровати и подбрасывал рукой шарик. Тот каждый раз долетал почти до самого потолка, останавливаясь в паре сантиметров.