Полная версия
Студенты молчали, не зная или не желая отвечать, но Девушка нарушила эту тишину:
– Всё-таки, господин Главный чекист, не всё так плохо, как Вам кажется. Талантливая молодёжь есть и здесь, в «рютинке». Мы верны заветам Основателей, лояльны Новому Государству и не желаем возвращения феодализма, Республики или фашистского строя. В конце-концов, Вы сами в подвале видели, что мы работящие и не чураемся физического труда.
– И не только труда… – попыталась было съязвить Ленка, шедшая прямо перед ней, но получила в ответ удар ладонью по лопаткам и замолчала.
– Хм… Может, ты и права, девчонка, но мне всё-таки ситуация видится шире. Ты-то на дуру не похожа и должна понимать, что не всё в порядке. Думаешь, я просто так стрелков НКПС в подвале расставлял? Назревает что-то… нехорошее. Этот идиот Проректор не хочет ничего слышать, но я-то чую. Меня научили чуять…
– Как думаешь, о чём это он? – шёпотом спросил Агис у Студента, который шёл за ним.
– Самому интересно… – шёпотом же ответил тот.
Главный чекист, к счастью, этого не услышал. Он шёл в глубокой задумчивости.
Наконец, они вышли из подвала и дошли до холла. Бюст Рютина всё так же стоял на своём месте, вокруг шли по своим делам взрослые и подростки. Появилась ещё одна колонна стрелков НКПС, которые проследовали мимо, на пути отдавая честь Главному чекисту.
– На сегодня всё. Разойтись. – сказал Главный чекист и направился к первому отделу.
Студенты двинулись во все стороны, по большей части – к лестницам.
– Ну… вот и закончилось. – сказал Агис.
– Не знаю, как вам, мальчики – а мне понравилось. – жизнерадостно протянула Девушка.
– А ведь действительно неплохо поработали…
– Знаете… – Агис почесал затылок, но ничего не успел сказать, так как к троице студентов подошёл Профсоюзный босс.
70-ти летнего старика, который заведовал новой профсоюзной организацией Университета, все недолюбливали. Этот бюрократ с оплывшим морщинистым лицом и грузным туловищем, едва-едва передвигавшийся в нешироком пространстве между профкомом и столовой (где он был завсегдатаем), с чуть тронутой сединой головой, всегда в гладко отглаженном пиджаке, формально отвечал за защиту экономических прав студентов, но фактически всегда шёл на попятную перед Проректором, смиренно выполняя все его установки. Хотя членство в профсоюзе не являлось обязательным, всех работников и студентов заставляли вступать в него и каждый год продлевать коллективный договор. За ежемесячный взнос в 1% от и так достаточно скромной стипендии, члены профсоюза получали: календарь-поздравление с началом каждого нового учебного года, бутылку коньяка на Новый год и две коробки конфет – на День Основания и день рождения. Никакой существенной помощи профсоюзная организация не оказывала, поэтому с ней особо связываться не желали. Студенты неофициально называли её «Жёлтым профсоюзом».
– Ох, ребятки. Какое счастье, что я вас нашёл! – радостным голосом воскликнул он.
– Господин Профсоюзный босс, мы только-только с отработки… – попыталась было возразить ещё не успевшая убежать Ленка, но тот прервал её:
– Ничего страшного, девочка, ты же не откажешь в помощи старому больному человеку?
– Старому больному? Вы хитрите, чтобы получить фору в пятикарточном покере. – ответила она, смеясь. Весь университет знал пристрастие старика к этой карточной игре – он регулярно играл с Проректором и преподавателями, нередко и со студентами. Как правило, все проигрывали.
Профсоюзный босс также не смог сдержаться и рассмеялся:
– Да, действительно, девочка, но всё-таки мне действительно нужна помощь. И отказы не принимаются, ребятки. Вы, четверо – он указал на Студента, Агиса, Девушку и Ленку – идите за мной.
Пять человек неспешно затрусили по направлению к профкому.
– Господин Профсоюзный босс, а что случилось? – спросил Студент.
Тот оглянулся:
– Да ничего страшного, мальчик. Надо инвентаризацию проводить, а желающих помочь старому больному человеку никак не найти – все при делах, все суетятся куда-то. Бросили родной профсоюз на попечение старого больного… – он не успел договорить, так как Девушка тут же спросила:
– Но у Вас же СДА-шники…
– Увы, они очень заняты, девочка – адмирал Эргер решил посетить наш славный город, поэтому их всех направили на конференцию актива. Будут готовить университет на случай его визита, да…
– Господин Профсоюзный босс, а Вы знаете нашего Мудрого Вождя? – спросила неугомонная Ленка.
«Мудрым Вождём» государственная пропаганда называла адмирала Эргера. Этот оборот вошёл в моду недавно, буквально год или два назад.
– Довелось пару раз пересекаться, да… – уклончиво ответил он, шамкая ртом, и тут же перевёл разговор на другую тему. – Насчёт пар не беспокойтесь, я договорюсь с ректоратом и вам не поставят «эннки». Когда закончите – можете идти домой или в общагу.
Наконец, они дошли до профкома.
– Я уже всё подготовил, ребятки – вот на столе инвентаризационная ведомость. Она общая, вы уж сами договоритесь, кто какой раздел будет заполнять. Надо сверить правильность инвентарных номеров уже имеющегося имущества с указанными в ней и вписать то, чего там нет, но по-факту наличествует. Постарайтесь ничего не пропустить и ничего не поломать – вычту из ваших взносов. Если возникнут какие-то вопросы – я буду в столовой. Удачи!
Охнув и пробормотав: «Что-то тут холодновато, надо бы погреть кости…», Профсоюзный босс ушёл.
– Ну вот, а мы на пары идти хотели… – протянул Студент.
– Да зачем это нужно?! Какая польза от этого жёлтого профсоюза, что мы должны переписывать его имущество? – возмущённым тоном спросил Агис.
– Не кипятись, Владимиров, мы не в том положении, чтобы что-то тут диктовать. Бери ведомость, начнём, пожалуй, с мебелью. – Девушка сразу взяла ситуацию в свои руки.
– А ты почему раскомандовалась? – попытался было возразить ей Агис, но между ними встал Студент.
– Давайте не будем ссориться, иначе мы точно до вечера не управимся.
Это помогло разрядить обстановку.
– Ну хорошо, я своё уже откомандовал там, в подвалах. Ваш черёд, мадам… – издевательским тоном сказал Владимиров, сев за стол с искомой ведомостью.
– Спасибо. Раз несогласных больше нет – Девушка обвела всех собравшихся взглядом – приступим. Владимиров, ты возьмёшься за мебель, Студент – за бумаги, Ленка – за оборудование, я же займусь самым важным…
– И чем же, позволь поинтересоваться? – спросила Ленка.
– Фи-нан-са-ми, Ленка, финансами. Вряд ли наш достопочтенный Профсоюзный босс оставил какие-то важные бумаги, но что-то в любом случае должно найтись. Невозможно сокрыть всё.
– Ты что-то подозреваешь? – Студент не был озадачен или удивлён, наоборот, чувствовалось, что он нашёл родственную душу.
– Подозреваю…
Университетское радио гордо запело:
Здесь моё небо, мой дом, моё сердце,Здесь всё родное и близкое с детства,Я люблю всею душою землю свою!Здесь мы живём, будут наши дети —В мире, в любви, в согласии – вместе!Просто знай – страну не отдают!2– Знакомая песня… – пробурчал Студент.
– Ты её когда-то слышал? – спросила Девушка.
– Угу. Её написали во время мятежа X корпуса… – ещё тише ответил он, бросив тревожный взгляд на Агиса. Тот, к счастью, не услышал. Тогда он продолжил:
– Республиканские власти боялись расширения волнений – оно и понятно, для этого были веские причины – поэтому распорядилось начать широкую агитационную кампанию с целью сплочения нации, пропаганды общности всех народов и народностей в единое государство. Тогда, в числе прочего, написали и эту песню. Помогло не особо.
– Знакомая ситуация, не правда ли?
– Ты про нынешнюю нашу пропаганду?
– Естественно. Ты думаешь, в протекторатах это работает? Фактически нет, и кто знает, какие процессы идут там, за стенами генерал-губернаторских дворцов и политотделов («политическими отделами» называли управления КГБ)?
– Считаешь, что адмирал по этому забегал? Сначала сорвался в протектораты, теперь сюда внезапно едет. Мы находим портреты старой профессуры, в подвалах расставляют стрелков НКПС, Профсоюзному боссу внезапно понадобилось инвентаризацию проводить, а «активистов» загребли на актив. Тебе не кажется, что неясностей слишком много накапливается?
– И то, что мы все познакомились – тоже? – с лёгкой иронией спросила она.
Студент стушевался, не зная, как ответить.
– Да ладно, конечно эта активность неспроста. У нас поговаривают – полуслухами-полунамёками, правда, – что в Западном были какие-то открытые националистические волнения. Этого не было за всё время существования системы протекторатов – ну, вру, было, но не так массово. Говорили, что выступали за автономию, за восстановление гарантированных им при присоединении к Республике прав… но не только за это – вроде, за сецессию тоже.
– Главный чекист прав – что-то не так… Но нас это не должно волновать, по идее – сейчас надо с этим разобраться, а то Профсоюзный босс точно из взносов вычтет. Давай не будем отвлекаться.
…Работа шла спорно и к возвращению Профсоюзного босса из столовой всё было готово. Студенты без силы сидели кто где, а на столе лежала аккуратно заполненная и выверенная инвентаризационная ведомость.
– Ох, спасибо, ребятки! Выручили старика! Вот так-то хорошо, вот так-то правильно. А теперь можно и в пятикарточный покер сыграть…
– Господин Профсоюзный босс, мы весь день на ногах, да и ставки делать не на что. Может быть, как-нибудь в другой раз? – спросил Студент.
Старик с явной неохотой сказал:
– Ну ладно, ребятки, действительно уже поздно и вы, я погляжу, вымотались. Идите-ка домой, а в покер мы ещё поиграть успеем.
– До свидания, господин Профсоюзный босс! – хором ответили четверо студентов и устало побрели прочь из профкома.
– Хвала Триглаву, выбрались-таки! – с явным облегчением сказала Девушка, несколько неуклюже гладя волосы.
– Да-а, его в покер обыграть – то ещё дело. Наверное, до работы здесь был шулером. – Агис явно радовался, что дело не дошло до игры.
– Пронесло… – прокомментировал Студент.
– Ладно, мне пора бежать – родители меня точно убьют за эту отработку. Северо-западная, не зевай, я тебе ещё припомню сегодняшний день. Бывайте! – Ленка тут же смылась, словно тут её и не было.
– Да не страшно, и не таких обламывали. – Девушка совсем не выражала беспокойства.
– Мы ведь ещё встретимся когда-нибудь, да? – спросил Студент.
– Завтра же служба, давайте на ней? – предложил Агис.
– Я не против. – протянула Девушка.
– Ну, тогда до завтра.
– Давай. Приятно было познакомиться.
– Мне тоже.
Глава 2. История наших основатлей
Хотя формально посещение церковных служб было необязательным (как и участие в профсоюзной организации), фактически студентов заставляли в них участвовать. Особенно усердствовал в этом Проректор, который долго (но безуспешно) пытался добиться ввода курса «Основы национальной религии» в качестве обязательного (факультативно он уже существовал).
Студент пришёл в молельню одним из первых и, к немалому удивлению, увидел Агиса уже сидящим на лавочке. Тот смотрел на идола Сварога.
– Привет, Агис. – сказал Студент, присаживаясь рядом с ним.
– Привет, Студент. – они пожали друг другу руки.
– Как-то ты рановато пришёл, никого ещё нет.
– Хотелось немного посидеть в тишине, поразмышлять.
– Это как раз то место, которое к этому… – тут Студент запнулся, поняв, что не знает – верящий Агис или нет.
– Ты веришь в богов? – внезапно спросил Агис напрямую.
Студент решил не отпираться:
– Честно говоря, не особо. Нет, я могу допускать, что где-то там, наверху, живут Триглав, Перун, Сварог, Хорс и прочие, но допускать – не значит подтверждать.
– Я вот верю – пока что, – но начинаю сомневаться. Моя мать очень религиозна и воспитывала меня в духе почитания к богам. Но, если они есть и прислушиваются к нашим молитвам – то почему всё ещё существуют пороки, зло, несправедливость?
– Я не знаю, как на это можно ответить.
– Но ты согласен, друг?
– Может быть… Я уже сказал, что лишь «допускаю» существование богов.
– Ты ведь читал «Книгу Триглава»?
– Разумеется, это же книга книг. Её в детстве все читали. Святой Владимир 30 лет объезжал всю территорию нашей страны, собирая все легенды, мифы и сказания, потом систематизировал их и написал эту книгу, превратив народные верования в строгую организованную религию, которую сейчас называют «национальной». В центре пантеона богов он поставил Триглава – насколько можно понять, чтобы уравновесить Сварога и Перуна, которые тоже играют важную роль. За ними идут Велес и Дажьбог. Их окружают Мокошь, Хорс и Симаргл – Сварожичи. И главным Антибогом является Чернобог – враг всего сущего. Хотя, в общем-то, кроме Триглава да Чернобога остальных богов нечасто упоминают в простонародье.
…главу перед Триглавом склоните!
Так мы начинали, великую славу Ему воспевали,
Сварога – Деда Богов восхваляли, что ожидает нас.
Сварог – старейший Бог Рода Божьего
и роду всему – вечно бьющий родник…
И Громовержцу – Богу Перуну,
Богу битв и борьбы…
И Велесу мы славу рекли.
Он есть и Прави, и Яви Бог!
Песни поем мы Ему,
ведь Велес – это Добро.3
– продекламировал Агис.
– «Восславим богов».
– Я всё могу рассказать – и её, и «Волю Триглава», и «День Сварога», и «Власть Перуна», и «Свет Дажьбога», и «Поучение Велеса», и «Песнь Мокоши», и «Ярость Симаргла», и «Дух Хорса». И обе общие – «Низвергнем Зло» и «Возвеличим Добро». И «Ночь Сварога» тоже. – понизив голос, добавил – И «Откровение Чернобога», но оно апокриф.
– Ого. – Студент явно был удивлён. – Я только «Низвергнем Зло» и «День Сварога» более-менее наизусть помню, остальное урывками.
Тут появилась и толпа не выглядевших радостными студентов, с которыми пришла и Девушка.
– Брратюни, привет.
– Привет. А почему сразу «брратюни»? Мы знакомы, считай, второй день всего.
– Потому что, Владимиров. Так ты наизусть «Книгу Триглава» знаешь?
– Мне её мама так часто читала, что – да.
– Неплохо. Я мало что помню оттуда. «Песнь Мокоши» более-менее, «Ярость Симаргла» немного. У нас в Северо-западном его особенно почитают, в отличие от Триглава и Перуна. Хотя зачем, собственно, нужно столько богов, когда одного Триглава вполне хватает?
– Ты, это, поаккуратней с такими словами. За них и влететь можно, если жрецы или Проректор услышат. Говорят, в Западном лютовал Орден Перуна, Преподобный много кого заподозрил в чернобожии.
– Нет дыма без огня, там действительно какая-то дикость была. Вроде, в одном монастыре группа жрецов устроила ритуал по призыву Чернобога в наш мир. Что-то с самкой шакала связанное. Наверняка на волне той движухи, что там была. Политотделовцы местные разбираться не стали – вызвали роту орденских, она всех там и положила. «Нет тела – нет дела», как говорят на юридическом.
– М-да, дела… Надеюсь, меня не туда распределят… – задумчиво протянул Студент.
– Не боись, в Орден берут только совсем уж отсталых дуболомов, а ты на такого явно не смахиваешь – вон какой щуплый, да и вроде не тупой.
– Спасибо на добром слове, утешила.
Девушка усмехнулась.
– Да не за что, обращайся. У меня ещё новость есть – ни за что не угадаете, какая.
– Профсоюзный босс опять играл с Проректором в покер и тот перевернул стол, когда слил восемь партий подряд? – Агис выдал первую пришедшую в голову мысль.
– Догадка интересная, но нет. Да и в прошлый раз это было после пятой. Студент, ты что скажешь?
Может быть, к нам едет ревизор из Венеденграда?
– Едет-то едет, только не ревизор. Эх вы, ничего угадать не можете. СДА-шники вернулись с актива – я их видела, они сейчас в ректорате сидят и с Проректором на повышенных тонах разговаривают. Похоже, их там здорово отчитали.
– За что?
– Ясно же, за что – за недостаточный охват студенческой массы и за большое количество отработок.
– Ха, да кому этот Союз демократических активистов нужен? Если бы за членство в нём доплачивали хотя бы…
– Не знаю, как по мне – всё-таки зря им втык сделали. Тут ещё неплохая организация, вот в Национальном университете в Юго-восточном, откуда наша легкомысленная знакомая – совсем слабая. Понабрали по разнарядке каких-то долбодятлов, а как первый отдел тамошний начал проверять – так ужаснулись, несколько человек оказались связаны с мольдийской «Молодой шлакогвардией», у одного отец сидел за организацию теракта, ещё кто-то по бытовухе имел нарекания. У многих головы полетели после такого.
Студенты подтягивались, появилось и начальство – Главный чекист неспешно вошёл в молельню и пристроился в дальнем углу, внимательно осматриваясь по сторонам. Жрец, трудясь у алтаря, зажёг благовония, чей вводящий в дурман запах наполнял помещение ароматом трав.
Проректор и Профсоюзный босс появились одними из последних – по их виду ясно было, что они шли из столовой, где снова играли в пятикарточный покер, причём второй, судя по довольному выражению лица, опять выиграл.
Наконец, все были в сборе. Жрец поднялся на амвон, простёр руки в стороны и начал:
– Братия и сёстры! Триглав учит нас почитанию старших, уважению к прошлому, взаимопониманию и взаимопрощению…
– Угу, конечно – хотел бы я поинтересоваться, как сами жрецы соблюдают эти заповеди… – чуть слышно сказал Студент.
– … доброте, вниманию к ближнему своему, патриотизму, единству и любви к Родине. Мы неустанно должны помнить – боги ежесекундно наблюдают за всеми нашими поступками, как хорошими, так и плохими. Чернобог не дремлет и пытается сбить каждого из нас с праведного пути. Чтобы не поддаться его тлетворному влиянию, необходимо искренне раскрыть свою душу, покаяться в своих грехах перед богами и молиться…
– Кстати, а ведь в пантеоне нет бога, покровительствующего студентам… – Студент не успел закончить, так как на него шикнул Агис:
– Не мешай слушать, боги услышат и покарают.
– Не услышат и не покарают, мир вокруг нас материален. Хорошо-хорошо, я молчу… – взгляд Агиса недвусмысленно намекал, что лучше не продолжать.
Так до конца службы Студент и молчал. Девушка вообще не слушала жреца, начавшего зачитывать «Свет Дажьбога», и в основном разглядывая впередисидящих, но периодически бросала взгляды на соседей.
Когда жрец, наконец, закончил читать «Книгу Триглава» и собравшиеся начали расходиться, троица студентов вместе пошла в холл. На стене всё так же висел суровый адмирал Эргер, бюст Рютина стоял как обычно, но Студент чувствовал какую-то необъяснимую тревожность, витавшую в воздухе. Разнос, устроенный Проректором партактиву, был уже известен всем, а усиление мер предосторожности, предпринятое Главным чекистом, не прибавляло спокойствия.
– Мне кажется, скоро начальство охватит паранойя. Ну вряд ли адмирал Эргер посетит «рютинку», что ему тут делать? Приедет в Аркону, положит белые розы к «Мечу Республики», поговорит с губером, проведёт смотр гарнизона да уедет. – Девушка не разделяла общей тревоги.
«Меч Республики», упомянутый ею – монумент в виде устремлённого ввысь обелиска, у основания которого была статуя стилизованного под древнего воина мужчины, державшего в поднятой правой руке меч, а в левой – раскрытую книгу с надписью: «5 вандемьера 10 года от Основания» – дата провозглашения государственности. Он был установлен в центре Арконы, на площади Свободы. После военного переворота новые власти в целом не стали проводить войну с памятниками, ограничившись разрушением только отдельных из них, поэтому «Меч Республики» не тронули. Хотя сторонники Новой социальной демократии нет да и бросали на символ Основания неприязненные взгляды.
– Ты слишком оптимистична. – заметил Агис. – Я бы на его месте как раз посетил бы наш универ, это ведь одно из ведущих учреждений страны. Будущее рождается здесь, в этих стенах – хоть в чём-то я солидарен с Главным чекистом. Убедиться в состоянии этого будущего любой руководитель счёл бы важным, и не думаю, что наш в этом исключение.
– Опять гонять начнут, раз актив не подготовился… – Студент прикидывал, что может последовать за этим. – Ну, сейчас всё равно на пары. Кому куда?
– У нас национальная история. – сказала Девушка, доставая расписание.
– Хм… А у меня тоже… – Агис разглядывал не без удивления своё расписание.
– Дайте угадаю не глядя – и у Студента тоже будет националка? Это же классика, канон канонов… – Девушку ситуация явно развеселила.
Студент тоже достал расписание, посмотрел в него и даже содрогнулся.
– Ну, угадала? – надавила на него Девушка.
– Угадала…
– Коллоквиум, надо ж… Ну, сядем вместе тогда? – Агис, как уже привычно, стал брать ситуацию в свои руки.
– Я не против. – протянула Девушка, всё ещё забавляясь.
– Ладно хоть не пересдача… – едва слышно сказал Студент.
Троица студентов направилась на пару.
По пути на историю Студент так над чем-то задумался, что столкнулся с проходящим мимо Проректором. Тот шёл, уткнувшись в какие-то бумаги и тоже не видел дороги,
– Ой… извините, господин Проректор. Я вам помогу! – сказал Студент, помогая Проректору подняться и собирая бумаги. Агис и Девушка были растеряны и не сразу пришли в себя.
– Да ничего страшного, юноша, Но в следующий раз постарайтесь быть внимательнее. – ответил чиновник и, взяв свои бумаги, пошёл дальше.
– Хвала Триглаву, пронесло… – шокировано сказал Агис. Девушка лишь облегчённо вздохнула.
Лекция ещё не началась, поэтому в аудитории было немноголюдно. Студенты поздоровались с Преподавателем истории – довольно подтянутым для своих 60-ти лысым стариком с резкими чертами лица, – который что-то писал на доске, затем прошли на средний ряд амфитеатра и заняли свободные места.
Рядом оказался одногруппник Агиса, Григорио Камачо из Юго-западного протектората. Этот человек считался «блатным» – его пристроил отец, крупный военный, до этого служивший в армии Мольдии:
– Привет, друг!
– Привет, Агис.
Оглядевшись вокруг, Камачо достал свежий номер «Вестника Высшего Военного совета» и протянул его тому.
– Адмирал Эргер написал статью к годовщине победы в Великой войне за Освобождение. Не нравится она мне. Нет, ты не подумай! – сразу поправляясь, добавил он. – Я не отрицаю, что мы победили мольдийцев и низвергли фашизм, освободили оккупированные страны и всё такое. Но смотри – он ткнул в текст статьи – тут сплошь высокопарная патетика и отрицание достижений Республики, а победа приписывается исключительно одному человеку – тут Григорио понизил голос. – Знаешь, друг, думаю, что всё куда-то не туда идёт.
– Григорио, друг, тебя Главный чекист покусал, что-ль?
Тот даже глаза выпучил:
– Да что ты, нет, конечно нет! Ты же знаешь, что я никогда… – тут он замолчал, так как сзади подсела Камилла Вальено, член Союза демократических активистов. Эффектная, чуть смугловатая, девушка с худыми плечами и длинной чёрной косой, перевязанной голубой ленточкой, раньше возглавляла актив Юго-западного университета, где активно протестовала против элитаризации образования (хотя сама была дочерью видного колониального чиновника) и добилась-таки некоторых успехов – ценой своего отчисления. Но СДА не бросил её и помог по своей линии продолжить обучение в «рютинке».
– Так-так, Камачо, антиправительственные речи толкаешь?
– Привет. – только и смог выдавить тот.
– Привет. – поздоровались с активистской Студент, Девушка и Агис.
– Привет, да. Смотри, Камачо, так можно и на отработку залететь, а уж Главный чекист точно разбираться не будет. А это я у тебя, если не возражаешь, заберу… – с этими словами она конфисковала газету со статьёй адмирала Эргера и спрятала её в сумку.
– Вальено, тебе никто никогда не говорил, что ты иногда просто невыносимая зануда? – спросил Агис.
– Нарываешься, Владимиров?
Тот лишь усмехнулся:
– Не больше, чем обычно. Это не я же занимаюсь самоуправством, а потом проигрываю Партизану выборы в «рютинской» СДА (Камилла претендовала на избрание председателем Руководящей группы актива в прошлом году, но её с перевесом в 4 голоса обошёл Васил Зорин, который был сыном Виктора Зорина – партизана, героя Великой войны за Освобождение, прославившегося ликвидацией мольдийского головореза Бирмейера по прозвищу «Картофельный фюрер». Своё поражение активистка восприняла больно и пыталась оспорить результаты, но безуспешно).
Южанка вспыхнула:
– Только попробуй ещё раз напомнить об этом!
– И что ты сделаешь?
– А пойду к Проректору и скажу, что ты… ты…
Девушка вставила:
– Просто невоспитанный тип.
– Да! – по инерции сказала Вальено, но потом развернулась к ней – Что ты сказала?
