Полная версия
– Потому что он исчерпал свою историческую роль, провозгласив объединение земель и создание Республики? – сразу же повторил фразу из учебника по национальной истории кто-то впереди Студента.
– Ха-ха, ты думал, что всё будет так просто? Не-е-т, тут надо пораскинуть мозгами. Владимиров, ты уже успел это сделать? У тебя времени было вдовль, давай, жги. Девчонка с Северо-западного, ты тоже.
– АВНИН был менее эффективным органом, чем Государственный совет? – предположил Агис.
– Как сказать, как сказать…
– Он хотел федеративное устройство устроить? – предположила уже студентка.
– Нет.
– В рядах АВНИН был раскол… – высказал догадку Студент.
– Так, вот уже теплее. Давай, пацан, развивай мысль.
– Ну… – Студент сам был удивлён, что угадал – наверное, когда была провозглашена Республика и началась разработка Устава, возникли разногласия по системе органов управления страной – кто-то хотел сохранить АВНИН, в котором были представлены все субъекты Республики, кто-то хотел сократить представительство…
– Сократить представительство… И чьё же?
Студент не ожидал, что окажется так близок к разгадке. Но вот действительно – чьё?
Крестьянских общин? Вроде, они и были в наибольшем выигрыше от результатов Войны за Основание, но, одновременно с этим, они же являлись и главными противниками Основателей при перераспределении полномочий – общины давали продовольствие, но города давали деньги, которые были нужны молодому государству позарез – а, значит, нужна была и их поддержка.
Городов? Купцы действительно очень сильно укрепили своё влияние во время войны, вовремя примкнув к Основателям, а ещё больше получили после неё. Но их аппетиты и не думали сокращаться, а давать ещё больше прав и привилегий АВНИН уже не мог, так как это ставило целостность только-только созданного государства под угрозу.
Аймаков? Спору нет, кочевники до последнего поддерживали феодалов и приняли новые власти в штыки (даже после того, как их вождь Эллак, активно воевавший на стороне феодалов, получил пост Вице-председателя АВНИН), их надёжность обоснованно ставилась под сомнение весь межвоенный период, что давало повод не допустить их к государственной машине. Но ещё большее ущемление вызывало ещё большую неприязнь.
Так кто же?
И тут Студента поразила неожиданная догадка.
– Всех. Общины выступали против расширения полномочий городов. Города же требовали слишком многого. Аймаки тогда себя ещё не реабилитировали, это только во вторую войну произойдёт, поэтому Основатели не могли рассчитывать на поддержку с их стороны. И тогда они распустили АВНИН, который был сформирован по административно-территориальному принципу, и решили создать Государственный совет, который формировался по национально-территориальному принципу. Представительство общин заметно снизилось, городов также ослабло, а аймаков увеличилось, и сформировалась самобалансирующаяся система.
– Чел, да ты шаришь… – произнесла та студентка, которая возмущалась плесенью.
– Действительно. Молодец, пацан. Ну, что ж – я вижу, что почти вы все тупаки и мозгами шевелить не желаете или не можете. Но, тем не менее, даже среди вас есть исключения. А раз так – я вам устрою интересную отработку. Легко не будет, это уж точно.
Наконец-то показался свет – один за другим, студенты зашли в освещённый множеством ламп длинный коридор, который уходил далеко вперёд. По бокам от него открывались какие-то помещения, некоторые из которых пустовали, некоторые – были забиты всяким хламом, некоторые блистали чистотой и порядком.
– Это… это что, мы будем отрабатываться… здесь?! – удивлённо произнёс кто-то из студентов.
– А ты что думал – это фабрика духов? Уж извиняй, мы не ищем лёгких путей… Да, и кстати – не «отрабатываться», а «отрабатывать». Пугать надо грамотно.
Главный чекист уверенно шагал вперёд, за ним менее уверенно шли студенты. Наконец, он остановился у одной из решеток, достал ключ и открыл её.
Взору студентов предстала огромная камера, заваленная всяким хламом – перевёрнутыми ящиками, ржавыми железяками, какой-то мебелью и прочими вещами, явно долго не бывшими в употреблении. Внимание Студента привлёк устрашающего вида громадный промышленный робот, согнутый в три погибели.
– Итак, уважаемые граждане нарушители, не нарушители и просто присутствующие. Камера, которую вы видите, должна быть приведена в порядок. Ящиков тут много, складываете туда всё, что увидите, и несёте дальше по коридору, восьмая отсюда дверь направо – смотрите не заблудитесь, искать не буду. Если ящики закончатся – двенадцатая отсюда дверь налево, возьмёте там новые. Робота – если кто не догоняет, это вон та большая бандура – трогать не надо – бракованная модель, если умудритесь его запустить – тут Главный чекист усмехнулся – то ваша жизнь будет трудной, интересной, но недолгой. Если найдёте какие-то книги – складывайте их отдельно. Согласно научно обоснованным нормам, на всё про всё у вас должно уйти не более четырёх часов. Если не управитесь до обеда – так уж и быть, включу вам радио, чтобы веселее работалось. Подмоги не обещаю, но если многоуважаемый Проректор ещё кого-нибудь поймает – отправлю их к вам. Всё, развлекайтесь. – с этими словами он вышел из камеры и пошёл куда-то по коридору.
Первые несколько минут царила полная тишина, но, наконец, Агис Владимиров выступил вперёд.
– Ну, чё делать-то остаётся, давайте собирать этот мусор, что-ль. Звиняйте, что втянул.
– Да ладно, что уж… Ты не нервничай, Владимиров, ты чёткий пацан. Всё равно Оптов опять сухим из воды вышел. – сказал кто-то и пошёл к ближайшей груде хлама.
Студенты понуро начали переворачивать ящики и разбирать мусор.
Мало-помалу завязалось знакомство. Правильно говорится, что ничто так не сближает людей, как общая беда.
Студент вскоре оказался возле Владимирова. Тот, явно волнуясь, пытался поднять деталь от какого-то механизма.
– Давай помогу – предложил Студент и вдвоём им удалось погрузить её в ящик.
– Спасибо, чувак, реально выручил. Я Агис Владимиров, ты уже знаешь.
– Приятно познакомиться, я Студент.
– Ты с какого факультета?
– С кадастра.
– Я с строительного.
– Ты не волнуйся, реально – нервные клетки не восстанавливаются. Сейчас себя накрутишь, а потом болезни косяком пойдут. По себе знаю.
– Да я понимаю, но, блин, реально обидно за всех вас – вы ж не виноваты, что там оказались. Вот ты откуда там появился?
– Я вообще из библиотеки шёл…
– Вот шиза, да? Небось отличник, да?
– Ну… – Студент покраснел. – Есть немного, да.
– Да ладно, я ж нормальный, ничего против ботанов не имею.
Они продолжили работать. Вскоре рядом оказалась девчонка из Северо-западного протектората, которая не без интереса разглядывала робота и явно что-то прикидывала.
Она была довольно хороша собой – высокая блондинка со длинными соломенными волосами, миниатюрным лицом «как у куклы», карими глазами и небольшим острым носиком, но от неё буквально веяло авантюрным духом её родного протектората.
– Хм… Слушай, Владимиров, как бы эту штукенцию запустить? Как думаешь?
– Ты слышала, что говорил Главный чекист – жизнь будет тяжелой и недолгой.
– «Тяжёлой, интересной, но недолгой» – он так сказал. Меня интересует «интересной».
– Скажи, у вас там в Северо-западном все такие двинутые?
Она обиделась.
– Как будто вы нормальные – драки каждую неделю, отработки через день. Не стыдно, что бедную девушку из-за тебя загребли?
– Да ладно, не парься, все тут в одном болоте. Ты кто, с какого факультета?
– А ты пораскинь мозгами – говорят, помогает… – передразнивая интонацию Главного чекиста, огрызнулась студентка.
Но минут через 15 всё-таки смягчилась:
– Ладно, ты прав, Владимиров – все тут в одной бочке. Ты же со строительного, да?
– Да.
– А ты? Погоди-ка, я тебя смутно припоминаю… Это не вы там с длинными палками и какими-то трубами по заднему двору ходили? Кадастровики, я права?
– Так и есть. Я Студент.
– А я Девушка. А откуда ты так в национальной истории шаришь? – не без интереса спросила она.
– Книги по ней часто читаю. Я как раз из библиотеки шёл, когда это вот всё случилось…
– Ха, не повезло тебе. Да и мне тоже – шла на проводку, попала на отработку.
– Проводку? – не понял Агис.
– Бухучёт. Я на экономфаке учусь.
– Везёт… Туда же только по квотам берут?
– Ага, конкурс всегда слишком большой, много кто лезет. Но у меня всё норм.
– Слушай… – протянул было Студент, но договорить не успел – откуда-то сбоку послышался треск падающих конструкций – это рухнула полка старого стеллажа возле робота, возле которого пытались протиснуться с ящиком студентка с филфака и трое пацанов.
– Так, отойдите все от него! – крикнул Агис – Чернобог знает, что активирует этот кусок железа. Лучше не рисковать.
Испугавшаяся студентка уронила ящик, тот упал ей прямо на ногу. Взвыв от боли, она покачнулась и упала прямо на робота. Изнутри послышались какие-то щелчки и скрип заржавевших механизмов, но ничего за этим не последовало.
– Пронесло?.. – неуверенно спросил Студент.
– Похоже, что да. – ответил Агис, после чего они аккуратно подняли ящик и оттащили его от робота.
– Фу-х, тяжеленный, зараза. – с этими словами Агис посмотрел на виновников «торжества». – Вы какого Чернобога его так нагрузили?
– Так мы ж… – попытался оправдаться один из них.
– Что «мы ж», малыш? – с издёвкой переспросила подошедшая Девушка. – Видите же, что рядом робот и на него даже дышать нельзя. А если эта дура активировалась бы и нас поубивала?
– Хорош понтовать, северо-западная, мне в санчасть надо… – ввернула в начинавшуюся перепалку пострадавшая студентка, тихо всхлипывая.
Она была также недурна собой и могла бы даже сойти за сестру-близнеца Девушки, если бы не была брюнеткой с длинными чёрными волосами и не имела больших выразительных глаз, ныне заплаканных. В остальном они были внешне похожи.
Девушка вгляделась в её лицо и призадумалась.
– Ты явно не с Новой Родины (так жители протекторатов называли Новое Государство), я этот акцент припоминаю. Южный, да?
– Юго-восточный. Меня Ленкой зовут.
– Так, Ленка, по ощущениям – нога цела? Ходить можешь? – спросила Девушка, сменив тон на более миролюбивый.
– Вроде да… – неуверенно протянула она.
– Ну и слава богам. Значит, перелома нет, кости целы, а всё остальное пройдёт.
Студенты постепенно вернулись к работе, но на этот раз старались держаться от угрожающей громады робота подальше.
– Ты шаришь в медицине? – спросил Студент у Девушки, когда та оказалась неподалёку, кидая в ящик очередную партию мусора.
– Немного. – уклончиво ответила она.
Работа продолжалась уже несколько часов.
– Обед мы, видимо, пропустим… – протянул Агис Студенту и Девушке во время транспортировки очередного ящика.
– Да ладно, Чернобог с ним, с обедом. Тут до вечера бы управиться, этому хламу конца-краю не видно. – ответил Студент, сгибаясь под тяжестью ноши.
– Веселенькая отработка получается. – попыталась разрядить ситуацию Девушка.
– Ага, так и есть – загребли, считай, ни за что, чуть не огребли с роботом, а кто знает, что ещё может случиться. Но за одно нашему дорогому Проректору можно сказать большое «спасибо».
– И за что же? – удивилась Девушка.
– За то, что нас всех таким образом познакомил.
Она чуть не рассмеялась, но быстро взяла себя в руки.
– А ведь точно. Не скажу, что особо рада знакомству с тобой, Владимиров, но, тем не менее…
Тут по коридору раздался звук динамиков – загремела музыка.
Приходи таким, какой ты есть, Ты суперзвезда!Мир у тебя в кармане, и ты знаешь это.1– Опять северо-западные «модные девочки», тьфу! Сколько можно-то, каждый день одно и то же! У Главного чекиста вообще слуха нет, раз ему такое нравится. – огрызнулся Агис.
– Ну, не скажи. Они многим нравятся… – примирительным тоном сказал Студент.
– У нас в Северо-западном они как раз не особенно популярны. А нравятся, потому что симпатичные пустышки. Выглядят смазливо, поют на уровне, вот и кажутся привлекательными. – Девушка, казалось, над чем-то задумалась.
– Да уж, если посмотреть – даже ты лучше некоторых из них.
– О, это комплимент или оскорбление?
– Комплимент, конечно комплимент…
– Я зато петь не умею. Вот моя сестра – она да, с 8-ми лет поёт.
– У тебя хоть сестра есть. У меня только мать – отец во время восстания X корпуса погиб. – грустно протянул Агис.
Они как раз донесли ящик до камеры, опустили его и медленно пошли обратно.
– Восстание X корпуса? То самое?
– Студент, ты, вроде, прошаренный? Расскажи ей – я не могу, сразу слёзы душить начинают… – с этими словами Агис отвернулся от них.
Студент вздохнул и начал рассказ:
– После Великой войны за Освобождение Государственный совет Республики – тогда ещё была Республика – принял решение о демобилизации значительной части военнослужащих. Армию обороны сократили более чем в три раза, притом что Каппстан и не думал сокращать свою армию, а бывшие армии Мольдии и её союзников не были инкорпорированы в Армию обороны и расформировали целиком. То есть это сокращение ничем не обосновывалось и поводов для него не было. Солдат и офицеров увольняли без учёта выслуги лет и заслуг в годы войны. Главный чекист, говорят, до сих пор злится при упоминаниях этой демобилизации – он тоже под неё попал. В армии пошла сильная буза по такому поводу, я читал, что целые подразделения отправляли коллективные послания в Государственный совет, протестуя против таких серьёзных сокращений.
В ряде воинских частей это недовольство переросло в открытые волнения, а в X корпусе – в открытый вооружённый мятеж, который состоялся в 43 году. Когда пришёл приказ на демобилизацию, младшие офицеры и солдаты арестовали командира корпуса и политического комиссара, после чего открытым текстом передали по радио свои требования – прекратить демобилизацию, восстановить в армии всех демобилизованных, отправить в отставку ответственных за неё и повысить денежное довольствие. С ними пытались вести переговоры – сам адмирал Эргер, тогда ещё не глава государства, ездил, уговаривал их сложить оружие и прекратить мятеж, но они не послушались. И тогда на подавление были отправлены войска.
– Мой отец служил в VI корпусе, который отправили их разоружать. – вдруг сказал Агис – Судя по тому, что они первые несколько дней обстреливали казармы «десятого» из миномётов и больше ничего не делали – на штурм идти и проливать кровь своих же мало кто хотел. Потом приехал какой-то интеллигент… юрист, что-ли? – важная шишка из Государственного совета. Приказал им идти на приступ и взять военный городок. Они исполнили приказ – треть корпуса там и легла, и отец вместе с ней. Мне тогда всего полгода было…
– Сочувствую… – одновременно протянули Студент и Девушка.
– Тот юрист после 52 года бежал в Каппстан, говорят, до сих пор там живёт. А у меня только мать, стипендия 500 имперов да выплата ещё 1500 как члену семьи военнослужащего, погибшего при исполнении служебных обязанностей. Собственно, благодаря этому я сюда и попал – вы же знаете, эта категория имеет привилегии при поступлении. Хотя Главный чекист, как помню, уже тогда меня невзлюбил. В прошлом году, правда, мать вышла замуж за инженера с «Полюса», он неплохой человек, но я с ним редко вижусь – комбинат в три смены работает, ему особо некогда с нами сидеть – то дёрнут куда-нибудь, то ещё что.
– У меня, если так посмотреть, история не лучше. – начала свой рассказ Девушка. – Конечно, Владимиров, ты из военно-инженерной семьи, у тебя статус и всё такое, но мне свезло родиться в семье одного предпринимателя.
– О, это объясняет, как ты оказалась на экономфаке. Звёздных девочек туда охотно берут, не то что нас, босяков… – сказал Агис.
– Объясняет-то объясняет, а что ты хотел? Только родители хотели бы, чтобы после окончания учёбы тут я вернулась обратно в Северо-западный, чтобы пойти по стопам сестры – она-то как раз звёздная девочка во всех смыслах – с тобой разговаривать бы не стала, «не того социального круга». А мне как-то не очень этого хочется… по разным причинам.
– Не знаю, у тебя перспективы очень хорошие – с таким происхождением да с дипломом «рютинки» можно же много куда пойти. Уж распределение тебе-то точно не грозит, а нас со Студентом наверняка в армейку загребут. «Инженерные войска нуждаются в вас!». Кстати, а у тебя какая история?
– А у меня история простая и незатейливая. Родители в «Агрокоммерце» работают, а дедушка в НКПС в/ч командует. Так сюда и попал.
– Да тут все, как я погляжу, либо из семей военных, либо из коммерсов, либо из протекторатов по квотам. Из таких… рабочих там, крестьян – мало кто. По крайней мере, у нас так.
– У нас всё по квотам, вы же сами знаете…
– У нас не лучше – в основном тоже из военных семей.
Когда они дошли до камеры, там уже было наполовину чисто.
– Кажется, процесс идёт неплохо, уж до вечера точно управимся. – приободрился Студент.
– Я бы не был так уверен… – послышалось сзади.
Главный чекист вошёл, огляделся, взглянул на примолкших студентов и добавил:
– Неплохо, но за четыре часа вы не справились, Вы уже 2,5 пары – тут он посмотрел на часы – а, нет, уже все три – торчите в этой камере, если кому интересно… Но хотя бы робота умудрились не запустить, и то дело. А раз так – моё настроение резко улучшилось и у вас ещё 2 часа. Постарайтесь не разочаровать меня… – с этими словами Главный чекист вновь ушёл по куда-то коридору.
Агис почесал затылок и посмотрел на робота.
– Что-то мне подсказывает, что эту железяку тут не просто так поставили…
– Что, неужели пропитываешься духом авантюризма? – Девушка развеселилась. – Что бы ты не задумал, я в деле. Студент, ты как?
– Я согласен, что он тут неспроста, но вдруг он реально нас поубивает?
– Хм… А я всё равно рискну! – она попыталась было двинуться к роботу, но Студент её остановил.
– Ты реально отмороженная, кто ж в лоб-то лезет? Надо по-научному… – Студент обошёл робота (к тому моменту пространство около него более-менее очистили от хлама) и начал осторожно, небольшими шажками, протискиваться за его склонённой к полу громадной рукой, стараясь ничего не задеть.
Ничего не произошло.
– Вроде, тут пройти можно, но осторожно – мало ли…
Агис и Девушка медленно последовали за ним.
За роботом было довольно просторно – между ним и стеной камеры оставалось достаточно места. К стене были прислонены покрытые чёрной тканью портреты.
Девушка решительно сняла покрывало с самого большого. На открывшейся картине был изображён пожилой человек в профессорской мантии. На его покрытом морщинами лице выделялись аккуратно стриженная бородка и чёрные как смоль глаза, смотревшие теперь на троих студентов через пенсне. Чуть сгорбленный, профессор опирался на трость из драгоценного палисандра с набалдашником в виде головы льва – такую трость мог иметь только проректор Университета (Проректор носил её с собой только на праздничные мероприятия, так как прекрасно ходил самостоятельно и легко мог обойтись без неё).
– Мантии сейчас под запретом, все преподы во френчах ходят… – протянул Агис, разглядывая неведомого старика.
– Это кто-то из старой профессуры, той, которая тут преподавала в республиканские времена. Смотрите, у него в руках палисандровый скипетр проректора. – Студент указал рукой на трость.
– Старый проректор, что ли? – спросила Девушка.
– Видимо… Только кто он?
Агис рассмотрел нижнюю часть портрета, разыскивая подпись изображенного лица или художника.
– Ничего… – сказал он, так и не найдя искомого.
Затем они распаковали остальные картины. На них были изображены люди в таких же бордовых профессорских мантиях Республики.
– Бывшие преподы, точно. Скорее всего, эти портреты раньше висели в галерее на втором этаже, вдоль всего коридора.
– Я думаю, мы должны молчать об этом… – протянула Девушка.
– Но разобраться должны тоже. – добавил Агис.
Та взглянула на него, не скрывая своего удивления.
– А ты реально пропитался духом авантюризма, Владимиров. Мне это нравится.
– Говори за себя, я просто хочу разобраться, почему эти портреты здесь. Что мешало оставить их в галерее, эти люди же раньше преподавали здесь, Чем они провинились?
– Эй, голубки, вылезайте-ка оттуда! – послышался голос Ленки. – Сами запрещаете подходить к роботу, а сами полезли.
Студент внезапно покраснел.
– Она же не думает, что мы тут… того… этого…
– Видимо, думает. Ну пусть только попробует что-то мне сказать, я ей реально ногу сломаю! – Девушка явно злилась, но первая начала протискиваться обратно.
Студенты последовали за ней.
– И что вы там делали? – не без ехидного интереса спросила студентка с филфака.
– Как видишь, не целовались. – сходу ринулась в бой Девушка. – Ничего там интересного, за роботом этим. Стена с грибком да какие-то картины старые. И если ты продолжишь задавать глупые вопросы, то я тебе точно что-нибудь сломаю.
– Ой, да не понтуйся ты, северо-западная. Мне-то какое дело, что ты делаешь и с кем… – договорить она не успела, так как Девушка исполнила свою угрозу и ломанула ей по ноге.
Ленка упала (к счастью, ничего себе не сломав) и заныла от боли.
– Я же предупреждала… – протянула Девушка, рывком подняв её на ноги. Все вокруг смотрели на ученицу экономфака с уважением.
– Да ты реально крутая! – протянул кто-то.
– У кого-то ещё есть вопросы? – Девушка сказала это невинным голосом, но по её виду всем было понятно, что лучше в дискурс не вступать.
Все вернулись к работе.
– А ты ещё говорила, что не звёздная девочка… – сказал Студент, но тут же закрыл себе рот ладонями.
Но Девушка лишь рассмеялась.
– О да, есть немного. Совсем немного…
Агис огляделся.
– Надо действительно торопиться. Мы не меньше часа уже провозились, если Главный чекист не увидит существенных изменений – нам конец, так и сгниём в этом подвале.
Он тут же начал сновать между студентами, на ходу меняя организацию работы. Её эффективность заметно улучшилась.
Когда Главный чекист вернулся в камеру – там оставались только всё так же недвижимый робот, одна большая гора хлама по правую сторону и пять десятков вымотавшихся студентов, сидевших на перевёрнутых ящиках и мирно переговаривающихся.
При появлении начальства, все встали, выстроились во фронт и вперёд выступил Владимиров.
– Господин Главный чекист! Докладываю – камера от большинства объёма мусора очищена. При уборке были найдены 20 книг. – он показал на стопку у своего ящика – Мы решили, что Вам лучше известно, что с ними делать. Робот в движение не приводился. Был небольшой конфликт – он посмотрел на Девушку и Ленку, которые вполне мирно с самыми невинными выражениями лиц сидели рядом – но ничего серьёзного, урегулирован на месте. Раненных и убитых нет.
Жандарм не смог сдержать улыбку.
– Давно вы меня так не радовали! Наконец-то хоть кто-то понял, что задача отработок – не издевательство над человеческим мясом, а выработка дисциплины, организации и корпоративного духа. Молодец Владимиров, вижу, что твоя работа. И робота даже ухитрились не запустить, обидно даже. Жаль вас отпускать, но придётся… – он вздохнул. – За мной в холл шагом марш.
Колонна студентов двинулась уже знакомым маршрутом обратно, но на этот раз в знакомом коридоре произошли изменения – мимо них проследовало два отделения стрелков НКПС, идущих в направлении дальних камер.
– Не обращайте внимания, усиление мер предосторожности в связи с визитом адмирала Эргера в Аркону – будут здесь на случай провокаций. – бросил Главный чекист в ответ на недоуменные восклицания студентов, давно не видевших военных в стенах Университета.
Во время подъёма из подвала снова начался разговор.
– Вы наверняка думаете, – протянул Главный чекист. – что мне нравится всё это. Терзать студентов отработками, поручать им всякие тяжёлые физические работы, язвить при этом над вашими неуклюжими попытками что-то возразить, как-то откосить, схалтурить или ещё каким-нибудь образом облегчить свою ношу. Справедливости ради, определённое обоснование для этого у меня есть, да… Я многое видел на войне – всё-таки в военной контрразведке служил. Много горя, много страданий. Много крови, конечно же. Тогда, на фронте, мы с камрадами часто собирались вместе и сидели у костра под бескрайним чёрным ночным небом, усеянном далёкими звёздами… вы ведь даже не представляете, насколько далеко они расположены от нас… Мы пили спирты и думали, что наша война есть справедливая война, война за Освобождение, антифашистская война, в конечном итоге – война за будущее, которое мы защищаем для новых поколений – для вас то бишь. И вот я вижу это самое новое поколение – тупое, ленивое, развращённое, наглое, по-хамски относящееся к старшим. Ради этого я воевал? Не-е-т, совсем нет. Так что изменения зависят не от меня – они зависят от вас самих…
