Вызволение сути

Ты не должна пытаться вызвать во мне скорый оргазм, а наоборот, быть осторожной, чтобы не спровоцировать его раньше времени. Я его хочу приберечь на самый конец нашего свидания.

Когда ты войдёшь в номер, ты должна сразу раздеться донага и лечь в постель. Я тебя обнюхаю, пощупаю, оближу. Я поокунаю хуй в твои отверстия. Затем я перемещусь к другой. Ты должна ласкать каждую женщину, в которой я буду в данный момент пребывать и другие будут ласкать тебя, когда я буду в тебе.

После этого должна совершиться такая последовательность событий: я лягу на чёрную, буду лизать пизду белой, лежащей у неё в головах, и в то же время блуждать пальцами по промежностям лежащих по сторонам от белой: красной – слева и жёлтой – справа. Потом по моей команде все женщины должны переместиться на одну по часовой стрелке: под меня ложится жёлтая, чёрная передвигается под мою левую руку, красная – под мой язык, белая – под мою правую руку.

Таким образом должно осуществиться четыре комбинации. По окончании четвёртой я извергнусь в женщину по моему выбору и свидание закончится.

Михаил, который всегда с тобой."

Внизу было написано карандашом имя Грета и номер телефона. На следующий день я позвонил по этому телефону. Гретой оказалась одна из четырёх – краснокожая. Она была из индейского племени Chippewa. Грета согласилась встретиться со мной, чтобы рассказать подробности об их времяпровождении с Михаилом.

Оказывается, за несколько дней до встречи он выбрал женщин по каталогу агентства и обговорил детали их свидания с владельцем агентства. 19 сентября в офисе агентства состоялась предварительная встреча Михаила с выбранными им четырьмя женщинами. Михаил желал убедиться в соответствии женщин их изображениям и познакомиться с ними заранее, чтобы они чувствовали себя спокойнее при свидании. На этой же встрече он вручил им по листу бумаги с инструкцией, чего он ожидает от каждой из женщин.

Михаил объяснил, что он желает свидания с четырьмя представительницами земных рас одновременно – таким образом, он как бы "покроет" всех женщин разом. Он спросил женщин, не вызывает ли его план возражений или неприятия чего-либо. Те заверили его, что ничто в инструкции не противоречит их нравственным убеждениям.

По словам Греты, Михаил не скупился, а заплатил такой аванс, что женщины с нетерпением ждали встречи на следующий день. Грета сказала, что номер, в который они пришли, был роскошный с огромной круглой кроватью, сервированными закусками, с шампанским в ведёрках со льдом. О сексуальных деталях Грета рассказывать отказалась из профессионально-этических соображений.

"Всё шло согласно плану", – лишь сказала она.

Через два часа, будучи на Грете, Михаил вскрикнул и замер, уткнувшись лицом азиатке между ног.

Женщины пытались нащупать у Михаила пульс, поднесли ко рту зеркальце, но Михаил был уже мёртв. Так как помочь ему женщины уже ничем не могли, они решили избежать встречи с полицией при мёртвом клиенте и ушли, договорившись, что Грета сообщит в полицию из телефона-автомата на улице.

"Во всяком случае он успел в меня кончить", – с чувством исполненного долга сказала Грета. И добавила – "Он и о нас позаботился… Никак не мог запомнить наши имена и звал нас Белая, Чёрная, Жёлтая. Меня он называл Красной. Но мы на него не в обиде…"

Таковы обстоятельства кончины Михаила Армалинского, подробно изложенные согласно его последней воле.

Эндрю Мироноф

Душеприказчик Михаила Армалинского

ДВУМ СМЕРТЯМ БЫВАТЬ, И ОДНУ – МИНОВАТЬ!59

22 января 2004

Поручение твоё мною исполнено.

Вчера в театре объявил я, что ты занемог нервическою

горячкою и что, вероятно, тебя уже нет на свете, –

итак, пользуйся жизнию, покамест ты ещё не воскрес.

А. Пушкин. Роман в письмах

....Что о мёртвых жалеть нам,

мне мёртвых нисколько не жаль -

пожалейте меня,

мне ещё предстоит умереть.

Михаил Светлов

Мы все когда-нибудь умрём,

мы все когда-нибудь воскреснем.

Михаил Армалинский

Радуйтесь, кто горевал о моей смерти!

Горюйте, кто радовался ей!

Армалинский воскрес! – Воистину воскрес!

Ну да, оповестил я всех о своей смерти. – Что, пошутить нельзя?

Несколько знакомых звонили в горючих слезах "выразить соболезнования семье покойного", а тут я трубку беру. Они сначала шалели, а потом меня матом крыли и кричали единообразное, что так шутить нельзя. Может, кому и нельзя. А мне можно. Мне всё можно. Словесное.

Жаль только, что лишь словесное.

А дело было так. Я, подобно всем людям, а особливо пишуще-рисующим, короче, подобно всем вытворяющим, часто задумывался – как отнесутся после моей смерти ко мне и моим вытворениям. Только для получения ответа на этот вопрос всем приходится ждать своей смерти, а после неё ещё не известно, удаётся ли им с небес или из-под земли проследить народную реакцию. Так что любопытство это всем приходится пережить. Единственное, что не удаётся пережить – это свою смерть. Я же решил пережить и посмотреть не с того света, а с этого, что после неё будет.

22 сентября 2003 года я, будучи вполне живым и здоровым, разослал такое вот сообщение:

20 сентября на 57-ом году жизни в Миннеаполисе в результате инфаркта скончался писатель Михаил Армалинский.

Друзья и коллеги Михаила.

И – понеслось!

Я предупредил о грядущей новости, которую не следует воспринимать всерьёз всех своих близких, а также издательство “Ладомир».

Один добрый приятель Д.Ф., которого я забыл предупредить, позвонил в тот же день с желанием выразить моей жене соболезнования, но когда я ответил на звонок, он сначала ошалел, а потом покрыл меня беспощадным матом.

Все СМИ и "юридические лица" восприняли сообщение всерьёз, не посмев засомневаться в его правдивости – как же, ведь "такими вещами не шутят". На то и был расчёт.

В России смерть писателя – всегда благоприятное событие для его произведений, ибо Россия – страна трупоедов и некрофилов, ненавидящая живые таланты. О, незабвенная борьба Собчака за труп Бродского и прочие многочисленные вызволения из чужбин останков знаменитостей, униженных и оскорблённых, а часто убиенных российской повсеместной шушерой, а потом истерически ею же и возвеличенных!

Я рассчитывал, что сработает тот же российский рефлекс на "труп". Так и произошло, хотя должен признаться, что питерская номенклатура не посмела затребовать мой труп для захоронения, потому что я нигде не зарекался, что приду умирать ни на Васильевский, ни даже на Каменный остров. Я всегда предпочитал Таити.

Конечно, если бы я написал, что я умер не в результате инфаркта, а в результате запоя, то я бы вызвал в России значительно более могучую волну сочувствий и соболезнований – к алкоголикам Россия питает особо нежные чувства и умиляется ими даже когда они ещё живые. Но мне не пристало пробуждать добренькие чувства ни лирой, ни смертью, а потому я решил вызвать чёрно-белую зависть и написал "Обстоятельства смерти Михаила Армалинского", которые и были восприняты по всему русскоязычному свету с должной завистью к "мертвецу".

Моё четырёхмесячное пребывание на том свете раскрыло для меня многие тайны. Так, например, не профессор, как оказалось, а лектор Тартуского университета Роман Лейбов раскололся, что является скрытым трансвертистом. Он нарядился в женское платье и, назвавшись Ириной Дуровой, заигрывал с составителем Парапушкинистики Давидом Баевским, написав повестушку Николай Николаевич, автор "Тайных записок" Пушкина и опубликовав её в "Русском журнале".  (см. Литературный памятник20)

Сие произведение, кстати, оказалось лучшим из всего, что Лейбов написал за всю жизнь, так что ему следует не снимать женского платья и продолжать разгуливать в нём в прекрасном образе умницы Дуровой.

А вот Михаил Осокин, говорун новостей из какого-то телевизионного сточного канала, выдал статейку Добытчик оргазма (Жизнь и смерть Михаила Армалинского)60 , где добросовестно и старательно переврал его разговор с главредом научно-издательского центра Ладомир Юрием Михайловым, а потом с учёным видом (ведь поговорил-то всё-таки с научно-издательским центром) стал сетовать, что мой кирпич Чтоб знали!13 не вызвал скандала. Но разве будет русская литература поднимать скандал, когда она подо мной восторженно растекалась мыслию под Еву? Да она без всякого скандала, а похотливым шепотком "ещё" просит – так что скоро я её опять ублажу книженцией (следите за рекламой).

В общем, много чего наслучалось после того, как все радиотелестанции великой Керосинии объявили минуту всенародного молчания, а туалетно-бумажные СМИ поместили мои портреты в траурных рамках на первых страницах. Об интернете и говорить нечего – вся моя смерть "вошла в поговорки".

В результате этого "смертельного трюка" посещение моего сайта возросло в восемь раз. Книжки мои стали активно продаваться. Куча народа меня, "мёртвого", зачитала и зауважала, возлюбила и возненавидела. Так что сплошной прибыток денег и эмоций. А ведь на них и строится вся человеческая житуха.

Когда же я в действительности умру, то поначалу люди не поверят, подумают, что я опять шучу, и будут продолжать считать меня живым, продлевая таким образом мою земную жизнь. А когда они всё-таки убедятся, что я и впрямь отбросил хвостовик, то тогда люди начнут ждать моего воскресения. И правильно сделают – ведь я и тогда обязательно воскресну!

Эта статья была написана в 2005 году. По просьбе издательства Ладомир, она была изъята из моей книги Аромат грязного белья15.

Статья включена в содержание и на странице 171 оставлен заголовок, за которым следует пустая страница.

Соблазнительные части и отвратительные куски ислама

Ислам начался для меня в детстве с Хаджи Насреддина, который научил какого-то Плохиша громко повторять на свою голову оскорбительную присказку:

У кого медный щит, у того медный лоб, вместо сокола сидит филин, поцелуй под хвост моего ишака.

Особо меня впечатлял поцелуй под хвост. Наивный, я недоумевал – почему под хвост? Потом понял.

Жил я на Петроградской стороне, неподалеку от мечети, единственной тогда в Ленинграде. Многоцветный изразцовый купол, всегда закрытые двери, торжественная мрачность здания, близость с дворцом Кшесинской, воспетой Маяковским за "дрыгоножество" – всё это делало мечеть таинственной, непонятной, а следовательно – страшноватой.

Ещё мама моя с дедушкой и бабушкой жили во время войны в Самарканде – тоже мусульманская тема.

Вот, пожалуй, и все мои контакты с исламом до счастливого выезда из многонационального СССР, жившего по горло в дружбе народов.

В Штатах я из бескорыстного любопытства читал Коран, вернее его неполный перевод на русский. Дореволюционный перевод Крачковского, перепечатанный без комментариев, полный витиеватых красивостей, утомляющих своей малопонятностью. Но я вычитал там про женщин, что-то весьма здравое, но потонувшее в восточных сладостях. Так что я это дело отложил как слишком приторное. (Я ещё не добрался до русского нового академического Корана, изданного московским Ладомиром ISBN: 5-86218-323-X, а надо бы.)

Особо меня поражало то, что в Америке огромное количество негров принимают ислам. Кассиус Клей в Мухамеда Али превратился. Ну, конечно, фарисей Фарракан-таракан и его мускулистая братия качков. С чего бы это? (А сексуально раскрепощённые негры почуяли, в какую религию податься надо.)

Да и белых баб встречал я в платочках на головах – вот, думал, на что только ни пойдут, чтобы ёбанными быть.

А тем временем террористы всё более наглели – про них кино делали, вяло ловить пытались.

Вылез Айатолла Хомейни, похожий на злого волшебника из фильма Багдадский вор, и заказал Салмана Рушти. (В России до сих пор боятся издать его Сатанинские стихи). Не понравилось мне это дело. До сих пор не нравится.

Тут 11 сентября грянуло.

Первая реакция – смести с лица земли все их мекки-шмекки, местных мусульман – к ногтю, а Саудовскую Аравию с Ираном – очистить от населения под ноль и тогда все остальные на цыпочках ходить будут: Сирия обосрётся, Ливан облевается, Судану судно подавать придётся, ну и прочие весь свой ислам похерят со страха. А то понаделала Америка всяких оружий массового уничтожения, а духу применить его когда пора пришла – нетути. Мнимая сила, получается. По-русски это звучало бы: "И ярость благородная вскипает как волна."

Такова была первая реакция. Но как говорил Амброз Бирс: "Никогда не следуй своему первому порыву: он может быть благородным, и, следовательно, невыгодным."

Посему второй порыв последовал по здравому размышлению: у американского правительства – один, у меня – другой. Америка бросилась в Афганистан и затем – в Ирак, а я бросился в библиотеку и затем – к компьютеру.

Вообще говоря, мне бы лучше всего броситься на мусульманок, чтобы посмотреть, что у них там под чадрами делается, но я решил сначала подковаться идеологически.

Известная суть

Как суть людей открывается в их поведении в постели, так суть любой религии открывается в её отношении к сексу.

Взялся я читать про секс в исламе – и за голову схватился, и за головку – это ведь райская религия! А точнее – самая ебливая религия. Куда там иудаизму, не говоря уже о христианстве? (С буддизмом буду следующим разбираться.)

Короче, читал я, читал и уже решил было в ислам податься, да уж слишком там большая плата требуется за святую еблю. То есть в каждой медовой бочке наслаждения обязательно ложка дёгтя тщательно положена. Но примечательно, что ислам, это действительно – бочка ебального мёда, тогда как иудаизм – только бидончик, а христианство – так вообще мёда нет, одна большая бочка дёгтя, которым секс измазывают.

Все пророки подозрительно не хотели или не могли записывать свои пророчества. Стенографии тогда не знали, магнитофонов ещё не придумали и потому все, кому не лень, после смерти пророков воспоминания писали, часть из которых богословы на общем партийном (простите – религиозном) собрании решили единогласно назвать святыми.

Моисей хотя был косноязычный, но писать-то мог. Христос был весьма обучен Торе и грамоте, и только Мухаммед был безграмотный, но мог же он приказать, чтобы записывали его Пророчества. Но он об этом не позаботился. Умышленно ли?

Так что всех этих пророков объединяет одно: нет никаких доказательств того, что пересказанные пророчества в Торе, Евангелиях и Коране были дословно теми, какими они изрекались соответствующими пророками. Мы почему-то должны слепо верить не самим пророкам, а тем, кто записывал их слова, причём без авторского надзора, ибо записи эти происходили в течение долгих лет после пророковой смерти, как и в случае с Мухаммедом.

Предположим, что все эти пророки были людьми достойными, честными и весьма особенного свойства, потому как с ними бог балакал. Но с какой стати мы должны верить тем "шестёркам", что вокруг них вертелись и потом занимались писаниной. А может писари эти всё переврали, неправильно поняли или плохо запомнили? Ведь Коран считается богоданным и каждое его слово свято. Нет, уж. Коли бы сам Мухаммед написал да ещё заверил печатью из домоуправления, я бы тогда поверил.

А то представьте себе, Мухаммед вещал пророчества в течение двадцати лет. Первые пророчества слышало весьма малое число людей. А самое первое – так вообще одна жена. Предположим потом кто-то как-то что-то записывал через пень колоду. Один – одно, другой – другое. Кто-то из записывающих был туг на ухо, другой туг на глаза да и мало ли на что каждый тужился. И вот только после смерти Мухаммеда (а не в течение его жизни, когда он мог бы одобрить текст, который ему могли бы почитать вслух) решили его наследники и последователи, рвавшие друг другу глотки за то, чтобы власть прибрать к своим рукам, решили они откровения Мухаммеда записать. Кто сам вспоминал, а кто силился разбирать чью-то запись, сделанную арабскими иероглифами, как курица лапой. Всё это слепляют вместе и нет чтоб честно сказать: "это то, что мы запомнили и разобрали в записях и пересказах, так что обращайтесь с текстом с осторожностью", так нет, каждое слово объявили словом самого бога и не дай бог в этом усомниться – растерзают.

Пример. Со слов мужа дочери Мухаммеда стало известно, что пророк при нём якобы сказал: "Те, кто дадут вести дела женщине никогда не узнают благополучия". На основе этого мусульманским женщинам не давали заниматься бизнесом (забыв, какой успешной бизнесменшей была первая жена Пророка). А что если родственничек соврал и Мухаммед этого не говорил?

Ещё презабавная деталь: Бог-то наш, единственный и родной – полиглотом оказался. А то как же? – Моисею он вещал на его языке, Христу – тоже на его. И Мухаммеда не обидел – на его арабском наречии вещал. Удобно получилось. Какой наш бог предупредительный и все языки наизусть знает.

Я же имею наглость считать, что каждый "пророком" отдавал выгодные для его личных дел приказы, но не от себя, а от имени Бога через якобы откровения, и тогда приказы эти приобретали непререкаемость. Скажи он это от себя, никто бы ему не повиновался, а так – иди поспорь с богом?

А вот Эйнштейн был настоящим пророком – ему бог нашептал секреты мироздания, причём не на немецком языке, а бессловесно. Эйнштейн же взял и сообщённое ему богом в формулах представил. Формулы проверили – извольте, действуют. По ним сразу атомную бомбу и состряпали. Верней, не сразу. Что ещё более подтверждает божественную суть Эйнштейновских математически точных пророчеств.

Однако эта святая троица Моисей-Христос-Мухаммед тоже не лыком шиты раз сподобились такие многомиллионные и многовековые религии раскрутить. Тут надо такой гипнотической силой обладать, что без бога здесь тоже не обошлось. Ведь если верить, что Проведение управляет миром (а я в это верю), то такие грандиозные явления не могли свершиться без его одобрения? А значит время доказало, что М-Х-М, по-видимому, действительно были пророками.

Личное дело Мухаммеда

Самое интересное – это личности пророков (увы, лишь с чужих слов – мемуаров-то никто не оставил – ну, прямо "Мухаммед в воспоминаниях современников"). Моисей – это торжественно трудолюбивый хмырь. Но он хоть ёбся. А Христос, так вообще непонятно кто – ни одной бабы не имел. Или Марк, Матфей, Иоанн и Лука – четыре "шестёрки" – замалчивают? Мужик он был с хуем или гермафродит? Или гомосек, как теперь некоторые твердят? Но скучным Христос был донельзя – всё, что он делал, это страдал да чудеса в промежутках вытворял. Неизвестно, улыбнулся ли хоть раз. Но нас хотят убедить, что раз Христос не ёбся и не от мужика, а от голубя зачат, то уж он точно сын бога. Скорее всего Иисус был больной на это дело. Может, ему когда обрезание делали, хуй под корень отхватили случайно. Или нарочно. И такое бывало.

А вот Мухаммед был настоящий очаровашка, свой в доску. Судите сами.

Он родился в Мекке около 570 года нашей эры от нормальных папы с мамой.

Мухаммед был красивым мужчиной, среднего роста, с волнистыми чёрными волосами, с окладистой бородой, тёмными глазами с густыми ресницами и с ясной улыбкой. Между передними зубами у него была щель. Мухаммед был весьма чистоплотен и холён: лелеял бороду, умащая её благовониями, чистил зубы по меньшей мере пять раз в день (не по этому ли числу он решил определить количество ежедневных молитв?)

Единственная непривлекательная черта у него заключалась в красноте глаз (хронический коньюктевит, небось), а также на виске у него вздувалась вена, когда им овладевал гнев.

Мухаммед женился в 25 лет. До этого, как было принято в то время, небось по борделям ходил обучаться. Борделей этих было тогда на каждом углу и проституток – толпы. Брандспойтами и слезоточивым газом разгоняли, но у них иммунитет выработался.

Безграмотный, бедный сирота Мухаммед получил работу управляющего в торговой компании, которой владела богатая деловая вдова, старше его по меньшей мере на десять лет. Мухаммед был настолько привлекателен и честен в делах, что влюбил в себя начальницу и та сделала ему предложение. Мухаммед не ломался и тотчас на ней женился. Начальница родила ему четырёх дочерей (двое сыновей умерли вскоре после рождения) и сделала его богатым и счастливым.

В 40 лет к Мухаммеду во сне явился архангел Гавриил, вещавший от имени и по поручению самого Бога. Мухаммед в страхе бросился к жене: "Я наверно схожу с ума!" Но она, будучи деловой женщиной, успокоила мужа и вдохновила его на дальнейшие контакты с богом. Следуя советам мудрой жены, Мухаммед объявил себя пророком. (Настоящая Василиса Премудрая ему попалась). Жена стала его первой приверженкой-мусульманкой, уверовавшей в своего муженька как пророка, либо она решила раскрутить новое деловое предприятие. Но скорее всего – и то, и другое. Будучи первой, она была единственной женщиной-мусульманкой, которая не скрывала своего лица, общалась с мужчинами и не слышала о грядущем заклятии, что мужчины повелевают женщинами по мандату Бога.

За двадцать два года пророчеств, состоявших из Гавриловых назиданий, Мухаммед стал успешным муслимизатором всей страны. Он объединил враждующие идолопоклоннические племена с помощью монотеизма и обещания арабского величия, попрания римлян и персов, которые притесняли арабов. Не обошлось без кровавых, но, разумеется, справедливых войн.

Первые три года Мухаммед проповедовал секретно – многобожники и идолопоклонники, которые торчали в то время везде и повсюду, были недовольны новыми монотеистическими выдумками Мухаммеда.

Все откровения он получал устно и передавал народу также устно – никаких "написано пером не вырубишь топором" – всё на пальцах.

Умер Мухаммед в 632 году.

P. S. На время смерти у него было девять жён.

Явившись раз, Архангел Гавриил повадился являться к Мухаммеду всё чаще и чаще и столько ему всего наговорил, что из этого наговорённого, а Мухаммедом разглашённого, после смерти глашатая составили Коран. Слово "Коран" означает "то, что надо читать". (Книга "Чтец-декламатор", то бишь).

И всё бы хорошо, читай-декламируй себе, наслаждайся.

Но как Тора обросла Талмудом, как Евангелия обросли деяниями разных там апостолов и как Тайные записки Пушкина обросли Парапушкинистикой, так и Коран оброс книгой Хадит, в которой приведены истории о жизни Мухаммеда, его выражения, собранные отцами раннего ислама в первые два столетия после смерти Пророка. Каждая история имеет свой ранжир: правдивая, правдоподобная, малоправдоподобная.

Влияние этот Хадит имеет чуть ли не покруче самого Корана, поскольку многие законы сделаны на основе сей книженции, и таким образом, сомнительное правдоподобие этих историй становится основой для несомненных приговоров, жестокостей и прочей дряни.

Между прочим, слово "ислам" обозначает "подчинение" – вот вам и начертана перспектива бытия для любого правоверного мусульманина: "делай что говорят и не вякать". Однако кое-каким вещам в исламе я бы подчинился с превеликим удовольствием.

Мухаммед обожал женщин и сделал своё обожание огромной частью своей религии. Когда ему захотелось нескольких баб, то Гавриил послушно явился, как джин из бутылки, и сказал, что можно иметь до четырёх жён. Вскоре Мухаммеду четырёх показалось мало, и Гавриил разрешил ему взять в жёны ещё несколько штук. Но редакционная коллегия Корана решила ограничиться цифрой четыре.