Вызволение сути

Возвращаясь к своим сексуальным баранам, я вспоминаю ещё один кусочек из переписки, где Довлатов говорит явно не о мертвецах, а Ефимов этот кусок почему-то не вымарал. Речь идёт о предложении Соломона Волкова в изложении Довлатовым:

Года два назад он предлагал мне и Вайлю заняться коллективными половыми утехами, меняться жёнами и т. д. Я чуть не умер от страха, а мужественный Вайль сказал, что разводится с женой Раей и потому к утехам не склонен. Оба мы с Петей пузатые, тонконогие, и гарцевать без штанов перед посторонними не любим. (стр. 315-316)

Но на деле ничего не получилось из-за отсутствия специфического опыта групповых общений. А скорее всего потому, что Довлатова интересовала водка, а не женщины. Тогда как остальные потенциальные участники женообмена были вовсе не ёбарями, а лишь сексуальными мечтателями.

Почему же Ефимов дал "прорваться обидной неправде про живых людей"? На этот вопрос у меня ещё нет ответа.

А в остальном книжка весьма правдива и жизнеутверждающа получилась. Её даже можно читать перед сном.

Метроном для "Аритмии"

В Америке немало подлецов, воров, жуликов,

но какая это прекрасная страна!

В России немало прекрасных, умных и честных людей,

но какая это подлая страна!

Михаил Армалинский Правота желаний17

После интервью Юрия Дудя с актрисой Ириной Горбачёвой я посмотрел хвалёный фильм “Аритмия” (2017).

Если целью режиссёра было продемонстрировать “свинцовые мерзости дикой русской жизни” – то фильм сделал своё дело. Чего стОит заключительная сцена, когда машины, стоящие в пробке, не шевелятся, слыша позади сирену "Скорой помощи". И только когда из неё выскакивает врач, бежит вдоль машин и стучит в окна одной за другой, то лишь тогда машины, нехотя, сдвигаются с места, давая дорогу для "Скорой помощи".

Такое "народное" поведение по отношению к "Скорой помощи" немыслимо ни в США, ни в других добросердечных странах.

В чём же толк от этого фильма, кроме узнавания россиянами самих себя в персонажах? Кроме сочувственного омерзения российской жизнью теми, кто, по счастью, живёт вне её?

Если бы люди посмотрели фильм, который точно и ярко продемонстрировал страдания, пытки, издевательства над заключёнными в концлагере, то естественной реакцией зрителя было бы не только сочувствие заключённым, но и законная ненависть к системе и стремление уничтожить её, породившую концлагеря и преступников, которые пытали и убивали заключённых.

А вот после просмотра “Аритмии” россияне спокойно принимают этот ад, в котором они живут и который они воспроизводят в своих жизнях. А потому, этот фильм лишь подтверждает привычную российскую безысходность и принятие её за норму жизни.

Будь это не так, Россия давно была бы другой.

Ирина Горбачёва произвела на меня впечатление гораздо сильнее как умная, открытая, ищущая женщина, чем как актриса. Тем не менее, её актёрское будущее вселяет надежду, ибо в качестве своего актёрского идеала она выбрала двух поистине замечательных американских актрис: Meryl Streep и Frances McDormand.

Личный женский “аритмичный” опыт Ирины Горбачёвой вызывал у меня пристальный интерес.

Ирина рассказала, что, будучи девочкой 11 лет, она шла из школы вдоль леса, и какой-то мужчина, проходя мимо, остановил её, вытащил хуй и стал показательно дрочить.

Для неё это был ужас, стыд и потрясение, в котором она не могла никому признаться долгое время и которое задавило её сексуальную жизнь на многие годы.

По заведённой мною исследовательской традиции, женщины, в перерывах между объятиями, доверительно отвечали на мои настырные вопросы об их ранних сексуальных впечатлениях. Многие из них оказывались в подобной ситуации, и они хихикали (пусть нервно), с большим любопытством смотрели на член и происходящее с ним, и убегали, не досмотрев, или досмотрев до конца. Ужаса это в них не вызывало. Но впечатление было, конечно, сильным и подстёгивавшим их влечение к половой жизни. То есть вид мастурбирующего мужчины не делал их психическими инвалидами, а лишь приоткрывал для них вожделенную вселенную секса.

Я писал на тему детских сексуальных впечатлений (см. О пользе сексуальных наслаждений для детей14) и поэтому, слушая исповедь Ирины Горбачёвой, у меня возник вопрос, который она, могла бы задать себе самой:

Почему вид стоячего члена, увиденный впервые, должен вызывать у девочки ужас, а не здоровое (нездоровое) любопытство? Почему у Ирины возникли стыд и чувство вины?

Я вовсе не говорю о том, что девочка, впервые увидев хуй, сразу должна броситься его сосать. У неё, разумеется, может возникнуть страх, как от всего неизвестного, которое воспринимается угрозой. Но почему этот страх должен быть убийственный (парализующий), а не креативный (любопытствующий и трепетный)?

Ирина рассказала, что ни отец, ни бабушка, ни, конечно же, братья не давали Ирине тепла и ласки, столь необходимые ребёнку. Они просто не умели, не знали, что проявить свою любовь можно через прикосновения, через объятия, через поцелуи – лишая ребёнка всего этого, родители и воспитатели делают его эмоциональным инвалидом, с убеждением, что его не любят и что в этом виноват сам ребёнок. Отсутствие ласкового окружения в детстве неизбежно отражается на взрослом сексуальном восприятии, ибо секс – это именно объятия, прикосновения, ласки, поцелуи, но уже с целью наслаждения.

Разумеется, разговоры о сексе в семье Ирины не велись и можно легко представить, что при отсутствии тактильной ласки, девочке вдалбливали в голову или недвусмысленно давали понять, что всё, что связано с половыми органами, это грязно, стыдно, недопустимо да и просто ужасно.

Вот почему так воспитанные девочки воспринимают хуй как ужасную угрозу, а не как предмет любопытства и предвосхищения.

Ирина рассказывает, что после увиденного ею дрочимого хуя, она пребывала в ужасе от всего связанного с совокуплением и, уже будучи взрослой девушкой, в страхе сторонилась всяких поползновений её ухажёров на отношения с участием хуя.

Некоторым сильным женщинам, как самой Горбачёвой, удаётся это в какой-то мере преодолеть, но большинство так и продолжает жить эмоциональными инвалидами, считая ненормальными тех, кто радостно и свободно изъявляет свои чувства в сексе. Потому-то Ирина так болезненно воспринимала полиаморию мужа и потому сама налагала на себя обязательство радикальной верности в браке.

По-видимому, идея группового секса должна представляться женщине Ирине такой же ужасной, как представлялась девочке Ирине увиденная мужcкая мастурбация.

Но у неё должны же быть сексуальные фантазии и "порочные" желания, и к тому же Горбачёва утверждала, что надо признаваться себе в своих желаниях и следовать им.

Так что у неё ещё не всё потеряно, поскольку она выбрала продуктивный ход мышления и действий. Надеюсь, она найдёт правильных мужчин для следования по этому пути.

Фильм против изнасилования

Замечательная британская певица Duffy прорекламировала дурацкий польский фильм 365 days.

Это фильм, который представляет из себя инфантильное воображение польской кинокоманды, как должны жить гангстеры в Италии.

Глянцевую польку выкрадывает молодой красивый богатый и жестоко-добрый бандит. Он решил благородно не насиловать её, а подержать в золотой клетке, дав ей срок в 365 дней, чтобы она в него влюбилась. А коль не влюбится, то он, мол, отпустит её на все четыре стороны.

Начинает соблазнение он с того, что ведёт красотку по самым дорогим шмоточным магазинам, и два телохранителя еле несут за ними коробки и мешки всевозможного гламура.

После такого шопинга у всякой женщины рождается любовь, что случилось и в этом фильме. Любовь даже знаменуется свадьбой.

В итоге, бабу хотя и выкрали, но отдалась она абсолютно добровольно и никакого изнасилования в фильме нет. Более того, фильм является инструкцией как избежать всякого насилия над женщинами – заваливать их дорогими шмотками

А вот Duffy увидела в этом фильме нечто противоположное – она написала протест в Netflix c требованием убрать этот фильм, так как он якобы восхваляет изнасилование.

Дело в том, что несколько лет назад Duffy в собственном доме, накормили наркотиками и насиловали в течение целых четырёх недель и даже вывозили её для этого за границу.

В полицию она не заявила, ибо якобы боялась.

И вот теперь кто про что, а вшивый про баню – ей привиделось изнасилование в дурацком фильме, хотя вся его суть в том, что любая красотка за деньги отдастся добровольно.

После месяца использования Duffy по назначению, но без спросу, причём как дома, так и за границей, её отпустили, и она вернулась без травм, а лишь "с разбитым сердцем", из-за которого Duffy долгое время не могла петь, хотя именно разбитое сердце и вызывает у певцов, писателей и прочего творческого люда, самые сильные эмоции, необходимые для лучших произведений.

Duffy, наконец, продала свою историю пребывания в перманентном изнасиловании какому-то журналу, и мир ждёт сладких подробностей. Кстати, полицию она всё ещё не привлекла к расследованию.

Так что нет худа без добра – в результате изнасилования, Duffy одарила славой дурной фильм, который без её рекламы, если кто бы и смотрел, то только насильно.

Огневая книга

Я в Лиссабоне. Не одна: Новеллы/ Сост. Наталья Рубанова; Рис.: Каринэ Арутюнова.– Москва: АСТ, 2014.– 381 с. ISBN 978-5-17-080203-6

1. Януш Леон Вишневский

2. Маргарита Меклина

3. Модеста Срибна

4. Марина Ахмедова

5. Татьяна Дагович

6. Каринэ Арутюнова

7. Мария Рыбакова

8. Владимир Лорченков

9. Денис Епифанцев

10. Александр Кудрявцев

11. Татьяна Розина

12. Иван Зорин

13. Вячеслав Харченко

14. Ганна Шевченко

15. Лия Киргетова

16. Сергей Шаргунов

17. Константин Кропоткин

18. Андрей Бычков

19. Валерия Нарбикова

20. Улья Нова

21. Илья Веткин

22. Вадим Левенталь

23. Мастер Чэнь

24. Наталья Рубанова

ВТОРОЕ ИЗДАНИЕ

Я в Лиссабоне. Не одна.

Современная эротическая новелла.

Оттава, Accent Graphics Communications, Canada, 376 с., 2020

ISBN 978-1-77192-539-6

19 авторов

Историю издания и сожжения первого издания этой книги я пересказывать не буду, а отсылаю к подробному её изложению. https://www.kasparov.ru/material.php?id=5ED2B4C414279

Один из сотрудников канадского издательства на мой вопрос о том, как бы мне добыть экземпляр первого издания, удивился – почему оно меня интересует – ведь там ещё только пять авторов, и они погоды не делают.

На что я ему возразил, что в хорошем сборнике рассказов различных писателей каждый писатель должен делать свою погоду.

Писатели из первого издания, которые, по разным причинам, не включены в переиздание:

Януш Леон Вишневский

Маргарита Меклина

Марина Ахмедова

Владимир Лорченков

Ганна Шевченко

Вот я и взялся за первое, сожжённое издание, потому что сравнение второго издания с Фениксом некорректно – у восставшей из пепла птички вместо 24 перьев осталось 19.

К счастью, это не лишило её способности летать. Просто это другая птица.

Кроме того, лучше всего было бы точно воспроизвести первое издание, чтобы ткнуть в него носом тех сволочей, которые распорядились его сжечь, и просто сволочей.

Каринэ Арутюнова в предисловии заведомо тщетно пытается найти определение эротики. Всё, что ей удаётся это подтвердить невозможность, а главное – ненужность такого определения: “эротика – она как бы есть, и ее вроде нет”

Ведь определение эротики стараются сочинить только по одной причине – чтобы её, не дай бог, не назвали порнографией, которая ниже достоинства настоящего писателя и вообще – литературы.

Однако определения эротики и порнографии к литературе отношения не имеют – это всё происки юристов, моралистов и попов. То есть сволочей, о которых было выше.

Подумать только, что три слова "хуй", "пизда" и "ебля" – ввергают в ужас, омерзение и негодование сотни миллионов людей.

Откуда же берётся такая власть и мощь этих слов? – они могут исходить только от Бога. Ибо нет ничего прекрасней, хуя, пизды и ебли.

(А также – попы и сисей).

Все давно осознали, что ничего нет нового ни под солнцем, ни под луной, и это относится прежде всего к человеческим эмоциям, чувствам, желаниям. Поэтому я искал в рассказах, как и в любом произведении искусства, уникальную личность автора, которая воплотилась в слова таким образом, что известное явилось в неповторимых одеждах уникальных стилей, которые заставляют острее ощутить вечное.

Тексты в двух изданиях я не сравнивал – исхожу из того, что изменений в них не сделано. А если сделано, то текст первоисточника является определяющим.

––

Януш Леон Вишневский – перевод с польского Марины Тогобецкой

Моя величайшая близость.

Автор от имени женщины рассказывает о её величайшей близости.

А ну? кто догадается в чём она состояла? Для фантазии Януша Вишневского, уверенного, что он наизусть вызубрил женскую сексуальную психологию, это – укусить мужчину до крови во время его оргазма.

Вот вам женская величайшая близость в понятии мужчины – видно, автору ужасно хотелось, чтобы это произошло с ним в действительности, и вряд ли это произошло, судя по его писательской слабине.

Правда, это перевод с польского, да ещё переводчицей, которая могла подпустить женского в мужское камуфляжное повествование:

"А потом, прежде чем я успела сказать ему что-то важное, он осторожно вытянул из меня тампон. И мне совсем не было стыдно…"

А как вытянул тампон? пальцами или зубами? Рванул или медленно тянул? А что он с ним сделал? Понюхал? Лизнул? Сосал как соску? Вставил в нагрудный карман пиджака, вместо платочка? Повесил на шее вместо креста или звезды Давида? Съел, наконец? – Вот сколько возможностей пропущено писателем для утверждения эротичности рассказа.

Но – нельзя – тогда это бы стало порнографией…

И вообще, спрашивается – неужели было не найти русскоязычного писателя, который мог бы разобраться что к чему с тампоном?

––

Маргарита Маклина

Звездная пыль

Талантливая многословная, многослойная и утончённо размазанная безыдейная каша.

Утешением для читателя может служить размах сексуальности в повествовании – от лесбийских экивоков до гетеросексуальных потуг.

––

Модеста Срибна

Сокровища

Описание ранних девичьих подступов к садомазохизму на фоне летних природных чудес. Вяло, но мило.

––

Мария Ахмедова

Верёвка

Вымученный и утомительный, волочащийся по всему рассказу образ вазы, который растёт внутри женщины, стареющей и жаждущей молодого хуя с хорошей эрекцией, на коий авторша неуклюже набрасывает дырявую вуаль, называя его твёрдым и большим стеблем. А им она, как водится, наполняет свой вазон.

Самое забавное, что героиня якобы всю жизнь обожала и штудировала Философию в будуаре де Сада24, во что невозможно поверить, ибо этот роман является апологией и дифирамбом анальному сексу.

Разве что анус героини растянут до размера вазы.

Repin

В этом рассказе уже не героиня, а герой, причём небольших размеров, под чем, ну конечно же, понимается размер его полового органа. Низкопоклонство перед Западом вдохновило героя писать свою художественную фамилию латинскими буквами. Чтоб оправдать фамилию, говорящую о недюжинном воображении авторши, она пристраивает Репина писать картины, причём только цветы и без стеблей – а что означают стебли мы ведь уже знаем из первого рассказа. Что же изображают сами цветы мы тоже знаем даже без рассказа.

Короче – типичные плохо прожёванные гениталии.

––

Татьяна Дагович

Зернышко граната

Писатели часто прячутся в мифологию, чтобы использовать известные сюжеты в корыстных целях. Так и здесь авторша демонстрирует свою осведомлённость в Персефоне и Аиде, в Диметре и Зевсе, в Орфее и Эвридике.

Этими именами и их мифологическими прозрачными накидками авторша прикрывает современную девицу, которую сделал своей женой старый богач. Да ещё имеется тёща, которая ненавидит Зевса, и заодно – старого зятя.

Дочка, периодически уставая от старого мужа и его мертвенного окружения, регулярно сбегает к матери, но через пару месяцев, набравшись похоти, возвращается к мужу, который хоть и стар, но хороший ёбарь.

Вот так мамаша Деметра обращается к дочке Персефоне:

“…будь ты хоть сто раз богиня, когда ты мать-одиночка, на тебя косо смотрят.”

Ну, а зёрнышко граната – это всё та же похоть, которую можно притоптать, но которую с корнем не вырвать, потому как корни её уходят глубоко в тело.

Вот такой глубокомысленный малосольный рассказик.

––

Каринэ Арутюнова

Я в Лиссабоне. Не одна

«Commedia dell Arte» (название 2020 года)

Девять рассказов и зарисовок.

Зоркий глаз, обильная любовь к деталькам вещей и чувств. Старания автора создать психологическую достоверность описываемого, в основном, удачные. Рассказ “Хромая гейша”, как сама гейша, яркий, но хромой на какую-либо значительность, как и все рассказы.

Даже короткие миниатюры страдают многословием.

––

Мария Рыбакова

Сима Волкова

Уж очень её стиль похож на Каринэ Арутюновой или наоборот. Склонность к описанию пейзажей да и словесный ряд подобен.

Женщина намечает диапазон мужчин – от дурака, который отказывается от совокупления со знакомой из-за того, что он якобы сразу теряет интерес к женщине, с которой он переспал (тоже мне, Синяя борода) – до живого таксиста, который ухватился за предложение того же тела и не позволил ему мучиться похотью.

Вот и догадайтесь, каких мужчин предпочитают женщины.

Проще было бы писать от первого лица и сэкономить на буквах никчёмного имени Сима и столь же необязательной Волковой.

––

Владимир Лорченков

Зови его Бембик

В ожидании Владивостока.

Оба рассказа про бездельников мужей, которых содержат жены.

Один молодой, другой – постарше. Оба отплачивают жёнам своё безделье единственным, на что способны – еблей. Но эта плата, в конце концов, оказывается недостаточной, и жёны заводят по ещё одному самцу. В том, какие эти самцы и заключается хитрость рассказов.

Мужья в своей исповеди проходят по быту и нравам описываемых времён, с юмором, живо, без интеллектуальной тягомотины, и даже неглупо.

Энергичный темп повествования и фактурная фабула приятно контрастируют с предыдущими рассказами. Да и обильный матерок мог послужить спичкой для костра, на котором сожгли тираж книги.

––

Денис Епифанцев

Джеймс

В любой фантастике (а это номинально научно-фантастический рассказ) мы ищем сегодняшнюю реальность. Не бог весть какая научная фантазия автора даёт ему свободу детально описать гомосексуальный анальный и оральный секс.

Вроде, всё правильно.

––

Александр Кудрявцев

Будь навсегда

Рассказ с живым ходом и выходом. Причём о смерти. Опытная женщина соблазняет, обучает и ублажает перворазника.

Влажные ночные ласки прерываются рассветом, и автор дельно замечает: “Ночь дает течь”.

––

Татьяна Розина

Запах

Девочка-дурнушка активно занимается мастурбацией и не моет после этого руки.

Известно, что женщина может пребывать в ореоле своего пиздяного запаха не потому что неопрятна, а потому что такая вот обильная запахом женщина. (Или подушилась специальными духами, которые воспроизводят запах влагалища). Ладони же могут пахнуть потом, ибо он производится самими ладонями, но пиздой они пахнут только, если ладони потоптались у преддверия влагалища.

Когда мальчик случайно нюхнул её ладони, то его поразил запах, до сих пор ему не известный. С тех пор он искал этот волшебный запах в ладонях других девочек, но те усердно мыли руки после мастурбации и, следовательно, пахли только мылом. Триллер, да и только.

Далее натужно романтически описывается, как мальчику, наконец, открылся источник этого волшебного запаха.

Так как девочка эта некрасивая и неприятная, то обнаруживается исключительно важный феномен, что пизда важнее лица.

Я с радостью подтверждаю справедливость этой великой сути.

––

Иван Зорин

Цыганский роман

Любовь на иврите

Восхитительные рассказы!!! Они настолько живые, красивые и даже волшебные, что их можно только читать и перечитывать, вслух и про себя, в постели с женщиной и со сцены.

Всё что можно было бы сделать – это приводить бесконечные цитаты.

Но не буду – лучше читайте целиком.

Иван Зорин, к сожалению, умер в 2020-м от тяжёлых болезней в 60 лет.

––

Вячеслав Харченко

Миниатюры.

Птифуры, хоть и съедобные, но без изюминок.

––

Ганна Шевченко

Африканка

Миниатюра, повисающая в воздухе, но зато с образным мышлением.

Чтобы не быть голословным, надо процитировать:

"Альберт освободил Надю от одежды и стал исследовать губами новый континент. Сначала северную территорию, восточную, западный склон, спустился к южным границам и, наконец, обосновался в самом центре, в самой сейсмоактивной зоне, и оставался там, пока ее нежные впадины и возвышенности не воспламенились."

И на том спасибо.

––

Лия Киргетова

Двадцать три.

Зачем женщина берётся писать нечто от имени мужчины? Получается бутафорный хуй, с женской психологией.

Но зато авторша отыгрывается на женском персонаже – здесь героиня наделена тем, чего, по-видимому, авторша лишена.

23-летний парень ебёт бабу старше себя, якобы влюбляется, а она выходит замуж за итальянца своего возраста.

Трагедь. Причём нудноватая.

––

Сергей Шаргунов

Пошлость.

Герою, ненавидящему пошлость, по чистому совпадению с предыдущим рассказом, тоже 23. Но дело происходит в Париже. Русский художник так напивается и накуривается, что, приударяя за француженкой, оказывается в постели не только с ней, но и с чужим хуем. Я так и не понял, действительно там был хуй или это герою привиделось.

Как бы там ни было, но герой, сломя голову, бежит любовного приключения втроём, а если это была галлюцинация, то – вдвоём. В любом случае, ебля подменилась водкой.

Автор умеет славно обращаться со словами и они ему повинуются, как женщины. Например:

"Она скалилась каждые несколько минут, а он смотрел прямо в зубы, чувствуя, что хмелеет. Ее рот темнел, синел от вина, в уголках вечерело, зубы смеркались."

Мне, читая этого сильного автора, жаль, что все его усилия ушли на описание русского пьянства вместо русской ебли, а если они, по его мнению, неразлучны, то это и есть пошлость.

––

Константин Кропоткин

Прэтти Фит

Здесь обратный вариант – мужчина берётся описывать психологию женщины и настаивает на том, что героиня "…дожив до двадцати семи лет, не знает, красивые ли у нее ноги."

Ну-ну.

На этой высосанной из пальца ног посылке рассказывается о фетишисте ступней и ножных пальцев, который увёл русскую эмигрантку от бедного мужа.

Кого-то это обязательно впечатлит.

––

Андрей Бычков

Машина Джерри

Выбранный стиль повествования является попыткой словесно пересказать динамичный фильм-боевик. А потому слова не успевают за действием и не передают до конца того, что происходит на экране. В итоге остаётся недоумение, много непонятного и раздражение.

Автор вставляет в рот женщины такие слова:

"Я пошла работать, там было мерзко, я разглядывала мужчин, меня разглядывали мужчины, то, что я пробовала раньше, в школе, а потом в институте, стало забываться, я ждала, я ждала не этого, я не знаю, как это называется, я знаю, как это называется, я уже не верила, я устала ждать, я хотела немногого, хотя нет, это ложь, я… я, наверное… я хотела слишком многого."

Нескончаемый поток невнятного сознания с безостановочным перечислением невнятных предметов и чувств.

Дай автору бог побольше любителей такого стиля!

Сан-Мишель

В этом рассказе сумбур успокоился и суета утихла. Речь пошла более-менее внятная, но с фальшиво надрывной психологичностью. В память о любви некто душит проститутку. Удушает до смерти или нет – автор оставляет на утомлённое воображение читателя.

––

Валерия Нарбикова

Три истории

История первая "Любовь"