Бархатная батарейка

 Сержант тоже улыбался глядя на них. Ни тени ревности он не испытывал. Ему было светло и радостно от того, что им сейчас тоже хорошо. Как будто это были его братья.

Капля поглаживал ее по голове, накручивая на кулак ее длинные, густые волосы. Ланцет ускорил темп, прикрыл глаза и перестал улыбаться. Девчонка тонко застонала.

Капля медленно поднял свободную руку высоко на головой, к самому потолку.  Ланцет, ускоряясь еще быстрее, выдохнул, – «Давай!»

По широкой дуге, здоровяк резко опустил могучую руку вниз. Только сейчас Сержант заметил зажатый в ней клинок.  Черное лезвие прошло через тонкую шею  не почувствовав сопротивления. Голова девушки дернулась вниз и повисла на волосах, намотанных на ладонь Капли.

Кровь темной струей брызнула на ноги сидевшего напротив Сержа. От неожиданности он вскочил, обдирая голую спину об стену. Обезглавленное тело конвульсивно содрогалось мелкой дрожью. Ланцет, вцепившись пальцами рычал, удерживая бьющееся тело. Потом закатил глаза; видимо кончил. Отпустил руки и дал телу упасть на стол. Кровь толчками выплескивалась на стол и оттуда ровным , сильным потоком стекала на пол.

Резко побледневший Серж, прильнув к стене, смотрел широко открытыми глазами на растекающуюся лужу.

За время войны он привык к смерти рядом. Привык и к неожиданной смерти и к смерти женской. Не удивляло. И не пугало.

 Но тут… Он и вправду не был готов к такому повороту.

– Не  знаю что у них там сжимается в этот момент, но кайф неимоверный! – сказал Ланцет восстанавливая  сбитое дыхание.

Капля поднял болтавшуюся на руке голову и развернул ее лицом к Сержу: «Поцелуешь на прощание?». И не дожидаясь ответа сам поцеловал теплые , но уже мертвые губы.

– Сладкая была ягодка. Я буду вспоминать о тебе.

Все это время смотревший в окно Полковник, обернулся и окинув комнату взглядом произнес: «Надо прибраться перед уходом. Ни к чему оставлять явные следы.»

– / –

Уже почти рассвело , когда четыре призрачные фигуры скрылись в лесу, на гребне. В покинутой ими долине, за амбаром , в куче навоза остались лежать тела старика с внучкой и двух овчарок. Их найдут не скоро. Под метровым слоем коровьего помета ничто не выдаст их присутствия.

– 22 –

 Два человек сидели на земле в некоем подобии ДОТ а – каменном кольце из нагроможденных валунов. Прижавшись друг к другу они пытались согреться . Не смотря на дневную жару, ночью в горах было прохладно. Разводить костры было категорически запрещено – демаскирует. Поэтому оба грели руки об металлический цилиндр похожий на термос – спиртовую горелку закрытого типа. Лохматая собака жалась к ногам, пытаясь втиснуться между ними. От нее воняло мокрой псиной, но с ней было теплее и ее не прогоняли.

Внизу , позади них лежала небольшая деревня. Ее они и охраняли от нежданного вторжения. Конечно, никто сюда не сунется: все подступы заминированы. Если не знать спиральный проход , то всяко наткнешься  на растяжку.

Но это не повод расслабляться. Спать было нельзя. За это могут и расстрелять . Свои же. Были прецеденты.

О том , что все в порядке сообщалось соседнему посту через определенные интервалы времени. Ждать им оставалось не долго. Небо начинало сереть, вырисовывались контуры соседних вершин. До восхода оставалось не больше часа.

Разговор не клеился. Говорить было не о чем. Но говорить надо.  Хоть как то включить уплывающее сознание. Обсуждали последнюю акцию – атаку на колонну . Заспорили о двух женщинах , взятых там в качестве трофея. Один говорил , что нужно было продать  или потребовать выкуп у «федералов» , а не пускать их по кругу. Второй настаивал , что в суровом солдатском быту , редко выпадающие удовольствия – дороже денег.

Вдруг собака резко подняла голову и посмотрела в сторону  минного поля. Потом встала на бруствер и навострила уши. Пес что-то услышал в лесу – белка , наверное или коза , но на всякий случай оба подтянули автоматы поближе.

Пес как-то резко подпрыгнул , нелепо , боком и упал плашмя на дно каменной чаши. Бородатый напарник уронил голову на грудь и выпустил из рук автомат , который с грохотом упал на камни. Над лесом прокатилось эхо выстрела, потом еще одно , но уже в стороне соседнего поста.

Когда эхо стихло, в каменном ДОТе никто уже не двигался . Два человека так и сидели боком прижавшись друг к другу: один свесив голову на грудь , второй – запрокинув голову назад, на каменный бруствер. В ногах лежала собака.

Через несколько минут над ними выросли две расплывчатые фигуры – это были Сержант и Капля.

– Лучше позиции не найти , вся деревня как на ладони , – сказал здоровяк глядя вниз , – Отсюда и будешь прикрывать.

Он повернулся в сторону соседнего поста , где маячили еле заметные фигурки Палкана и Ланца. Дал им отмашку , что Сержант остается здесь.

Внизу , в лагере началось движение. Пара одиночных выстрелов не подняли тревогу ( изредка постреливали все , а очередь никто дать не успел ), но осиный рой начал шевеление.

Капля скинул со спины кофр с автоматом , потом посмотрел на запрокинутое бородатое лицо : открытый рот , глаза на распашку.

– Соседи у тебя попались не шумные , – сказал он расстегивая кофр , – отвлекать не будут .

Сержант не ответил на остроту и молча готовил винтовку для снайперской стрельбы : накрутил полуметровую насадку на ствол , поменял магазин под усиленную тяжелую пулю, надел на правый глаз объектив-визир .

– Да расслабься , – продолжал Капля , – Все будет нормально , – и после паузы как-то странно добавил , – В любом случае.

  Из кофра он достал гирлянду «шок-шариков»  и перекинув через голову закрепил ее на груди.  Повесил на левое бедро кобур с еще одним пистолетом внушительного размера и закинул кофр обратно на спину.

Сержант пропустил его слова мимо ушей. Он и не думал напрягаться – это обычная собранность перед боем. Тело знает свое дело.  Все как всегда. Или не все?

Сержант не привык прислушиваться к внутренним чувствам –  они только отвлекают , не дают сосредоточиться. Но что-то сидело внутри , как гвоздь. Что-то свербило и царапало глубоко в душе , пытаясь вырваться наружу.

Серж глушил его как мог. Но видимо внутренняя борьба отражалась на движениях и жестах.

Неужели здоровяк что-то прочитал в его поведении? Он и сам  ощущал присутствие необычных эмоций , но старался не зацикливаться на них.

Он вскинул винтовку и поиграл прицелом , приноравливаясь. Оптика не требовала настройка: стоило прищурить глаз и прицел отрабатывал на увеличение , приближая картинку и наоборот : если убрать прищур , то прицел возвращал панорамное изображение.

   Он внимательно осмотрел деревню внизу. Из нескольких построек вышли люди, почти все вооруженные. Пока они просто стояли , не предпринимая активных действий. Никто не поднимал тревогу, но это пока. Нужно поторопится – неожиданность – это их козырь.

Серж перевел прицел на соседний пост, где готовились к атаке Полковник с Ланцетом. Они тоже шли налегке : перевооружились , обвешались гирляндами шоковых гранат и уже спускались к деревне. В предрассветном тумане они выглядели как два расплывчатых пятна , плавно плывущие меж камней и кустов.

– Помни , расчищать путь нам не надо , только прикрывай тылы, чтобы никто не всадил в спину. Кофр хоть и держит пулю , но затылок и ноги – открыты.  Всех подряд не вали – только активных, с тяжелым оружием, – здоровяк перемахнул через каменный бруствер и обернувшись добавил , – Контуженных не трогай, мы их после соберем .

– / –

Через несколько минут три расплывчатые тени стояли в одну линию на окраине деревни. Капля шел по правому флангу, в центре стоял Полковник. Ланц заходил с левой , нижней стороны.

Сержант наблюдал за ними через прицел. Вот они встали в линию, на некотором расстоянии друг от друга и замерли на несколько секунд. Он обвел их прицелом. Каждого.

 Зеленая прицельная точка маячила по спине у Капли. Как раз между лопаток. И вот тут , сидевшее внутри , выкарабкалось наружу и подкатило.

У Сержанта вдруг возникло непреодолимое желание всадить в эту широкую спину тяжелую композитную пулю.  Потом перевести прицел и сделать еще два выстрела.  Одна секунда. Одной секунды ему хватит , чтобы уложить всех троих. Они даже не поймут.

Указательный палец медленно сполз со скобы на спуск. Светящаяся точка перестала прыгать по широкой спине и замерла четко по центру. Он уже чувствовал легкую отдачу и видел облачко , которое вырвется из пробитой широкой груди. Но…

Капля , уже собравшийся сделать шаг вперед внезапно замер. Он повернул голову вбок, потом развернулся всем корпусом и посмотрел на Сержа. Прямо в прицел.

Сержант опешил. Капля не мог его видеть с такого расстояния. Сердце начало бешено стучать , отдаваясь в висках.

Не отводя взгляда , Капля развел в стороны руки  , как будто приглашая , – «Ну , давай!»

Он улыбался! Улыбался мягко , искренне . Это была не натянутая гримаса . Это было настоящая улыбка. Он радовался , он хотел , чтобы Сержант это сделал.

Серж убрал внезапно вспотевший палец со спуска , протер ладонью лицо , отгоняя картинки и возвращаясь в реальность.

Эти люди не боятся смерти. Совсем. И это была не бравада.  Они просто не ценят жизнь. Даже свою. Как будто это игра.  Что же можно говорить про чужую?

Он коротко выдохнул успокаиваясь. Вновь прильнул к прицелу. Капля  ,все еще улыбаясь , показывал Полковнику в сторону Сержа. Тот коротко взглянул и тоже улыбнулся. Потом дал отмашку и они пошли. Пошли, оставив Сержанта с его выбором наедине. Дескать – решай, а у нас есть  дела поважнее. Поважнее  жизни.

Начинался рассвет.

– 23 –

Зачистку лагеря закончили  к полудню.  Добивали раненых и всех проявляющих признаки жизни.

– Славно постреляли , –  сказал Капля , оглядывая прогал между домами , заваленный телами , –   Давно так не веселился.

Он посмотрел на Сержанта и подмигнул ему. Серж отвел взгляд. Ему было не по себе за утреннюю неосознанную выходку , хотя  , казалось остальных это не волновало. Они вели себя так , как будто ничего и не произошло .  Как будто желание всадить пулю в спину товарищу – естественное. И обсуждать тут нечего.

Всех выживших-контуженных собрали в центре деревни, перед большим домом. Пленных садили спиной к плетенной ограде , заставляли просунуть руки назад, сквозь прутья и крепко вязали запястья.

Вскоре вся ограда , по периметру была усажена потрепанными бородатыми боевиками – остатками некогда самого боеспособного отряда сопротивления. Отряда, державшего под контролем весь район от перевала и до самой границы. Жестко пресекавшие все попытки проникновения правительственных войск на «их» территорию.

Жестокими расправами и жуткими казнями солдат – федералов , отряд покрыл себя славой. Страшной славой. Их действительно боялись. Даже свои.

Раньше. Сейчас они уже не казались такими  страшными. Сейчас они уже сами боялись.

 Остатки отряда представляли собой жалкое зрелище : босые и полураздетые , все в потеках запекшейся крови из ушей и носа , обоссаннные (последствия от эффекта «шок-шариков»).

Шок-шарики генерировали инфразвук, блокирующий и сковывающий нервные центры ,  но при этом  резко расслабляя  мышцы. Человек перестает контролировать не только руки – ноги , но и даже мочевой пузырь.

– / –

 Они уже не были такими страшными. Они уже сами боялись. Они знали ЧТО  делают с пленными, они сами это делали не раз , но они не знали что будет  с ними. Неизвестность страшила больше. Неизвестность и непонимание.  Они не понимали КТО их захватил и почему  нападавших так мало. Вопрос КАК они смогли это сделать уже никого не интересовал.

Во время зачистки Сержант наткнулся на яму с пленными солдатами. Каменный колодец, закрытый сверху тяжелой решеткой с висячим замком. Перекинувшись с ними несколькими фразами , он уточнил сколько их и кто они такие. Узники оказались из колонны , попавшей в засаду две недели назад. Двое гражданских и пятеро солдат.

Все слышали об этой бойне , не смотря на попытки командования скрыть инцидент. Солдатики из трофейной команды и обслуги госпиталя рассказывали жуткие подробности о том , ЧТО привозили в морг из под руин разбитой колонны.

Еще одного пленного солдата чуть не пристрелили во время зачистки. Он успел крикнуть – «Свой!» и упасть , задрав руки. Быстро двигаться он не мог. К его ноге была прикована двухметровая цепь с тяжелой железякой на другом конце , чтобы передвигаться , ему нужно было нести этот груз в руках перед собой. С такой ношей далеко не убежишь. Охранять не нужно.

Сержант привел его на двор , где остальные заканчивали вязать и рассаживать «бородатых». Коротко доложил Полковнику о яме с пленными. Тот , подумав , приказал яму пока не открывать , но спустить им воду , еду и аптечку.

– Две недели ждали , два часа для них уже ничего не решат, потерпят. Мы пока с ЭТИМИ разберемся, – кивнул он на сидевших у ограды , – Не нужно им этого видеть. Их «особисты» в оборот возьмут. А что они им расскажут? Вопросы – допросы , болтать начнут … – Полковник не закончил фразу и махнул рукой.

Солдат – доходяга с цепью в это время стоял рядом и внимательно всматривался в «гирлянду»  бородатых лиц. Наконец , видимо увидев то что искал, двинулся к ограде , неся перед собой тяжелую железяку. Подойдя в плотную к ограде , он что-то матерно закричал тонким пронзительным голоском и бросился на «боевика» сидевшего перед ним. Сначала он бросил вперед свой груз , целясь попасть в бородатое лицо, но короткая цепь сократила полет и тяжелая железка попала в живот. Боевик охнул и согнулся , подтянув ноги к животу.

Солдатик накинулся на него и начал беспорядочно молотить руками и свободной ногой. Удары были не сильные , но хлесткие. Видимо силенок у него почти не осталось , зато ненависти было в избытке.

Не в силах защитится , сидящий только отворачивал голову от прямых ударов . Солдатик , видя что его тощие кулачки не наносят ущерба , опять схватил свой груз и занес его  , намереваясь обрушить  на голову «боевика».   Ему помешали.

Капля перехватил железку одной рукой , отобрав как опасную игрушку у ребенка. Свободной рукой схватил солдатика за воротник и оттащил в сторону.

– Он же нам весь «товар» попортит , – как бы оправдываясь сказал здоровяк , –Зачем нам калеки? Зря мы их что-ли собирали пол дня…

Полковник кивнул на побитого бородача : «Это местный палач».

Солдатик с цепью, обессиленный выплеснувшейся злобой , сидел в пыли  посреди двора и размазывая по щека слезы навзрыд называл чьи-то имена и фамилии. И кого как казнили.  Имен было много , видимо давно ходил здесь с этим украшением – насмотрелся.

– Ну, тогда с него и начнем , – Полковник показал Сержу на крышу , – Лезь туда , поглядывай по сторонам. А мы пока здесь…

Что «здесь» – он не договорил , отвернулся и пошел к навесу , на ходу расстегивая амуницию , скидывая оружие.

– / –

С крыши открывался отличный вид на лагерь и его окрестности , но понимая , что самое интересное будет происходить во дворе , Серж переместился к краю крыши. Весь двор как на ладони. Билет в первом ряду.

Полковник уже стоял в середине пыльного двора  в одних штанах и ботинках. На оголенном торсе перекатывались под кожей тугие узлы мускулов. Ткнув пальцем в побитого солдатиком боевика , сделал жест ладонью к себе , как бы приглашая его . Стоявший с обратной стороны изгороди Капля нагнулся и освободил руки «боевика», потом наклонился к его уху и сказал на местном диалекте :

– Вставай , пес. У тебя назначена встреча через несколько минут. Проводник ждет.

Бородатый поднялся , не спеша размял затекшие запястья и повернулся лицом к Полковнику. В отличии от остальных , на нем была штатская одежда : брюки и некогда белая рубашка с бурыми пятнами на воротнике . Взгляд был спокойный и твердый. Понимая, что ничего хорошего для него сейчас не произойдет , не торопясь двинулся на середину дворика.

Полковник стоял широко расставив ноги , сложив руки за спину. Пока «боевик» шел, он несколько раз крутанул головой , разминая шею. Повел плечами , тугие мышцы заиграли рельефом.

«Боевик» в штатском остановился в паре шагов от него и выжидательно посмотрел на оппонента. Ничего не говоря , Полковник достал руки из-за спины. В руках у него был нож. Большой , с широким лезвием и толстым обухом. Не армейский , но и не изделие местных кузнецов.

Лицо палача перекосила гримаса. Острый нож перед глазами вызывает больше эмоций у людей , чем тупое дуло пистолета. Полковник несколько раз подкинул тяжелый клинок в руке . Переворачиваясь в воздухе он послушно ложился обратно , в широкую ладонь. Подкинув его в очередной раз ,он не стал ловить , а опять убрал руки за спину. Нож , сделав оборот в воздухе, воткнулся в землю перед ногами палача. Тот отшатнулся на шаг от неожиданности.

– У тебя будет только три удара , – сказал Полковник , – Четвертый будет мой , – и в пол голоса добавил , – Посмотрим , сколько филея успеешь нашинковать.

Видимо поняв , что от него хотят он нагнулся за ножом . Осторожно протянул руку к рукояти , не отводя взгляда от оппонента , ожидая подвоха. Полковник даже не шелохнулся , спокойным взглядом сопроводив его движение.

Выдернув нож , он опустил взгляд на клинок и внимательно осмотрел его. Повертел в руках , попробовал заточку пальцем и не издав ни звука бросился вперед . Неожиданно , без подготовки , выставив руку с ножом как копье , целясь в широкую грудь в двух шагах.

Земля встретила его приветливо. Со всего размаха он впечатался в каменистый грунт , выбив клуб пыли перед ногами противника.  Полковник стоял теперь сбоку от него , так же широко расставив ноги и не вынимая рук из-за спины.

«Боевик» вскочил на ноги , он был растерян. Он не понимал почему он упал. Он не понимал почему он промахнулся. Широкая , беззащитная грудь была на расстоянии вытянутой руки! Он уже чувствовал как лезвие прорезает податливую плоть , царапая ребра и входит по самую гарду.

Но нет! Противник так же невозмутимо стоял перед ним! Целый и невредимый. Даже не поцарапанный.

Перехватив нож , он сделал выпад и широким махом полоснул по груди и тут же , резко , в обратную сторону , но уже ниже – по животу.

Не сходя с места , Полковник волной ушел назад и тут же вперед , уклоняясь от второго удара. Палач продолжал атаку: шагнув вперед  он исполнил еще один горизонтальный мах и тут же лишился ножа. И руки.

Кувыркаясь , клинок отлетел на несколько метров. А кисть упала ближе. Всего в шаге от хозяина , который не сразу заметил потерю , а махнул рукой еще раз и забрызгал торс противника густыми каплями.

Он остановился и оторопело посмотрел на руку , где только что был нож , еще не понимая что же произошло.

Полковник так и стоял напротив , но только он достал руки из-за спины. И в одной он держал нож. Когда и откуда он его достал никто не видел.

Здоровой рукой , бородач  обхватил запястье , пытаясь пережать обильно текущую , из ровного среза , кровь. Лезвие полковничьего ножа прошло четко по суставу и не ломая кость , как бритвой, отсекло кисть.  Он поднял глаза на противника . В них уже не было спокойствия. Вместе с болью пришел и страх.

Полковник отвернулся и пошел к упавшему ножу. Выставив в сторону руку , он  небрежно вертел  черное лезвие. Клинок пропеллером крутился на открытой ладони.

 С разворота он резко пнул валявшийся нож к ногам «боевика». Через секунду отправил туда же отрубленную кисть : «Поднимай и дерись!» – тихо сказал он. Но услышали все.

Во дворе стояла полная тишина. Поначалу галдевшие у изгороди – затихли. Перестали даже молится. До них стало доходить понимание ситуации : их взяли не в плен.

Однорукий палач опустил глаза на нож на земле. Медленно нагнулся и отпустив кровоточащее запястье , поднял левой рукой клинок. Рука дрожала крупной дрожью. Он поджал обрубок  к груди и по некогда  белой рубашке побежал растекаясь,   узор.

Он привык к виду крови. Но не своей! Не думал , что собственная кровь имеет запах.  Резкий , отвратный запах.

Быстро падавшее давление делало движения заторможенными . Коренастая фигура перед ним начала расплываться , теряя очертания. Хотелось побыстрее все закончить.

«Боевик» качнувшись , сделал два шага вперед , выставив перед собой нож , ходивший ходуном и тут же почувствовал удар по руке. На этот раз он ждал его и боль пришла мгновенно. Клинок выпал , звякнув в тишине.

 Но это удар у Полковника получился «смазанным»:  кисть не отделилась полностью, она повисла на недорезанных связках и коже. Он зачем-то поднес ее к лицу , посмотрел на бьющий фонтанчик. Его ноги подкосились и палач упал на колени в натекшую лужицу.

Полковник обошел упавшего противника , поднял его выпавший нож и встал над ним. Мощная фигура с ножами в руках , над поверженным , истекающим кровью палачом .  Наверное так выглядит правосудие. Наверное .

Он нашел взглядом солдатика с «кулоном на цепочке» и жестом дал знак подойти. Переставший размазывать слезы по грязному лицу , тот с замиранием следил за поединком и когда полуголый воин махнул ему , подскочил и прихрамывая засеменил в центр дворика ,  неся перед собой свой «кулон».

Полковник протянул доходяге нож и кивнул на палача : «Мне показалось , у тебя есть много что сказать ему. Мы мешать не будем», и отошел в тень , под навес.

Солдатик растерянно посмотрел на большой нож в руке. Потом , глядя исподлобья  , обвел взглядом весь двор. Настороженно , недоверчиво , как будто боялся , что это  розыгрыш или шутка.

Но никто не смеялся. Взгляд доходяги , пройдясь по дворику , уперся в стоявшего перед ним безрукого палача. Стоя на коленях , тот беззвучно шевелил губами , глядя куда-то прямо перед собой. Видимо молился. Или проклинал.

Сделав робкий шаг , он замер. Выдохнул : «Сука!» –  и не целясь ткнул ножом в бородатое лицо. Боевик охнул и рефлекторно вскинул обрубки к лицу. Лезвие вошло над верхней губой и скользнув  по кости , вспороло щеку до уха.

Выдернув нож , он ткнул еще раз. И еще. Попал в глаз. Палач заорал в голос , закрывая лицо окровавленными культями. Согнувшись , он уткнулся лицом в колени и пытался спрятаться от стального жала.

Солдатик остановился над ним. С ножа свешивалась густая сопля – остатки глаза , прилипшие к лезвию. Тяжело , надрывно дыша , он обхватил рукоять обеими руками и сделав замах над головой , с хриплым выдохом, всадил нож в согнутую спину до упора.

Резко выгнувшись дугой назад , палач опрокинулся на бок и засучил ногами. Захрипел , пытаясь то-ли вдохнуть , то-ли выдохнуть.  Из рубашки , на груди , торчал кончик лезвия.

Полковник подошел к трясущемуся солдатику , не сводившему глаз с корчащегося  тела и приобняв за плечи спросил:

– Ну что, полегчало тебе?

Переведя ошалелый взгляд на Полковника , он мотнул головой , как то  наискось и выдохнул неопределенный звук : то-ли «ага» , то-ли «не а».

– Ты же ЭТОГО хотел?, – пытаясь заглянуть ему в глаза спросил Полковник, –  Представлял наверно , как убивать его будешь. Каждый раз , когда …

Солдатик перестал трястись . Он еще раз посмотрел на уже труп и утвердительно кивнул , прохрипев : «Та».

Полковник , нагнулся и схватив еще дергающуюся ногу за лодыжку, кивнул солдатику:

– Бери за вторую , оттащим в сторонку , – и улыбнувшись , добавил , – Надо освободить арену , а то зрители заскучали, – кивнул на притихших у изгороди.

– 24 –

Кучка трупов , под стеной дома , потихоньку прирастала. Сценарий был один : Капля выпускал очередного «боевика» , тот , оттащив тело предшественника и взяв нож , пытался насадить на него  неуклюжего , на вид  , Полковника. Финал , как правило , тоже был один.

После пятого поединка , забрызганный чужой кровью и получивший в ответ пару глубоких порезов , он уступил место Ланцету.  Сделав широкий жест , как бы приглашая на сцену ,  он двинулся под навес.

Ланцет тоже разделся до голого торса. Высокий , стройный , он вышел на середину двора и поиграл мышцами. В отличи от коренастого Полковника он обладал атлетичной фигурой. Такими изображают древних Богов , на картинах и в камне.

Не спеша обойдя изгородь и вглядываясь в лица , он остановился перед молодым , кудрявым парнем в очках , в круглой оправе , каким-то чудом не слетевших до сих пор.   Бросил перед ним нож: «Вставай , студент. Разомнись немного».

Капля , стоявший с обратной стороны изгороди , нагнулся и освободил руки очередника. Молодой «боевик» поднялся , разминая затекшие руки. Посмотрел на стоявшего в центре «арены» Ланцета и двинулся на встречу ему , демонстративно переступив через лежащий на земле нож.

Ланц , видимо по своему поняв , что ему предлагают рукопашную , усмехнулся и  убрал клинок в ножны на пояснице. Потом несколько раз хлопнул в ладоши – аплодируя «гладиатору» за смелость.  Обращаясь к сидевшим у изгороди , взмахнул руками , призывая встретить «героя» овациями.