Формат вещания

Все затихли. Некоторое время в доме стояла тишина, затем Кузьма из другого угла у большой русской печи недобро проворчал:

– Кто вы такие? Чего полезли?

– Тебе-то какое дело? – ответил вопросом Вася. – Я тебя не знаю и знать не хочу.

Иван, который, казалось бы, спал, приоткрыл один глаз.

– Ненавижу я вас, сволота красная, – продолжал Кузьма. – Всю жизнь испоганили. И мне судьбу сломали, и семью мою по миру пустили.

– Мы не кра… – начала было Маша, но под взглядом Васи осеклась и замолчала.

Иван с интересом посмотрел на нее, но промолчал.

– Ты сам себе все испоганил, – бросил Вася. – И нас из-за тебя задержали. Эх… я немножко не успел. Дал бы тебе в рыло чуточку раньше, и все было бы хорошо, и никто бы не умер.

– А мне уже хорошо! – Кузьма хрипло и зло рассмеялся. – Я своего обидчика на небушко отправил. И пусть меня за это в расход пустят. Мы теперь квиты. Отомстил я. Это он, гадина, все у нас отнял, всю семью мою разорил.

Иван повернулся к нему.

– Еще не квиты. Вот когда тебе приговор вынесут, тогда и будете. А еще и всю семейку твою гнилую проверят, авось, кого к тебе в гости и отправят.

– Семью? – завопил Кузьма. – Что еще хуже можно моей семье сделать? Нищета. А был богатый двор. Да вы нас по миру пустили!

– Не по миру, не ври. Жилье вам дали, работой наделили. Но коль ты честно работать не хочешь в пролетарском государстве, то разговор с тобой будет особым. Там и по миру можно пустить. Или в расход.

– Сволочи вы, – выдохнул Кузьма.

– С волками разговор волчий. А семью твою – так и знай, проверим. И братьев твоих вместе с тобой расстреляем, если потребуется. А детей в детдом отдадут. Там они хоть людьми станут.

– Людьми? – Кузьма шумно плюнул на пол. – В детдоме? Дурррак ты.

– Воспитают их там советские учителя, а не попы. Читал я книжку недавно про такой детдом, «Республика ШКИД» называется. Ежели меня когда убьют, я и сам рад был бы, если моих детей туда определят.

– Да у тебя и детей-то нет.

– Нет, так будут, – повеселел Иван. – Не все ж мне с контрой воевать, когда-нибудь всех перебьем, и придет мне время жениться.

– Не дай бог. Лучше бобылем помирай.

– Ты мне еще поговори. Кляп снова в пасть суну.

Кузьма замолчал и больше голоса не подавал. Подождав немного, Иван, сказал:

– Всем спать!

Он достал наган из кобуры и закрыл глаза.

5. Побег

Долго сидели в полусумраке и, казалось, все уснули. Хотя навряд ли Маша и Кирилл заснули бы рядом с трупом. А Васе однажды приходилось спать рядом с телом убитого товарища, но об этом он старался не вспоминать.

Вася выжидал, когда, по его мнению, можно будет обезопасить Ивана и вернуться домой. Понимал, что чем быстрее это сделают, тем лучше. Как говорится, пропущенный час годом не нагонишь. И в то же время поспешишь – людей насмешишь. А смешить местных он не намеревался, лучше уж себя повеселить, – ведь смеется тот, кто смеется последним.

Осторожно и бесшумно, как он умел это делать, Вася поднялся и подкрался к Ивану. Нужно всего лишь аккуратно забрать у спящего оружие и нейтрализовать его. А уж это бывший спецназовец делать умел, этому их обучали и в теории, и на практике, а затем закрепили знания в боевой обстановке.

Но тут случилось непредвиденное. Видимо, Иван тоже прошел неплохую подготовку. Неожиданно ствол револьвера уткнулся в живот, а он открыл глаза. Грудь под френчем поднялась, он шумно выдохнул воздух. Щелкнул курок. Вася застыл, подняв руки и стоял так, опасаясь получить пулю. Он недооценил Ивана.

– А ведь я предупреждал, что сплю очень чутко. Я так и знал, что ты, морда буржуйская, чего-то затеваешь, видел глаза твои хитрые. Ждал, что ты ко мне полезешь. Что мне теперь, убить тебя? Имею полное право! Скажу, что ты на меня напал, а я защищался. А заодно и твоих дружков перестреляю, в барабане патронов на всех хватит, и еще останется. Стрелять? Очень уж хочется мне это сделать. Дай мне повод, и я им воспользуюсь.

– Н-нет, – ответил Вася. – Не надо.

– А ну отойди к стене! – приказал Иван.

Вася послушно сделал несколько шагов и уперся спиной к бревенчатой стене.

– А ты поди сюда! – Иван поманил стволом Кира. – Возьми веревку под кроватью и свяжи ему руки за спиной. И ноги. Да хорошо вяжи, я проверю!

Вася развернулся лицом к стене и позволил связать руки. Сел, вытянув ноги, прислонился спиной к стене. Кирилл беспрекословно выполнил приказ Ивана, обездвижил товарища.

– А теперь ты, девонька, свяжи второго.

– Я не уме… – начала было Маша.

– Я научу! – оборвал ее Иван. – А не сможешь, мне придется прострелить парню ногу, это свяжет получше веревки.

Маша подошла и неумело стала связывать руки Кира, а когда он присел рядом с Васей, то и ноги. Иван убрал револьвер, приблизился к пленным и подтянул узлы.

– Так-то лучше. Ну, теперь, коли я знаю, что никакие вы не студенты из Москвы, а контрреволюционеры и враги рабочего класса, а тем более, когда я вас обездвижил, можно немножко и поспать. А ты, девонька, дай-ка мне свои белые рученьки, я на всякий случай тоже свяжу. Веревочек здесь много, на всю буржуазию хватит. На всю проклятущую мировую буржуазию.

Он связал Машины руки, но ног спутывать не стал.

– А теперь – спать! Утро вечера мудренее, как моя бабушка говорила! И помните – сплю я чутко. А стреляю метко. Меня Сергей Сергеич…

– Ворошиловским стрелком называет, – перебил его Вася.

– Сметливый ты мужик, хоть и буржуй.

Проверять, метко он стреляет или нет, желания у Васи не было. Наверное, не врал, а сказал чистую правду, – Ворошиловский стрелок, в глаз белку бьет.

Нужно поделикатнее, чтобы этот чертов стрелок ничего не заподозрил. Но для начала требовалось хотя бы освободить руки. Маша была относительно свободна, но нельзя же надеяться на помощь девушки, да еще и со связанными руками? Нет, надо все делать самому. Маша – девушка, а Кирилл, хоть и мужик и лучший друг, но всего лишь электронщик. Был бы в его руках горячий паяльник, нашел бы, куда вставить, но драться Кир не умел, а выпутываться из подобных ситуаций тем более.

Никаких идей в голову не приходило, а попыток развязать руки Вася пока не предпринимал – если Иван заметит, то пристрелит без разговоров, он был уже на взводе.

Вася сидел, вытянув ноги, и прокручивал в голове последние события. Случилось нечто странное – они перенеслись то ли в другой мир, то ли в другое время и оказались здесь в щекотливой ситуации. Такого не может быть, но вот он сидит в крестьянской избе, связан по рукам и ногам и не в состоянии отсюда выбраться.

Мозг кипел, в голове мелькали разные варианты спасения, но все упирались в ствол револьвера в руке Ивана. Теперь в случае чего тот валандаться не будет, перестреляет, как врагов народа. И его наградят за проявленную пролетарскую чуткость какой-нибудь медалью. Награждали в прошлом за убийство задержанных или нет, Вася вспомнить не мог, не изучал он историю настолько глубоко. Впрочем, прошлое это или нет, он тоже не знал.

Ни один силовой вариант здесь не годился. А как можно обмануть Ивана, Вася пока не придумал. Разве что снова дождаться, когда тот уснет… А коли не уснет? И тогда один выстрел – и спасать товарищей уже будет некому. Так что нужно себя поберечь для будущих свершений и ждать удобного случая, да желательно, чтобы тот подоспел побыстрее.

Но руки! Для начала надо придумать, как освободиться! В кино это делалось легко – волею режиссера и сценариста в нужном месте всегда оказывался нож, осколок стекла, или на худой конец горящая головня. И герой, превозмогая боль, сдирая кожу или обжигаясь, героически терпел и продолжал путь к спасению, перепиливая или пережигая путы. В реальности все было не так – нож лежал где-то в столе, стекло было целехонько и стояло в оконной раме, а головня мирно тлела в большой русской печке.

Руки стали затекать и онемели, и Вася, стараясь не нарушать тишины, сел удобнее, но облегчения это не принесло. Закрыл глаза и постарался забыться, но и этого сделать не удалось. В голове кадр за кадром мелькали события сегодняшнего дня – мальчишка-сосед, грубивший своей матери, джазовое радио, Кирилл с Машей, накрытый праздничный стол, заснеженная крыша, небо без звезд, странная тишина и тьма за окном. Дом словно провалился в черную бездну, превратился в островок спокойствия в мире безумия. Но и в этом спокойствии было нечто ненормальное. Что-то с этим миром стряслось, но вот что именно, оставалось загадкой. Этот мир съехал с рельсов, слетел с катушек. А как вернуть все на место, Вася и понятия не имел.

Незаметно для себя он уснул, и приснилось, будто снова ушли с ребятами на задание. На то самое, свое последнее задание, после которого вернулся на гражданку. Опять Вася увидел сон, который не раз уже грезился – как его подстреливает террорист, и он падает, заливая пол кровью, как разлетается стекло противогаза, он задыхается, и сознание медленно угасает. На этот раз у бандита было лицо Ивана, а вместо автомата – револьвер. Затем появился человек с пышными сталинскими усами.

– Вращайте барабан, – Якубович крутанул барабан револьвера и добавил с сильным кавказским акцентом. – Сэктор приз на барабанэ! Всэх расстрэлять!

И выстрелил Васе в голову.

Вася дернулся, ударился затылком о бревно и проснулся. В избе стояла тишина. Якубовича рядом не было, и барабана никто не вращал. Керосинка больше коптила, чем светила. Тихо похрапывал в углу убийца.

Иван, похоже, тоже уснул, револьвер вот-вот вывалится из расслабленной кисти. Это был шанс. Если выхватить наган, то они спасутся.

Но руки-то связаны! Где сценарист и режиссер? Необходимо добавить в кадр острый нож, осколок стекла или хотя бы горящий уголек. Необходимо выкрутиться из положения!

Вася подобрался, оттолкнулся локтями от стены и, бесшумно извиваясь, как уж, стал подползать к Ивану. Не знал, что делать связанному, как воспользуется своим преимуществом, чем будет держать револьвер, если удастся дотянуться. Не жопой же стрелять из нагана! Он ничего не знал, сейчас главной была задача завладеть оружием.

И едва начал ползти, в голове родилось решение. Так обычно и бывает – ты можешь думать целую ночь и целый день и ничего не придумать, но стоит начать действовать – и все решается само. Теперь знал, что важнее всего отпихнуть подальше наган и вырубить пленителя. А это он мог бы сделать и со связанными руками и ногами – выбить револьвер и двинуть обеими каблуками в жбан – уж это он сумеет.

Но едва Вася начал путь к спасению, Маша, сломав весь сценарий, громко сказала:

– Извините! Я хочу выйти.

Вася мысленно выматерился и замер. Вот глупая девчонка! Потерпеть не могла!

Иван шевельнулся и открыл глаза. Пальцы крепче обхватили рукоять револьвера. Другой рукой подкрутил фитиль в керосинке, и в избе стало светлее, блики заиграли на плакате с крестьянкой. Он приподнял голову и осмотрелся.

– Чего тебе! – голос него был сонным.

– Выйти мне.

– Ну иди, – лениво ответил Иван. – Отвыкла, поди, от деревни после Москвы.

– А руки? Как же я со связанными руками?

– Может, тебе еще… – Иван встретился с Машей взглядом. – Ладно, давай развяжу.

Оставил на столе револьвер, приблизился к Маше. Казалось бы, вот шанс – одним рывком добраться до оружия. Вася почти ринулся туда, но расстояние до стола было большим – не успел бы.

Иван развернул Машу лицом к стене, развязал руки и вернулся к столу. Револьвер снова оказался у него.

– Иди!

Маша прошла к выходу и перед сенями остановилась и посмотрел на Ивана жалостливым взглядом.

– Мне это… страшно одной. Я темноты боюсь. Проводите меня… пожалуйста.

Вася знал, что Маша никогда темноты не боялась. Как бы беды не случилось, глупая Машка! Чего же она завеяла?

– Ох, барышня городская, кисейная! – беззлобно произнес Иван. – Привыкли в своих городах под фонарями ходить. Ну пошли, провожу, коли боишься. – Сунул револьвер в кобуру и поплелся за Машей. – А вы тут смирно лежите. Особенно ты, – он зло посмотрел на Васю.

Когда оба вышли в сени, подал голос Кирилл.

– Ты можешь освободиться?

– Если бы. У меня уже руки затекли.

– Такая же фигня. И что делать?

– Бежать надо отсюда, если возможность есть, – послышалось из дальнего угла. Повезло, что сразу не шлепнули, но утром нас точно в расход пустят. А все из-за вас! И меня подвели, и сами вляпались.

– Тебя не спрашивали! – отрезал Вася.

Убийца завозился в своем углу и промолчал.

Внезапно в сенях послышался грохот.

– Ах ты ж, сука! – заорал Иван.

Маша несколько раз вскрикнула, будто Иван пинал ее ногами. Наступила тишина и спустя полминуты дверь со скрипом отворилась. В избу, тяжело дыша, вошла Маша. Не говоря ни слова, присела рядом с Васей и развязала руки. Он, помассировав, затекшие кисти, освободил ноги и поспешил к Киру.

– Маша, ты мой герой! – воскликнул Кирилл. – Ты… Ты… Ты настоящий мужик!

– Он там… в сенях, – проговорила Маша. – Я его столкнула с лестницы.

Ее начало трясти, зубы отбивали бешеную чечетку.

Вася освободил Кира.

– Живой? Или убила его?

– Не знаю я.

Вася взял керосинку, вышел в сени и осмотрел Ивана, лежавшего на крутой лестнице вверх ногами. Тот был жив, но лицо залито кровью, как в каком-нибудь хорроре. Машины сапоги были с мощной подошвой с рельефным протектором и красивым рисунком. Рисунок отпечатался на лбу Ивана, как клеймо. Усы квело обвисли, словно из каркаса выдернули стальную проволоку, и теперь он не был похож на бравого командарма Семена Буденного.

Вася склонился над ним, подобрал выскользнувший из кобуры и лежавший на нижней ступеньке револьвер и сунул за пояс. Позвал Кира, и вдвоем они внесли Ивана в дом и положили на пол рядом с убитым.

– Как ты его одолела? – удивился Вася. – Тяжеленный же мужик!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.