Полная версия
В глубинах Незримого…
– Я сказал тебе правду. Дай я обниму тебя, я так мечтал об этом. Плохо, что при жизни не суждено этому быть, – он подошёл к Анне, взяв за плечи, прислонил к себе. – Прости, моя девочка.
– Почему ты появился только сейчас? Узнал, что я родила сына? – сделав паузу, она продолжила. – С мамой мы почти не общаемся, Паша стал выпивать часто, никак не может жениться. Ты обязательно должен встретиться с ним, поговорить. Я думаю, он будет очень рад тебе.
– Пока не могу, – с сожалением ответил отец.
– Что значит, не могу, – перебила его Анна. – Что значит, не могу?
– Погоди. Мне с тобой уже пора заканчивать разговор. А с Пашей мы обязательно увидимся, но лучше бы не так скоро. Я объясню тебе, вернее, даже не знаю, как объяснить, чтоб не напугать тебя, моя дорогая девочка. Я очень просил эту встречу, очень! А теперь слушай, время уже не ждет. Понимаешь, там, на Урале, я работал до такого изнеможения, что стало сдавать сердце. В один из дней, на смене, я попал под холодный ливень. Меня так промочило, словно я был из губки. Машина, как назло, не заводилась, и мне все время приходилось под ливневым дождем чинить её снаружи. Я так устал, сильно озяб, меня колотило. И чтобы не потерять сознание, я присел на приступок двери. Тут и произошёл удар. С начало нестерпимая боль в груди, потом я увидел себя упавшего вниз лицом прямо в грязь. Дождь эхом отстукивал по мне дробь, как по барабану. Тот я был уже мертв. А этого меня тянуло куда-то идти. Когда я шёл, увидел идущих мне на встречу двух мужчин, эдаких высоких исполинов. Они подошли ко мне, и сообщили, что пришли за мной. А дальше всё вокруг меня вдруг исчезло, а эти двое меня всё вели и вели, пока я не оказался возле большого экрана, в котором я видел всю от начала до конца свою жизнь. Я плакал, хотел что-то исправить, но не мог, и от бессилия плакал еще сильнее. Так я смотрел, думал, размышлял и мучился до тех пор, пока не потерял сознание. Очнулся в другой безликой одежде, на скамье. Ко мне подошла моя мама, твоя бабушка, взяла за руку и повела. Вот только тогда я успокоился. Там, где была она, было спокойно. Одно терзало – мне не хватало вас. Тебя и Паши.
Анна, не отрывая взгляда от отца, слушала, не веря своим ушам. После оцепенения она неровным голосом произнесла то, на что боялась получить утвердительный ответ.
– Если ты умер, и я вижу и говорю с тобой, значит, я умерла?
Он опустил голову.
– Да. Но в отличие от меня, ты будешь, находиться, здесь. Малышу будет нужна твоя помощь. Когда он окажется в надежных руках, мы с тобой обязательно встретимся и уже, надеюсь, будем вместе.
– Пора-а-а-а… – произнес все тот же голос.
– Что с ним? С малышом? – испуганно спросила Анна, готовая уже бежать защищать сына.
– Не пугайся, пока всё хорошо. Просто будь рядом. Прощай! – ласково улыбаясь, говорил отец, удаляясь вглубь коридора.
Его ждало появившееся облако света и, войдя в него, он мгновенно растворился в нём. Всё исчезло. Исчезла и тишина. Всё вокруг ожило. В коридор из своих палат входили и выходили роженицы, тихонько переговариваясь друг с другом. Ещё не осознав всей реальности своего положения, Анна сделала несколько попыток заговорить с женщинами – но тщетно.
***
Похороны прошли тихо и скромно.
Родители Виктора вечером должны были уже улетать. Хоть они и были пенсионного возраста, но никто не давал им их лета. Подтянутые, хорошо одетые, они всё ещё ходили на работу. Мама – Валентина Сергеевна, продолжала преподавать физику и химию в школе, а отец – Владимир Николаевич, работал в администрации города и занимал довольно высокий пост заместителя мэра города. Поддержать сына в его горе, вылетели по первому же звонку.
Надежду Васильевну – мать Анны, искали через всех знакомых и соседей. После того, как Анна вышла замуж, а Паша ушёл жить в общежитие при заводе, на котором он работал красильщиком, Надежда Васильевна была предоставлена сама себе. С детьми она практически не общалась, звонила только, когда были нужны деньги. Все её объяснения на этот счет не проверялись и, пользуясь этим, она находила все новые и новые поводы, чтобы просить деньги. Аня жалела её, и все свои сбережения, что Виктор оставлял на личные расходы, отдавала ей. Та старалась приходить, когда не было в доме зятя, и клятвенно просила дочь не говорить ему ни слова. У Паши ей стало все труднее и труднее клянчить деньги. Последнее время он много тратил на спиртное, угощая всех, кто на данный момент был рядом. Мать боялась его выпившего и поэтому старалась не попадаться на глаза. Даже сегодня, в день похорон, она не подошла к нему, чтобы поддержать в горе. Надежда Васильевна знала, как Павел любил сестру, но не заметила, как все его тело враз состарилось от невыносимой душевной боли. Они, как два чужих человека, стояли по разные стороны похоронной процессии. Расходясь, Павел ещё долго оставался возле могилы сестры – он плакал, как маленький ребенок. Ему было жаль себя, он остался совсем один. Жаль было сестру и всё, что связывало их.
***
Проводив родителей, Виктор не поехал домой, как обычно он это делал, а припарковав машину возле первого, попавшегося на глаза бара, в полной прострации зашёл в него заглушить своё горе и одиночество.
Он заказал бутылку водки и салат. Столик выбрал в самом глухом углу бара, возле которого стояло в большом красивом горшке какое-то тропическое растение, напоминающее, скорее, дерево, нежели комнатный цветок. В зале стояло ещё пять столов, за которыми сидели по два-три человека. Тихо играла музыка, и поэтому было уютно.
Первую стопку Виктор выпил залпом, не дав даже некоторое время постоять на столе. Следом он налил другую, и опять выпил. Только после этого он наковырял что-то на вилку и заел. Держа в руке третью стопку, он вспомнил, как после той самой аварии, судьба снова столкнула его с Анной.
С полными сумками продуктов она шла по тротуару вдоль дороги. Видно было, что Аня устала, но это не портило красоту её лица. Она выглядела девушкой подростком, маленькая, худенькая, но в тоже время привлекательная. Потёртые джинсы и футболка органично смотрелись на её хрупком теле. Белокурые волосы, аккуратно собранные на затылке в толстую косу, которая была чуть ниже плеч, служили ей украшением. А, может, всю эту красоту видел только Виктор?
Он посигналил. И когда Аня, посмотрев, отвернулась от него, Виктор притормозил. Вышел из машины и пошёл прямо на неё.
– Давайте, я вам помогу. Подвезу вас. У вас такие тяжелые сумки, – протягивая руки к пакетам, сказал Виктор.
– Нет, спасибо, не надо, – категорично заявила ему Анна. – Я на автобусе, вот уже остановка. Так, что спасибо, – она продолжила свой путь.
– Да вы не бойтесь меня. Ну, остановитесь же, – пытаясь задержать её за плечи, говорил Виктор.
Анна прибавила шаг.
– Мы же с вами знакомы, – не унимался он. – Я вижу, вы уже совсем поправились после аварии?
Анна остановилась и стала подозрительно всматриваться в его лицо, пытаясь вспомнить, где они встречались.
– Извините, я тороплюсь, – отвернувшись, она пошла дальше.
Хоть Виктор ей и понравился, но это ничего не значило. Садиться к незнакомому мужчине в машину не позволяло ей чувство приличия. У многих уже давно стала нормой форма лёгкого поведения, Аня же не могла перешагнуть через свои внутренние убеждения. В ней прочно сидел консерватор, придерживающийся старый принципов.
– Постойте же. Я даже знаю, как вас зовут. Вас зовут Аня. У вас есть подруга. Вот как раз с ней-то вы и попали в аварию на Вилковском шоссе. Это я вас отвез в больницу.
– Вы? – и только тут она смягчилась. – Да, мне сказали, что меня увезли на машине, но…
– Вы уж извините, что я не навещал вас. Закрутился, дела… Да и что я буду лезть. Медицина наша творит чудеса, и я знал, что теперь с вами будет всё хорошо. Так ведь?
Анна заулыбалась, утвердительно кивая головой.
– Ну, а раз я вас встретил, то не мог же проехать мимо. Судьба! Меня зовут, Виктор.
– А меня Аня, протягивая в ответ руку, засмеялась девушка.
– Давайте я вам помогу, – забирая у неё сумки, и ставя их на заднее сиденье, сказал Виктор. Затем он открыл дверцу спереди, предложив сесть Анне рядом с ним.
– Спасибо!
– Куда вам?
– До спортивного комплекса, а там я дойду. Там недалеко, – скромно ответила Анна.
– Нет-нет. Так не пойдет. Говорите, куда. И давайте на ты. Ладно?
– Ладно. Строителей, 15.
– Ну, поехали. Расскажи мне о себе. Ты здесь живешь? Учишься? Работаешь?
– Зачем вам это?
– Тебе, – поправил Виктор. – Я очень хочу подружиться с тобой. Ты не против?
– Нет. Вы же мой спаситель. Ты… Я учусь. Сейчас в академическом отпуске, после аварии много пропустила. Хожу на слушание, а с нового года пойду на последний курс. Здесь снимаю комнату, ближе к колледжу и чтобы меньше платить, помогаю хозяйке, – она взглядом показала на стоящие сзади сумки.
– А вообще, ты откуда? У тебя есть семья?
– Да. Мама и брат. Сама я из посёлка. Мы как раз тогда с Галей, подругой, ловили машину, чтобы доехать до города. На автобус опоздали. А до следующего утра Галя ждать не согласилась – у неё встреча на вечер была назначена. Парень её ждал. А я так уж, за компанию. Она же ко мне в гости приезжала, в посёлок, – вздохнула Аня. – Вот и доехали.
– Она-то, в порядке?
– Да. Сотрясение мозга только, да так, царапины. Неделю в больнице отлежала. Самое интересное, что парень тот, Игорь, ни разу к ней и не пришёл. Это я у её тети комнату снимаю, мы на одном курсе с Галей учимся. Вернее учились.
– Тетя-то старая? – усмехнулся Виктор.
– Да нет, что вы. Элеонора Георгиевна на шесть лет старше нас, но она очень строгая, любит во всем порядок. Ну, вот мы уже и приехали. Сюда направо, пожалуйста. Вот дом, второй подъезд, – показывала рукой Аня. – Спасибо вам большое! Тебе!
– Не-не-не. Так не пойдет. Мы ещё как следует и не поговорили. Разве тебе не интересно узнать немного о своем спасителе? Завтра после семи я буду свободен, так что выглядывай в окно, буду ждать тебя здесь, на этом же месте. Выходи.
На следующий день, с алыми розами и кучей сладостей, он ждал её возле дома, на улице Строителей. Так начался красивый роман между успешным бизнесменом и скромной девушкой студенткой.
Виктор, погруженный в воспоминания, не заметил, как к нему подошла эдакая светская львица. Хороша собой, элегантно одетая. Она окликнула его:
– Виктор? Витя! – и, не спрашивая разрешения, села рядом. – О чем печаль, милый? Первый раз вижу, что ты пьешь один, да еще водку. Рассказывай.
Виктор и правда никогда не злоупотреблял спиртным, поэтому его тут же развезло после третьей стопки, которую он, не глядя на даму, выпил залпом. Он долго смотрел на женщину, пока не выдавил из себя:
– Лора? У меня горе. Аннушка умерла, – тут же налив ещё, он снова выпил.
– Тише-тише. Хватит, дорогой. И так, не в себе. Поссорились, что ли?
– Я же тебе говорю, умерла. Сегодня похоронил. Сына родила, а сама умерла, – разрыдался пьяными слезами Виктор.
– Ну-ну. Давай вставай и пошли ко мне в машину, – успокаивала его Лора. – Надо же, умерла, ну что ж, это меняет планы. Давай держись за меня. Помогите, пожалуйста, – окликнула она охранника. – Муж перебрал немного, – улыбаясь, сказала ему Лора.
4 глава
Третий день, Анна, сидела около своего малыша. Проснувшийся в ней инстинкт материнства, требовал от неё ласки и заботы к этой крохе. Ей хотелось, взять его на руки, обнять, поцеловать, но она не могла этого сделать. Это угнетало и делало её бессильной. А ещё страх! Страх, поселившийся у неё в душе за сына, после встречи с отцом. Страх за мужа, который остался наедине со своим горем. Страх за их будущее. Но ещё ей, во что бы то, ни стало, надо было попасть домой, к Виктору. Это непреодолимое желание разрывало её на части. Находиться здесь несколько дней и не знать, что с Виктором, она не могла и поэтому, глядя на заботливое отношение сестёр к сыну, она решила съездить домой.
Посёлок Лебяжье, находился в сорока километрах от города. «Самое простое, это сесть на электричку и незаметно добраться до места, – размышляла Анна». Первое препятствие на пути стали входные двери. Они были закрыты. Взяться за ручку, никак не выходило, и Анна от отчаянья заплакала. Как назло никто не заходил и не выходил. Глубоко вдохнув, и выдохнув, она собралась с мыслями. Закрыв глаза, Анна резко двинулась на дверь. Мгновение, и за плотным колыханием, которое она почувствовала закрытыми глазами, она выпала на крыльцо роддома. «Невероятно! – пронеслось в голове». Поднимаясь и по привычке отряхиваясь, она заметила, что на ней надета её любимая одежда, а не тот белый бесформенный больничный балахон.
***
В электричке на неё никто не обращал никакого внимания. Когда в вагон зашли контролер с двумя дружинниками, Анна автоматически вжалась в угол сиденья. Но те, проверяя билеты, даже не взглянули на неё. Переполненная стыдом и страхом, она уже собралась оправдываться перед ними, как заметила, что в вагоне есть ещё один человек, на которого никто не обращал внимания. Это был мальчик. На вид лет шести-семи, рыжеволосый, весь в веснушках, одет в какие-то грязные лохмотья. Он ходил по рядам и заглядывал каждому в лицо, а люди, сидящие в вагоне, не замечали этого – каждый продолжал заниматься своим делом. Когда же он подошёл к Анне, та спросила:
– Ты кого-то ищешь?
Это был неожиданный удар. Мальчонка от страха вжал голову в плечи, и не мог какое-то время говорить и двигаться.
– Не бойся меня, – ласково произнесла Анна. – Ты кого-то ищешь? Да?
– Маму, – протяжно ответил он.
– Маму? А где она?
– Я не знаю, – заплакал он и утирая грязным рукавом нос, добавил: – Я давно её ищу.
Анна заметила, что никто не обращал внимания на его плач. И чем громче он плакал, тем громче смеялись дети, играющие на соседнем от них сиденье.
– Садись рядом, – двигаясь, предложила она. – Садись. Поговорим.
– Со мной никто не разговаривает, ты вот первая, – промямлил он, усаживаясь рядом с Анной. Рёв сошёл на нет, и он, хлюпая носом, стал рассказывать следующее: – Я только помню, как мама сидела рядом, и к нам подошли какие-то дяди. Они стали смеяться надо мной и мамой. Называли нас бомжами и огрызками. На маме порвали платье. Стали лезть к ней. Я начал заступаться, и получил удар по голове. Когда очнулся, то уже было утро, в вагоне сидело много человеков, а мамы не было. Вот я и ищу её, – опустив голову, грустно закончил мальчик.
– Может, она сошла на какой-нибудь станции? – понимая абсурдность вопроса, все же спросила Аня.
– Не-а. Она бы меня не бросила.
– Хочешь, поедем ко мне, – предложила Анна.
– Не-а, я мамку буду искать. Не-е, теть, спасибо! Я уже привык. Да и мамка знает, что я только в этой электричке потерялся. Не-е, теть, буду мамку искать.
– Ладно, дружок, мне пора, – она подтянула его к себе и нежно обняла. Затем встала и направилась к выходу. – Удачи тебе, малыш! – прошептала, обернувшись, Анна и помахала напоследок ему рукой.
Он стоял и улыбался ей, а она шла и чувствовала всю трагедию его положения. Он был такой же, как она – зависший между небом и землей. Ей было страшно проводить грань между ним и её сыном. И когда в голову пришла эта мысль, она её быстро отогнала.
– Прощай малыш!..
***
На удивление быстро она оказалась возле ворот небольшого, но красивого двухэтажного особняка. В Лебяжьем, в основном, проживали зажиточные люди. Никто и не знал, почему так назвали поселок, озеро было рядом, но никто никогда не видел здесь лебедей. Особняки утопали в могучих соснах и елях. На краю посёлка стояло несколько простых крестьянских домов с подворьями, в которых проживали те, кто работал у этих самых зажиточных людей.
К Анне с Виктором тоже приходила женщина раз в день, чтобы сделать уборку. Поначалу Анне было неловко перед ней, ведь она и сама могла всё это делать. Но Виктор объяснил ей, что работы на всех в посёлке не хватает, а так, женщина могла кормить свою семью и Анна согласилась. Вера, так звали помощницу, добрая, полноватая, но по-деревенски проворная женщина, стала не только уборщицей в доме, но и отчасти близким человеком для их семьи. Но почему-то сегодня Вера, пришла не в три часа, как обычно, а в шесть, как раз тогда, когда у ворот стояла Анна.
Нажав кнопку вызова, она попросила охранника открыть двери. Анна юркнула вслед за женщиной. Опередив Веру, она поднялась в спальню. Накопившаяся за день эмоциональная тяжесть дала о себе знать.
– Надо же, приведениям тоже хочется спать, – усмехнулась она сквозь сонную зевоту.
Анна легла на пустую кровать, и в ожидании Виктора, быстро уснула.
Разбудили её звуки, доносящиеся за дверью.
– Ну же, заноси его в спальню, – злясь, говорила охраннику Лора.
– Что с ним? – поинтересовался тот, поддерживая своего хозяина, который автоматически изредка с помощью его, передвигался сам.
– А тебе не всё равно? Пьяный он. Клади его на кровать. Осторожней! Всё, свободен! Совсем свободен. Я побуду здесь до утра. Мало ли что, – помогая охраннику, сказала красавица.
– Как скажете. Я ещё зайду, – пробубнил, косясь на Виктора, охранник.
Лора дёрнула шнур бра висящий над кроватью, а затем потушила остальной свет в спальне. Стянув с Виктора ботинки, она начала раздевать его. Анна соскочила и попыталась оттолкнуть её от мужа, но у неё ничего не вышло. Руки проходили сквозь Лору, не причинив ей никакого вреда. Раздев Виктора донага, она стала раздеваться сама. Затем легла рядом с ним и, прижавшись к его телу, тоже уснула.
Анна сидела возле мужа и горько плакала. Ей казалось, что она попала в страшный сон, в котором она ничего не могла сделать. Отказываясь верить в происходящее, она плакала навзрыд.
– Аннушка! Родная! Почему ты плачешь?
Анна вздрогнула, и медленно подняла голову от своих намокших от слёз ладоней. Виктор, приподнявшись на локоть, смотрел ей прямо в глаза.
– Аннушка, ты почему плачешь? Что случилось, родная?
– Витя, ты меня видишь? – неуверенно произнесла Анна.
– Конечно, вижу. Тебе приснился страшный сон?
– Да, – качая головой, шепотом произнесла Анна, боясь спугнуть наваждение. – Да. Мне приснился очень страшный сон.
– Я так соскучился, – простонал Виктор. – Знаешь, мне тоже приснился страшный сон. Будто ты умерла Аннушка. Просто какой-то кошмар.
Он сел рядом с женою, обнял и стал нежно целовать её лицо.
– И мне тоже приснилось, что я умерла, – отвечая на ласки мужа, говорила Анна.
– Видишь, потрогай меня, это всё неправда. Иначе бы я не целовал тебя, – улыбаясь, говорил Виктор.
– Витя, послушай! Запомни, что я скажу тебе! Найди хорошую, добрую няню для сына. Когда привезёшь из роддома Данилу домой, заботься о нём за нас двоих. Я, кажется, не смогу справиться одна.
– О чем ты говоришь, Анннушка? Конечно. Ты сама выберешь няню.
– Прошу тебя, береги его. Запомни, – его зовут Даниил. Это моя последняя просьба. Береги нашего сына!
Виктор обмяк. Рука потянулась к глазам и, накрывшая зевота, откинула его голову на подушку.
– Хорошо, Аннушка. Мы вместе, завтра…
– Я люблю тебя, Витя! И буду всегда любить! – чувствуя, что вот-вот она потеряет связь с мужем, крикнула Анна.
– И я тебя люблю, родная моя… – дожевывая слова, сказал Виктор и тут же провалился в глубокий сон.
Анна ещё долго смотрела на мужа и удивлялась тому, что произошло только что.
В комнату заглянул охранник. Увидев в кровати с хозяином постороннюю женщину, он неодобрительно покачал головой.
***
Разбудил Виктора звонок телефона. Ничего не соображая, он соскочил, чтобы вытащить сотовый из висевшего на спинке стула пиджака, но заметив, что совсем голый сильно испугался. Обернувшись назад, чтобы взять, что либо, из одежды, испугался ещё больше. Сердце заколотилось так быстро и больно, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Схватив со стула пиджак и плавки с брюками, которые валялись на полу, он украдкой выбежал из спальни. Вытаскивая на ходу из пиджака телефон, он лихорадочно вспоминал, что было вчера. Его воспоминания дальше столика в баре никуда не шли. Он спускался по лестнице в комнату охранника.
– Виктор Владимирович, вы уже встали? – подскочил, приветствуя крепкого телосложения молодой человек.
– Откуда она здесь? – нервно спросил его Виктор, показывая рукой вверх.
– Она с вами приехала. Вернее, вас привезла на своей машине. Вы были пьяны. Я помог лечь вам. А дальше ничего не могу сказать, – оправдывался парень.
– Ладно, Никита, разберемся.
Телефон, прекративший звонить, снова дал о себе знать.
– Виктор Владимирович? Это Лариса Дмитриевна. Вы просили позвонить, когда ваш мальчик будет готов к выписке. Завтра с утра малыша можно будет забрать домой.
– Да. Спасибо, Лариса Дмитриевна! Завтра буду, – отключив связь, он опять что-то лихорадочно вспоминал и, подойдя ближе к охраннику, тихо спросил его: – Никит, похороны вчера были?
Тот, удивлённо посмотрел на хозяина и молча, утвердительно, кивнул головой.
Всё это время Анна, как тень следовала за Виктором по пятам. Одевшись, он поднялся наверх. Постоял несколько секунд у двери спальни и, собравшись с духом, толкнул дверь. Лора, ещё спала, свободно раскинувшись на постели. Тряся её за плечо, Виктор спросил недовольным голосом:
– Объясни, что ты делаешь у меня в постели?
– Объясни? – подскочила, возмущенная красавица, выставляя напоказ свое красивое тело. Медленно потягиваясь, она стала одеваться. – Объясни что? Как нам всю ночь было хорошо вместе? Как ты, словно заведенный, не слезал с меня? Это объяснить?
Виктора распирало нагрубить ей, но он сдержанно сказал:
– Извини, у меня много дел, ты не могла бы уйти сейчас? И ещё! Завтрака предложить не могу. Дела. У тебя думаю тоже.
– Что за тон? Я совсем не узнаю тебя, – лисьим голосом запела Лора. – Может, продолжим вечером?
– Нет, – резко ответил Виктор. – Извини. Давай Лора, поторопись.
– Во, гад! – выругалась она, когда тот вышел и пригрозила: – Аукнется!
Виктор, не дожидаясь, когда спустится Лора, велел охраннику проводить её за пределы его дома и без его ведома, больше не впускать эту гостью. Сам же он направился к окраине поселка, где жила Вера со своей семьей.
Подъехав к небольшому домику, возле которого играла детвора, он попросил одного из мальчиков вызвать из дома мать. Вера вышла сразу, её круглое лицо было красным, на плече висело полотенце, а в руках она держала тарелку с горячими пирожками.
– Угощайтесь, Виктор Владимирович! Вот пеку ребяткам, – добродушно улыбаясь, сказала женщина, протянув ему вкусно пахнущую стряпню.
– Спасибо, Вера! – он взял один пирог и из уважения к хозяйке стал, есть, нахваливая, кивками головы. – М-ммм… Вкусно! С капустой. Мои любимые. Вера, у меня к вам большая просьба. Завтра я привезу сына. Вы можете провести генеральную уборку в доме? Комнату подготовить, расставить, разложить… Ну, вы понимаете? Помочь покупки сделать. Вы же всё знаете, что надо для малыша. Вон у вас их сколько.
– Да нет, тут всего один мой. Вон тот бутуз, – показала она на мальчугана, которого из толпы выбрал Виктор, чтобы позвать мать. – А остальные соседские. Но вы не переживайте, конечно же, я вам помогу. Вы подождите минутку, я соберусь, да своих предупрежу, – и, забрав с собой тарелку с пирожками, скрылась из виду.
В машину она уже садилась с термосом и пакетом вкусно пахнущей стряпни.
– Угощайтесь, Виктор Владимирович! Вы, небось, сёдня ещё не завтракали?
5 глава
Пока Виктор был занят покупками и порядком в доме, Анна решила прогуляться. Она вышла на аллею, по которой когда-то они любили бродить и впервые, за долгое время, вновь окунулась в чувства прошедших дней. Вековые деревья, нависшие кружевной аркой над вымощенной природой и людьми широкой дорожкой, придавали особую стать этому месту. На протяжении всего пути, изредка стояли большие, словно диваны, резные лавочки. Здесь всегда можно было встретить воркующие влюбленные парочки, либо старую чету, медленно гуляющую вдоль аллеи. Кто-то, через неё, шёл в церковь, которая находилась на самом высоком месте поселка, а кто-то просто гулял с детьми.
Аня присела на край первой попавшейся скамьи. Парень, сидевший рядом, читал книгу, и постоянно что-то бубнил себе под нос, запоминая прочитанное. Рядом с ним сидела худощавая старушка. Похоже, она дремала, сложив крест-накрест на своей груди, костлявые руки.
Анну же, уставившую свой взгляд прямо перед собой, унесло далеко в воспоминания, в которых Виктор, шёл следом за ней, по этой самой аллеи, а она весело кружась перед ним, светилась от переполняющего её счастья.