Захват

– бывшей невестки. Указывался срок сбора денег – два дня. Затем по звонку на его личный номер будет указано конкретное время и место, в которое должна быть доставлена данная сумма. При этом обращалось внимание, чтобы не было никакого контроля, слежки со стороны силовых структур. А через полчаса после передачи указанной суммы бандиты гарантировали сообщить место или адрес, где находятся заложники. Также говорилось, что в случае обмана, попытки силового освобождения или затягивания времени цена вопроса возрастает, а к пленникам будут применяться жёсткие методы воздействия. И тогда за состояние здоровья и жизнь заложников ответственность они с себя снимают.

– Тебе всё понятно, красотка? – спросил Ржавый.

– Чего тут неясного?! Вы просто настоящие подлецы! На женщину с ребёнком руку подняли! Вы никогда не задумывались над тем, что мы с вами всё-таки люди, а не звери, в одной стране живём? Ведь у каждого из вас были и есть родители? Как бы они отнеслись, если с вами вот так же?.. Задумайтесь, кто вы после этого? – не сдержалась Настя.

Хлёсткий, жёсткий удар тяжёлой рукой пришёлся по щеке молодой женщины. От неожиданности она вскрикнула. Мгновенно Ржавый грубо схватил её за шею, поднял и с силой несколько раз встряхнул.

– Ты фильтруй базар, подруга! С тобой пока спокойно толкуют! А можно ведь и по-плохому. С кого начнём: с тебя или с твоего отпрыска?! – крикнул бандит.

– Не посмеешь! – смело, даже, можно сказать, дерзко сумела сказать, глядя в глаза преступнику, Настя.

– Что тут происходит? – тихо, незаметно вошёл в комнату Шрам.

Увидев растрёпанные волосы и красную от удара щеку у женщины, он мгновенно схватил Ржавого за грудки и, ничего не говоря, влепил ему мощную оплеуху, от которой последний, не устояв на ногах, отлетел в сторону и рухнул на пол.

– Ты чего, Шрам? – недовольно, медленно поднимаясь на ноги, спросил Ржавый.

– Я тебе что сказал? – жёстко посмотрел на него главарь. – Мирно поговорить с девушкой. Ведь у меня лично к ней и её сыну претензий нет, – сказал Шрам, грозно посмотрев на Ржавого. – Несколько дней небольшого неудобства, и вы будете на свободе. Я же не виноват, что только таким образом могу получить свой долг от прокурора Первушина, уж извините. Вы уже составили послание к нему? Вижу, хорошо, – посмотрел он на написанный рукой Насти текст. – Осталось немного подождать. Скоро привезут аппаратуру, мы его запишем, вот пока и всё, – сказал Шрам.

– Она отказывалась писать… – в своё оправдание сказал Ржавый, но Шрам резко остановил его:

– Уйди с моих глаз, баклан (унизительное слово)! – главарь бросил жёсткий, сокрушающий взгляд на бандита.

Ржавый тут же покинул помещение гостиной, выйдя на улицу.

– Вот видите, с каким контингентом приходится работать, – сказал Шрам, обращаясь к Насте. – Оставь вас с ними одних на несколько часов, неизвестно что может случиться, – делая озабоченный вид, он покачал головой. – Вам понятен текст? Вопросы есть?

– Да, понятен. Только я хотела бы сюда добавить отдельное короткое послание своим родителям, чтобы не волновались. Они у меня в возрасте, здоровье слабое. К ним же у вас нет претензий. Можно?

– Хорошо, – сказал Шрам, – пишите, я посмотрю

Настя, немного подумав, сделала следующую приписку:

«Дорогие родители, не переживайте. Жаль, что мы опоздали на поезд всего на час, иначе ничего бы этого не произошло. Поезжайте в посёлок на природу. Там в доме спокойно и хорошо. А пока нас нет, пусть сосед Николай отремонтирует наш красивый забор. Ваши Настя и Денис».

– Всё, – сказала она, передавая записку бандиту.

– Поглядим, нет ли чего здесь лишнего, – сказал Шрам, читая текст. – К чему эти слова: «…опоздали на поезд», «…отремонтирует наш красивый забор», нельзя ли как-то проще? – спросил Шрам, ткнув пальцем в написанное.

– Послушайте, я знаю, как успокоить своих родителей. Они должны прежде всего быть уверены в том, что мы живы, не искали никого виновных в том, что мы поехали автобусом, а не поездом. Пусть, пока нас нет, сами отправятся на дачу, там им в собственном домике будет значительно лучше. И хорошо если бы чем-нибудь занялись, например, отремонтировали забор. В этом отцу может помочь сосед Николай. Вот и всё. Вы же понимаете, с моих родителей всё равно ничего не возьмёте. Они простые люди, пенсионеры, к тому же больные.

Шрам с недоверием посмотрел в глаза Насти. Однако она смогла выдержать его тяжёлый взгляд и, чтобы он окончательно поверил ей, добавила:

– Вы же не грабите и не убиваете беспомощных стариков. На вашем лице это не написано. Пожалейте их. Пусть успокоятся. Они привыкли меня слушаться. Возраст, понимаете.

– Хорошо, пойдёт, – сделав непродолжительную паузу, сказал Шрам. – Сейчас вернётесь к сыну, а как привезут аппаратуру, будьте готовы к записи. Этот листок возьмите с собой и хорошо выучите текст, чтобы, глядя в камеру, без эмоций с одного раза сказать, без дублей. Кстати, вас Клава кормила?

– Один раз, – сказала Настя.

– Так вот, как только запишем послание, велю дальше нормально кормить, правда, при условии соблюдения всех моих требований. Эй, Ржавый! – громко сказал Шрам. – Отведи женщину к её сыну!

Тут же на зов своего хозяина появился обиженный бандит. Он отвёл Настю на второй этаж.

Как только дверь в комнату открылась, Денис со слезами бросился навстречу матери.

– Мама, мне так было плохо без тебя, – обнимая её, говорил он. – Никогда не бросай меня.

– Что ты, сынок, я тебя никогда по своей воле не брошу. Но, пока здесь закон и сила не на нашей стороне, придётся нам с тобой терпеть. Однако ты всегда думай только о хорошем, так самому легче и время быстрее идёт. Нас могут ещё неоднократно разлучать, но это всё временно, – говорила она ему, целуя и гладя по голове.

– Всё, ничего вам не надо? – грубо спросил стоявший в коридоре Ржавый. – Знайте, до приезда Клавы я больше подниматься сюда не буду.

– Подождите, дайте нам с сыном посетить туалетную комнату, – сказала Настя.

– Давайте, только быстро, – разрешил бандит.

После того как Настя с сыном вновь остались одни, она сказала Денису, что их обещали хорошо накормить.

– Уголовникам, конечно, нельзя верить, но, пока они заинтересованы в том, чтобы получить за нас деньги, они вынуждены будут удовлетворять наши элементарные человеческие потребности.

Главное – им не сопротивляться, не выводить их из себя, а терпеливо ждать своего освобождения, – говорила Настя Денису.

Успокоив сына, она промолчала, не стала ему говорить о том, что в послании родителям ей удалось зашифровать сообщение, которое, возможно, поможет следственным органам их поиску.

– А вот догадаются ли они об этом, трудно сказать. Однако в этом вопросе она прежде всего надеялась на Николая, так как однажды во время его приезда в Волгоград они вместе с Денисом играли в подобную игру.

Часа через два вернулись Клава с сыном. Они привезли полный багажник продуктов, спиртного. Степан помог матери занести всё в дом, затем снова нырнул в салон автомобиля и вытянул оттуда новенькую портативную видеокамеру Panasonic VP-W80 в чехле.

– А ну, дай посмотрю, – сказал вышедший во двор Шрам. – За неё, небось, неплохие бабки отдал? Учти, они из твоего кармана.

– Да нет, я у одного знакомого пацана взял на время, а кассету купил, – ответил Степан.

– И правильно сделал, – одобрил Шрам. – Теперь давай поглядим, как она работает. Да и Ржавому скажи, пусть место подготовит. Чтобы ничего лишнего на плёнке не оказалось.

Через полчаса к съёмке всё было готово: в зале установлен стул, за ним на стене натянута белая простыня. Упором камеры служила спинка другого стула, на котором сидел Степан.

– Всё готово? Тогда ведите сюда подругу, – сказал Шрам.

Парень, оставив аппаратуру, быстро сбегал за ней.

Настя спустилась в зал на первый этаж. Ей показали, где сесть, дали в руки листок с текстом. Степан навёл камеру так, чтобы женщину было видно на фоне белой простыни по пояс. По взмаху руки в полной тишине съёмка обращения началась.

Понадобилось минуты полторы-две, чтобы озвучить весь текст. В самом конце она произнесла написанное ею обращение к родителям.

– Вот и хорошо, – сказал Шрам. – Сейчас, как я и обещал, вас хорошо накормят. А дальше посмотрим. Клава! – окликнул он женщину. Тут же на его зов появилась хозяйка дома. – Не будь такой скупой, дай нормальной еды нашим постояльцам!

– Пойдём за мной, – обратилась она к Насте.

Сначала они прошли на кухню, там Клава выдала пленникам еду, затем обе женщины поднялись в комнату, где оставался взаперти Денис. Хозяйка ключом открыла дверь. Настя первая с полным подносом вошла в помещение. На обед им дали по тарелке борща со сметаной, на второе – гречку с курицей и по стакану компота с пирогом. Для них, к этому времени хорошо проголодавшихся, такое меню было просто шикарным.

– Смотрите, ничего не испачкайте. Через час я заберу посуду, —

уходя, сказала Клава.

В то время как пленники приступили к обеду, Шрам отдавал новые указания своим подручным.

– Итак, запись мы сделали. Теперь её надо передать ментам, Всё равно дедушка-прокурор, с которого я хочу получить бабки, обратится к ним, – начал он. – В реальности нас легавые (сыщики) давно уже ищут, работа у них такая. И в случае если возьмут, то это дело лишь приплюсуют к остальным. Следовательно, действуем дальше так. Ты, Стёпа, готовь машину и езжай в Ростов. Там вначале позвонишь по личному номеру Богдана Первушина

– Волгоград и сообщишь наши требования. На вопросы не отвечай. Затем где-нибудь найдёшь почту и аккуратно, чтобы никто не видел, бросишь конверт с кассетой в почтовый ящик. Отпечатки с неё предварительно сотри, а лучше работай в перчатках. На конверте фломастером напишешь «Срочно передать в милицию!». Утром почтальон ящик вскроет и сообщит куда надо. А ты в это время будешь уже дома. Понял?

– Всё будет исполнено в лучшем виде! – весело ответил Степан.

– Тогда я тебя не задерживаю, можешь идти, – сказал Шрам парню и ещё добавил: – Да, и заруби там у себя, мне сейчас проблемы не нужны, особенно тёрки с ментами.

– Хорошо, – озорно блеснул глазами Степан и, сорвавшись с места, побежал к своей машине.

– Тебе, Ржавый, такая задача, – посмотрел на него Шрам. – Вечером приедут ребята на шашлык и привезут с собой мест-ного участкового. Он давно с нами повязан. Сам понимаешь, обстановку надо держать под контролем. Так что за организацию мероприятия ты в ответе. Кроме этого, истопишь баньку.

– Ты что, Шрам, – возмутился было Ржавый. – Да я же вор,

– натуре! Мне мусору баню топить, шашлык готовить?! Да век воли не ведать! Это ж не по понятиям!

– Что-о-о? – Шрам медленно поднялся со стула, в глазах его загорелись жёлтые волчьи огоньки. – Ты, фраерок, быковать никак вздумал или рамсы попутал (нарушил субординацию)? – его сухой, зловещий голос устрашающе повис в воздухе. – Может, мне стоит напомнить, кто тебя, баклан, в зоне из-под пресса (физического психологического издевательства) спас, а потом в дело взял?!

Ну-ка, иди сюда! Куда пятишься?! Сейчас мозги твои куриные враз на место поставлю!

– Прости, пахан, бес попутал, – испуганно шарахнулся от него в сторону Ржавый. – Всё сделаю, как надо!

– Смотри, не выводи меня из себя, иначе твою шкуру поганую первую на лоскуты порву! Помни, ты держишь ответ передо мной не только за себя, но и за остальных. А насчёт бани и всего про-чего Клава тебе поможет, – чуть мягче сказал Шрам.

После этого разговора всё пришло в движение. Степан быстро проверил и заправил топливом машину, затем, взяв с собой упакованную в конверт видеокассету с Настиной записью, выехал в Ростов.

Ржавый довольно умело растопил печь в бане, затем принялся за подготовку шашлычного мяса и мангала. Клава помогала ему, но в основном занималась столом и приготовлением различных блюд. Гостей ожидалось не так уж и много, но она знала, как едят и пьют эти. «Прости господи, настоящие козлы, – так мысленно она думала о Шраме и его банде. – Как всегда, до утра будут пить и орать. Превратят весь дом в свинарник. А мне потом их рассолом отпаивать, в чувство приводить да побитое и запоганенное выгребать. Эх, Гришка, муженёк, сделал ты мне очередной подарочек! Надолго я тебе это запомню! Вот вернёшься из тюрьмы, все твои космы седые повырываю! А может, у него и волос-то уже нет или вовсе не вернётся…» – от этих последних мыслей ей стало худо. Необъяснимая, безысходная женская тоска сдавила немолодую грудь.

Тоска сдавила грудь,Как саван погребальный.И голос твой заведомо прощальныйИздалека звучит, мне сковывая путь.Владимир Еленин

Глава 6

– Мой план прост, – начал Иванов. – Если вам примерно известно, в каком районе скрывается банда и кто ею руководит, то по принципу военной науки предлагаю провести разведку. Детально установить место их базирования, где преступники держат заложников, определить систему охраны. Одновременно уточнить количественный состав банды, имеющееся на руках оружие. После этого силами спецназа скрытно выдвинуть группу захвата к месту их дислокации. Выждать подходящий момент и произвести решительный штурм по освобождению пленников и задержанию или ликвидации преступников.

– Послушай, Николай, давай на ты, не обижаешься? – посмотрел на него Хомяков.

– Да нет, так проще, – отозвался Иванов.

– То, что ты сейчас сказал, это, может быть, и подходит для армии, но не для нас, – Хомяков не спеша закурил очередную сигарету, прошёлся туда и обратно по кабинету. – Здесь же не твой Афганистан, где вы могли разведку боем проводить с использованием танков и артиллерии, не территория боевых действий. Понимаешь, это Россия, гражданское общество, государство… Здесь неприемлема военная атрибутика. Допустим, мы приблизительно знаем, где отсиживается банда. Выедем туда или просто начнём искать и уточнять о её нахождении по обычным милицейским каналам. А вдруг у них свои люди в нашей системе, может быть, на дороге среди ГИБДДшников, участковые или ещё среди кого-нибудь? Они мигом известят преступников. Тогда ищи ветра в поле. И о своей подруге с сыном в этом случае можешь не вспоминать. На них они точно отыграются. Нет, здесь нужна тонкая оперативная работа и выдержка. Где-то бандиты всё равно проколются. Вот тогда и обратимся к спецназу.

– Я согласен с тобой, подполковник, – сказал Иванов. – Но время работает не на нас, а на них. А если не получится провести прямой обмен или не так что-то пойдёт, преступники могут избавиться от заложников как от лишних свидетелей. Надо не тянуть ни минуты, а немедленно приступать к действию. У вас есть в районе, где дислоцируется банда, своя агентура?

– Вот в том-то и беда, что нет, – озабоченно сказал Хомяков

– словно в своё оправдание добавил: – Над этим сейчас работает наш отдел.

– Сергей Сергеевич, ты разве не понимаешь, но надо что-то делать! – не выдержав внутреннего напряжения, Николай встал. – Бандиты опережают вас! А вы ждёте от них каких-то промахов! Я предлагаю вам ещё один план: в районе, где предположительно находится банда с заложниками, обязательно проживает кто-нибудь из участников афганской войны. Было бы совсем хорошо, если бы нашёлся офицер, который в 1983—1985 годах проходил службу в ДРА. Вы срочно вызываете его в областной или районный военкомат якобы для очередного награждения грамотой или медалью, короче, неважно чем, лишь бы никто ничего не заподозрил. Встречаете его соответственным образом, информируете и готовите. Затем я вместе с ним, как его сослуживец или боевой соратник, выезжаю к нему в гости или у них в районе встречаюсь с ним. Скажем, приехал однополчанин порыбачить, отдохнуть. На месте в процессе так называемого отдыха провожу разведку обстановки и докладываю вам. Средствами связи, я думаю, вы меня обеспечите. Кроме того, для мгновенной блокировки до-рог вокруг предполагаемого района нахождения банды можно расположить небольшие ремонтно-строительные бригады либо геодезистов с вашими сотрудниками. Это не вызовет ни у кого подозрения.

– Да, интересная мысль, – сказал Хомяков, снова сев за свой стол. – Ты давай её ещё раз обмозгуй и чётко, главное, кратко изложи на бумаге. Я самостоятельно по таким предложениям решения не принимаю. Придётся идти на доклад к руководству. Тем временем и кассету привезут.

Пока Иванов с поправками Хомякова готовил соответствующий документ, сам подполковник успел позвонить в областной военкомат и получить список нескольких бывших воинов-афганцев, проживающих на территории района, где, по его данным, могла находиться банда. Двух человек он особо выделил. Это были офицеры запаса, имевшие, судя по их личным делам, реальный боевой опыт. Один – старший лейтенант, командир разведывательной роты, правда, инвалид, руку на войне потерял. Другой – майор, начальник штаба батальона. К тому же оба проходили службу в ДРА в требуемое время – в 1983—1985 годы.

– Посмотри-ка, Николай, каких я тебе ребят подобрал, – подполковник положил перед ним листок с выписанными данными офицеров. – Участвовали в боевых действиях, имеют высокие правительственные награды. Как, подойдут?

– Подойдут, конечно, если у них есть желание снова рисковать своей жизнью, – просмотрев список, глубоко вздохнул Иванов. – Сколько времени с тех пор прошло? За эти годы не только люди, страна в корне изменилась.

– Хватит тебе хандру нагонять, – сказал Хомяков. – Надо всегда верить в своих братьев по оружию. Мне ли тебе об этом говорить. Вы ведь такое в Афгане перенесли… К тому же ты сам мне этот план предложил. А теперь что, в кусты?

– Какие кусты?! – сверкнул глазами Николай. – Я не о себе, а

них. Ведь неизвестно, согласятся ли они на сотрудничество в этом деле. Да и проверить их не мешает, а вдруг кто-нибудь из них состоит в какой-либо связи с преступниками? Такое тоже нельзя исключать.

– Тут ты прав, может быть всякое, – подумав, сказал подполковник. – Вот если бы их использовать втёмную. Ну, к примеру, ты приедешь в районный военкомат, познакомишься с ними на приёме у военкома. Там мужиков наградят. Тебя же представят им как журналиста или писателя, который, как и они, тоже воевал в Афгане, а теперь собираешь информацию для будущей книги. Здесь как раз представляется такой случай. Военком поддержит тебя, предложит поближе познакомиться с ними, записать их воспоминания и заодно отдохнуть. Думаю, если они ребята хорошие, то обязательно согласятся. Вот здесь мы с тобой и проверим на деле ваше боевое братство. Ну а там действуй по обстановке. Так пойдёт? А для записи рассказов снабдим соответствующей аппаратурой.

– Согласен, – немного подумав, ответил Николай.

В дверь постучали.

– Войдите, – сказал подполковник.

В кабинет вошли двое. Один старший лейтенант, оперативник, другой – криминалист.

– Давайте, ребята, скорей докладывайте, – у Хомякова от нетерпения зачесались руки.

– А что тут докладывать? Вот кассета, – положил перед подполковником на стол небольшой пакет оперативник.

– Обнаружили её в почтовом ящике утром. Кто бросил её туда, никто не видел. Скорее всего, это произошло ночью. Сотрудники позвонили в ближайшее отделение милиции. А они – нам.

– Вы конверт сами-то вскрывали, пальчики сняли? – недовольно спросил Хомяков.

– Это не ко мне, а к Максимычу, – ответил старший лейтенант, переводя взгляд на своего более старшего товарища.

– А ты чем порадуешь меня, Пётр Максимыч? – обратился подполковник к криминалисту.

– Да и мне особо нечего сказать, – начал Максимыч. – Ни на конверте, ни на кассете отпечатков я не нашёл. Об этом они позаботились. Однако есть небольшие зацепки. Первая – сам бумажный конверт. Видите? Он стандартный. Дальше – сама форма, склеивание, сорт бумаги тоже нам могут что-нибудь дать.

– главное, к самому конверту прицепились несколько цветных ворсинок. Скорее всего, они или из какого-то помещения, или из машины. В лаборатории мы определим.

– Ну вот, хоть что-то, да есть, – голос подполковника стал немного веселее. – Максимыч, ты давай там быстрее разбирайся с упаковкой, а мы посмотрим, что за послание нам прислали. Аксёнов, – обратился он к старшему лейтенанту: – Кажется, у вас в отделе есть портативная камера и кабель с подключением к компьютеру. Давай неси её сюда.

Через несколько минут оборудование было подключено и на экране монитора все увидели красивую молодую женщину, зачитывающую обращение преступников в адрес прокурора Богдана Степановича Первушина. Ни подполковник, ни старший лейтенант, внимательно смотревшие эту короткую съёмку, не заметили, как при виде Насти у Николая, стоявшего чуть позади их, на глазах заблестели слёзы.

– Действительно, информации с этой кассеты никакой не выжмешь, а жаль, – Хомяков потоптался возле стола, отыскивая куда-то девшуюся пачку сигарет. – Аксёнов, ну каждый раз, как ты заходишь в мой кабинет, у меня сигареты пропадают! Признайся, ты стащил?! – при этом он подозрительно посмотрел на старшего лейтенанта.

– Да вы что, товарищ подполковник! – резко выпрямился оперативник. – Меня в воровстве подозревать?! Нужны мне ваши сигареты. Тем более я не курю.

– Ты не куришь, так твои друзья смолят почём зря, вот им и носишь! – не унимался Хомяков.

– Да вон она, ваша пачка, будь неладна, под стол упала,

– старлей нагнулся, поднял её с пола и отдал начальнику.

– Сами уронили, а на других наезжаете, – с обидой сказал он.

Произошла невольная заминка. Пользуясь этим, Иванов обратился к Хомякову:

– А нельзя ли распечатать текст видеообращения?

– Можно, конечно, но что это нам даст? Хочешь, я ещё раз его прогоню? – ответил подполковник.

– Это хорошо, но мне нужен сам текст, – твёрдо попросил Николай.

– Ладно. Слышал, Аксёнов? Чтобы через пятнадцать минут распечатка текста этой съёмки лежала на моём столе! – скомандовал Хомяков.

– Есть, товарищ подполковник! – ответил старший лейтенант

– тут же вышел.

– Давай-ка колись, что ты там усмотрел в обращении своей подруги? Лично я ничего не заметил, – вопросительно посмотрел на Иванова Хомяков.

– Кое-что в том тексте, что зачитывает моя девушка, мне показалось странным, – задумчиво прошёлся по кабинету Николай. – Основная часть составлена кем-то из преступников, тут всё ясно, а заключительная – обращение к родителям – самой Настей. Так вот в этой короткой части она, мне кажется, передаёт в скрытой форме для нас какую-то информацию.

– Да глупости всё это, – усмехнулся подполковник. – Один готов провести разведку боем, другая – шпионка! Николай, ты это не шутишь?

– Представьте себе, нет, – серьёзно взглянул на него Иванов. – Постараюсь объяснить свои предположения. Во-первых, Настя преподаватель, хорошо образованная, а следовательно, начитанная женщина. Она прекрасно понимает, в какую ситуацию они вместе с сыном попали. В сам текст Настя могла вложить или зашифровать для нас послание, которое поможет быстрее их найти. Во-вторых, на эту мысль меня навело то, что однажды мы все вместе с её сыном играли в подобную игру. Учились в тексте передавать зашифрованную информацию.

– Ладно, поглядим, не сказку ли ты мне рассказал, – ещё не до конца веря в только что услышанное, ответил Хомяков, вновь садясь в своё кресло.

Вскоре вернулся Аксёнов. Он принёс распечатку текста видеообращения Насти.

– Давай, «дешифровщик», разъясни, что в этом послании твоя подруга могла бы передать нам, – сказал с явной поддёвкой подполковник.

– Сейчас посмотрим, – Николай положил перед собой листок и внимательно приступил к анализу текста. – Итак, что я могу вам сказать: во-первых, основная часть видеообращения составлена преступниками и имеет чётко и грубо выраженное требование по обмену заложников на деньги; во-вторых, заключительная его часть явно относится в большей мере не к родителям, а непосредственно ко мне. Объясню почему. Настя в нём указывает на соседа Николая: «сосед Николай пусть…», которого у них ни в городе, ни на даче нет. Значит, этот сосед – я. Что ж, приступим к дешифровке текста. Дайте-ка ручку и бумагу, – попросил он.

Хомяков быстро подал ему несколько чистых листов и каран-даш.

– Итак, – говорил вслух Иванов, – читаем последний абзац обращения: «Дорогие родители, не переживайте. Жаль, что мы опоздали на поезд всего на час, иначе ничего бы этого не произо-шло. Поезжайте в посёлок на природу. Там в доме спокойно и хорошо. А пока нас нет, пусть сосед Николай отремонтирует наш красивый забор. Ваши Настя и Денис». Если исходить из того, что в каждом предложении Настя зашифровала для нас информацию, связанную с такими параметрами, как время, в течение которого её с Денисом преступники везли к месту содержания; с кратким описанием самой точки – квартиры, дома, где их содержат, то, что у нас получается? Вот возьмём первое предложение. В нём для нас интересно только одно слово – «дорогие». Почему? Потому что оно может, скорее всего, означать – дорогу. Далее уже проще: «на час» означает время, которое они находились в машине преступников, – один час