Захват

– Хорошо, пожалуйста, оформите на меня двухместный номер на три дня, – согласился Николай, предоставляя ей свой паспорт.

Через несколько минут он вошёл в отведённый ему номер. Первым делом Николай принял освежающий после дороги душ, затем, вскипятив воду, сделал себе крепкий чай, перекусил взятыми в дорогу бутербродами и тут же лёг спать. Надо было восстановить силы для дальнейших действий.

Ночь пронеслась мгновенно. Он ни разу не просыпался. Видно, сказались физическая и эмоциональная усталость прожитого дня

– настрой на подготовку организма к новым испытаниям. Утром Николай сделал зарядку: покачал пресс, пятьдесят раз на кулаках отжался от пола, прошёлся по номеру на руках. Затем принял контрастный душ, привёл себя в порядок, оделся и направился на первый этаж отеля в небольшое кафе-столовую.

– В этот день здесь предлагался стандартный завтрак, состоящий из картофельного пюре с сосиской, молочной рисовой каши, какао и булочки с маслом. Иванов, будучи военным человеком, хоть и в запасе, был неприхотлив к еде, к тому же аппетит у него после позднего лёгкого ужина хорошо разгулялся. Он мигом опустошил всё, что находилось в тарелках. Можно было ещё взять добавки,

но, помня слова А. П. Чехова:

«Встав из-за стола голодным — вы наелись; если вы встаёте наевшись – вы переели; если встаете переевши – вы отравились», Николай решительно встал и покинул столовую.

Он вновь вернулся в свой номер. До встречи с подполковником оставалось чуть больше часа. Этого времени было достаточно, чтобы не спеша добраться до Управления. Однако дорогу Николай не знал, поэтому решил выехать чуть раньше. Все вещи он взял с собой, поскольку они умещались в одну спортивную сумку.

«Какая разница, не в руках же носить, пусть в машине лежат. Может, в течение дня пригодятся», – подумал Николай.

Спустившись вниз, он подошёл к администратору. Теперь у стойки вместо женщины стоял молодой паренёк. Видимо, у них произошла смена. Иванов отдал ему от своего номера ключи, при этом спросил, может ли он сказать, как ему проехать вот по этому адресу, и назвал Управление, где служил Хомяков.

Парень немного подумал, как бы понятнее и проще объяснить, затем нагнулся, что-то поискал под стойкой и вытянул оттуда карту Ростова.

– Вот здесь находится наш отель, а здесь ваш адресат, – показал он на карте. – Если ехать на своей машине, то будет недалеко, – он провёл пальцем по карте, показывая маршрут.

– Спасибо. Теперь понятно, – сказал Иванов, направляясь на выход из гостиницы к своему автомобилю.

– Управлению Николай прибыл минут за пятнадцать-двадцать до указанного времени. Машину припарковал напротив здания, через дорогу. Взяв документы, фотографии Насти и Дениса, не спеша вышел из автомобиля.

На входе он представил паспорт дежурному офицеру, сказал, что прибыл к подполковнику Хомякову. Милиционер проверил документы, внимательно посмотрел в лицо Иванова, затем выписал и выдал ему пропуск, указав, как того найти.

Отыскав среди большого количества кабинетов табличку с надписью «Заместитель начальника отдела подполковник Хомяков С. С.», Николай постучал в дверь и вошёл в помещение.

Перед его глазами предстал небольшой стандартный кабинет на одно окно. Два шкафа, два стола, поставленных буквой Т, сейф, на тумбочке небольшой телевизор, четыре стула, компьютер и кресло, в котором в данный момент сидел, рассматривая лежащие перед ним какие-то документы, средней комплекции, лет за сорок, начинающий седеть офицер. Распакованная пачка сигарет Bond лежала рядом с тёмной стеклянной пепельницей.

– Добрый день. Я Иванов Николай Васильевич, прибыл к вам, как договаривались, – представился Николай.

– Здравствуйте, Николай Васильевич, – встал и вышел навстречу, протягивая руку, Хомяков. – Присаживайтесь, пожалуйста, – указал он на стул, сам же сел напротив. – Давайте поговорим. Мне вначале хотелось бы знать, кем эти люди вам приходятся, зачем и с какой целью направлялись в Краснодар, и вашу версию, почему их похитили.

Николай коротко ответил по существу заданных вопросов, подробнее остановившись с его стороны на объяснении, почему именно Настя и Денис оказались в заложниках у бандитов. Он сослался на рассказ водителя автобуса, который был свидетелем совершённого преступления той ночью. Женщина и её одиннадцатилетний сын неслучайно оказались похищенными. Послужило этому их некогда близкое родство с прокурором Волгограда, Богданом Степановичем Первушиным, который в своё время, видимо, слишком сильно «обидел» главу преступной шайки Шрама, отсидевшего по его милости на зоне несколько лет. Теперь, когда в его руках неожиданно оказались внук и бывшая невестка, он воспользовался этим, взяв их в заложники, чтобы тем или иным способом отомстить прокурору. И, вероятнее всего, Шрам остановится на выкупе.

– Да, всё верно, – сказал заместитель начальника отдела. – Мы эту версию рассматриваем как основную. А вы, кстати, случайно не работали в милиции или, может быть, имеете юридическое образование? – спросил Хомяков.

– А почему вы так решили? – удивился Иванов.

– Слишком грамотно и профессионально рассуждаете. Так могут только люди с определённым образованием или опытом.

– К сожалению, юридического образования не имею. Я офицер запаса. И по долгу службы всяким приходилось заниматься.

– Понятно, – сказал подполковник. – Скажу вам тогда следующее. Эта преступная группировка, в которой фигурирует тёмная личность Шрам, он же Боря Чёрный, сравнительно недавно появилась в нашей области. Сразу после очередной отсидки Боря сколотил из крепких пацанов банду и стал заниматься кражами, разбоем на дорогах, крышеванием мелкого бизнеса и прочими делами. Случай с взятием заложников у них первый. И не дай бог, чтобы им это сошло с рук, тогда не остановишь… Аппетит, как говорят, приходит во время еды. Большие силы нашего Управления и не только подняты для розыска и ликвидации банды Шрама. У нас есть предположение, в каком районе она может находиться, но тут главное – не промахнуться. На кону судьба заложников. Да и группировка, составляющая в общей сложности более десяти человек, в случае опасности может разбежаться или сменить место дислокации, проще говоря, залечь на дно. Кроме того, мы подозреваем её тесную связь с правоохранительными органами, поэтому следственно-оперативные действия проводятся не спеша, с точной уверенностью, что ошибки не будет.

– Сообщали ли вы родителям Анастасии Александровны и бывшему её тестю о похищении дочери и внука? – спросил Николай.

– Да, мы уже проинформировали их и обеспечили контроль ситуации. Однако до сих пор преступники на связь ни с кем не выходили, – ответил Хомяков. – А вы то сами с её родственниками связывались?

– Только с её отцом. Разговор состоялся короткий. Из него я понял, что они находятся в шоковом состоянии. Возможно, в чём-то видят мою вину, считая, что этого не произошло бы, если бы они не поехали ко мне. Я сказал, что подключился к поискам Насти и Дениса, выезжаю в Ростов. Если что-то будет известно, им непременно сообщу. Постарался, как мог, успокоить, передав им информацию, полученную от водителя автобуса, что они живы

– им ничего не угрожает. Мол, милиция работает, обязательно найдут и освободят, – сказал Иванов.

– Правильно, это, возможно, немного успокоит стариков, – тяжело вздохнул Хомяков. – Однако обстановка остаётся крайне напряжённая.

Николай мысленно представил, как там сейчас среди бандитов приходится Насте с Денисом.

– Их могут держать в заточении, изолировав в какой-нибудь квартире, доме, подвале или землянке. И пусть даже первое время женщину с ребёнком не станут трогать, для пленников, коими на данный момент они являются, это будет тяжёлым психическим воздействием. Не следует исключать и того, что преступники могут плохо или вообще их не кормить, не давать спать, угрожать применением насилия, а в случае болезни не предоставлять медицинскую помощь, лекарства.

От таких раздумий Николай почувствовал, как покрывается холодным потом, хотя в кабинете Хомякова было довольно жарко.

– Если похищение связано главным образом с материальным вопросом, – сказал подполковник, заметив крайнюю возбуждённость Иванова, – то, уверяю вас, трогать заложников они не будут. А информацию о выкупе тем или иным способом надо ждать в ближайшее время. Только вот к кому они обратятся с данным требованием, этот вопрос остаётся загадкой. Может быть, к Первушину, а может быть и прямо к нам. Однако есть все основания полагать, что действовать преступники намерены в открытую, значит, скорее всего выйдут с угрозами к прокурору, но информацию сбросят через нас.

– Скажите коротко, хотя я понимаю, что меня, как постороннее лицо, в интересы дела посвящать нельзя, как вы всё-таки планируете освобождать заложников? Ведь надо готовиться к тому, что в обмен за них преступники запросят большую сумму денег. Вы готовы пойти на это? К тому же неизвестно, получив деньги, захотят ли они вообще оставлять Настю и Дениса в живых, – спросил Иванов.

– Вы правильно ставите вопросы, – ответил Хомяков. – Могу только сказать, что этим делом занимаются профессионалы. У нас накоплен соответствующий опыт по раскрытию таких преступлений. А вам советую немного подождать. Вы же остановились в гостинице. Вот и поезжайте туда. Я вам при необходимости позвоню, – сказал подполковник, показывая тем самым, что разговор окончен.

– Простите, что занимаю ваше время, но у меня есть предложение, как ускорить поиски банды, – сказал Иванов.

Подполковник с явным недовольством переложил с места на место лежащие на столе документы, но всё-таки ответил:

– Хорошо, говорите, только коротко.

– Вы мне сказали, что знаете, в каком районе области обитает преступная группировка. Однако соответствующие оперативно-следственные действия по поиску и ликвидации её не проводите, так как боитесь утечки в вашем ведомстве информации. Я предлагаю себя в качестве того человека, который мог бы провести, скажу армейским языком, разведку обстановки, – при этом Николай серьёзно посмотрел в глаза Хомякову.

– Да это полный абсурд, – ответил подполковник. – Это вам не

– войнушки на полигонах играть или боевики смотреть. Смешно. Он резко встал из-за стола, направляясь в сторону Иванова, тем

самым говоря, мол, между ними разговор на эту тему закончен.

– Послушайте ещё минуту, ведь основное я так и не сказал, – сделал последнюю попытку Иванов. – Во-первых, я офицер, пусть и в запасе, во-вторых, воевал, и, в-третьих вот мой план…

Он собрался было изложить своё предложение, как на столе у Хомякова зазвонил телефон.

– Слушаю, подполковник Хомяков, – сказал заместитель начальника отдела, приложив трубку к правому уху.

– Так… так… Значит, всё-таки объявились. Ваше отделение находится на восточной окраине города? Хорошо. Что? Видеокассета лежала в почтовом ящике? Понятно. Высылаю группу. Ждите.

На этом разговор закончился. Майор взял трубку другого, внутреннего телефона, быстро связался с оперативным отделом, объяснил ситуацию и приказал срочно выслать группу с криминалистом. Затем, оставив в покое телефоны, нервной рукой достал сигарету из пачки, лежащей на столе, закурил.

– Это они?.. – Николай застыл в напряжении.

– Да, угадали, – ответил задумчиво подполковник. – И ведь, как я и предполагал, обратились прямо к нам – в органы, а не к родственникам. На риск идут, действуют нагло, ничего не боятся. Как говорят в их среде, кто не рискует, тот не пьёт шампанское! Видимо, бандиты понимают, что бывший свёкор похищенной, вашей подруги, – прокурор, так он обязательно будет действовать через милицию. И второе – скорее всего, они запросят крупную сумму денег, которую, возможно, даже их небедному дедушке разом не поднять. Играют, как говорится, ва-банк. Да, умный и дерзкий у них главарь, хорошо понимает, на что идёт. Вот теперь хоть что-то начинает проясняться. Сейчас мои ребята привезут материал и начнётся серьёзная работа: кто – кого, или, точнее сказать, чья возьмёт. – Он снова сел за стол. – Ладно, время ещё есть, давайте выкладывайте свой план. Всё равно придётся ждать возвращения группы.

Глава 5

До часа дня в доме Клавы царило полное спокойствие. Настя с Денисом находились в комнате на втором этаже. Преступники – Шрам, Ржавый и её сын Степан – разместились на первом. Около двух суток, проведённых на ногах, в течение которых бандиты разрабатывали план, готовили и проводили налёт на автобус, они здорово подустали и теперь крепко спали вразнобой, кто где, громко похрапывая.

Сама хозяйка, накормив и напоив пленников и братву, помыв посуду, тоже ненадолго прилегла в спальне на втором этаже.

– подъёму гостей ей надо было успеть навести порядок в доме, постирать грязное бельё, приготовить еду, нагреть в бойлере воду и не забыть про заложников. А перед тем как лечь отдыхать, женщина помолилась в углу на икону божьей матери, перекрестилась. От этого на душе у неё всегда становилось легче и спокойнее, но только почему-то не в этот раз. Какая-то необъяснимая тоска внезапно сдавила ей грудь. «Не с мужем ли что случилось? – подумала Клава. – Нет, кажется». Не о нём заныло её сердце, а об этих – девчонке и её сыне. На кой их Шрам сюда привёз? Деньги хочет большие выручить? А ведь они могут и боком обернуться. «Вот как он появился здесь на мою голову со своим дружком Ржавым, так всё пошло наперекосяк. Того и гляди менты нагрянут, и поведут тогда тебя, Клавка, по этапу вслед за мужем Гришкой», – от этих мыслей она даже прослезилась. Кто просил муженька на зоне давать бандитам наводку на её дом? Сидел бы там спокойно, срок свой мотал, уж, поди, немного осталось. А она бы его дождалась, в этом сомневаться не надо. Теперь с их приходом дом превратился в воровскую малину. И хорошо ещё, что главарь Шрам порядок и дисциплину держит, иначе было бы вообще тяжело.

Когда братва встала, стол был накрыт. В доме наведена чистота, постиранное бельё вывешено и сохло на улице.

– Хорошо тут у тебя, Клава. Давно я так крепко и спокойно не спал, – сказал хозяйке по пояс обнажённый Шрам, выходя с полотенцем через плечо во двор. – А ну-ка, кто-нибудь, плесните несколько ковшей водицы на спину! – крикнул он своим корешам.

– Давай, Данилович, я, а они пускай отдыхают, – подошла к нему Клава.

– Ладно, лей, иначе от этих лодырей не скоро дождёшься… – миролюбиво ответил Шрам. – На зоне они бы у меня мухой летали, а здесь полнейшая расслабуха…

И он подставил свою неширокую, но крепкую, упругую спину под прохладные струи воды.

– Эх, лепота-то какая!

Умывшись и переодевшись в свежую одежду, бандиты сели за стол. Хозяйка от позднего завтрака, а точнее, если судить по времени, обеда отказалась, сославшись на то, что уже покушала. Она присела рядом с ними на стул, готовая в любую минуту прислужить.

Посреди стола, за которым сидела братва, стояла большая фаянсовая посудина с крышкой, в которой находилась отварная картошка с укропом и сливочным маслом; в длинной селёдочнице – дольки селёдки с лучком; сальце с прожилками мяса и красным перцем тонко нарезано, разложено на тарелке; солёные огурцы и помидоры блестели своими красными и зелёными боками. И главное блюдо – дымящаяся крупная утка с яблоками, только что вытянутая из духовки.

– А хлеб-то где, иль нет в доме? – спросил Шрам, обращаясь к хозяйке, при этом не поворачивая в её сторону головы.

– Как нет, да вот он. Я накрыла его от мух, – вскочила женщина с места и, быстро взяв со столешницы хлебницу с порезанными крупными ломтями белого и чёрного хлеба, поставила её на обеденный стол.

– Клава, а где шнапс? Опохмелиться бы надо, тем более под такую закуску! – спросил Ржавый.

– Сегодня до вечера чтоб никакого бухалова (спиртного)! – стукнул кулаком по столу Шрам, при этом глаза его сверкнули неприятно жёстким огнем. – Дело будем делать. Зря, что ли, девку

с пацаном сюда привезли? Кстати, как они там, Клава?

– Да ничего. Сидят у меня, как птички в клетке. Пока не беспокоят, – ответила хозяйка.

– Однако смелые они, даже не плачут и на волю не просятся, – вставил своё слово Ржавый.

– А может, того, с перепуга в ступор впали? – усмехнулся Степан, сын Клавы.

– Хватит лясы точить, ешьте быстрее да за дело, – прервал дальнейший пустой разговор Шрам. – Ты, Стёпа, как закончишь, достанешь мне портативную видеокамеру с кассетой. Нам же с тобой, Ржавый, надо будет разыграть следующую сцену: ты выступишь в роли плохого дяди и крепко припугнёшь наших золотых птенчиков, а я, наоборот, притворюсь хорошим. Может, даже по роже тебе придётся дать, ты уж на меня за это не серчай. Так надо. Понимаешь, перед тем как приступить к плотной работе с ними, предварительно их надо сделать мягче, сговорчивее. Однако ещё раз предупреждаю тебя, Ржавый, смотри не перестарайся. Они мне нужны нетронутыми, но хорошо запуганными. Оба поняли?!

– Чего там, понятно и так, – недовольно за обоих ответил Ржавый. – Ты только там, ну, когда мне въехать вздумаешь, круто не закладывай. Я знаю твою руку… Сломанный нос или выбитые зубы мне ни к чему.

– Не боись, рихтану как надо, без последствий, – криво улыбнулся Шрам. – Плесни-ка нам чифирьку по чашке, Клава, – сказал он, называя по тюремной привычке крепко заваренный чай.

Подавая к столу горячий, крепкий настой, а с ним выставляя большую тарелку вчерашних пирогов с яблоками, хозяйка поинтересовалась, что Шрам намерен делать с пленниками после того, как получит за них выкуп. На что тот ответил:

– Тебя, Клава, это не касается. Живёшь сейчас как никогда раньше. Деньги, тряпки, золотишко – всё есть. А благодаря кому, не нам ли? Так что дыши спокойно и лишних вопросов не задавай, самой легче будет.

– Данилыч, да ты не серчай за мои глупые бабьи вопросы. Я всем довольна, вот те крест, – при этом она истинно с видимым испугом перекрестилась. – Не в этом суть. Я только боюсь, что после их освобождения не приедет ли сюда милиция? Ведь явно, что они всех нас сразу сдадут…

– И вправду, Шрам, как с ними потом поступим? – спросил Ржавый.

– Всему своё время, – ответил Шрам. – Сейчас делайте то, что

вам сказал.

Пока бандиты отдыхали, планировали свои дальнейшие действия, Настя с Денисом находились всё в той же небольшой комнате на втором этаже дома. Только раз ночью да поздним утром к ним заходила Клава, давая возможность выйти в туалет. И лишь однажды занесла еду: чай с хлебом и маслом да варёные яйца. Мальчик, после того как они остались одни, быстро уснул. Сказались возраст, усталость, испуг. Настя же всё это время практически не сомкнула глаз. Она хотела взять себя в руки, сконцентрировать свои мысли на том, как ей с сыном вести себя, когда преступники серьёзно возьмутся за них, а это произойдёт обязательно.

Кто им с сыном может по-настоящему помочь? Тесть, у которого бандиты будут требовать деньги? Милиция, родители или Николай? Возможно, бывший тесть за своего внука что-то предпримет, опять же, через силовые структуры. А получится ли? Преступники в случае опасности могут от них в любой момент избавиться. Да и вообще, изначально собираются ли они оставлять пленников в живых?

Настя думала и о родителях. Как скажется похищение на здоровье стариков? Вынесут ли? Ведь у матери слабое сердце. А Николай, чем он может помочь? Разве только тем, что будет каким-то образом подгонять следствие? А если сам ввяжется в это рискованное дело? Нет, она не хочет его подвергать опасности. Хватит и с них. Однако Настя внутренне понимала, что он всё равно не оставит их в беде. Николай – бывший офицер и никогда не прогнётся под трудностями, опасностями, какие бы они ни были. Обязательно будет принимать участие в изволении их из плена. При воспоминании об Иванове молодая женщина сердцем почувствовала прилив тепла. «А ведь не зря говорят: сердце сердцу весть подаёт», – грустно своим мыслям улыбнулась она. Да, но каким образом известить Николая, что их взяли в заложники и будут требовать за освобождение большой денежный выкуп? Как передать, где их прячут, если она сама не знает этого? Обеспокоенная подобными мыслями, Настя нахмурила брови. Может, всё-таки удастся ей как-то достать телефон и позвонить? Эх, если бы только на минутку он оказался в её руках!

Однако при всём при этом преступники не должны догадываться о её намерениях.

Пусть думают, что они напуганы и готовы беспрекословно выполнять их требования, лишь бы не трогали. Время надо как можно дольше затянуть, для того чтобы дать возможность милиции или Николаю найти и освободить их. Вот только как это всё перенесёт Денис? Она боится, что бандиты после невыполнения их требований возьмут и прибегнут к физическому воздействию. Это могут быть побои, пытки. И кто его знает, что они ещё готовы придумать. Она сама многое может вынести, но вот сын… Как уберечь его от этих негодяев? Пока он молодец, ведёт себя как настоящий мужчина. Не ноет и не плачет, однако это всё только начало.

– В коридоре послышались шаги, не женские, мужские. Настя это сразу почувствовала. Кто-то подошёл к двери, зазвенели ключи.

– За нами пришли, – тихо сказала Настя, будя сына. – Дениска, вставай. Не пугайся и ничего лишнего не говори. На все вопросы буду отвечать только я. Договорились?

– Хорошо, мама, я буду молчать, – просыпаясь, ответил сын. Нас ведь с тобой всё равно найдут и освободят, правда?

– Конечно, освободят, надо только немного потерпеть. Вспомни, как в сказках, которые мы читали, сначала злые силы путём коварства и обмана берут верх над хорошими, добрыми людьми. Даже бывает, что своих пленников они подвергают мучениям, заколдовывают, но вот приходит герой и наказывает злодеев. Вновь в мире торжествует свобода и справедливость. Нам с тобой главное – выдержать и дождаться своих героев-освободителей, – успела сказать Настя Денису, перед тем как дверь открылась и на пороге предстала неприятная фигура Ржавого.

– Ну что, отдохнули? Теперь надо немного поработать. Просто так вас здесь никто кормить не будет. Если вы понятливые, то обещаю, трогать вас не стану. А если попытаетесь права качать или дурку гнать, тогда я вам не завидую. Сразу переведём из этих хором в подвал и в разные помещения, на хлеб-воду посадим. Если и этого будет мало, то придётся, шкет, твою мамку отдать нашим пацанам позабавиться, а твои пальчики будем по одному посылочкой отсылать любимому дедушке-прокурору. Понятно я говорю?! – сказал бандит громким, жёстким голосом. – А сейчас твоя мамка пойдёт со мной, ты же останешься здесь. И чтоб сидел тихо, – закончил Ржавый.

– Мама, не оставляй меня, – схватил за её руку Денис, слёзы ненависти к преступнику и детского испуга блеснули в его глазах.

– Сынок, – стараясь сдержаться, не поддаться чувствам беспомощности и страха, Настя прижала его к себе, успокаивая и говоря ему: – Ты помнишь, о чём мы с тобой только что говорили? Будь мужчиной, наберись терпения. Я скоро вернусь. Ничего с нами они не сделают.

После этого женщина гордо встала, бросив презрительный взгляд в сторону бандита, и вышла из комнаты. Дверь закрылась. Щёлкнул замок. Раздались удаляющиеся по коридору шаги. Денис остался один.

Ржавый с Настей спустились на первый этаж в гостиную. Там в это время никого не было. Клава уехала с сыном по хозяйственным делам в центр посёлка, а Шрам отдыхал после позднего завтрака, лёжа в садовом гамаке.

Бандит посадил Настю по центру зала на деревянный стул, сам же остался стоять, время от времени прохаживаясь мимо неё.

– Так что, красотка, ты готова для работы или как? – спросил он с издёвкой.

Страх холодным змием вполз в тело Насти. От этого подлого человека можно было ожидать чего угодно. Он мог внезапно ударить её, совершить насилие, и никто ей здесь не поможет. А потом возьмутся за сына! Она только сейчас по-настоящему это поняла и испугалась.

– Скажите, что я должна сделать? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Да успокойся, немногое, – сказал, наклонился и посмотрел прямо в её глаза бандит. – Скоро сюда привезут аппаратуру, и мы отснимем небольшой сюжетец, а проще сказать, послание твоему дорогому свёкру-прокурору. Вот и всё. Как ты к этому относишься?

– Но вы ошибаетесь, – ответила Настя, – Богдан Степанович мне не свёкор. Я год как развелась с его сыном, и у нас теперь нет никаких родственных отношений.

– Может быть, это у тебя нет, а вот к своему внуку эта семейка, я уверен, по-другому относится. Ведь всем известно, старики внуков любят больше своих детей. К тому же в твоём телефоне имеется личный номер прокурора Первушина. С какой стати ты его оставила, если между вами нет никаких родственных отношений? Короче, хватит на эту тему базар разводить. Напишешь и прочтёшь текст на камеру и всё, – закончил бандит. – Садись к столу. Возьми бумагу, ручку. Сейчас набросаем с тобой примерный текст обращения, – сказал он.

И она под диктовку Ржавого вынуждена была написать обращение к бывшему тестю. Закончив, прочла его вслух. Суть требований, изложенных в нём, сводился к получению денежных средств от прокурора Богдана Степановича Первушина в количестве пятисот тысяч долларов за освобождение заложников – его внука