Лаборатория 0005

Котов его перебил:

– Дмитрий Сергеевич с вами интересно беседовать, но давайте отложим разговор на потом. Я тут подумал, зэки откровенничать с незнакомыми людьми не будут, пустая трата времени. Ограничимся изучение их личных дел, вы как смотрите на мое предложение?

– Меня больше всего волнует начальник лагеря, наверняка догадывается, что не так просто центр приказал политических поместить в карантин. Вам лучше сыграть роль проверяющих, конечно про эксперимент ни слова. Пока вы с ним беседуете, я постараюсь изучить схему расположения рамок, выберу нужную. Это чтобы мои сотрудники по приезду в лагерь не тыкались как котята сразу пропишут в рамку программу. А наблюдать за политическими сможем и в стенах лаборатории, сложности в этом не вижу, на территории лагеря видеокамеры на каждом углу. Врачей исключим из операции, свидетели нам не нужны. Да и начальник человек не простой. В лагере отбывают наказание лидеры политических партий, крупные бизнесмены многому у них научился. Взбредет в голову бежать, а это уже ЧП, а чужая душа потемки.

– Далеко не убежишь, вы же сами рассказывали дорога в город под контролем, а тайгой заблудишься, – рассудил Ильин.

– Я говорю не о побеге из лагеря, а после окончания срока службы уедет за границу и расскажет про наш эксперимент. До нас доходят слухи, якобы судьба людей из этого лагеря заканчивается трагически, – Соловьев высказал такие слова специально посмотреть на реакцию москвичей и оглянулся назад. – А вам об этом что-нибудь известно? Наверно умерли своей смертью, лагерь ведь не курорт подорвали свое здоровье, – ответил за них, видя, как они с серьезными лицами смотрели на него.

– Трудно ответить, такой анализ не ведется, – схитрил Котов, искоса посмотрев на Ильина.

Соловьев решил не обострять разговор не найдя отклика:

– Слухи распространяет недобитая оппозиция это им выгодно выставлять власть в негативных красках. Сбитыми летчиками так называют политиков потерявших авторитет у народа. Вспомните олигарха Ходорковского, приличный срок отбыл за колючкой, а сейчас он кто?! Пустышка! Власть ему разрешила выехать за границу, мое мнение зря так поступила, зона ломает человека, заметно по его политическим заявлениям затаил обиду, баламутит народ. Сколько таких обиженных как он, сотни.

В это время автомобиль остановился на площадке напротив здания с табличкой «Учреждение 333».

Соловьев обернулся к москвичам:

– Постороннему транспорту в лагерь въезд запрещен, как и использование сотовых телефонов советую их оставить в машине. В дипломате у вас что? – появился момент задать Котову провокационный вопрос.

– Документы я их возьму с собой, – не сказав какие, набрал код замка, достал кожаную коричневую папку. Дипломат положил рядом на сиденье.

– Папку обязательно проверят, вдруг в ней наркотики или колющие предметы. В заброшенном городе все, как в обычном лагере. В дежурке дадут сопровождающего, проводит до кабинета начальника, а он в лагере бог и царь. Любит гостям похвастаться своим детищем, если пожелаете, проведет экскурсию.

– Нет времени ограничимся знакомством с оперативными материалами на интересующих лиц, – Котов обозначил план действий.

– Вы хотите узнать поменяли ли зэки свои убеждения к действующей власти? Из бумаг трудно судить об истинных намерениях человека, артистов везде хватает, да и кляузы пишут люди. А вот программу обмануть невозможно, она человека раскладывает на цифры и алгоритмы весь как на ладони. Пару цифр измени, и из любителя выпить спиртного превратится в ярового трезвенника. Опыты проводили на крысах, уверен на человеке будет тот же результат.

– А вы еще сомневались, проводить ли эксперимент, – Котов высказал слова с напором, дав понять Соловьеву, приказ центра обязаны выполнить. – Дмитрий Сергеевич, вы в лагере частый гость, ведите, а мы за вами, – уже сказал мягко.

Пройдя проверку в дежурной части, прапорщик проводил гостей до кабинета начальника, с порога доложил:

– Товарищ полковник к вам гости!

– Сейчас разберемся, – властным голосом ответил коренастый мужчина с лицом французского артиста Джерара Департье. – Дойдите до повара, он знает что делать.

– Есть, – ответил прапорщик.

– Здравствуйте товарищи! Разрешите представиться полковник Рогальский Анатолий Юрьевич, – начальник лагеря говорил высокомерным тоном. – С Дмитрием Сергеевичем мы знакомы, а вот вы молодые люди, кто, откуда жду доклада? – хитро задал вопрос, рассматривая гостей.

Котов выдвинулся вперед, обозначив себя старшим.

– Подполковник Котов Роман Павлович мой коллега майор Ильин Владимир Иванович сотрудники центрального аппарата федеральной службы безопасности, – отчеканил барабанной дробью.

– У-у да вы высокие гости, а выше солнца только ФСБ! – Рогальский ответил с подковыркой и с восхищением. – Прошу, – показав рукой на мягкий уголок со столиком в углу кабинета. На стене напротив стола висел монитор, просматривались камеры с заключенными и территория лагеря. – У вас коллеги как со временем не желаете с дороги отдохнуть, в поселке для вас выделю отдельный домик. Бытовые условия, конечно, не как в городской квартире, но все необходимое в нем есть, – хитро улыбаясь.

Соловьев вызвался ответить за москвичей:

– Анатолий Юрьевич не хотим вас обидеть, временем не располагаем, планируем засветло вернуться в институт. У товарищей больше вопросов к моей лаборатории, чем к вашим подопечным. Коллеги хотели посмотреть оперативные дела на заключенных, тех, кого вы отправили в карантин по приказу из центра. Воочию на них можно взглянуть.

– У меня в лагере мышь не проскочит в тридцать второй они, – начальник подошел к монитору и пальцем показал на цифру тридцать два в углу экрана. – Оба зэка отбывают срок по политической статье. Вот этот в очках семьсот пятый – на робе зэка имелась бирка, – большой делец похитил деньги у партии «Единая Россия», финансами распоряжался. Оказался крепким орешком так и не признался, куда их дел. Мошенник с большой буквы! Второй не лучше первого, вашим и нашим угождал, не узнаете никак бывший премьер-министр? Правда, сейчас похудел, на казенных харчах не сладко!

Котов подошел к монитору:

– Они что спортом занимаются? – смотря на экран, где заключенные с поникшими лицами друг за другом ходили по камере.

– У зэков ходить по камере обычное дело в лагере работать запрещено законом, особо опасные преступники. А оперативные дела можете не смотреть, ничего полезного в них не найдете. Зэки сами себе на уме в зоне лишнего слова не скажут. Пробовал к ним подсаживать подсадных уток, даже врачи пытались поговорить по душам, молчат как партизаны. Зэки хорошо понимают, скажут правду, срок накинут, а так есть шанс выйти на волю. Если сам центр ими заинтересован, значит не все так просто. Вы хотите их забрать с собой? Не советую, по дороге «погладят» утюгом по голове, зэк он и есть зэк, насмотрелся я в лагере на их брата – стелют мягко, падать приходится жестко.

Соловьев решил взять инициативу разговора на себя встал рядом с Котовым около монитора:

– Вы сказали оба зэка не бедные люди, наверно пытались подкупить охрану и сбежать? Человеку трудно устоять от соблазна.

– Такие факты мне не известны. В лагере обслуживающий персонал меняется каждые три месяца, за короткий период времени трудно сблизиться с заключенными. И куда вы прикажите бежать до первой сосны, повсюду видеокамеры и специальное оборудование, режимный объект. У зэков на ногах браслеты так просто их не снимешь. Охрана за этим следит строго.

– Вы говорите вот про это оборудование, – Соловьев показал пальцем на экран, где рядом с камерой с заключенными в коридоре располагалась рамка металлоискателя.

– И не только, – ответил Рогальский, не сказав, какие еще имеются технические устройства.

– Центр поручил моей лаборатории улучшить систему защиты вашего лагеря. Завтра планирую со своими лаборантами снова к вам приехать, прошу дать возможность поближе познакомиться с оборудованием.

– Пожалуйста, инженеру дам команду вся техническая часть под ним. Он у меня Стив Джобс!

Открылась дверь кабинета вошел мужчина в белом халате и в поварском колпаке, держа в руках поднос:

– Анатолий Юрьевич разрешите. Здравствуйте товарищи. Я гостей решил побаловать фирменными бутербродами из мяса лося. Обед будет готов попозже из спиртного, что прикажите поставить на стол?

– Ставь все, что у тебя есть, лучше покрепче!

Котов после слов начальника лагеря засмеялся:

– Владимир Ильич уважим гостеприимного хозяина, не будем его обижать.

Ильин, потирая ладони, его поддержал:

– Никогда не кушал мясо лосятины, уж больно аппетитно смотрится.

– Что же я! – оживился Рогальский, – прошу к столу. – Лосятину мне по дружбе поставляет местный егерь, у него тут недалеко заимка, охраняет от браконьеров лесные угодья. Городские проказничают кругом закрытая зона, так они умудряются по реке на моторных лодках приплывать. Непуганый край. Тут всего полно от рыбы до лесного зверя…

Глава 3

Лаборатории три ноля пять. Время 16.30.

– Слышишь, тридцать минут остается, не успеваю приложение дописать, пойду на нарушение перекачаю на смартфон, в номере допишу. – Гиг обратился к Максу, как он, откинувшись в кресле, скрепив руки за головой, положа ноги на стол, глазами уткнулся на большой экран. – Слушай, может, задержимся, шефа все равно нет, не обеднеем, если со счета спишут пару сотен бонусов. Да и нарушение не такое уж серьезное.

Макс, поднял руки вверх:

– Ты лучше посмотри, что творит наш «Чегеваро»! Встал на задние лапки, возомнил себя главнокомандующим! Вот тварь заморская осмелел в России, всех своих братьев построил по струнке. Надо за ним недельку понаблюдать, явно задумал что-то неладное крысы они ведь ушлые зверьки. Ах ты моя умница!

– Потом в записи посмотрю, чего молчишь, я предлагаю остаться поработать на пару тройку часов.

– Ты что забыл, сегодня торжественное мероприятие руководство расщедрится на грамоты. Хотя ты прав делать там нечего дискотека двухтысячных! Лучше бы денег на счет положили, на крайняк, согласен на бонусы. Слушай, а в Москве сможем обменять бонусы на валюту только без криминала?

– Что спрашиваешь не я, а ты специалист по карманной тяге. Остается тридцать минут надо решать, – Гиг уже сказал с напором.

– Согласен! Риск благородное дело, допишем программу под одеялом! Тебе не кажется странным, шеф так и не появился, раньше с ним такого не бывало, стало быть, кураторы по нашу душу пожаловали. А на «дискотеку» идти надо, нам проблемы не нужны, не дай бог спишут с «подводной лодки» и куда мы с таким резюме одна дорога по помойкам бутылки собирать!

– Не боись не пропадем! Откроем кабинет по ясновидению, зашарим за экстрасенсов, богатеньких Буратин будем обувать на бабки, по всякому поводу любят обращаться к потусторонним мирам, своих-то мозгов нет. А с нашими программами с человеком все, что хошь делай, как телка води за поводок.

– Ты говоришь о свойствах своего приложения? Я правильно тебя понял? Хм не мешало бы сначала лабораторные исследования провести. А на счет поработать экстрасенсами не мечтай, все, что создано в стенах лаборатории три ноля пять за семью замками. Помнишь, шеф рассказывал историю, как у одного лаборанта нервы сдали, и всю его команду фээсбэшники загребли, это еще было до нас. Нет сомнения, пацаны на небесах с богом разговаривают. Жаль, не знаем имена, сейчас бы в информационном поле взяли их матрицы и прогнали через программу и вся картина как на ладони, – помолчав. – Синуса если об этом расспросить он в институте сторожил.

– А что это вариант! Но это потом, – обрадовался Гиг. – Пока ты «летал» в облаках, мысль толковая посетила, программу испытаем на рамке, та, что на входе в лабораторию! Пока ждем автобус, успеем ее прописать, займет две три минуты. На объекте за оборудованием присматривают парни из лаборатории два ноля один, могу дать голову на отсечения, запеленговать взлом кода рамки им не удастся. Я приложение прописал как несуществующий элемент, его не видно не слышно и без запаха! – хвастливо рассказывая. – Для моего ноу-хау защиты не существует, если что человек-паук не встанет на пути, но он персонаж сказочный выдуман человеком! И еще будь в курсе я перепрограммировал наши чипы, если «бледнолицые» задумают нас ликвидировать, как того парня о котором нам рассказывал шеф спи спокойно.

– Наш прострел везде успел! Да-а страх тебе не ведом. Примерил на себе твою рубашку, открыто признаю она мне не по размеру, хотя по своей натуре я хакер по жизни, болезнь у меня такая, но ты явно «Марк Цукерберг» пример для молодежи! Фэсбэшники пронюхают про твои темные делишки, бонусами не отделаешься, заметут под белые ручки и меня до кучи.

– Жить не могу без адреналина, скучно, девчонок ведь рядом нет, вот так подручным способом гашу мужскую энергию.

– Слово – то, какое подобрал адреналин, сказал бы прямо, секса хочу.

– Не этично выражаетесь, сэр мистер Макс! Мы люди интеллектуального труда, не какие – нибудь экранные проститутки высоко держим звание российского ученого!

– О-о куда тебя понесло! Ты так не ответил, для чего хочешь в рамку прописать программу, кого собрался сканировать? Руководство института практически в лабораторию не заглядывает, хочешь проверить, ты ли это или не ты, надеешься, что в тебе закачана матрица Эйнштейна? Не утруждай себя иллюзиями, информационное поле не позволило бы этого сделать, мы с тобой грешники в квадрате все законы мироздания нарушили, забыл, чем на гражданке занимались. Десять заповедей еще никто не отменял: не укради, не убей, не скупай краденного, и так по списку. Пусть даже мы и считали атаки на систему безопасности страны озорством, но во вселенной все запрограммировано на тысячи лет вперед, в наших анкетах с рождения вписана галочка со знаком минус. В следующей жизни останемся в первом классе на второй год. В реинкарнацию веришь или как все попы считаешь эту теорию бесовщиной?!

– Прошлого нет, живи настоящим. А программа нам поможет проверить на вшивость шефа с кураторами, говорю тебе открыто, в лаборатории я уже отключил видеокамеры, береженого бог бережет.

– Тебе не нравятся кураторы? Сколько разных проверок пережили и все закончились с оценкой отлично.

– Я в душе разведчик, фильмы про шпионов иногда посматриваю, учат, как выжить в системе ФСБ, а мы с тобой под ними ходим.

– Конкретно, что хочешь узнать у москвичей?

– Цель приезда в институт, да и так посмотреть что у них за душой. И шефа до кучи просканируем, а вообще-то это наша с тобой безопасность. Помнишь, ребят из лаборатории три ноля четыре после окончания контракта обещались позвонить ни ответа, ни привета! Не думаю, что про нас забыли, фээсбэшники их ликвидировали это факт! У меня предчувствие, мы следующие на очереди кураторам дадим, расклад по основной программе и наша миссия в институте на этом закончится. Программа круче всех атомных бомб на планете. Если бомбу можно потрогать руками, программа неосязаемый продукт, с набором цифр и алгоритмов что я тебе говорю, сам все знаешь. Центр, заполучив программу, решит мы для них отработанный материал. За последнее время ты что-нибудь слышал о верховном правителе? То – то же, как будто в воду канул! И журналисты про него ни слова. Вот эта неопределенность меня и настораживает. Я сделал вывод, жди в стране перемен, значит, кто-то из его приближенных скоро займет кресло царя. История не терпит нерешительных шагов.

– Ну, ты и нарисовал картину Репина «Приплыли»! Жить не хочется! Твои опасения плод необоснованных фантазий, а причина в отсутствие секса. Я как-то читал статью одного психолога, так он утверждает, для нормального мужика отсутствие интима ломает его психику в худшую сторону. Конечно, я не против, поостеречься надо, но всех вокруг подозревать тут и до психушки недалеко дойти. Слушай, а такая болезнь как у тебя не передается воздушно-капельным путем, а то ненароком меня заразишь, начну гонять по крышам голубей, – прикололся Макс.

– Смеется тот, кто смеется последним. Завтра сам убедишься, что я был прав, попросишь извинения, если мои заключения окажутся ложные, наш номер буду прибирать неделю утром и вечером.

– Договорились! И кофе в постель! Представляю, лежу в кровати, а мне официант приносит горячий капучино: «Сэр мистер Макс, ванна с морской водой для вас приготовлена, что еще желаете, коньяк виски?».

– На счет кофе согласен, а вот с ванной губу закатай, да и у нас ее нет душ в номере. Все давай заканчивать смартфон программу принял, – помолчав. – Ты питомцев накормил, напоил, спать уложил?!

– Я им вместо еды прописал приложение, пусть свои фигуры поправят.

– Ох, и не любишь ты меньших братьев! Вот закончим все дела, лично займусь твоим воспитанием, закачаю в тебя программку, ту которую ты особям в качестве диеты прописал, посмотрю на твое лицо, я буду уплетать колбасу, запивая текилой, а ты смотреть и облизываться!

– Если шеф разрешит воспользоваться программой, она ведь под грифом совершенно секретно. Я вот тут подумал и пришел в ужас, а руководство нас не ценит, сколько денег сэкономили государству миллиарды как не триллионы. Солдат обходится без пищи две недели, не тебе поваров, не тебе сухого пайка. Будь я на месте президента, миллиарда два отстегнул премиальных! А мне много и не надо.

– Ну и куда ты денешь такие большие деньги, яхту купишь, так и дня на ней не проживешь, от безделья чокнешься. У нас с тобой мозг заточен для реализации новых идей, такова наша земная миссия. Вспомни Теслу с Эйнштейном, были не бедными людьми, а что – то трехмачтовых яхт не покупали, заводы по производству кирпича не строили, жизнь на пустяки не разменивали. Тебе как ученому вселенная открыла кладовые знаний, а они дороже всего золота на земле знаешь из первых рук.

– Ждать долго, мне все блага нужны сразу и сейчас, – Макс, встал с кресла. – Ладно, малость пошутили, пойдем переодеваться, а то опоздаем на автобус.

Переодевшись, выйдя из лаборатории, Гиг сквозь зубы прошептал:

– Охранников отвлеки, а я тем временем взломаю код в рамке и закачаю приложение. Если спросят, почему у меня в руках смартфон, скажи, стихи пишу, мою голову муза посетила.

– Видеокамеры кругом, какой толк мне с охранниками базарить, – Макс ответил то же шепотом.

Гиг хитро заулыбался.

– Понятно уже успел взломать наблюдение! – Макс щелкнул пальцами, выразив тем самым восхищение. – С тобой не соскучишься, ждут нас нары в заброшенном городе, печенкой чувствую. Время только не тяни автобус скоро подойдет.

Макс пройдя рамку, направился к охранникам, подойдя смело спросил:

– Мужики, вы сегодня на торжественную тусовку идете? Не знаете, концерт будет?

– Мы на службе, – пробурчал охранник. – Слышали, от коллег, парни из лаборатории два ноля один под гитару попоют.

– Репертуар, какой? – продолжая отвлекать охранников

– Вы, почему так рано покинули лабораторию? – сердито спросил второй охранник.

– Боимся опоздать на торжество, ваши же коллеги не пропустят.

– Нарушаете распорядок, придется доложить.

– Мужики, вам это надо, ну закончили работу минутой раньше минутой позже одно дело делаем, родине помогаем. Я понимаю, ваша работа следить за порядком, но и нас поймите целый день без свежего воздуха… не фонтан! Голова с арбуз. Вентиляция в отсеках не справляется с температурным режимом.

– На первый раз прощаем, другая смена заступит, запишет нарушение.

– Спасибо мужики, а вы откуда? Мы вот москвичи, – Макс тянул время, смотря искоса на Гига, как он работал на смартфоне.

– Тоже не местные, – ответил первый охранник, не сказав, откуда он родом.

– Автобус подходит, не задерживайте водителя, – буркнул второй охранник.

Подошел Гиг:

– Макс я стихотворение дописал, сейчас тебе прочту, и вы мужики послушайте, еще тепленькое, – сказал специально, чтобы охранники не задавали лишних вопросов.

Максим продолжая подыгрывать, недовольно ответил:

– Ты чё не видишь автобус в трех метрах, дома прочтешь.

– Дома так дома…

На следующее утро.

Макс с Гигом зайдя в раздевалку лаборатории увидев на вешалке чужую одежду, переглянулись.

– Шеф уже здесь и видно не один, – прошептал Макс.

– Ясный пень, кураторы пожаловали, – Гиг вынул из кармана смартфон, посмотрел на экран: – Рамка прислала сигнал, звук забыл включить.

Переодевшись, войдя в главный зал лаборатории, молча, встали у порога. Двое незнакомых мужчин и их шеф сидели в креслах.

– Вот и моя дружная команда! – воскликнул Соловьев. – Будущие нобелевские лауреаты слева Мелехов Антон Сергеевич, справа Кожин Максим Юрьевич, – торжественно представил подчиненных, возвысив их статус. – Вы товарищи не смотрите на их внешний вид, он обманчив перед вами серьезные ученые!

– Здравствуйте, – стеснительно ответил за двоих Гиг.

Котов, широко заулыбался:

– Что же вы ребята оробели и не такие мы грозные дядьки, проверяющие из центра! Будущим нобелевским лауреатам нужно быть посмелее, мы с вами сейчас одна команда. Меня зовите Романом Павловичем, коллега Владимир Иванович, воинские звания оставим на потом, чтобы вас не смущать. – Хочу вас спросить, зимой вы как носите головной убор, прическа не мешает?!

– А зачем нам убор, от гостиницы до объекта идти пару сотен метров, закрытая зона. Домой поедем, ирокезы сбреем, – Гиг снова ответил за двоих.

– Значит, с индейцами вам не по пути? А зря прическа вам идет! В столице такой экзотике не увидишь! – и тут же сделал серьезный вид. – Дмитрий Сергеевич нам вкратце рассказал, чем вы тут занимаетесь, похвастался научными достижениями. Центр на вас возлагает большие надежды, директор ФСБ приказал испытать одну из ваших программ на людях. Звучит кощунственно, но у сотрудников ФСБ главная задача охранять мирную жизнь граждан от врага. Вчера посетили заброшенный город, для эксперимента отобрали двух заключенных. Бумага за подписью директора ФСБ на испытуемых имеется. Это чтобы вас совесть не мучила, понимаю люди это не лабораторные крысы, но так вынуждают обстоятельства. Не имею полномочия их озвучить но уверяю ситуация в стране серьезная вся надежда на вашу программу других вариантов удержать народ от революции у руководства страны на сегодняшний момент нет.

– Мы готовы, – смело отрапортовал Гиг, посмотрев на Макса, как он от волнения переминался с ноги на ногу.

Котов перевел взгляд на Соловьева:

– Сколько потребуется время на подготовку?

– Минут тридцать, у нас все готово! – отрапортовал Соловьев.

Гиг тут же его спросил:

– Дмитрий Сергеевич, какую программу применим для эксперимента? – толкнув локтем Макса, решив не рассказывать о новом приложение, вчера в номере гостиницы успел ее дописать.

– Три ноля семнадцатую в лаборатории показала неплохие результаты. Скачайте ее на смартфон, копию делать запрещаю на сборы тридцать минут.

– В лагере работаем легально? Администрация в курсе эксперимента? – Гиг, не сводил глаз с москвичей, как они с серьезными лицами слушали разговор.

– Операция под грифом совершенно секретно, кроме нас с вами и товарищей из Москвы о ней никто не должен знать. С начальником лагеря обговорили некоторые вопросы, пообещал дать в помощь инженера по обслуживанию технических средств, пришлось приврать, якобы нашей лаборатории центр поручил усовершенствовать систему безопасности на его объекте. Я уже присмотрел для работы одну из рамок она в двух шагах с камерой, где содержат подопечных. Чуть не сошло с языка назвать зэков особями, у самого произошла профессиональная деградация, вот что значит заниматься наукой по управлению сознанием человека! Руководства института нам выделила дополнительный транспорт, вы поедете на нем, а я с товарищами на нашей машине. Пропишем в рамку программу и сразу вернемся в лабораторию, здесь никто не помешает наблюдать за особями, вот сейчас я назвал их точным словом. У вас товарищи есть что дополнить, – смотря на москвичей.

Котов вызвался ответить:

– Хотелось уточнить, сознание заключенных, через какое время приобретет нужные нам формы? В центре от нас ждут результата.

– Трудно ответить. На людях программу не обкатывали, на экране монитора видна вся матрица человека, возможно, потребуется дополнительная корректировка. А вы что не шевелитесь, время не резиновое, – повысив голос на своих подчиненных.

Гиг подошел к компьютеру и скачал программу на смартфон, покопался в настройках и решительно доложил:

– Все в порядке, можем ехать…

Гиг идя к машине, Максу прошептал:

– Вернемся в лабораторию, оценим, как рамка сработала на москвичей с шефом, интересно, что у них на уме. И мне не нравится спешка с политическими, душком попахивает.

– В чем проблема по дороге в машине посмотрим, что время терять.

– Опасно, в салоне видеокамеры понатыканы. У фээсбэшников такие дела быстро делаются. А в лаборатории и стены помогают.