Неоновый рай

Громкий. Мощный.

– Полиция! Откройте!

– Чёрт! – воскликнул Том. – Как они нашли меня?!

Он резко подскочил с кровати и начал метаться по комнате.

– Том, что с тобой? Ты меня пугаешь! – воскликнула девушка.

– Это копы, Алфея! Наверняка по наводке этого ублюдка Матанзы! – на лице юноши показался искренний страх. – Мне надо уходить!

– А что делать мне?! – возмутилась Алфея. – Ты опять оставишь меня?!

– Я вернусь! Дорогая, прости! Ты же всё понимаешь. Я под прицелом у Матанзы. Я такой дурак, что втянул тебя в это! Но мне нельзя оставаться. Они схватят меня и отведут к нему. А Эктор Матанза не прощает своих должников. Он меня просто убьёт, а органы отправит на чёрный рынок!

– Иди!

– Что?

– Иди, я сказала! Я разберусь! Скорей!

Том открыл окно и выбрался на пожарную лестницу. Перед тем как спуститься, он посмотрел на Алфею, улыбнулся и отправил воздушный поцелуй.

– Полиция! Откройте! – Стук становился настолько сильным, что вот-вот сломается дверь.

Алфея застегнула толстовку и направилась открывать входную дверь.

14

На пороге стояли два офицера полиции, в традиционной чёрно-синей форме Департамента полиции Нью-Роуз. У того, что постарше, сразу бросилась в глаза биомеханическая рука с гравировкой NRPD.

– Я офицер Родригез, – представился тот, что помладше, и поправил шлем, – это офицер Ротундо. Мэм, вы одна здесь?

– Да, – испуганно ответила Алфея.

Офицеры расступились, и в дверях показалась бабушка Алфеи. Заплаканная, с немного растрёпанной, но аккуратной причёской.

– Алфея! – обняла она внучку. – Слава богу, ты в порядке!

– Бабушка! – обрадовалась девушка. – Что ты здесь…

– Ты отключила локатор. И мессенджер! Что ты здесь делаешь? Почему ты ушла?

Офицер Ротундо прошёл в квартиру и обошёл все комнаты.

– Чисто, – подытожил он.

– Почему ты ушла, милая? – повторила вопрос миссис Андерсон.

– Я… Мы с Томом теперь живём здесь.

– С Томом? С тем молодым человеком?!

– Да, – Алфея опустила глаза.

– Но как же?! Ведь он тогда обидел тебя…

– Он мне всё объяснил. И я его понимаю. Он боится. Боится… – Алфея перешла на шёпот: – Матанзу.

Родригез заинтересованно приподнял бровь.

– Но, бабушка, посмотри, как здесь мило! Он нашёл эту квартиру специально для нас. Да, она заброшена, но мы живём теперь в Карстоне! Cкопим денег и отправимся с ним покорять карьерные лестницы! Разве не здорово?

– Милая, о чём ты говоришь?

– Конечно, это не наша с тобой уютная квартирка, но тут тоже очень мило!

Миссис Андерсон прошла внутрь заброшенной квартиры.

– Здесь две спальни, а ремонт и не нужен даже! Конечно, тут надо провести генеральную уборку, но это отличный старт!

– Алфея, – испуганно сказала миссис Андерсон, – о какой уборке ты говоришь? Тут невозможно жить.

Алфея улыбнулась. Она понимала скептическое отношение бабушки к такому жилью, но в какой-то момент картина поменялась. Она моргнула и увидела совершенно другую обстановку вокруг себя. Ковролин не был тёплым и немного грязным, он был с дырами, из которых виднелся бетонный пол, усыпанный осколками и мусором. Вместо жёлтых стен – серые, изрисованные граффити, с отколотыми до самого кирпича кусками штукатурки. Старый диван в комнате с разбитыми люминесцентными лампами по углам настолько запылился, что на нём отпечатался силуэт лежавшей на нём Алфеи. Она посмотрела на себя и увидела комья пыли и грязи на одежде. Алфея зашла в соседнюю комнату и увидела ту же разруху, что и везде. Никакого уюта. Только грязь, мусор и запах мочи.

– Этого не может быть… – прошептала она.

Миссис Андерсон подошла к внучке и обняла её.

– Алфея… Ты в порядке? Тебе плохо?

– Том… – шептала девушка. – Том…

– Миссис Андерсон, – отвлёк пожилую женщину Родригез, – можно вас на пару слов?

Она поцеловала руку Алфеи и подошла к полицейскому.

– Миссис Андерсон, ваша внучка жива. По закону мы обязаны отвезти вас домой или в любое удобное для вас место в пределах города.

– Но на вашем месте, – подключился офицер Ротундо, – я бы отвёз её в госпиталь.

Миссис Андерсон посмотрела на свою единственную внучку. Алфея стояла посреди грязной комнаты и смотрела в окно. Шёпотом она, словно мантру, произносила имя Тома Уотса.

15

Мистер Пибоди-младший всегда приезжал в офис компании «Малкольм Индастриз» в Деловом районе за двадцать минут до начала рабочей смены. На его плечах держалось дело жизни его отца и деда – управление отделом оптимизации бытовых отходов, потому ответственность в работе проявилась у него с раннего детства. Мистер Пибоди-младший воспитывался старой школой, именно благодаря этому его скромный механизм в глобальной машине «Малкольм Индастриз» работал без сбоев, задержек и с завидной точностью.

Отдел оптимизации бытовых отходов – чуть ли не единственный отдел во всей корпорации, в котором 20% сотрудников составляют люди, а не андроиды (обычно люди занимают лишь 5% штата). Такой подход он перенял от своего отца, который всегда говорил ему: «Сынок, можно поставить андроида на производство, но вокруг себя старайся держать одушевлённую компанию».

Удобно расположившись в своём огромном кресле из кожзаменителя, он докуривал уже вторую сигару за утро. Какая удача, что «Малкольм Индастриз» полностью оплатили операцию по замене лёгких мистера Пибоди-младшего и он не обязан отказываться от любимой пагубной привычки.

Электронный циферблат показывал 8:24, а значит, миссис Андерсон, его верная секретарша, задерживалась уже почти на полчаса. И это третий раз за неделю! Не в правилах мистера Пибоди-младшего лезть в частную жизнь своих подчинённых, но если это мешает механизму его компании работать слаженно, он должен разобраться, что к чему.

Когда миссис Андерсон появлялась на рабочем месте, всё вокруг словно оживало. Она поистине озаряла каким-то невидимым сиянием рабочее помещение, и на душе мистера Пибоди-младшего становилось очень легко и тепло. Но уже третий день его секретарша приходит явно взволнованная чем-то, и он, как настоящий руководитель, должен выяснить причины и исправить ситуацию.

Миссис Андерсон пришла на работу в 8:37. Мистер Пибоди-младший, не теряя ни минуты, пригласил её в свой кабинет.

– Миссис А, здравствуйте. – Он закурил третью сигару. – Надеюсь, вы поймёте правильно старика.

Пожилая дама на секунду поймала себя на мысли, что её уволят. Три опоздания подряд – это слишком много для «Малкольм Индастриз», а очередь из юных девушек, желающих занять её место, наверняка уже выстроилась от самого первого этажа. Если, конечно, юную особу одобрят на совете директоров. Скорее всего, миссис Андерсон будет заменена андроидом последней модели.

– Доброе утро, мистер Пибоди. Простите за опоздание. Я виновата, опозданий больше не повторится.

– Что вы, миссис А… Вы же устроились на работу ещё к моему старику? Упокой господь его душу.

– Да… – задумчиво наклонила голову миссис Андерсон. – Страшно представить, сколько лет назад.

– И за всё это время – ни единого опоздания. Ни единого прокола. Вы потрясающий сотрудник, миссис А! Но что-то явно поменялось в последнее время.

– Простите, сэр. Вы правы. Но я даю вам персональную гарантию, что этого больше не повторится.

– Мне приятно это слышать, ведь вы, миссис А, незаменимый сотрудник! Я даже боюсь подумать, что будет, если вы уволитесь или по каким-то причинам не сможете выполнять свои обязанности.

– Я понимаю. Спасибо за доверие, сэр.

– Миссис А, я вижу, что вас беспокоит что-то. Не сочтите за наглость… Могу я попросить вас поведать мне о проблемах? – Он сделал глубокую затяжку и неожиданно для себя закашлялся.

– Я… – засмущалась пожилая секретарша. – Я, право, не знаю, стоит ли, сэр. Ведь мои проблемы не должны волновать наш отдел и «Малкольм Индастриз».

– Да, но они волнуют меня, мэм.

Мистер Пибоди-младший впервые больше чем за тридцать лет назвал миссис Андерсон «мэм».

– Моя внучка… – тихо произнесла она. – У меня проблемы с внучкой.

– Она чудное создание! Могу ли я чем-то помочь?

– Я не знаю, сэр. За эти несколько дней я узнала слишком много нового и пугающего меня.

– Знаете, как говорил мой дед? Лучше виски в девять утра может быть только ирландский виски! Что скажете, если мы с вами немного побалуемся этим почти исчезнувшим напитком?

– Настоящий ирландский виски?! – удивилась женщина.

– Самый что ни на есть настоящий!

Мужчина встал из-за стола и подошёл к небольшому мини-бару, откуда достал два металлических стакана с гравировкой «Малкольм Индастриз» и разлил по ним солодовый напиток. Один он протянул миссис Андерсон, а из второго сделал жадный глоток.

Миссис Андерсон пригубила напиток. Его резкий терпкий вкус сразу отозвался в пустом желудке. Но ей понравилось ощущение, и потому она отхлебнула ещё.

– После смерти моей дочери и её мужа Алфея переехала ко мне. Мне, конечно, было страшно, потому что я с трудом подняла своего ребёнка, а когда её не стало – у меня вдруг появился второй. Я люблю внучку, но… – Она задумалась, стоит ли говорить, но решила, что может рискнуть. – Прожить вдвоём на жалование секретаря непросто. Нет, я ни в коем случае не жалуюсь, мистер Пибоди, и благодарна вам за возможность, которой у многих нет. Я люблю свою работу и горжусь ей! Алфея росла, а мне было необходимо работать больше, чтобы обеспечить ей достойную жизнь. Она очень хорошая девочка, сэр. Заботливая, умная, добрая. Лучшая внучка в мире.

Миссис Андерсон опустила глаза.

– Несколько недель назад она сказала мне, что идёт на первое свидание. Представляете, как я себя чувствовала и как волновалась!

– Конечно, миссис А! У меня самого две дочери.

– Но я была рада за неё. Мне просто хотелось, чтобы ей встретился достойный молодой человек. Она пришла такая счастливая. Рассказала мне о нём. Судя по всему, хороший парень. Можно даже сказать, что она влюбилась в него с первого взгляда. А потом он исчез. Не появлялся почти две недели. Это разбило ей сердце. И немного мне. Честно скажу вам, сэр, мне хотелось найти этого подонка и как следует отдубасить его! А потом он появился. И они встретились вновь. Несколько дней назад. Алфея и этот… Том Уотс решили съехаться, представляете?! Мне она, конечно, ничего не сказала о свидании, просто отключила мессенджер и локатор.

– Представляю, что вы пережили, миссис А.

– Я начала её искать. Благодаря мальчишкам во дворе нашего дома я узнала, где она, и с полицией поехала за ней. То, что я увидела, напугало меня. Я приехала в заброшенный дом на окраине Карстона, где моя внучка совсем одна обосновалась в какой-то забитой грязью квартире. Но мне она сказала, что это квартира её мечты. Она описывала несуществующую красоту, которую видела. А потом, видимо, пришла в себя. Увидела, где она. Как же там было грязно, сэр! А этот зловонный запах до сих пор в моём носу! Она увидела, где она, и замкнулась. Один из полицейских предложил отвезти нас в госпиталь, я не раздумывая согласилась. Несколько часов мы провели в приёмной, а когда наконец нас вызвали, я узнала страшные новости. У моей Алфеи шизофрения. Я, конечно, не поверила. – Миссис Андерсон сделала ещё глоток. – Знаю я всех этих докторов, которые лишь мечтают выгодно продать свои импланты и чипы! Обратилась к офицеру Ротундо. Очень славный человек. Он отследил маршруты передвижения Алфеи с первого свидания до того дома в Карстоне. Она в полном одиночестве ездила на заброшенный мост через Эопию, сидела на нём несколько часов…

Миссис Андерсон не смогла сдержать слёз. Мистер Пибоди-младший решил, что лучше будет подлить милой даме ещё ирландского виски.

– А потом, – продолжила она, – они вскрыли её мессенджер… Ни одного контакта под именем Том Уотс, сэр. Ни одной переписки. Ни одного сеанса связи. В тот день, когда я нашла её, она тоже была одна. Ездила в Карстон, заходила в кафе. Хозяин заведения говорил, что заходила милая девчушка, которая села за столик у окна, мешала всем, потому что громко разговаривала сама с собой… А потом я увидела, куда она привела себя… И у меня не осталось сомнений… Сейчас Алфея дома. Я спрятала её мессенджер и не выпускаю даже в колледж. Но я не могу держать её взаперти вечно…

– Я вам искренне сочувствую, миссис А. Но сейчас есть масса возможностей победить недуг шизофрении.

– Я знаю, сэр, но моя страховка покрывает только меня, а не членов моей семьи. Хоть я и против имплантов и чипирования, я готова на это ради Алфеи. Но 8000 криптодолларов, сэр. Мне придётся копить эту сумму несколько лет.

– Миссис А… – Мистер Пибоди-младший присел на край своего массивного стола из деревозаменителя. – Спасибо вам, что поделились со мной вашей историей. Позвольте мне… помочь оплатить импланты? И все необходимые процедуры.

– Что вы, сэр, я не могу…

– Миссис А, прошу. Вы не просто мой секретарь. За все эти годы вы столько раз помогли мне, без вас я бы не смог так чётко и слаженно выстроить нашу непростую систему. Я поговорю сегодня с отделом страхования и попрошу расширить вашу страховку на членов семьи. За выслугу лет. Вы это заслужили, миссис А. Это меньшее, что я могу сделать.

– Боже, сэр… – Слёзы горести миссис Андерсон сменили слёзы счастья. – Я так вам благодарна! Спасибо, мистер Пибоди! Спасибо вам!

– Не за что, мэм. Сегодня можете уйти пораньше. Вам нужно к внучке. Будьте рядом с ней.

Миссис Андерсон, не веря происходящему, вернулась к рабочему месту. У неё появилась надежда.

16

Вечером того же дня миссис Андерсон позволила себе доехать до высотного дома на Кеннеди-стрит на такси. Желание поделиться с внучкой прекрасной новостью распирало пожилую секретаршу, и когда она вошла в их небольшую квартирку стодвадцатичетырёхэтажного дома, сразу же позвала Алфею.

Та не ответила.

Миссис Андерсон, не разуваясь, пробежала в спальню, где её внучка спала, укутавшись пледом, потёртым от времени, но сохраняющим запах новой вещицы. Бабушка выдохнула. Она заботливо подоткнула плед, чтобы её единственной внучке стало теплей. Бедная девочка настрадалась за эти дни.

Выходя из комнаты, миссис Андерсон ещё раз взглянула на свою Алфею. Её внимание привлёк мессенджер, который виднелся под кроватью.

– Нашла-таки… – прошептала миссис Андерсон. – Наверняка опять смотрела свой сериал.

Очень тихо, чтобы не разбудить внучку, она наклонилась и подняла его. Ровно в тот момент, когда мессенджер оказался в руках миссис Андерсон, пришло сообщение:

Том Уотс: Привет, малышка! Я соскучился!

Заключённый Х-12/22

Раздался скрежет закрывающегося механизма титановой двери. Неприятный, но быстрый, он известил о том, что камера 12 блока Х плотно закрыта и оберегает город от того, кто внутри. Обозначение Х выбрано неспроста. Здесь сидят те, на ком суд города Нью-Роуз поставил крест. Навсегда скрыл от глаз общественности. Отправил находиться в вегетативном состоянии до конца дней под влиянием опиумного раствора и элемента Х. На улицах Роккерс-Вэллей и сейчас юнцы из банд распускают слухи, что элемент Х навсегда атрофирует часть мозга и вернуться к своему прежнему состоянию человек не сможет никогда.

Но заключённый под номером Х-12/22 смог еле заметно шевельнуть мизинцем левой руки. Он сидел посреди метровой ячейки с потолком высотой полтора метра, прикованный (что выглядело издёвкой в его состоянии) к металлическому креслу. Его руки, ноги и голову опоясывали титановые крепления, фиксирующие тело, создавая образ заключённого, которого пристегнули к электрическому стулу и вот-вот пустят разряд. Из небольшого отверстия на потолке лианами свисали провода и трубки, пронзающие его тело. По этим трубкам поступали растворы, питательные вещества и, конечно, элемент Х. Провода фиксировали его мозговую и мышечную активность, которой, по правде говоря, не было.

До того дня.

В полубредовом, сонном состоянии заключённый не мог говорить. Не то что говорить – мыслить. Он не помнил, кто он и откуда. Иногда только в его голове крутились страшные образы: неизвестные ему люди с ужасом и страхом в глазах умирали раз за разом страшной смертью. Их мёртвые, стеклянные глаза вновь и вновь возникали перед ним, но кто эти люди и почему их так жестоко убивали, заключённый понять не мог.

Иногда его отключали. Он понимал это, когда наступала тьма. И во тьме этой сначала ничего не происходило, по крайней мере он этого не помнил. Но однажды вместо привычной тьмы перед ним появилась миловидная женщина. Она стояла перед ним такая маленькая, не больше двух дюймов ростом, а он, заключённый, был гигантом по сравнению с ней. Вокруг мелькали цифры и знаки, которые ему были не интересны. Ещё был темнокожий старик, и мальчишка, и светловолосый парень. Все они видели его, а он не мог понять, почему испытывает к ним отвращение. А ещё он сиял. Ему казалось, что он сиял и свет, исходящий от него, озарял всё вокруг. Объяснить это можно было лишь тем, что смотрители камеры 12 что-то добавили к опиумной смеси. А потом он еле заметно шевельнул мизинцем левой руки. Почувствовал внутри, как мозг посылает небольшой разряд по его телу, чтобы мизинец чуть шевельнулся.

В его голове звучало только одно слово, значение которого он не понимал…

Зитс.

Глава 2. Старик и город

1

Ночь слишком сильно ощущалась на пересечении Челленджер-стрит и Шестой. Какой-то хулиган, которых в Карстоне явно меньше, чем в Энджелс-Хоуп или Роккерс-Вэллей, разбил один-единственный фонарь на перекрёстке. Мэрия города уже третий год обещала обновить фонари, заменить плафоны на непробиваемые, но зачастую находились статьи расхода поважнее, чем освещение в историческом районе города.

Старик Арагуйо, как обычно, выполнял свой ежедневный ночной ритуал: проверить все кофемашины, протереть их, отчистить кофейный налёт. Затем пнуть как следует старый робот-пылесос, чтобы тот наконец принялся за очистку кафеля в кафе, и, протерев столики и задвинув стулья, погасить свет и поставить заведение на плохонькую сигнализацию. Старику казалась грабежом трата 89,90 криптодоллара в месяц за сигнализацию, работающую через раз, но через раз – лучше, чем вообще ничего. И хоть Карстон считался относительно безопасным районом, всегда могли нарисоваться горячие головы из соседних Локхарда, Роккерс-Вэллей и Энджелс-Хоуп. Тем более что у кого-то же хватило ума разбить фонарь.

Арагуйо осмотрел своё заведение, которое он открыл несколько десятилетий назад. Эта цифра отразилась болью в его коленном суставе, и старик поймал себя на мысли, что пора бы уже заменить его на новый, титановый. Все знаменитые футболисты от Роджера Дривза до Ким Рэйо сделали это ещё в начале сезона, чем он хуже? Но тут же вспомнив, что, если он не получит стандартную выручку в конце месяца, платёж по залогу вырастет на 30%, он отогнал от себя глупые мысли. Старик погасил свет, набрал восьмизначный код сигнализации на небольшой сенсорной панели и начал рыскать по карману в поисках ключей.

– Закрываетесь? – послышался басистый голос позади. На всякий случай Арагуйо выдвинул небольшое лезвие из своей биомеханической кисти.

– Простите, сэр, – поворачиваясь и пряча руку за спину, ответил он, – на сегодня уже всё. Мы откроемся завтра в 7:45.

Перед ним стояли двое. Один, что повыше, был выбрит налысо, ему явно не мешало бы сбросить килограммов пятнадцать. Второй был покоренастей, и Арагуйо сразу понял, что если будет нападение, то нападать будет как раз этот. Коренастый держал руки в карманах, но круглые пластинки на шее и предплечьях выдавали импланты по увеличению физической силы.

– Разрешите вам представиться, господин Арагуйо? – спросил лысый и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Меня зовут Эдмонд Шаль, а это Джонни Два Ножа.

– Что за имя такое? Джонни Два Ножа.

– Прозвище с армии, – ответил коренастый и вытащил руки из карманов. По локоть они были биомеханическими. Раздался металлический щелчок, после которого руки разделились пополам, обнажив острые лезвия сантиметров по двадцать каждое.

– Тогда понятно, Джонни Два Ножа, – Арагуйо сверкнул своим правым глазом цвета начищенного золота. Моментально появилась красная точка аккурат на лбу Эдмонда.

– Мы пришли с миром, старик, – Эдмонд Шаль поменялся в голосе. – Я знаю, на что способна такая штука. Один выстрел – и моя голова разлетится, как тыковка. Даже пикнуть не успею. Хорошая технология. Старая. Проверенная. И незаконная. Не надо.

– Это не я пришёл к вам с оружием, – холодно ответил Арагуйо. – Джонни Два Ножа, как ты думаешь, насколько ты быстрый? Успею я снести голову твоему пухлому другу? Ты-то меня, конечно, прикончишь, но я и тебя задеть успею, поверь мне, сынок.

– Сэр, – тихо произнёс Джонни Два Ножа, – давайте попробуем ещё раз? – Он убрал лезвия, и его биомеханические руки приняли обычный вид. – Мы представляем интересы мистера Матанзы. Мистер Матанза посылал к вам нескольких юристов, тем не менее вы отказались говорить с ними. И он рассчитывает, что, может быть, вы сможете уделить время нам?

– Потому вы, молодёжь, припёрлись с угрозами к старику в столь поздний час? Деловой подход, ничего не скажешь!

– Мистер Арагуйо, давайте будем разумны?

– Мне без малого восемьдесят два, иногда кажется, что единственное, что держит меня в здравом уме, – это лошадиная доза опиума в моём утреннем эспрессо.

– Сэр, простите, что показались вот так и напугали вас, – неловко сказал Эдмонд.

– Напугали?! – искренне удивился старик. – Дружочек, это я держу твою тупую башку на мушке, а ты в буквальном смысле вот-вот обосрёшься. Так что давайте поступим вот как: очень внятно и очень кратко вы, девочки, скажете мне, что от меня нужно Эктору Матанзе. Одно предложение. После я попрошу вас отправиться на хер, а вы очень аккуратно и тихо – вы же не хотите будить жителей нашего прекрасного района – свалите подобру-поздорову. Как вам?

– Мистер Матанза предлагает вам очень приличную сумму денег за вашу кофейню, мистер Арагуйо. – Эдмонд сделал шаг влево, но старик продолжал держать его на мушке. – Вам этих денег хватит, чтобы достойно встретить старость. Купите себе квартирку где-нибудь в Прибережном районе, будете смотреть на океан, играть с другими стариками в «Бинго». Нет? Тогда вы сможете позволить себе самых горячих девочек и мальчиков из «Блаженства», которые сделают ваши самые грязные фантазии реальностью. Тоже нет? Тогда обеспечьте ваших детей, в конце концов. Вы здравомыслящий человек и наверняка найдёте применение такой сумме денег.

– Хм-м-м… – Арагуйо скрестил руки на груди и улыбнулся своей белоснежной улыбкой. – Проблема в том, парни, что мне неинтересен Прибережный район, тем более его старые пердуны. Девочки и мальчики, конечно, замечательно, но я, знаете ли, предпочитаю не платить за любовь. А детей у меня не осталось. Незадача, парни. Вы приходите ко мне и вынуждаете продать единственное, до чего мне есть дело в этом чёртовом городе.

– Мы не вынуждаем, сэр, а всего лишь озвучиваем предложение мистера Матанзы.

– Называйте как хотите. Суть не меняется. А теперь давайте последуем сценарию, о котором я говорил в начале этой аудиенции: я выслушал ваше предложение, пошли отсюда на хер.

– Сэр, – Джонни Два Ножа явно был недоволен таким развитием событий, – я всё-таки прошу вас подумать.

– Минутку… – Арагуйо почесал подбородок и сделал шаг в сторону Эдмонда Шаля. – Я подумал. Пошли. Отсюда. На хер.

Двое попятились назад.

– Ты не знаешь, что делаешь, старик! – крикнул Джонни Два Ножа. – Ты можешь послать нас, но Эктора Матанзу никто не посылает! Слышишь? Никто!

– Да! – поддержал товарища Эдмонд Шаль. – Смотри, как бы твою тошниловку не взорвали к чертям!

Их угрозы продолжались даже тогда, когда они повернули за угол. Старик Арагуйо рассмеялся и закрыл своё кафе на ключ. Но холодок по его телу всё-таки пробежал. Ему не хотелось верить, что он только что объявил войну Эктору Матанзе.

2

Старик Арагуйо вновь пожалел о том, что не отремонтировал свой старенький ховеркар. Он любил свою машину всей душой, но запчасти к ней стоили больших денег, а выручки от опиумной кофейни в историческом Карстоне едва хватало, чтобы погасить ссуду и кредит, да на пропитание немного оставалось. Ещё, как назло, разболелся коленный имплант, который ему вживил молодой аспирант Медицинского университета Нью-Роуз почти тридцать лет назад. Прихрамывая, Арагуйо свернул на Восьмую улицу и медленным шагом побрёл на Квортер-стрит, пересечение четырёх районов Нью-Роуз: Карстона, Локхарда, Фрисконса и Энджелс-Хоуп.

В своём почтенном возрасте Арагуйо считал себя везунчиком. Он никогда не бедствовал, как, например, весь Роккерс-Вэллей после кризиса. Богачом его тоже назвать было нельзя, однако остатков после выплат всех задолженностей хватало на несколько пакетов «Бурёнки» и парочку сочных стейков из соевого мяса с незамысловатым гарниром. Сворачивая на Терренс-авеню, он поймал себя на мысли, что не ел настоящего мяса более пятнадцати лет. Как и никто не ел. Хотя, может, парни в правительстве и балуют себя стейками из синтетического мяса, но так чтобы поесть настоящей говядины… Хотя кто знает?