Дневниковые записи. Том 3

Так вот, в последнее время решил закончить свои «Записи», и подготовить их в полном объеме без купюр, только выбросив перед этим не нужный чисто словесный мусор, и кое-что подправив с учетом твоих, и других моих приятелей и коллег, замечаний.

Вчера подписал договор на издание их в двух томах, в ближайшие время.

Думаю, закончить этим свою «трудовую» деятельность. Сил уже нет, а, главное, нет ни мыслей нужных, ни желаний.

Плохо, конечно, а потому буду искать какое-то для себя занятие, но без висевшей надо мной вечно «обязаловки» чем-то, из этого себе назначенного, заниматься, что-то кончать…

Мое здоровье сейчас (с учетом, может, этой недавней «увлеченности», а теперь еще и ее завершенности ) более или менее в норме – естественно, стариковской.

При встрече, у меня дома, с Издателем – милым мужиком Владимиром Петровичем Верейкиным – хвастался перед ним нашей 70-летней дружбой и твоими трудами.

Что касается тебя, то был покорен твоим интервью, которое случайно попало мне на глаза. Привожу его ниже с небольшими купюрами.

«К. Илья Израилевич, ответьте на совсем простой вопрос: как стать успешным ученым, разумеется, при наличии определенных способностей?

И.Б. Ответ такой же простой – надо сильно захотеть и много работать. А еще на старте нужны хорошие наставники. Альберт Эйнштейн справедливо говорил, что достойная личность может сформироваться только на достойных примерах.

К. Вам в этом смысле повезло?

И.Б. Чрезвычайно! Когда я учился, в Ленинградском политехническом институте преподавали великие ученые. Прежде всего, надо назвать Анатолия Лурье и Георгия Джанелидзе. В то время был еще жив и «отец советской физики» академик Иоффе, несколько раз в год читавший нам «мировоззренческие» лекции. Уровень преподавания в ЛПИ был очень высоким, а главное – царила атмосфера служения науке, интереса к техническим проблемам. Всегда буду благодарен своим учителям – политехникам за привитие интереса к науке и за выработку определенной шкалы ценностей в ней.

К. Как Вы пришли в вибрационную механику?

И.Б. На старших курсах я познакомился с некоторыми примерами применения вибраций в конструкциях горных машинах. Эти примеры потрясли мое воображение. Курсовую и дипломную работы я выполнил о вибрационном перемещении материала. Но тогда я еще не мог представить, что вся последующая жизнь будет связана с этой организацией.

К. А как Вы оказались в «Механобре»?

И.Б. В «Механобре» меня приметил энтузиаст вибрационной техники горный инженер Д. Плисс. Он обратился в Политехнический на кафедру с просьбой распределить меня в «Механобр». Я очень сопротивлялся «внедрению» в «Механобр», поскольку не видел, за исключением отдельных интересных процессов, широких перспектив для применения механики, считал тематику приземленной, узкой. К счастью, я ошибся. Г.Ю. Джанелидзе решительно развеял мои сомнения, сказав, что о такой возможности можно только мечтать.

К. Как на первых этапах складывалась Ваша карьера в «Механобре»?

И.Б. Мне и небольшой группе молодых теоретиков, в которой я, пожалуй, был «первой ласточкой», повезло. Во главе «Механобра» стояли прозорливые инженеры, понимавшие перспективы хорошей теории и то, что мгновенной отдачи от теоретиков не будет.

К. Прошло пятьдесят лет как Вы защитили докторскую диссертацию и создали лабораторию вибрационной механики. Что в «сухом остатке»? Подтверждается известный афоризм, что нет ничего практичнее хорошей теории?

И.Б. Вполне подтверждается! Из ста пятидесяти типов оборудования, разработанного и поставляемого в десятки стран мира корпорация «Механобр-техника», примерно две трети – уникальные дробилки, грохоты, сепараторы построены с учетом достижений вибрационной механики. Наши машины обеспечивают как новые технологические эффекты, так и реальное энергосбережение, на 30 – 50% превышающее показатели лучших мировых аналогов. Сегодня «Механобр-техника» признанный лидер в горном машиностроении.

К. А как Вам видятся перспективы развития вибрационной механики, над чем Вы с коллегами сейчас работаете?

И.Б. В широком плане перспективы вибрационной механики неисчерпаемы – от проблем устойчивости космических аппаратов до предотвращения техногенных катастроф на стадии проектирования крупных мостов и гидротехнических сооружений. Примеры неквалифицированной работы в этих сферах нам с вами, к сожалению, известны. Кстати, дипломная работа моей внучки в Политехническом университете посвящена анализу причин катастроф на гидроэлектростанциях. Если посмотреть шире, в общефилософском плане нелинейность процессов в природе и обществе, видимо, условие развития. Как иронизировал известный писатель Виктор Пелевин, полная стабильность достигается только в состоянии комы. Применительно к тематике горного машиностроения мы сейчас активно работаем над малоизученными проблемами вибрационной механики жидкостей и псевдоожиженных тонких минеральных веществ. В этом направлении уже есть интересные практические результаты.

К. Илья Израилевич, Вы подготовили десятки молодых ученых – кандидатов и докторов наук, которые успешно работают в крупнейших исследовательских и инженерных центрах всего мира. И сейчас Вас всегда видят в окружении молодых талантливых учеников. Скажите, а в сегодняшней России есть смысл молодым людям идти в науку?

И.Б. Сегодня для способного и работящего молодого человека имеются хорошие возможности в научной сфере заниматься интересным делом и одновременно иметь достойный заработок, благодаря открытому мировому сообществу. Можно оставаться гражданином своей Родины и при этом ездить по всему миру, получать научные гранты, заключать контракты на исследования. Наука – это большое наслаждение. Конечно, для этого обязательно знать, как минимум, международный язык науки – английский, а лучше несколько языков. То есть, мы возвращаемся Ничего лучшего из этой области я не читал. к тому, с чего начали нашу беседу – надо иметь желание много и хорошо работать».

Ничего лучшего из этой области я не читал.

Всего тебе наилучшего. В. Быков».

«Дорогой Володя, я очень рад, что ты завершил свой труд. Поздравляю тебя!

Твоя книга (сужу по первому изданию) – фотодокумент нашего времени со всеми его особенностями и заморочками, о которых ты написал очень ярко. Кроме того, эта книга – история жизни честного, умного и преданного своему делу человека. Человека, который стремится передать другим нажитый опыт.

Я рад, что начал вместе с тобой размышлять о смысле жизни еще в Шишимке, когда были молоды и легковерны.

Ты – молодец! Продолжай таким и оставаться.

Обнимаю. Твой Илья».

2014 год

25.06.14

Продолжаю свои «Записи», теперь без упомянутой «обязаловки» и вне какой-либо системы. Так просто для сохранения в памяти событий теперешней совсем уже стариковской жизни.

Двухтомник «Дневниковых записей» напечатан и недавно весь комплект был мне доставлен на дом самим Верейкиным.

В прошлую среду устроил нечто вроде мини-презентации книги для самых дорогих, пока еще работающих, прокатчиков. Присутствовали: Стрижов, Макаров, Чистяков, Соколов, Маслов, Гельфенбейн и Колмогоров. Вечер прошел, можно сказать, блестяще – на волне воспоминаний, сопровождаемых многочисленными репликами и, почти постоянно моими дополнениями к ним, что «…об этом, сейчас поведанном, есть в моих книгах».

До этого книги персонально вручил Башилову и Нисковских, а вчера еще и Шалаеву.

Мое здоровье (с учетом, может, этой книжной «увлеченности) более или менее в норме, естественно, стариковской.

26.06.14

Из переписки с Соловейчиком в 2013 – 2014 году

«Володя, обращаюсь к тебе вот по какому поводу:

Придется начать издалека.

На ММК много лет работает 4 наших МНЛЗ, причем намного производительней, чем по заданию на проект. Произошло это потому, что несколько лет тому назад на ММК был построен еще один конвертерный цех, все оборудование для которого, в том числе и МНЛЗ фирмы Демаг, было приобретено в Германии. Немецкие МНЛЗ вскоре вышли из строя и вся сталь, производимая в новом цехе, уже несколько лет перевозится в цех, где работают наши машины и разливается на них. Производительность наших машин более, чем в 2 раза превышает проектную. Пишу об этом не для того, чтобы похвастаться, а для того, чтобы было понятно изложенное дальше.

Недавно ММК обратился с предложением о приобретении еще одной нашей МНЛЗ. Идея состояла в следующем: проект УЗТМ, изготовление в Краматорске.

В связи с этим наш конструктор Володя Бусыгин побывал на ММК и, по слухам, получил там дополнительные требования к проекту. Поскольку Виталий и я следили за этим, опасаясь, и не без причины, что сегодняшние хилые специалисты могут что-нибудь испортить в проекте. Виталий неоднократно приглашал Бусыгина зайти к нему и рассказать о результатах поездки. Тот обещал это сделать, но так и не выполнил его. Все это мы с Виталием обсуждали по Интернету.

А теперь перехожу к главному, ради чего это пишу.

Четыре дня назад связь с Виталием прервалась. Вчера, через Люсю Федорову, я узнал, что Витя и Ася находятся в больнице. У Вити отек легких, у Аси перелом шейки бедра. Моя просьба к тебе состоит в следующем. Хотя я знаю, что ваши отношения испортились, может, ты сможешь для них что-либо сделать, ведь положение их бедственное.

Все мои попытки связаться с Бусыгиным по телефону оказались безуспешными. Американская телефонная связь работает теперь так: если после двух звонков абонент не снимает трубку, связь отключается. Вторая просьба: Отлови Бусыгина, дай ему мой адрес ([e-mail]) и попроси связаться со мной.

Заранее благодарю за труды».

«Володя, это дополнение к моему предыдущему сообщению. Оно было коротким потому, что я торопился на очередной визит к врачу. Хочу сообщение дополнить. Не следует удивляться тому, что способность логически мыслить я еще не потерял. Я всего на 2 года старше тебя. А та работа, которой мы занимались, невозможна без логического мышления. Не так давно, по русскому телевидению, которое нам доступно, видел Рыжкова, обрадовался тому, что он хорошо выглядит.

Возвращаясь к ответу по существу, прошу тебя о следующем.

Передай Володе Бусыгину мой адрес и телефон и попроси его со мной связаться. Возможно, в ОГК или у него есть Интернет, по которому с ним можно поговорить, тогда я сам выйду с ним на связь. Полагаю, что он не пришел к Виталию, хотя многократно это обещал сделать, так как боялся показаться дураком. Со мной он может этого не опасаться – я далеко. А по делу такая информация нужна. Боюсь, что теперешние сопляки могут наломать дров и испортить хорошее дело.

Видимо о состоянии Виталия ты ничего не знаешь, на этот мой вопрос ты

не ответил. Если что-либо тебе об этом станет известно, сообщи, пожалуйста».

Петя, прежде, чем отвечать тебе по существу твоего.

Ты меня опять удивил четкостью, грамотностью и всем остальным, что только можно придумать в положительном плане твоих мыслительных возможностей. И потому я бы, за игнорирование моих последних писем и моих в них вопросов, просто бы не стал тебе отвечать. Отвечаю же только потому, что твое касается случившегося с Виталием и Асей.

Я в курсе этих событий, звонил и Виталию, и Асе. Беспокоится, в основном и главном, о них Саша и его жена. Были у Аси по моему звонку Федорова и Мехрякова. Сам я звонил знакомой врачихе в поликлинике (в которой лежит Ася) И. Бабич и просил ее, чем можно, помочь Асе в связи с такими необычными обстоятельствами. Но тут ничего не поделаешь, да еще и в таком преклонном, как у всех нас, возрасте. Вот хорошо, что у Нисковских есть хотя бы один Сын. О втором, Вовке, я не говорю. Как мне сказал Виталий при разговоре со мной уже из больницы, что его они с Сашей недавно устроили, купили ему жилье, мебель… А он пьет. Виталий, за два дня до больницы, встретил его на улице, видимо в таком виде, что, как мне сказал, только вынужден был махнуть рукой.

Сам я тоже практически не вылажу из больниц, то одно, то другое. Недавно целый месяц, если не больше, занимался разными лечениями в связи с операцией правого глаза в нашем Федоровском Центре.

О прочих последних событиях, в том числе и более подробно об упомянутой операции.

Относительно моего юбилея. Он состоялся, 22.12, а родился я 21.12,1927 года. Перенесен был на субботний день для удобства приглашенной пенсионерской публики.

Из «знаменательных» событий можно отметить состоявшийся звонок из Москвы от Рыжкова, специально для того организованный помощником директора Рассадневым Михаил Александровичем. Это его коронный номер: организовывать звонки известных «больших» бывших уралмашевцев своим знакомым, естественно, более и чаще всего, приуроченных к юбилейным дням последних.

После него произошли события, либо прямо, либо в моем воображении инспирированные именно моим юбилеем.

На нем (это к тому, что относится к слову «прямо») упомянул об ухудшении своего зрения Рассадневу, а он мне в ответ: «Да какая же это проблема, у Орлова зять работает в «Микрохирургии глаза» и занимает там руководящий пост. Обратись к нему, и все будет сделано». Я тут же на вечере и сказал о том Борису. Он оказался исполнительным мужиком и через две недели, без каких-либо ему напоминаний, пригласил меня вместе с ним поехать в Центр.

Далее, как я тебе уже писал, все произошло по правилам и нормам доброго и честного «блата». Именно он позволил мне превратить трехдневное больничное пребывание в бывшем Федоровском МНТК «Микрохирургия глаза» почти в курорт с царской заботой о моей персоне.

15.01.14

Думаю (тут уже в моем воображении), что не без напоминания новому Гендиректору со стороны Рассаднева о моем юбилее и, возможно, о всей нашей команде, наконец, состоялась встреча с Андреем Владимировичем Салтановым. При приятном и вполне обоснованном общем впечатлении о нем, подкрепленным дифирамбовыми в его адрес выступлениями Кондратова и Нисковских, а кроме того и соответствующими одобрительными репликами других товарищей.

Я же отличился еще тем, что попросил у директора личной аудиенции, которая состоялась через пару дней и снова произвела доброе впечатление не только на меня, но, как мне кажется, и на самого Салтанова. Последнему способствовало то, что мы оба по рождению из Кемерово. Он из самого, а я из Белово Кемеровской области. К тому же, он проходил свое становление на КМК, а я, как раз в те годы, теснейшим образом работал и пребывал в самых добрых, чуть не приятельских отношениях, с руководством Комбината, в том числе, со всеми его директорами, отлично знаемыми Салтановым.

Но что произошло дальше?

Не прошло и нескольких дней, как при очередном посещении Рассаднева, узнаю, что у него никак не налаживаются отношения с новым директором. А еще через какое-то время он показывает не известно кем подготовленное, да сверх того еще и отвратительно написанное, письмо-кляузу на нового директора, проработавшего у нас всего полгода, и предлагает мне его подписать в числе, смотрю, всей нашей пенсионерской компании, титулованной высокими званиями и обвешанной разными наградами сверху до низу и поперек. По вполне понятным тебе причинам я от такового мероприятия отказываюсь, но… через некоторое время узнаю, что письмо, подписано всеми, включая Кондратова и Нисковских (кроме Башилова), и подкрепленное дополнительно еще и подписью самого Рыжкова, отправлено адресату – Путину.

Для себя могу объяснить такое только старческим маразмом, полнейшим непониманием ситуации, своего глубочайшего уже пенсионерского положения и повальным стадным чувством, продиктованным участием в общей компании с высоким начальством, хотя и бывшим. Полагаю, что придуманная для того подпись Рыжкова и явилась главным рычагом сего безумного действа: ну как же не подписать мне, если подписал аж сам Рыжков?

Конечно же Салтанов, будучи умным мужиком, не мог не использовать свою охранную команду и потому был информирован о готовящейся против него акции заранее, о чем я узнал по ставшей в те дни мне известной реплике Салтанова, что он «с этой пенсионерской командой никаких больше дел иметь не желает».

Естественно, я захотел узнать, а как же теперь он будет относиться ко мне лично, Воспользовавшись его обещанием в прошлый раз показать мне какой-то документ, напросился еще на одну с ним встречу.

Кажется, первое, что он сделал после взаимных приветственных слов, это выложил копию злополучного письма, со всеми подписями господ пенсионеров. Затем, сообщив о своей удовлетворенности по причине отсутствия на нем моей подписи, приступил к комментированию этой поганейшей, по его словам, истории. Вынужден был несколько раз его прерывать и просить не придавать ей особого значения в силу явно чисто старческого пенсионерского заскока. В остальном от Салтанова опять осталось у меня вполне приятное впечатление по всем затронутым в ходе беседы проблемам.

Вот такие у нас дела.

«Володя, благодарю за твою подробную информацию. Все, о чем ты написал, оказалось для меня интересным. Я, как бы, вдохнул воздух Уралмаша.

Никогда не мог подумать, что Рассаднев все еще фигура на заводе. Меня интересуют твои ответы на два вопроса:

Что представляет из себя наш завод в настоящее время? Как мне связаться с остатками конструкторов разливщиков.

Обидно пассивно наблюдать, как можно, по безграмотности, погубить дело, которому было отдано столько сил!».

19.07.14

Из переписки с Блехманом.

Дорогой Илья!

Что-то долго нет от тебя вестей. Хотя мое последнее письмо и не требовало твоего ответа, но все равно как-то чувствую себя не совсем спокойно. Не случилось ли чего? Черкни пару строк – для успокоения.

Я из своих болячек с ногой пока еще не выкарабкался, но какие-то сдвиги, хотя бы в части большей их определенности – вроде есть. Сегодня иду к хирургу для разговоров по результатам УЗИ, а затем, уже для подведения итогов по всем состоявшимся за эти дни исследованиям, – к моему главному неврологу. А как у тебя дела? Здорово хотелось бы встретиться! Постоянно об этом думаю.

«Спасибо тебе за письмо. Напиши, что сказали врачи после обследований.

И что с книгой?

У меня все по старому. Самочувствие – по возрасту».

Что-то ленив совсем стал на слова: всего две строчки с вопросами, и ничего о себе кроме, что «все по старому». Тем не менее, отвечаю.

О болячках. Вылезаю из них, похоже, сам на основе собственного анализа всего мне назначенного, порой, самого противоречивого в части исследований, разного рода рекомендаций и всяких лекарств. Выбирал из приведенного многообразия на основе собственных представлений, начиная со здравого смысла и кончая пробами всего назначаемого на вкус и реакцию на них организма.

Пришел к выводу, что все происшедшее явилось следствием того самого выпадения из ванны и элементарного от него стресса, включая временный испуг и кое-какие его прямые болевые последствия явно не системного, а чисто временного характера. Похоже, до истинно старческих невзгод я еще не добрался, но приближение их чувствую, точно.

Из реального – самое важное сейчас это явное, по крайней мере, на протяжении последней недели, практически без применения лекарств, уменьшение болей в ноге, особо, в ночное время. Достигнуто оно за счет элементарного снижения нагрузки на ногу, вплоть до того, что дней 10 назад стал оставлять машину во дворе дома и ездить на ней по любой самой малой необходимости. Вот это-то, кажется, и вытащило из моего с ногой плачевного состояния, а никакое не врачевание.

Практическая полезность последнего, заключалась в предоставлении врачами, предварительно «подобранного», исходного материала для упомянутого собственного анализа, проверки и дальнейшего применения.

Книга печатается, жду звонка от издателя о ее готовности.

Ага, последнее время, чувствовала себя вполне привычно, хотя, глядя на меня, тоже таскалась по врачам, но больше, похоже, для профилактики.

Бывай здоров, пиши, не ленись. Привет всем.

«Рад был узнать, что ты справляешься со своими болезнями и что они не носят системного характера.

От души поздравляю с выходом в свет книги!

Что до меня, то мои болячки – системные, от старости. Мучает подагра. Тем не менее, на днях собираюсь в Репино на летнюю школу по механике.

Читаю по несколько страниц в день книгу Григория Померанца «Записки гадкого утенка». Много философской болтовни, но если пробиться сквозь нее, то есть интересные мысли. Если захочешь прочесть и одолеешь болтовню, напиши мне, что ты думаешь».

Илья, свои книги вчера отправил. Получишь, сообщи.

Книгу Григория Померанца «Записки гадкого утенка» нашел в Интернете и пролистал, с удивлением от авторской ограниченности и непомерной словоблудливости, страниц 100. Не понял, как ты можешь читать такую дрянь, да еще по нескольку страниц в день, т. е., надо понимать, как бы и с интересом. Или я что-то у него недооценил, в отмеченной тобой его «болтовне», не понял? Распроясни мне, пожалуйста, что ты нашел в ней привлекательного.

А вот твоим сборам в Репино на летнюю школу по механике – завидую.

Болезни же мои стали, кажется, по старости тоже носить системный характер.

«Только сегодня вернулся из недельной командировки в Австрию. Завтра выйду на работу и с глубокой благодарностью получу твои книги».

Илья, хоть бы написал, как ты вместо Репино очутился в Австрии! Не в туалет ведь сходил?

«Я сразу после Репино, не выходя на работу, поехал на конференцию в Вену.

Конференция была вполне заурядная, но Вена мне понравилась.

То, что ты пишешь про Померанца, справедливо. Но за бесконечным словоблудием можно найти несколько интересных идей…

Поскольку в Механобре еще не был, то книги твоей пока в руках не держал.

Надеюсь ее обрести не позже вторника.

Наконец получил твои книги. Начал читать второй раз – как будто читаю заново! Большое тебе спасибо. И еще раз от всей души поздравляю».

Илья Дорогой, поражаюсь какой раз сверх краткому и точному, а главное, мной желаемому, твоему заключению о качестве мной представленного. И, что еще знаменательно, вполне совпадающему с моей оценкой.

Ценность полученной информации я воспринимаю точно так же, как и ты: через многократное к ней возвращение, и каждый раз, вот так же с прочтением мне хорошо известного, но несколько забытого, – «будто заново». Более, я тут же взял первый том своей книжки и прочел вчера с величайшим удовольствием пятьдесят первых страниц – тех, что я всего четыре месяца назад редактировал перед отправкой в печать. К тому же, и самим написанных. Феноменально! И отнюдь не только, вроде, от одного того, что свое. Пребываю в ожидании конкретных замечаний по книге.

Что-то долговато нет никаких от тебя известий. Все ли у тебя в порядке? Как со здоровьем? Или опять в своей закрутке?

Я, слава Богу, наконец, на ногах. Пару раз даже ходил с Макаровым в лес по малину и столько же раз ездил один туда на велосипеде.

Ага затеяла капитальный ремонт в своем доме вспомогательных помещений: ванны, туалета, коридора и кухни на высоком евро-уровне, и возится с ним весь июль месяц. Я такую трату времени и трудов в нашем возрасте воспринимаю как издевательство над собой с соответствующей на то реакцией, ей плохо воспринимаемой.

В остальном бездельничаю, ничего не пишу, и ни о чем особо не думаю.

Извлек из Интернета «Исповедь» Руссо. Интересное признание человека в своей греховности. Начинается оно со слов.

«Я предпринимаю дело беспримерное, которое не найдет подражателя. Хочу показать своим собратьям одного человека во всей правде его природы. – И этим человеком буду я».

Пребываю в ожидании твоей реакции на мои тебе просьбы и реплики.

«Я никуда не делся, а просто по уши зарылся в делах и бумагах.

Твою книгу читаю каждый день по 10 страниц перед сном. Как только закончу – напишу. Самочувствие мое могло быть и получше, но что делать. Через две недели собираюсь в отпуск. Куда поеду – пока не знаю».

Дорогой Илья, если не знаешь куда ехать, то приезжай к нам.

Полагаю, это будет самым лучшим средством против хандры, болячек, разных «дел и бумаг». Кроме того, отдашь дань Марине. Кстати, помиришь нас с Агой по случаю ставших довольно частыми споров с ней. Погода у нас в сентябре часто бывает очень и очень даже доброй.

«Спасибо тебе за письмо и приглашение.

Я купил уже путевку и оформил документы для поездки в пансионат в Финляндию с 8-ого сентября на 3 недели. На юг на этот раз ехать не решился: стал плохо ходить. И по временам мучает подагра и одышка. Приближаюсь к окончанию первого тома твоих записок. Читаю с большим удовольствием.

Я тоже ворчал на Зою, когда она 7 лет тому назад затеяла ремонт, но потом оценил: жить стало комфортнее. Сейчас ни я, ни Зоя такой подвиг уже совершить не смогли бы.

Всего тебе самого доброго».