Антоний и Клеопатра (перевод в стихах Шекспира). Перевод Константина Петрова

МАРК АНТОНИЙ

О, Клеопатра!

КЛЕОПАТРА

Твоя клятва!

Ты призывал богов державных

И не жалел слов самых славных

Чтобы поверила в них я,

Забыв, что Фульвия твоя

Безумие – поддаться обольщенью,

Словам и клятвопреступленью.

МАРК АНТОНИЙ

О, ты моя царица.

КЛЕОПАТРА

Словам красивым и не соблазниться.

Скажи – прощай, и всё. Прошли те времена.

Когда просил у нас ты позволения

Остаться здесь, – Красивые слова

Ты говорил и находил для вдохновенья.

В моих глазах, губах ты видел вечность,

Изгиб бровей тебе был бесконечность.

Блаженством я была с ног до головы,

Небесная – осталась прежней. Значит ты,

Ты – величайший полководец мира,

И величайшего слова вдруг лживы.

МАРК АНТОНИЙ

Царица, не мути взгляд чистый.

КЛЕОПАТРА

Была бы воином плечистым,

То оценила бы отвагу египтян.

МАРК АНТОНИЙ

Послушай же, моя царица, я нужен там.

Так отзывают спешные дела.

Вот только сердцем остаюсь в Египте я.

В Италии обнажены мечи.

Там Секст Помпей разжёг очаг войны.

В войне междоусобной много горя.

Грозят совсем отрезать Рим от моря.

Брожение порождается от двоевластья.

Народ, что порицал, в том нынче видит счастье.

Так Секст Помпей, что изгнан был из Рима,

Отцовской славой ныне озаримый,

Становится героем недовольных,

Процессов, кажется, в стране застойных,

И мнится мне, что исцелит переворот.

Уехать есть ещё причина. Вот.

Её узнав, и ты станешь спокойней.

От моего решенья. Фульвия – покойник.

КЛЕОПАТРА

Хотя не по годам я легковерна,

Но к детским сказкам с недоверьем

Я отношусь. Она скончалась, верно?

МАРК АНТОНИЙ

Да, моя царица, верно.

Узнаешь из послания и какую скверну,

Какую смуту подняла она

А лучшее узнаешь для себя,

Прочтя послание до конца:

Где пишут: как скончалась, где и когда.

КЛЕОПАТРА

Так вот как о любви ты судишь?

А где же те священные сосуды,

Что наполняются горючими слезами?

Смерть Фульвии же показала, что же дальше с нами.

Как смерть мою когда-нибудь воспримешь.

МАРК АНТОНИЙ

Не будем ссориться. Меня пойми лишь.

Я поступлю только по твоему совету.

Клянусь тебе животворящим солнца светом.

Что ухожу отсюда я твоим слугой, солдатом.

Да будет мир, или атака на атаку.

Да будет так, как тебе нужно.

КЛЕОПАТРА (Хармиане)

Ослабь шнуровку, как мне душно.

Постой, не ослабляй пока.

То вдруг найдёт, то схлынет дурнота.

Как и любовь у Марк Антония.

МАРК АНТОНИЙ

Опомнись и пойми,

Владычица моей любви,

Способной выдержать все испытанья.

КЛЕОПАТРА

Для Фульвии нужны твои признанья.

Ты отвернись, чтобы о ней всплакнуть.

Потом простись со мной и в путь.

Скажи, что плачешь, расставаясь с Клеопатрой.

Ну, разыграй передо мной смелей спектакль.

И пусть правдоподобней будет ложь.

МАРК АНТОНИЙ

Ну, замолчи. Не каменный я всё ж!

КЛЕОПАТРА

Не плохо. Но могло бы выйти лучше.

МАРК АНТОНИЙ

Клянусь мечом!..

КЛЕОПАТРА

Ага! Щитом бы круче.

Но это не предел искусственных стараний.

Сейчас же, Хармиана, мы узнаем.

Сумеет ли взбесится этот римский Геркулес.

МАРК АНТОНИЙ

Прощай же, госпожа!

КЛЕОПАТРА

О, мой Рамзес!

Позволь тебе сказать ещё два слова.

Расстаться мы должны… не то, не то.

Друг друга любим мы, … не то, ведь, снова.

Ну, ты ведь знаешь, я хочу сказать-то что.

Мне память изменила, что Антонием.

Уже забыта я, и я забыла всё.

МАРК АНТОНИЙ

Я счёл бы, что вся ты поглощена агонией

И сумасбродна, если бы не знал, кто ты.

И, чтобы быть твоим, одно ума лишение.

КЛЕОПАТРА

А Клеопатре достаются боль и затруднения

Так близко к сердцу были отзвуки мечты,

Ведь всё, чем я наделена, прости. —

Ничто, когда тебе оно не мило.

И честь твоя держать не в силах,

Зовёт уж к берегам другим.

То будь и к моему отчаянью глухим.

К тебе пусть будут благосклонны боги,

И лаврами увенчаны дороги.

Победу в битвах осеняет твой клинок,

И стелится успех у твоих ног.

МАРК АНТОНИЙ

Прощай! В разлуке, но остаёмся вместе.

Уходишь ты со мной, оставшись здесь наместник.

Я, отплывая, остаюсь с тобою тут.

Тогда смелее, дружно в путь!

Уходят

СЦЕНА 4

Рим. Покой в доме Цезаря

Входят Октавий Цезарь с письмом в руке.Лепид и слуги

ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ

Взгляни, Лепид, придёшь к такому удивленью,

И то не нрав зловредный мне сейчас велит,

Чтоб на высокого собрата сыпать оскорбленья,

Смотри, какие новости из Александрии привезли.

Мне пишут, что его занятья – ловля рыбы,

Да шумные попойки до утра.

Не мужествевенней Клеопатры он, – не твёрд, как глыба,

Но и не женственней его, она сама;

Принять гонцов едва он соизволил.

Едва припомнив тех, с кем делит власть.

Как видишь, он воплощение живое

Всех слабостей, и дурно действует на него страсть.

ЛЕПИД

Но слабости его не затмевают,

Достоинства во тьме мерцают,

Ночным светилам прибавляя блеск.

Он унаследовал пороки, а не в них влез.

Скорей пороками был сам он выбран.

Жаль, что от них он не отрёкся и не выгнал.

ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ

Ты милосерден. Что же, пусть не грех

Валяться на постели Птолемея****.

Чины дарить за острое словцо и смех,

С рабами с чаши из одной пить, хмелея.

По улицам шататься среди бела дня,

В кулачных битвах, забавляясь от общения

С вонючим сбродом. Ладно, ерунда,

Простительно ему такое поведенье, —

Хотя другого бы кого

Скажи, не запятнало бы оно? —

Но легкомыслием своим Антоний

В тяжёлую ответственность загонит.

И нас с тобой. Добро бы лишь досуг

Он заполнял безудержным развратом,

Платя похмельем, тряской рук,

И жаждой вечной, и спиной горбатой.

Но тратить драгоценные часы,

Когда жуткий барабан, зовёт его идти.

И бьёт тревогу о судьбе государства!

Его бы приструнить за разгильдяйство.

Он, как мальчишка, позабыв запреты,

Забавам быстрым долг приносит в жертвы.

**** (Птолемеи – царская, македонская династия, правящая в Египте. Клеопатра – одна из трёх (известных) дочерей царя Птолемея XII Авлета)

Входит гонец

ЛЕПИД

Известья новые.

Гонец

О, Цезарь славный!

Приказ исполнен. Вести с рубежей

К тебе стекаться будут каждый день исправно.

Хозяин на море, и он силён – Помпей, —

Приязнью тех, кто Цезарем понижен.

Все недовольные бегут к нему.

Молва твердит: что Секст Помпей***** обижен.

***** (младший сын Гнея Помпея Великого. С 45 года до н. э. возглавлял помпеянцев в их борьбе против сторонников Гая Юлия Цезаря в Испании. Установил контроль над Бетикой и частью Ближней Испании, был провозглашён императором. После убийства Цезаря получил от сената командование флотом и права на отцовское наследство, но в 43 году до н. э., когда власть в Риме захватил Второй триумвират, был объявлен вне закона и включён в проскрипционные списки. Тогда Помпей начал морскую войну, грабя побережье и задерживая транспорты с зерном, предназначавшимся для столицы Республики, предоставляя свою защиту проскрибированным и другим беглецам.)

Уходит

ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ

Иного я не жду.

Давно известно то, что я скажу:

Желанен властелин лишь до поры,

Пока ещё он не добился власти;

А тот, кто был при жизни нелюбим,

Становится кумиром после казни.

Толпа подобна водорослям в море:

Покорные изменчивым теченьям

Они плывут туда, потом сюда, и, вскоре,

Сгниют там без стыда и сожаленья.

Входит второй гонец

Второй гонец

О, Цезарь, я готов известие подать:

Поработили море два пирата —

Менас и Менекрат. Морскую гладь,

Судами бороздя, чинят блокаду,

Грозя набегом на берега Италии.

Одна лишь мысль о них – и стынет кровь

Приморских жителей, и, тем заранее,

Уж разжигая у юнцов лихую злость.

Любой корабль, только выйдет в море,

Уже захвачен будет вскоре.

Но более, чем силою своей

Страшны пираты именем – Помпей.

ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ

Опомнись уж и ты, доблестный Антоний!

От сладострастных ты оторвись агоний.

В те дни, как отступал ты от Мутины,

Разбитый войском Панны и Гирцинны

(хоть пали оба консула в бою),

Жестокий голод гнал тебя к краю.

Привыкший к роскоши, пирам,

В бою такую стойкость ты проявил сам,

Что позавидовал бы зверь и дикарь,

Ты не гнушался, утолял и жажды жар

Мочою конской и болотной жижей,

Что зверь не пьёт, а если пил – не выжил.

Ты, как олень, зимой глодал кору,

А волчьим ягодам был рад ты, как вину.

Ел в Альпах, говорят, такую падаль,

От вида одного её бы каждый смертью падал.

И что же? Даже щёки у тебя

Окружности своей не смели потерять.

Мне горько это вымолвить, прости,

Тогда ты был воин истинный.

ЛЕПИД

Да, жаль, тогда иным был быт!

ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ

Так пусть его сюда пригонит стыд.

А нам пора поднять оружие.

И для того созвать нам нужно

Совет военный, нынче, и скорее.

А наше промедленье на руку Помпею.

ЛЕПИД

На завтра, Цезарь, сообщу вам точно.

Какими силами располагаю в общем.

Войсками и на суше, и на море.

ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ

Да, к нашей встрече, вскоре,

И я буду всё знать. Прощай.

ЛЕПИД

Прощай. И если новое узнаешь сообщай.

В том случае, и если вести с рубежей,

Будь добр, ты поделиться новостью и сей.

ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ

Конечно. И почту это за долг.

И каждый в свой уходит полк.

Сцена 5

Александрия. Зал во дворце Клеопатры

Входит Клеопатра, Хармиана, Ирада и Мардиан.

КЛЕОПАТРА

Ей, Хармиана!

ХАРМИАНА

Что, царица Флоры?

КЛЕОПАТРА

Так, дай мне выпить мандрагоры!

ХАРМИАНА

Зачем, царица?

КЛЕОПАТРА

Хочу уснуть! Пока Антоний мой не возвратится.

И беспробудно буду спать.

ХАРМИАНА

Как можно долго так страдать?

КЛЕОПАТРА

Твои слова – уже измена!

ХАРМИАНА

Царица, не нужна мне перемена.

КЛЕОПАТРА

Ей, евнух! Эгей, Мардиан!

МАРДИАН

Чем угодить могу я сам?

Я к вашему величеству с радением.

КЛЕОПАТРА

Уж только не своим писклявым пением!

Мне евнух угодить ничем не может.

Как лишь развлечь рассказом всё же.

О том скажи, чем счастлив ты, скопец?

Желаньям плотским уж давно пришёл конец.

Но мне скажи, хочу я всё же знать,

Есть ли у тебя к чему-то страсть?

МАРДИАН

Да, госпожа.

КЛЕОПАТРА

Как, в самом деле?

МАРДИАН

Ну, не совсем, и не на деле.

Я телом не на многое способен.

Но страсть знакома. Я мечтаю боле.

О том, чем там с Венерой занимался Марс.

КЛЕОПАТРА

Послушай, Хармиана, где он сейчас?

Как думаешь? Чем занят мой Антоний?

Сидит или стоит? Пешком иль на коне в погоне?

Счастливый конь! Как должен наслаждаться

Ты тяжестью Антония! Гордись, ты должен постараться

Ведь ты несёшь Атланта полумира,

Людского племени кумира.

Его и меч, и шлем.

Он говорит сейчас?.. А может в думах нем?

Иль шепчет: «Где моя египетская змейка?» —

Ведь, часто называл меня так мельком.

О, нет, зачем пить этот сладкий яд?

И часто обо мне всё вспоминать

О той, чья кожа словно бронза,

От жарких поцелуев солнца,

Изрезана морщинами времён?

А ведь лобастый Цезарь был влюблён!

И был он здесь, и царским лакомством слыла.

Помпей свой взор отвесть не мог тогда

От глаз моих, он там искал смысл жизни,

Когда сам умирал скоропостижно.

Входит Алексас.

АЛЕКСАС

Привет тебе, владычица Египта!

КЛЕОПАТРА

С Антонием не схож твой образец,

Но был ты с ним, и близостью вы слиты.

Он в золото отлил и твой свинец.

Ну, как там мой несравненный Марк Антоний?

АЛЕКСАС

Последнее, что сделал он, достойный, —

Прижал к губам, царица, как в последний раз,

Бесценную жемчужину, что не отвести глаз.

Вот эта.

И слова вонзились в сердце.

КЛЕОПАТРА

Пусть мне вонзятся в уши.

АЛЕКСАС

Вот, что он сказал, послушай:

«Друг, ты предай египтянке величины первой,

Что отсылает римлянин ей верный

Клад от морской ракушки

Чтоб в серьги вставила, и в ушки.

И это лишь ничтожное богатство,

А сверх того, бесчисленные царства

Ещё падут и будут у её ног»

«Скажи, – добавил он, – что весь восток

Подвластен будет ей». Отвесит низ поклон

И на коня вскочил тут он.

А конь под ним могучим ржаньем,

Оставил неуслышанным моё посланье.

КЛЕОПАТРА

Скажи, а грустен был он или весел?

АЛЕКСАС

Как день, что дымкой солнце занавесил.

Антоний не грустил, но был, как несмеяна.

КЛЕОПАТРА

Вот, человек! Заметь же, Хармиана,

Как же разумно себя вёл.

Сторонников в унынье не привёл.

Он не грустил, но не был весел.

В Египте он оставил радость песен.

Смешенье дивное веселья с грустью!

А кто сравнится с ним? Допустим

В том или другом? – Совсем никто.

Встречался ты с моим гонцом?

АЛЕКСАС

Да, госпожа, не меньше двадцати.

Зачем ты с ними так частишь?

КЛЕОПАТРА

Тот день, что не пишу я своему кумиру

Да будет злополучнейшим для мира!

Мне, Хармиана, дай бумагу и чернила.

Тебя, Алексас, я поблагодарила.

Ах, Хармиана, разве Цезаря я так любила?

ХАРМИАНА

О, Цезарь, сила!

КЛЕОПАТРА

Да, чтоб ты подавилась

Восторгом этим, бездарь.

Скажи, что доблестный Антоний!

ХАРМИАНА

О, отважный Цезарь!

КЛЕОПАТРА

Клянусь Изидой, что застонешь ты от боли,

Когда тебе я губы разобью до крови.

Ровнять ты мужа из мужей посмела

ХАРМИАНА

Прости, но песенку твою запела.

Того старинного мотива.

КЛЕОПАТРА

Тогда неопытною дивой,

Была девчонкою несмелой

С холодным разумом – кровь не кипела.

Теперь любовь свою я вижу.

Иди, бумагу и чернила принеси же.

Гонца и за гонцом я буду отсылать пока —

Египет не настигнет пустота.

Уходят

Акт II

Сцена 1

Мессина. Покои в доме Секста Помпея

Входят: Помпей, Менекрат и Менас

ПОМПЕЙ

Пусть боги, если прозорливы

Помогут тем, кто в деле справедливы.

МЕМЕКРАТ

В их промедленьи, доблестный Помпей,

Усматривать отказ, пожалуйста, не смей.

ПОМПЕЙ

Пока напрасно шлём мольбы

Теряет ценность то, чем грезим мы.

МЕНЕКРАТ

Но часто просим мы себе во вред

И боги мудро отвергают у просящих бред

Спасает нас их благостный настрой.

Молитва тут слаба.

ПОМПЕЙ

Успех за мной

Народ ко мне ведь расположен, да и море

В моих руках, могущество поболе всё же.

Как месяц прибывает к полнолунью,

Надеюсь, так расцвет ко мне прибудет.

Антоний обжирается в Египте

И не покинет пира он для битвы.

Октавий Цезарь выжимает деньги, как кредит,

Теряя тысячи сердец. Ну, а Лепид

В ответ им мило льстит, за милый вид.

Но обделила их любовию Киприда.

Поэтому ни в грош не ставят и они Лепида.

МЕНАС

С немалым войском, поставленным под щит,

Отправились в поход и Цезарь, и Лепид.

ПОМПЕЙ

Неправда! От кого ты это услыхал?

МЕНАС

От Сильвия.

ПОМПЕЙ

Он, верно, это всё во сне видал.

Известно мне, что в Риме ждут прибытье флота.

Антонья ждут. – О, шлюха-Клеопатра, мастер приворота.

Пусть волшебство твоё любовное прибудет.

Заставит расцвести твои поблёкнувшие губы.

Пусть красоте поможет чародейство.

А похоть красоте прибавит действа.

Мозг сладострастца отумань пирами

И соблазни эпикурейскими дарами.

Дразни чревоугодника, любителя поесть.

В его обжорстве сонном пусть утонет честь.

Как в мёртвых водах, в волнах Леты.

Входит Варрий

А, Варрий подошёл. И с чем ты?

ВАРРИЙ

С известьем верным, что Антоний прибывает в Рим

С минуты на минуту, а Египет уж давно простился с ним.

ПОМПЕЙ

И слуха худшего уж нет для нас

Чем эта весть. – Не думал я, Менас,

Чтоб для такой войны влюблённый бражник

Надел свой шлем. А в воинстве отважен,

Он вдвое превосходит двух остальных.

Гордится надо. Наш дух восставший.

Мы сластолюбца оторвать смогли

От юбки Птолемеевской вдовы.

МЕНАС

Едва ли Цезарь и Антоний мир найдут.

Ведь против Цезаря вели борьбу

Жена и брат Антония, хоть верю я ему.

Что сам не подстрекал он их к тому.

ПОМПЕЙ

Как знать, Менас? Уступят ли дорогу

Их распри мелкие большой войне?

Вот если не сражаться с ними долго,

То они перегрызлись б сами по себе;

Довольно много есть у них причин

Чтобы скрестить свои мечи.

Однако, мне не известно

Насколько страх пред нами их совместный

Союз скрепит и пресечёт их споры.

Судьбу решают нашу боги вскоре.

Мы ж силы отдадим борьбе.

Идём, Менас, доверимся судьбе.

Уходят

СЦЕНА 2

Рим. Покои в доме Лепида

Входят Энобарб и Лепид

ЛЕПИД

Благое дело совершишь красиво

Когда склонишь ты, добрый Энобарб,

Антония к речам миролюбивым.

ЭНОБАРБ

Его склоню, я быть собою рад.

Коль Цезарь вдруг рассердит его лишь.

Пускай Антоний глянет сверху вниз.

И рявкнет, словно Марс, клянусь богами,

Побрею бороду ему я этими руками.

Антонию советовал бы ради этой встречи

Не утруждать себя бритьём уж безупречным

ЛЕПИД

Сейчас не время для сведенья счётов

ЭНОБАРБ

Любое время годно для расчётов

Когда назначена цена

ЛЕПИД

Но малые дела

Должны померкнуть – их поглощает тьма

И всё ради выигрыша большого

ЭНОБАРБ

Бывают мелочи сильней иного.

ЛЕПИД

Не горячись, не раздувай угли.

Вот и Антоний уж готов войти.

Входят МАРК АНТОНИЯ и ВЕНТИДИЙ

ЭНОБАРБ

Там и Октавий Цезарь.

Входят ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ, МЕЦЕНАТ и АГРИППА

МАРК АНТОНИЙ (ВЕНТИДИЮ)

Закончим здесь, и на парфян, их резать.

ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ (МЕЦЕНАТУ)

Не знаю, Меценат, спроси Агриппу.

ЛЕПИД

Союз наш, благородные друзья,

Основан для такой великой битвы,

Что даже мелких распрей знать нельзя,

Пусть снизойдут на нет наши обиды.

Ожесточённый спор вредит уму,

Нас распалит и раны будут всюду.

Итак, высокие мужья, прошу

Чтоб речи были Ваши не во вред друг другу.

Больных касаясь мест, и говорю при всех,

Не провоцировать прошу законный гнев.

К вашим делам.

МАРК АНТОНИЙ

Удачно подобрал слова.

(жестом приветствует Цезаря)

Будь даже мы врагами пред сраженьем

Я этим же приветствовал тебя движеньем.

Фанфары

ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ

Добро пожаловать

МАРК АНТОНИЙ

Благодарю

ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ

Садись

МАРК АНТОНИЙ

Садись. Ты первый. Я уступлю.

ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ

Ну, если так желаешь. (Садятся)

МАРК АНТОНИЙ

Я, слышал, что ты осуждаешь

Мои невинные поступки,

В которых нет дурного, если ж есть,

Они не задевают Вашу честь.

ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ

Смешон я был бы, если бы сердился —

К тому же на тебя – по пустякам.

Ещё смешней я был бы, разозлившись,

Поступкам, где не участвовал я сам.

МАРК АНТОНИЙ

А как ты посмотрел на то, что я в Египте?

ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ

Как ты на моё участье в римской жизни,

Вот, если замышлял в Египте что,

И строил козни, было бы не всё равно.

МАРК АНТОНИЙ

Что означает – строил козни?

ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ

А, нужно объяснять, серьёзно?

Твоя жена и братец твой

Задумали на Цезаря идти войной

Претензией их был Ты – целью основной.

И клич их боевой – Марк Антоний!

МАРК АНТОНИЙ

Именем моим от своих беззаконий

Не думал прикрываться брат Липид:

Их заговор был мною же раскрыт.

От тех узнал, кто воевал в твоём же стане.

Не он ли подрывал и власть мою тем самым,

Враждуя не со мной, и на тебя идя войной?

Ведь, знал он, дело общее у нас с тобой.

Я же отправлял тебе об этом письма.

Нет, не на таком огне должна уха вариться,

Если ты захотел состряпать ссору.

ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ

Не возноси себя высоко перед моим взором,

Укором меня уличил несправедливым;

И это как состряпать оправдания перед миром.

МАРК АНТОНИЙ

Нет, нет. Уверен я, что ты в могучих силах

Разумно рассуждать, и красиво:

Какой же должен я переступить рубеж,

Чтоб с братом против друга поднимать мятеж?

Чтобы губить с трудом тобою начатое дело?

Что до жены – то тут же пожелал бы смелым

Когда-нибудь познать жену такого нрава.

Вот треть вселенной под твоим началом,

Но ты вот попробуй удержать жену в узде…

ЭНОБАРБ

Эх, если б жёны-амазонки, да у всех были везде!

То женских ласк мы не лишались бы в походах.

МАРК АНТОНИЙ

Я сожалею, Цезарь, что мятеж, который

Подняла на тебя её неукротимость,

Горячность и тщеславье в ней совместилось.

Лишних натворив хлопот.

И чем бы я тебе тогда помог?

ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ

Тебе писал, но занят ты делами —

Александрийскими пирами;

Ты отложил письмо, не прочитав.

И моего гонца с насмешкою прогнав.

Его не выслушал.

МАРК АНТОНИЙ

Нет, твой гонец

Без позволения вломился, как наглец.

Я только за торжественным обедом

К царям трёх стран был обращён ответом.

Для дел уже мне не хватало духа.

Назавтра вызвал я гонца и его внимал слухам.

Что было равносильно извиненью.

Давай мы это предадим забвенью.

Для ссоры поищи других причин.

ОКТАВИЙ ЦЕЗАРЬ

Ты мне поклялся, теперь с клятвой не спешишь,

Ты, как по ветру, всю её развеял,

Пеплу подобно по сторонаАм летит.

Дерзишь, и этот твой злой язык.

ЛЕПИД

Цезарь, будь мягче, иль нежнее!

МАРК АНТОНИЙ

Не останавливай его, Лепид!