Охота на ботаника

– Тогда просто отстань. Или признайся уже, что это все спор! – настоял упрямо. – Думаешь, я не понимаю?

– Это все правда, Ромашка. Меня на спор не поймать, мог бы и догадаться.

– Я тебе не Ромашка! И мне нравится Элла, поняла?

Признание вырвалось неожиданно, и я застыл. В руке у Корсак хрустнул карандаш. Мой карандаш, между прочим, и когда только она успела его взять?

Девушка вдруг повернулась, и черные глаза блеснули холодным огнем. Потянулась ближе…

Я мог всего ожидать от нее – хлестких слов в лицо или даже смеха, но не того, что она вдруг меня поцелует. Не просто коснется губами, а сделает это с чувством. Женька ахнул, а я и понять ничего не успел. Только ощутил, как шелковая прядь волос скользнула по щеке, вслед за рукой, и услышал горячее у лица:

– Ты мой, Морозко! И лучше меня не зли!

После чего Корсак поднялась и ушла, заставив всех смотреть ей вслед. И снова Хасханов ничего не сказал.

Очнувшись, я с силой вытер рот кулаком. Прошептал очумело:

– Точно ненормальная. С ума сошла.

– Что, не понравилось? – с блаженным трепетом выдохнул Самарский. Глаза у парня были распахнуты.

– Нет, – отрезал сердито. – А что, должно? Эта Язва мне чуть очки не сломала…

Я думал, что Женька поймет. Ведь он сам все видел! Что он поддержит. Но тот лишь изумленно хмыкнул, глядя на меня как на идиота.

– Очки? Чувак, да это ты сошел с ума! Без обид!

Глава 6

Не знаю, существовали ли границы у дурацкого розыгрыша, в который меня втянула Корсак, но я их не видел. И я точно не чувствовал себя сумасшедшим, иначе бы с первого дня стоял на задних лапах, позволяя негласной королеве университета забавляться мной, как своим щенком.

Хотя сомневаюсь, что она вообще любит собак. Такие только о себе и думают!

Нет, сейчас, когда шок прошел, я чувствовал злость, а еще твердую убежденность, что это глупое преследование необходимо прекратить. И если этого не хочет Корсак, то придется сделать самому – или мы оба окажемся в тупике абсурда, в котором схлестнемся всерьез.

Надеюсь, никому из группы не придет в голову трещать о том, что было на лекции у Хасханова. И надеюсь, никто не заметил, что я сидел, как дурак, когда Агния меня целовала. Ведь запросто же подумают, что я не был против!

Черт, даже оттолкнуть не догадался или отвернуться. Но разве я мог ожидать?!

И что на нее только нашло! Сумасшедшая девчонка! Хорошо, что нас не видела Элла!

– Трущобин! Эй, Родион, подожди!

Я настиг невысокого, но крепкого парня с темным ежиком волос неподалеку от кафетерия и остановил. Поправил очки, подходя ближе.

Пришло время обеда, в коридорах привычно пахло сдобой и кофе, а нас обходили студенты, спеша перекусить в маленьком кафе прямо в здании учебного корпуса. Мы не были с Трущобиным близко знакомы, но знали друг друга через Андрея Жилина. И так же, как Жилин, Трущобин учился в одной группе с Корсак и как-то обращался ко мне за помощью. За парнем давно закрепилась репутация скандалиста и проныры, он многих допекал, но меня сейчас интересовало другое – он совершенно точно был в курсе университетских новостей.

– О, Морозов? Привет! Тебе чего?

Я тоже не стал тянуть кота за хвост и сказал, как есть:

– Надо поговорить.

– О чем? – Трущобин удивился, но аппетит победил, и парень обернулся в сторону кафешки. – Слушай, а это не подождет? – спросил с надеждой. – Я сегодня с утра проспал – голоден как черт! Ой, Тамарка! – окликнул мимо проходящую блондинку с короткой асимметричной стрижкой и в узких джинсах. – Займи мне очередь, я сейчас!

– Сначала займи очередь, потом займи денег. Обойдешься, Родик! – бросила девчонка, даже не обернувшись, и Трущобин чертыхнулся.

– Нет, не подождет, – напомнил я о себе. – Но у меня всего пара вопросов. Я о Корсак спросить хотел.

Парень собрался было что-то крикнуть вслед блондинке, но, услышав фамилию, передумал. Повернулся ко мне и заинтересованно усмехнулся, тут же позабыв о еде.

– А что с Агнешкой не так? Цветет и пахнет, всем на зависть – прекрасная и несвободная. – Он засмеялся и хлопнул меня по плечу. – Она же вроде твоя девушка, Морозов, так при чем тут я?

Может, он и был ни при чем, но стоило в этом убедиться.

Я тоже улыбнулся – получилось натянуто. Насмешка не прозвучала неожиданно, но все равно задела.

– Вижу, Трущобин, ты не очень-то веришь в наши отношения? – спросил с ухмылкой.

Хорошо хоть парень не стал юлить. Пожал плечами, сунув руки в карманы брюк.

– Ну, если честно, то с трудом.

– Почему?

– Сам понимаешь. Такую роскошную девчонку, как Агния, не каждый может себе позволить. Подарки, внимание, то, се… Я уже молчу о ее семье и запросах. У нее одна тачка стоит больше, чем моя квартира. А ты у нас кто? Вроде как пролетарий? Да еще и тип, повернутый на физике.

– Да, все так. И что?

– А то! Не стыкуются параллельные прямые и не рисуется картина маслом, как ни крути.

Ну, с этим я был согласен и точно не собирался спорить. Вместо этого в ответ хлопнул парня по плечу.

– Значит, ты все-таки в курсе? Отлично! Я так и знал!

Усмешка медленно сползла с лица Родиона, и он напрягся. Достав руку из кармана брюк, почесал нос.

– Не понял. В курсе чего, Морозов? – куснул губы, нахмурившись. – Ты о чем?

Или он хорошо играл, или на самом деле ничего не знал. Я предпочел выбрать первый вариант.

– Раз уж мы с Агнией такие разные, может быть, ты знаешь, в чем причина ее внезапного ко мне интереса? Видишь ли, не одному тебе кажется, что логика дала сбой. Я еще не сошел с ума и предпочитаю с Корсак жить в параллельных мирах. Так кто автор розыгрыша, Трущобин? Ты у нас всегда был в курсе новостей, просвети. Или это был спор? Надоело ломать голову.

Парень подумал и пожал плечами, но мое предположение его явно заинтересовало.

– Если и так, то мне об этом ничего не известно.

– А что ты знаешь о самой Корсак? – не стал я сдаваться. – Что тебе известно о ней?

– Об Агнии? Ну, может, кое-что и известно, – протянул и вновь усмехнулся, смекнув, к чему я клоню. – Но могу разузнать больше. Правда, ты будешь мне должен, братан.

Я достал из рюкзака деньги и показал в пальцах.

– Хватит? Больше не дам.

Деньги тут же исчезли в кармане брюк Родиона.

– Сгодится. Поспрашиваю, кто и что слышал. У Агнии сейчас точно никого нет – я бы знал. Но это еще не значит, – парень поднял палец к лицу, – что не было! За последние полгода она встречалась с двумя – с каждым от силы неделю, и обоих сама бросила. В пятницу лично видел, как к ней в «Паутине» один мажор подкатывал. Красиво подкатил – не помогло. Послала прямым текстом. – Трущобин засмеялся. – Ты должен гордиться, Морозов! У твоей девчонки острый язык, а у тебя нет конкурентов! Черт! Ну ты и везучий, ботан!

При всем желании я не мог разделить с ним веселье. Вспомнились черные глаза и уверенное «Ты мой!», вопреки заявлению Корсак не сделавшее меня счастливым.

– Это не смешно.

– Да ладно?! А по мне, так очень! Хочешь совет? – Родион наклонился и обнял меня за шею. Сказал доверительно: – Какая разница, чего добивается стерва Агнешка? Это все равно скоро закончится. А когда закончится, тебе станет обидно, что ты ее даже за задницу не подержал. Черт, Морозов! Да я бы на твоем месте ее…

Это было уже слишком, и я оборвал парня на полуслове, вдруг почувствовав, как пальцы рук сжались в кулаки. Пусть он и вызвался мне помочь, но слушать его голодные фантазии я не собирался.

– Хватит! Ты не на моем месте, Трущобин. Замолчи! И лучше скажи, когда у вас заканчиваются пары…

– А что так?

– Хочу дождаться «свою» девушку и поговорить.

* * *

Не было смысла ждать Корсак у корпуса. После окончания занятий студенты еще какое-то время не расходились, и поговорить наедине в шумных коридорах родной альма-матер вряд ли бы получилось.

Я ждал ее на стоянке автомобилей, присев на невысокое металлическое ограждение и сунув руки в карманы джинсов, рассчитывая, что девушка появится одна. И не ошибся.

Она мне не нравилась. Ни капли! Избалованная, циничная снобка с жалом вместо языка! Но от ее появления сердце застучало, а от близости тело обдало жаром.

Она приближалась медленно, не спуская с меня темных глаз, позволяя ветру играть длинными волосами, а пóлам плаща открывать красивые ноги. И то ли во взгляде было все дело, то ли Корсак на всех парней так действовала… Я старался не смотреть ей в лицо, но все равно, когда она подошла, почувствовал, что покраснел.

– Антон? – от удивления ее голос прозвучал мягче, и на секунду я растерялся от этой перемены.

– Агния?

Она остановилась в двух шагах и подняла высокую бровь. Усмехнулась высокомерно, слегка склонив голову к плечу, наблюдая за мной. Над нами шумел высокий тополь, и порыв майского ветра бросил волосы мне на щеку.

– Надо же, Кудряшка… Стоило один раз тебя поцеловать, и ты вспомнил, как меня зовут, – заметила она. – Это приятно.

Я насторожился, не зная, чего от Корсак ожидать. Заправив светлую прядь за ухо, поднялся с ограждения навстречу девушке и поправил куртку. Память о ее поступке была еще свежа в памяти, как запечатлелось тепло чужих губ на моих, и ощущение неловкости от всей этой дурацкой ситуации никуда не делось. Это злило.

Представляю, каким я, должно быть, казался ей смешным все это время. Забавным парнем-ботаном, с которым можно особо не церемониться. При всех заявлять права и не смущаться посторонних глаз. Негласной королеве можно все – до сих пор ее замашки собственницы никого не удивили.

Черт, как же некстати выступили предательские пятна румянца на щеках! Хотелось выглядеть холодным и серьезным, тем более что меня-то уж точно ее поведение не забавляло!

Агния повесила сумку на плечо, продолжая смотреть заинтересованно.

– Глазам не верю. Неужели ты ждешь меня, Морозов, и я не сплю?

Я бы тоже хотел не верить. Не стоять здесь в надежде на разговор двух взрослых людей, а думать о других вещах, от которых зависело мое будущее. Гораздо более важных, чем каприз одной избалованной девчонки.

– Да, я жду тебя, Корсак, – признался, слегка кивнув, – и вижу, что ты тоже помнишь мое имя, а не только глупые прозвища.

Мы стояли довольно близко и смотрели друг на друга. На каблуках она оказалась почти одного роста со мной – ну, разве что немного ниже. Расстегнутый плащ не скрывал свободный ворот блузы, гладкие ключицы и красивую шею, на которой не виднелось никаких украшений.

Легче было уйти, чем смотреть на нее. Трущобин прав. С Эллой я чувствовал себя гораздо увереннее и спокойнее.

– Если бы ты не вел себя, как пугливый заяц, Антон, я бы помнила и о гораздо большем, – неожиданно сказала Корсак. – Мне нравится твое имя, но как еще убедиться, что я не манекен и ты меня замечаешь? – спросила серьезно. – Приходится импровизировать. И не скажу, что мне это неприятно.

Ответ напрашивался сам собой, и я сказал:

– Так, может, стоит переключить внимание на кого-то другого? Не на пугливого зайца? Уверен, что ты сумеешь себя развлечь и без моей помощи – университет большой, и парней в нем предостаточно.

Девушка улыбнулась.

– А может, мне лучше тебя целовать чаще, а, Морозко? Чтобы ты понял, что мне нет дела до других парней? Смотри, как ты с первого раза и имя мое вспомнил, и увидеть захотел. Я умею быть убедительной.

Корсак шагнула ближе, а я напрягся, словно она действительно могла выкинуть что-то подобное тому, что произошло на лекции у Хасханова. Да скорее всего могла! Вот только на этот раз я был готов ее остановить.

– Прекрати, Агния.

– Значит, тебе не понравилось? – Черные глаза блеснули ожиданием и прищурились – она все же не подошла, хотя смотрела колко. – Совсем?

Дурацкий разговор и ситуация не лучше! Еще и не поговорили толком, а уже зашли в тупик. Скорее всего, случись нечаянный поцелуй с другой девушкой и при других обстоятельствах, я бы постарался смягчить ситуацию, но Корсак не принимала полутонов. И, похоже, заслужила правду.

– Нет, не понравилось, – ответил твердо. – Совсем! Нет ничего приятного, когда тебя используют подобным образом. Ты не моя девушка, а у меня нет привычки целоваться с незнакомыми людьми, да еще и без желания! Не знаю, что в твоем кругу воспринимается за чувство, но это и близко не оно – то, о чем ты твердишь.

Я снял очки и не спеша отвел ладонью волосы надо лбом. Вновь взглянул на девушку.

Ведь именно за этим я сюда и пришел – остановить изрядно затянувшуюся и точно никому не нужную охоту за ботаником. Сейчас я очень надеялся, что Корсак меня услышит. Злость бурлила внутри, но я старался ее сдержать.

– Послушай, Агния, я хочу просто поговорить, – сказал спокойнее, – поэтому и ждал тебя. Пожалуйста, хотя бы сейчас стань собой. Здесь никого нет, и тебе совсем не обязательно продолжать изображать «большую симпатию» и делать вид, что ты…

– Что я что?

У меня не было никакого желания произносить вслух глупую чушь, но пришлось сказать:

– В меня влюблена. Я в это никогда не поверю.

– Почему?

– Да потому! – Спокойствие как ветром сдуло. – С чего бы вдруг? Мы с тобой едва знакомы, а по сути – разные люди! Мне не интересен твой мир, не нравится, как ты себя ведешь – как будто я тебе принадлежу! Мне не нравишься ты, понимаешь?!. – посмотрел с досадой. – Перестань меня преследовать и живи своей жизнью. Люби тех, кто достоин тебя!.. Не знаю, кому пришла в голову идея так постебаться над Морозовым, но шутка затянулась, и изрядно мне надоела!

Теперь щеки пылали не только у меня. Смуглая кожа Корсак красиво заалела на скулах. Но хоть усмешка пропала, и то хлеб. На таком расстоянии я достаточно хорошо видел и без очков, чтобы это заметить.

– А ты думаешь, мне это нравится, Кудряшка? – Руки Агнии опустились, и лишь тонкая прядка волос билась от ветра у щеки. – Слушать то, что ты мне говоришь сейчас, нравится? – спросила с ожиданием. – Ждать, когда ты посмотришь на меня иначе? Думаешь, я этого хочу, когда ищу тебя в стенах университета?!. – Агния выдержала паузу. – Хочешь правду, Морозов? Я скажу. Это бесполезно – жить своей жизнью. Я пробовала. Даже других целовать пробовала – не помогло. Противно. Раньше было терпимо, а теперь так противно, что десны отмыть хочется. А все потому, что в мыслях ты!

Я уставился на нее в смеси отчаяния и изумления оттого, что недооценил масштаба проблемы.

– Ты ведь не прекратишь, верно? – тихо спросил, разжав кулаки, в которых сдерживал злость. – Тебе это нравится – выставлять меня перед всем курсом дураком, поэтому? Ты даже сейчас не можешь остановиться.

– Не прекращу. – Агния упрямо смотрела в глаза. Плевать ей было на то, злился я или нет. – Но не поэтому, Морозов, хотя ты и есть дурак. А потому, что ты мне больше, чем просто нравишься, и я не собираюсь страдать от твоей тупости вечно. Ты меня и так измучил, я месяц ждала!

Невероятно, но это точно походило на театр абсурда, если не тупик.

– Месяц? Ради бога, Корсак! – я рассердился. – Что значит «больше, чем просто нравлюсь»? Я прошу по-хорошему – забудь меня! У меня нет ни времени, ни желания развлекать тебя и твоих друзей! У меня есть работа и цель. Я сплю по четыре часа в сутки, чтобы хоть чего-то добиться в этой жизни, и сейчас опаздываю в почтовый сервис, где работаю грузчиком! У меня и так ни черта не получается, так еще и ты!

Я снова нацепил очки на нос и забросил на плечо рюкзак, который держал в руке. Больше мне здесь делать было нечего.

В надежде, что девушка отойдет, я уверенно шагнул вперед, но она осталась стоять на месте. Усмехнулась тонко красивыми губами, словно я своим признанием ее лишь потешил.

– Отлично, Морозов. Терпеть не могу лентяев! Я на машине – тебя подвезти? – предложила, как само собой разумеющееся.

– Что?!

– Доставлю, говорю, с комфортом в твой сервис, раз уж ты из-за меня опоздал.

Она подошла к машине – новой спортивной «Ауди», отключила сигнализацию и распахнула для меня дверь. Если это и была насмешка, то такая же жестокая, как ее широкая улыбка.

– Садись!

Желваки сами натянулись на скулах, а подбородок поджался. Да за кого она меня принимает!

– Спасибо, обойдусь. Мне не нужна ни твоя помощь, ни ты! Больше я с тобой говорить не стану!

Я легко обошел девушку, но уйти мне не дала не изменившаяся в лице Агния, а незнакомый парень, вдруг остановившийся у края стоянки. Точнее, его идиотский смех и замечание, прозвучавшее в мою сторону.

– Оп-пачки! Милые бранятся – только тешатся? – Незнакомец хохотнул, перепрыгнул через ограждение и растянул рот в улыбке. Весь его вид говорил о том, что он весьма воодушевлен встречей со стройной брюнеткой. – Агнешка, солнце, удивляюсь тебе. И что ты нашла в этом желторотом ботане? Он же и мизинца твоего не стоит. Если вдруг захочешь его подвинуть – только скажи, я помогу. Эй, ты! – крикнул мне. – Повежливее с девушкой, а то будешь иметь дело со мной, понял?

Я никогда не был сторонником драк, но сейчас настроение так и способствовало тому, чтобы на ком-нибудь сорваться. Особенно на придурке, которого я веселил.

– Что ты сказал?! – Сжав зубы, я шагнул было вперед, но Корсак толкнула меня рукой в грудь, останавливая – конечно, как лакея, по-другому она не умела.

– Стоять, Морозов!

Обернувшись к незнакомцу, бросила ему небрежно, как кость под ноги:

– Ты кто такой? Что тебе нужно?

Вряд ли эту девчонку хоть кто-нибудь мог заставить вести себя иначе, и улыбка у парня померкла.

Споткнувшись, он растерянно хмыкнул:

– Как кто? Я Станислав, знакомый Милены. Мы с тобой в «Паутине» познакомились, помнишь? Я угощал вас с подругой коктейлем и травил анекдоты. – Агния молчала, и парень добавил неуверенно от растерянности: – Тебе еще понравился один – про уфолога и нарколога. Ну?

– Не помню.

– Но как же…

Корсак резко обернулась, длинные пряди волос скользнули по спине, и забросила в машину сумку. Похоже, настроение испортилось не только у меня. Хлопнув дверью, она снова повернулась к парню.

– Послушай, Стасик, или как там тебя… Ты куда-то шел? – спросила холодно. – Вот и иди! А я сама решу, кто здесь чего стóит и с кем мне иметь дело, ок? Терпеть не могу советчиков! Больше последних – только тупые анекдоты. И в будущем выбирай выражения, когда говоришь о моем парне, а то ведь за желторотого ботана можно и ответить. Не люблю, когда мне мешают!

От такого ответа и я застыл вместе с незнакомцем, ошарашенно глядя на девушку. Сейчас в ее черных глазах полыхал огонь, и парень решил отступить.

– Да я ведь просто так подошел, Агния, – сказал он примирительно, пожимая плечами и возвращая на лицо улыбку. На этот раз он не выглядел довольным – скорее, сбитым с толку. – Смотрю, вы вроде ссоритесь, хотел помочь…

– До свидания, Станислав! – отрезала Корсак. – Считай, что познакомились. Милене привет!

– Ладно, как скажешь. Пока…

Машина незнакомца стояла здесь же, на стоянке – не новый, но еще вполне приличный «Опель». Покосившись на нас, парень сел в него и уехал.

В автомобиле Корсак тут же щелкнули замки блокировки и двери открылись.

– Ну так что, Кудряшка? – Агния повернулась ко мне. Ее скулы все еще алели, но губы упрямо сжались. – Едем в твой сервис? Опоздаешь ведь.

Как всегда, она смотрела прямо и уверенно, словно только что ничего не произошло, но я не собирался молчать. Не хватало еще, чтобы эта девчонка сделала из меня тряпку и я окончательно потерял самоуважение!

Подойдя к ней, я поймал ее за запястье. Вскинув наши руки, придвинул Корсак к себе и заглянул в глаза. Длинные темные ресницы, дрогнув, приподнялись.

– Больше никогда, слышишь? Никогда не смей выставлять меня идиотом! Я не выполняю собачьи команды «Стоять!» Я сам способен за себя постоять! Или я…

– Или ты? – Агния надвинулась. – Что?

В этом нашем противостоянии она не собиралась мне уступать. Я смог рассмотреть крошечную родинку над ее губой и услышать теплое дыхание, прежде чем со злостью пообещал:

– Или я повторю еще раз, если ты не расслышала, что думаю о твоей помощи!

Девушка застыла, но взгляд не опустила.

– Не грози мне, Морозко, – проговорила с тихим вызовом, – все равно проиграешь. Ты уже пообещал, что не станешь со мной говорить, но, как видишь, мы разговариваем. Не стоит повторять дважды, что я не нужна тебе.

А вот это она зря. Я бы и трижды повторил, если бы не был уверен в том, что она все равно не услышит.

– Ты невозможный человек, Корсак! – выдохнул раздраженно. – Твоя самоуверенность граничит со вседозволенностью! Неужели ты вообще не видишь границ?

Она ответила легко, без тени сомнения:

– Вижу. Но у меня нет выхода.

В эту чушь я не собирался верить. Так же, как тратить силы на глупый спор. Но на секунду позволил себе удивиться:

– Не понимаю, что такие, как этот Стас, да и все остальные находят в тебе? В бездушной картинке! – И пообещал, глядя в черные глаза девушки: – Я не проиграю, Дементор, не надейся!

Сейчас я не замечал ее красоты, только упрямое желание добиться своего.

– Ты в этом так уверен?

– Уверен, – ответил твердо. – А знаешь почему? – Я отпустил ее руку и отступил. Сказал прежде чем развернуться и уйти: – Потому что вижу тебя насквозь!

Уже у выхода на аллею белоснежная «Ауди» подрезала мне путь, стекло водителя сползло вниз, и Корсак пообещала, на этот раз не глядя на меня:

– Хорошо, Морозов, я тебя услышала. Можешь не говорить со мной. Можешь в упор не замечать, если я тебе так неприятна. Но даже и не мечтай, что я отступлюсь!

Глава 7

POV Агния

– Терри, отстань! Ну, Терри!

Послышался игривый рык, одеяло сползло вниз, и длинные зубы, клацнув, аккуратно куснули меня за пятку.

Просыпаться не хотелось. Из-за задернутых плотных штор в спальне было темно и уютно, и тонко пахло нарциссами. Я поджала ногу, перевернулась на другой бок и натянула одеяло на голову, запутавшись в собственных волосах.

Не помогло. Доберману исполнилось восемь лет, и мы знали друг друга, как облупленных: ни ему ни мне упрямства было не занимать.

Темная голова залезла под пуховую складку одеяла, пес снова нашел мою пятку, поймал ее и стал упорно «грызть». Да так громко, словно сочную кость, что прибежала крошка Гретта и радостно затявкала. Она тоже была бы рада присоединиться к другу в экзекуции, но росточком не вышла, поэтому усердно его подбадривала.

Я отбрыкнулась, уже понимая, кто в этой схватке победит.

– Брысь! – Возмутилась: – Совсем обнаглели! Эй! – потянулась за одеялом, когда доберман стащил его за край с плеч. – Ну дайте же поспать! Не хочу я вставать, ясно! Не хочу!

Но едва сунула ладонь под щеку, как Терри звонко и протестующе гавкнул, тявкнула Гретта, и в гостиной послышались тяжелые шаги старины Чарльза.

Чарли в нашей семье считался непререкаемым авторитетом, и раз уж он лично направлялся в мою спальню, значит, со мной и правда было что-то не так. Пришлось сесть в кровати, свесить ноги и зевнуть.

– Эх ты! Ябеда! А еще друг! Трое на одного, разве это честно?

Упрек прозвучал сердито, да только кто тут меня боялся! Терри забрался передними лапами на постель и расцепил пасть. Я потянулась к нему, схватила за ухо и поцеловала в черную, довольную морду.

– Чего лыбишься? Радуешься, что по-твоему вышло, да? Ну, ничего, я вам всем припомню! Каждому! – пригрозила хмуро. – Совесть у вас есть, а, Чарли? – спросила у дога, глядя в умные глаза, когда пес остановился напротив и важно сел. – Плохо мне, понимаете? Очень! А вы – вставай, вставай… Не хочу я ничего, совсем!

– Ой, Агнешка? А ты разве дома, не в университете? Что, и сегодня тоже?

Я вошла в кухню в чем спала – в пижамных шортах и топе. Подойдя к столу, налила из графина в бокал воды и выпила. Кивнула домработнице, которая суетилась у плиты с обедом. В этот самый момент она нарезáла на доске базилик для соуса «Песто», и нож мерно отстукивал под ее руками «тук-тук-тук». Совсем как мое сердце, когда меня держал за руку Морозов.

Странное сравнение, но вот уже третий день подряд наш разговор с Кудряшкой не шел из головы и не давал мне покоя. Сначала впервые им сказанное «Агния» засело в память – сколько раз парни произносили мое имя вот так же, как Антон, – с надеждой. А затем вспомнила рассерженный взгляд светло-карих глаз и совершенно искреннее, пусть и брошенное сгоряча: «Ты не нужна мне, Корсак!»

Оказалось, что быть ненужной – лишним человеком – это очень больно. Гораздо больнее, чем ободрать колени и пальцы в кровь о горячие камни скал Тироля. Возможно, окажись я в тот момент на стене скалодрома, я бы отпустила руки. Едва ли пол, устеленный матами, смог бы так же выбить из меня дух, как это удалось Морозову.

А он даже и не заметил, что натворил. Предпочел оскорбиться. Дурак, ну ввязался бы он в драку с тем качком, и что дальше? Стас бы его в пару ударов уделал – я успела разок увидеть, как он в «Паутине» качает права, вот и к нам подкатил не просто поздороваться. А потом что? Кому от этого станет лучше? Да если бы Кудряшка оказался на земле, он бы меня и вовсе возненавидел!