Эра счастья

– Молодцы! – похвалила авторов названия Кира. – Хорошо придумали. «Неизвестная Икс». Порой математики даже не терзают себя вопросом, что скрывается за этим «Икс», а стараются путем преобразований упростить задачу. Нас же лбом уперли именно в «Неизвестное». Ну хорошо. Посмотрим, что мы имеем.

После детального изучения исходных данных Кира встала и подошла к окну. Итак, трое сталкеров, несанкционированно (умудрились же!!!) проникших в Зону Посещения, нашли прямо на дороге светящийся шар, который на их глазах разделился натрое. От действия объекта «пострадали» только двое, так как третий был в специальном защитном костюме. Далее какими-то сложными путями находка попадает в институт, где ее и начинают описывать. При этом надо заметить, что более никто из сотрудников не «осчастливился» (техника безопасности все-таки превыше всего!).

Далее в документах следовала первичная характеристика свойств находки и попытка их классифицировать. И вопрос номер один состоял в том, представляет ли объект «Эс Икс» собой нечто новое или может быть отнесен к уже известным явлениям или предметам? Поскольку объект делится, более того, делится в соответствии с количеством субъектов, то автор доклада предполагал, что этот объект живой. Однако если он не питается, по крайней мере в обыденном понимании, и не оставляет продуктов своей жизнедеятельности – тоже по обыденным меркам, то вопрос с классификацией вставал все более остро.

Что будет, если один человек «использует» «Эс Икс»? Неужели от шара уже ничего не останется? Или он каким-то образом возрождается или делится до «использования»? Если возрождается, то как? Где? При каких условиях? Если нет, то что же это за псевдоумный объект, который мог бы осчастливить миллионы, а останавливается только на одном человеке? Если же он делится перед использованием, то, значит, «знает», что после контакта с человеком от него в реальном мире ничего не останется и он уже не сможет осчастливить прочих желающих?

Влияет ли этот объект на животных? Ведь физиологически феномены счастья наблюдаются и у них?

Почему третий сталкер, тот, который не пожелал проверить на себе свойства этого объекта, продал его институту, тогда как мог стать счастливым раз и навсегда? Предпочел деньги счастью? Да где это видано? Все ж знают, что не в деньгах счастье…

Может ли действие шара продолжаться после того, как он «проконтактировал» с человеком? Другими словами, может ли «счастливый» человек «заразить» своим счастьем еще кого-то? Действительно ли оказываемое объектом воздействие вызывает длительный устойчивый эффект? И что это значит для нервной системы, которая постоянно будет находиться в состоянии радостного возбуждения, то есть – стресса?

Не говоря уже о нейрохимии! Соответствует ли она сегодняшним представлениям о счастье? Ведь прав Виктор Иванович. Что там происходит в голове у этих «счастливых» друзей-сталкеров? Какие процессы побуждают их чувствовать себя таковыми? Какие механизмы в этом задействованы?

Кира быстро фиксировала возникающие идеи в блокноте, схематично объединяла их в блоки, рисовала знаки вопроса, стрелочки между ними…

Стук в дверь прервал поток мыслей. Она выпала из размышлений, заметив, что из окна, в которое она смотрела, но видела только стаю научных проблем, открывался вид на старый корпус НИИУ и больше ни на что.

Она встала и пошла открыть дверь.

– С повышением, – с улыбкой во весь рост приветствовал ее старый друг и коллега Валера Корсаков, именуемый среди своих просто Корсаком (по аналогии с героем давно забытого фильма о екатерининской эпохе). Он только что закончил медицинский, а в институте появился после блестяще защищенной магистерской диссертации на тему, звучавшую приблизительно так: «О некоторых особенностях патопсихофизиологии у лиц, побывавших в „местах Посещения“, на примере Виноградной Зоны». Нашел его, как и Киру, сам академик Коренев.

– А! Проходи, проходи! – она отступила от двери, пропуская внутрь молодого человека. – А ты кого теперь замещаешь, чем заведуешь?

– Я – никого и ничем, – он улыбнулся получившемуся каламбуру. – Это только тебе посчастливилось враз стать командиром над полусотней научных мужей… Как тебе повышение уровня наших исследований до статуса VIP?

Он был всегда весел и задорен, несмотря на специфику полученной профессии. Наверное, сказывался возраст. Валера был самым молодым сотрудником не только психофизиологической лаборатории, но и вообще во всем институте.

Кира неопределенно пожала плечами:

– Пока непривычно.

Он заглянул в соседнюю комнату и, завершив осмотр нового кабинета, удовлетворенно заключил:

– Фантастика.

– Фантастика – это то, что у вас здесь творится. Не знаю, готова ли я к руководству таким сложным проектом. Это огромная ответственность. И она уже давит на меня…

Валера тем временем вальяжно развалился в кресле, пробуя его мягкость и удобство.

– Поможешь с переездом? – села напротив Кира. – А потом – по чашке чая в нашем кафе вприкуску с интересным разговором о работе. А?

Он беззаботно улыбнулся:

– Согласен. Тем более что теперь наша работа пахнет счастьем.

***

Утром следующего дня, когда Кира вошла в большой конференц-зал, он уже был полон народу.

На трибуну поднимался с иголочки одетый, элегантный человек. Это был Радислав Петрович Захвалевский, сравнительно молодой директор их Научно-исследовательского института уфологии (НИИУ). Руководителю было всего 43 года, два из которых он весьма успешно возглавлял институт. Он не имел научных степеней ни в одной сфере деятельности института, а, как сейчас стало модно, имел степень по управлению бизнесом и персоналом. Однако это был тот самый случай, когда все сотрудники дружно кивали, что именно талантливый управленец, а не научный деятель необходим, чтобы решать проблемы института и вести его вперед. Талант взошел на трибуну, чтобы приветствовать всех собравшихся.

– Уважаемые дамы и господа!

Голоса в зале понемногу начали стихать. Те, кто знали Захвалевского, уважали его и считали умным и прозорливым руководителем. Они стихли еще до того, как он сказал приветственную фразу. Прочие, то есть вновь прибывшие сотрудники, едва успевшие познакомиться с распорядком жизни в НИИУ и с самим директором, тоже смолкали. Речь Радислава Петровича, уверенная, но мягкая, способна была вызвать почтение практически у любого человека. Его голос был одновременно властным и располагающим к доверию. «Металлический» тон был также ему присущ, но появлялся очень редко и в самых значительных, так сказать, эпохальных ситуациях.

– Уважаемые коллеги! Я рад приветствовать вас в стенах нашего конференц-зала, ведь если мы здесь, это значит, что мы становимся не просто свидетелями каких-то очень серьезных событий, но и их активными участниками и творцами! Сегодняшняя встреча посвящена сразу нескольким событиям, которые сложно упорядочить по важности, поэтому я просто начну с начала, если можно так сказать, в хронологическом порядке, – он немного помолчал, давая время осмыслить публике его вводные слова, слегка откашлялся и продолжал:

– Во-первых, мне бы хотелось поздравить весь институт с тем, что в наших стенах вот уже три года трудится и совершает открытия мировой значимости ученый, обладатель первой премии конгресса по проблемам человечества Кира Венедиктовна Воинова.

Директор молниеносно отыскал глазами в зале среди множества других людей Киру и пригласил жестом на сцену.

– Прошу вас, Кира, институт желает вас поздравить!

Радислав Петрович зааплодировал, и тут же его поддержали сотни рук других участников конференции. Девушка поднималась на сцену, а директор продолжал вещать с трибуны:

– С сегодняшнего дня Кира Венедиктовна будет помогать заведующему самой уважаемой лаборатории института, что является не только нашей наградой молодому ученому, но и отражает ту степень доверия, которое мы оказываем нашей именитой сотруднице. Вместе с тем это очень большая ответственность, которую предстоит проявить ей для достижения более интересных и высоких целей.

Кира шла к сцене и удивлялась словам директора – всем, от первого до последнего:

«С каких пор наша лаборатория стала самой уважаемой? И почему нынешние цели должны быть „более интересными и высокими“? Я и раньше никогда не думала, что занимаюсь ерундой. В науке нет неинтересного и мелкого».

Она поднялась на сцену, где ей вручили цветы, традиционный конверт и благодарственное письмо от НИИУ с шикарным размашистым автографом сегодняшнего оратора.

– Поздравляем вас, Кира Венедиктовна! Эта премия – логичный венец вашей научной деятельности! Заодно прошу всех новоприбывших сотрудников познакомиться с их непосредственным руководителем и учесть, что, несмотря на свой нежный возраст, Кира Венедиктовна является очень умным и уважаемым человеком в институте, а это требует соответствующего к ней отношения.

Кира уже не удивлялась, а просто улыбалась: «Он видит меня вблизи второй раз в жизни, а говорит так трепетно, как будто взрастил и вскормил меня лично».

Пожав руку директору и откланявшись, Кира спустилась в зал к прочим присутствующим.

Когда последние аплодисменты стихли, Радислав Петрович продолжил более торжественным тоном, со всей внушительностью в голосе, на которую только был способен:

– А теперь хотелось бы обратиться ко второй причине сегодняшней встречи, но по важности, наверное, более значительной. Однако не будем сравнивать несравнимое. Речь идет о новой находке нашего института, которая перевернет жизнь всего человечества и изменит ее до неузнаваемости. Каждый из вас понимает, что я говорю о новом объекте «Эс Икс», который поможет разрешить все социальные и психологические проблемы не только в нашей стране, но и в любом другом, нуждающемся в этом сообществе. Мы сможем подарить человеку истинное счастье, – подчеркнув интонацией последнее слово, директор выдержал многозначительную паузу, обводя взволнованным взглядом всю ученую аудиторию. – То самое счастье, которое всегда ускользает прямо из-под носа, к которому мы стремимся и так жаждем получить, подчиняя достижению этой цели все свои поступки. Счастье, так или иначе, занимает все наши мысли. И если есть на свете хоть что-то более величественное и божественное, чем счастье, то это, наверно, любовь.

Радислав Петрович снова помолчал, как будто вспоминая про себя те самые величественные и божественные моменты любви, которые были в его жизни, и, нехотя оторвавшись от них, продолжил:

– Однако шар любви нами еще не найден, а вот артефакт счастья мы держим взаперти в своей лаборатории. Никому не нужно объяснять, что человек, и только он один является творцом своего счастья, а достигнув его, становится более продуктивным, так как неприятности и преграды превращаются в мелкие и незначительные, а цели, наоборот, в глобальные и реальные. Счастливый народ, не думающий о своих проблемах и горестях, способен достичь даже невозможного! Я призываю всех сотрудников приложить максимум усилий для скорейшего высвобождения счастья из наших стен и распространения его среди всех нуждающихся в нем людей. А таких, поверьте, много. Вы сами видите их каждый день – бедных, одиноких, покинутых и раздавленных жизнью горемык. Судьба поступила с ними несправедливо, отобрав у них надежду на лучшее и веру в счастье. Но в наших силах изменить их печальные незавидные судьбы. В кои-то веки мы, ученые, можем помочь людям!

Голос его все усиливался и к этому моменту гремел, заполняя все пространство огромного зала, достигая не только ушей, но умов и сердец всех слушателей. Звук окутывал, проникал в глубину души и, очаровав однажды, вел за собой, бодрил, будил, радовал, ласкал слух и дарил особое наслаждение. Казалось, слушать его можно бесконечно:

– Ведь на наших с вами глазах наука впервые за многие тысячелетия действительно достигнет своей основной цели – дать людям счастье и удовлетворение от жизни! Я призываю вас, друзья мои, подойти к этой непростой задаче со всей ответственностью и каждую минуту помнить, что в ваших руках находится не только счастье и будущее всего человечества, но также и неизвестный объект, суть которого нам еще неясна. Мы не можем рисковать жизнями и здоровьем миллиардов людей, а посему будьте бдительны и выверяйте каждое свое действие, каждое свое заключение с хирургической точностью. Малейший просчет может обернуться ужасной трагедией, в то время как слаженная и высокопрофессиональная работа принесет плоды, о которых мы не смели ранее даже мечтать. Я верю в вас! Итак! Счастье ждет нас! Оно пришло в мир, чтобы стать достоянием человечества! Да наступит эра счастья для всех и каждого!

Когда было произнесена последняя пафосная фраза и стало понятно, что речь закончена, зал некоторое время находился под впечатлением сказанных слов и нарисованных образов и уже через минуту взорвался аплодисментами. Виктор Иванович и Кира, переглянувшись, тоже хлопали.

***

Дорога вела все лесом, и вдали уже виднелось село Виноградное.

Виноградная Зона (получившая свое красивое имя от названия этого села), одно из мест Посещения, находилась всего в пятидесяти километрах от пункта назначения, к которому держали путь пассажиры автобуса. Все они были сотрудниками института и ехали в Виноградное кто за чем: отдохнуть от коллег и научных забот, навестить знакомых (появлявшихся после этого отдыха) или просто сменить обстановку. Деятели умственного труда жили по месту работы: вперемежку с исследовательскими корпусами стояли многоквартирные дома, кафе, магазины – словом, там было все, что могло понадобиться для нормальной жизни сотрудников Виноградного НИИУ. Вместе с тем такое удобство оборачивалось скукой. Ведь не более пятисот-шестисот работников института уже знали друг друга в лицо, многие и по именам. По крайней мере назвать лабораторию или подразделение любого встречного мог каждый. Вот и стремились многие разнообразить свою научную компанию сельскими жителями, которых, в общем, было тоже немного – около полутора тысяч человек. Но в Виноградном проще было встретить незнакомое лицо, ведь там существовали еще и приезжие.

Труженики науки, они же – пассажиры, стремились к новому общению, не зараженному мудреной терминологией, да и вообще не жаждали обсуждать на отдыхе свои рабочие изыскания. Поэтому управление НИИУ дозволило выезды сотрудников в соседнее село, контролируя тем не менее особо языкастых: за этим следила служба безопасности института с одной стороны и спецотдел госбезопасности с полицией – с другой. Эти невидимки присутствовали всюду и пресекали любую утечку информации, какой бы невинной и простой она ни казалась на первый взгляд.

С момента Посещения село очень изменилось, и вместо когда-то обычных покосившихся деревенских построек выросли уютные гостиницы, кафе, супермаркеты, службы быта и прочие бессмысленные и необходимые конторы. Улицы замостились плиткой и асфальтом и наполнились туристами, которые радостно покупали различные «безделицы из Зоны», не имевшие, впрочем, к оной абсолютно никакого отношения. И, затаив дыхание, слушали различные байки, касающиеся действительности тоже весьма условно. Однако туристов и это устраивало, тем более что попасть в саму Зону на сегодняшний день не представлялось возможным. Интересующимся показывали институт, лаборатории, библиотеку, но ни один турист, спроси вы его, даже приблизительно не смог бы показать направление к тому месту, где инопланетная цивилизация оставила свой странный след.

Зона Посещения находилась за двойной стеной, обнесенной колючей проволокой под высоким напряжением. Ее стерегли практически так же, как самых опасных в мире преступников. И такое явление, как сталкерство (сталкерами называли людей, которые незаконно проникали в Зону и выносили оттуда различные «объекты» для продажи), столь сильно развитое в окрестностях других Зон, здесь было такой же редкостью, как и само Посещение.

Кира сидела у окна автобуса и думала, что все-таки правильно сделала, когда ушла с банкета, едва прозвучали первые тосты высочайших персон – руководителей и приглашенных гостей. «Зачем? – оправдывала она сама себя. – Все как-то странно радужно настроены на исследования. Видимо, сказались слова Радислава Петровича, отозвались в сердце каждого. Возможно, это правильно – начинать исследование на подъеме, но все-таки настоящий ученый должен быть всегда трезв и беспристрастен, иначе какой же он ученый?! А что касается знакомства с новыми подчиненными, – Кира усмехнулась, – успеется… Важнее то, как человек работает и какую пользу приносит, а не то, как он болтает ни о чем и пытается произвести впечатление».

Автобус остановился на центральной площади Виноградного, и практически все пассажиры поспешили на выход. Однако Кира и еще несколько человек остались в салоне.

Через какое-то время она попросила водителя притормозить на неприметной развилке загородной дороги. Он уточнил, действительно ли это то самое место, которое нужно, и неуверенно открыл двери.

Девушка поблагодарила и вышла.

Когда автобус скрылся из виду, а за ним улеглась дорожная пыль, Кира глубоко вдохнула воздух, полный щебетания птиц и бездонного неба, и сделала первые шаги к второстепенной дороге.

Она с удовольствием шла пешком, созерцая и впитывая милые картины живого мира: качание листвы деревьев, волнение трав, веселое перепархивание птиц и сонное стрекотание насекомых. Вдали желтым морем разлилось пшеничное поле. Ветер катался на его волнах, слегка пригибая и поднимая колосья. Сердце Киры трепетало от предвкушения приключения и настоящего путешествия, хотя это была всего лишь прогулка.

«Какое это счастье! Идти вот так, дышать, смотреть и больше ничего не желать! Кажется, не будь я должна всему миру, так бы шла и шла всю жизнь не останавливаясь!»

Чем дальше Кира шагала, тем чаще выключался ее натруженный мозг, переполненный вопросами и гипотезами, тем живее выглядело все вокруг, в том числе она сама.

Через какое-то время вдалеке показался небольшой ухоженный поселок. Домики разной величины стояли на почтительном расстоянии друг от друга, прячась в зелени деревьев, цветах и высоких заборах. Было понятно, что хозяева этих жилищ очень уважали домашние миры соседей и требовали такого же отношения и к собственной приватности.

Кира издалека приметила знакомый шлагбаум и свернула с дороги на тропку, огибающую поселок справа.

В ногах путались стебельки травы и луговых цветов. В нескольких местах пришлось наклониться, чтобы пройти под раскидистыми кустами сирени. И вот она оказалась рядом с деревянным забором. Калитка пряталась еще за одним кустом сирени, а прямо за ним открывался огромный виноградник с тяжелыми кистями ягод на подпорах.

Осторожно ступая по дорожке, она дошла до входной двери дома. Уже подняв руку, она немного замешкалась, но потом все же решительно постучала.

Дверь лениво распахнулась. За ней стоял слегка помятый, но здоровый и сильный мужчина лет тридцати-сорока. Точный его возраст определить было сложно. Что-то говорило о его опытности и усталости, но что-то – о молодой жизненной энергии. Казалось, этот человек неподвластен времени, обитает вне его или над ним…

Джинсы и клетчатая рубашка на нем были по-домашнему небрежными. Им соответствовало и выражение лица – такое же расслабленное и «домашнее».

Кира улыбнулась:

– Доброго дня!

– А… Прима Конгресса, – узнал он старую знакомую и направился вглубь комнаты.

– А ты все тот же волк-одиночка, – в ответ произнесла она, оглядывая комнату, в которой царил архаичный мужской беспорядок – такой же здоровый и безмятежный, как и его владелец.

– Волк, – добродушно согласился Волк, погружаясь в любимое (единственное) кресло. – Как поживаешь, Кира? Какие новости в свете?

– Да поживаю хорошо, работы много, а об основных событиях я как раз у тебя хотела узнать.

Не ожидая приглашения, она присела на диван напротив и открыто взглянула мужчине в глаза.

– О каких? – равнодушно отозвался тот. Теперь лицо его выражало унылое безразличие. – Ты знаешь, я давно не бываю в свете. Он мне неинтересен.

Кира испытующе смотрела в красивые зеленые глаза: «Неужели и впрямь ничего не знаешь? Так я тебе и поверила. Как же. А кто же, если не ты?»

– А случилась вот какая история. Сейчас расскажу.

Зеленые глаза напротив заулыбались, и Кире показалось, что это все-таки не Волк, а обычный домашний кот – нашаливший и скрывающий место преступления. Теперь, развалившийся в кресле, он действительно был похож на откормленного домоседа, мало интересующегося чем бы то ни было в мире, кроме меню обеда.

– Эта новость разлетелась уже по всей планете. Институт Виноградной Зоны нашел субстрат счастья и нарек его объектом «Эс Икс». В настоящее время лаборатория психофизиологии всеми своими пятьюдесятью умами пытается постигнуть этот невероятный феномен и подарить счастье людям. Сейчас новую находку охраняют как ничто другое на планете.

– О! – так же поддельно-нехотя «удивился» он, все больше напоминая домашнего кота. – Это действительно новость.

«Еще бы замурлыкал», – подумала про себя Кира и скрестила руки на груди, расстроившись, что он не проявляет никакого внимания к сути ее слов, ведь говорила же она совсем не обыденные вещи, а в чем-то даже сенсационные.

А Волк, не замечая ее эмоций, почти зевая, продолжил:

– А почему название такое странное? «Эс Икс»?

– Ну, это как бы заглавная «Эс» от слова «счастье», но неизвестного нам пока счастья, поэтому «Икс».

Собеседник фыркнул и пренебрежительно произнес:

– А что ж два разных языка в одной аббревиатуре? Назвали бы все на английском? Как там счастье?

– Happiness… – тихо произнесла Кира.

– Вот-вот, – улыбнулся Волк, поглядывая на девушку. – И переменную другую надо взять! Ведь счастье – это не просто, как ты говоришь, «неизвестное», а из другого мира! – глаза Волка хитро заблестели, а голос усилился. – «Игрек», например. Нет, «игрек» мало! Лучше – «зет»!

Кира внимательно смотрела на своего собеседника, пытаясь понять, к чему он клонит.

– И получится «Хэ Зэ», – триумфально закончил свою мысль Волк, нарисовав в воздухе сочиненную аббревиатуру из английских букв «H» и «Z».

– Ага, – кивнула Кира, наконец, поняв издевку Волка. – Что по-русски и особой расшифровки не требует.

Он бодро подпрыгнул из своего кресла со смехом:

– Ты и не представляешь, насколько ты сейчас права! Именно так! И именно по-русски! – но, видя, что Кира не разделяет его веселости по отношению к предмету разговора, тут же потух, снова растворился в своем кресле и бесцветным голосом продолжил:

– За счастьем уже, наверно, очередь стоит… Как бы ваши, институтские, не растащили его по кусочку… А? Другие-то к вам не проберутся, а вот от себя его убережете? Сможете? – глаза его были равнодушно-серьезными, но когда он подмигнул своей собеседнице, она окончательно уверилась в причастности сидящего напротив человека к добыче нового «ископаемого».

– Загадка в том, – деловым тоном продолжила она повествование, делая вид, что не заметила этого странного намека, – что нашли его не наши сотрудники, а настоящие сталкеры.

Кира помедлила, в упор глядя в глаза мужчины, пытаясь увидеть в них его настоящую, сталкерскую суть.

– Послушай… – она не знала, как бы дипломатично вытянуть из него правду, и потому задала вопрос в лоб:

– Ведь это ты вытащил его из Зоны. Ты? Кроме тебя, больше некому!

Он расхохотался. Искренне. Как будто не смеялся целую вечность, а теперь нашел прекрасный повод и радовался ему, как ребенок. Волк смеялся. Ситуация была забавная (вы видели, чтобы волки смеялись?!), но Кира почему-то чувствовала себя по-идиотски. Это точно он! Он!

– Так вот в чем дело, Кира! – он продолжал фыркать и хохотать между фразами. – Вот в чем дело! Тебе нужен сталкер! – смех понемногу прекращался. – Ты знаешь, – сказал он уже совсем серьезно, беря руку девушки в свои теплые большие ладони. – Здесь давно не живет сталкер. Ты это прекрасно знаешь.

Кира торопливо высвободилась, отметив про себя, насколько эти руки дышали одновременно нежностью и силой. Настоящие. Мужские.

Она встала и прошла к окну:

– Я понимаю, – проговорила она тоном примирения, вертя на пальце кольцо. – Ты не можешь сказать. Или не хочешь. Я тоже не могу распространяться о многом из того, что происходит у нас в институте. Это закон. Я тебя понимаю.

– Ну вот видишь, все становится на свои места. Ошиблась. Ничего. Со всеми бывает, – он тоже встал и подошел к Кире. Некоторое время они вместе смотрели на сочные кустарники за окном. Гроздья зеленого винограда свешивались с опор и манили своей пьянящей прохладой. Она тайком взглянула в его задумчивые глаза и поняла, что все-таки это настоящий волк. Теперь мирный и почти домашний, но тем не менее волк. Недаром все знали его именно под этим именем. Он не мог не заметить быстрого движения глаз девушки по его лицу и тут же отвлекся от своих мыслей.