Ушумгальанна, Владыка Небес

– Здорово! Вот бы взглянуть на это зеркало!

– Что ты! Что ты! – замахал на него руками Набу. – Даже не вздумай! Старик рассердится!

Глава 2

Вскоре, Хашдайя решил, что мальчики достаточно окрепли, чтобы заняться делом, и велел Хаему научить их читать и писать. Однажды утром Хаем привел братьев на задний двор и показал, как месить глину и делать из нее таблички. Мальчики быстро навострились лепить ровные прямоугольники, чертить на них прямые линии при помощи тростниковой палочки и веревки, сушить таблички на солнце и обжигать в специальной печи. Самое трудное началось потом, когда египтянин стал учить их читать и писать клинописью. Значков, которыми пишут на глине, было тьма-тьмущая, но это еще полбеды. Самое неприятное заключалось в том, что один и тот же значок мог обозначать и слог, и слово, и даже целое предложение. У Фраорта из-за этого в голове образовалась невероятная путаница, а Хаем был очень строг и заставлял учить все наизусть.

В тот день они, как обычно, сидели на заднем дворе под большим карагачем. Перед мальчиками стояло несколько корзин, из которых они доставали глиняные конверты. В них лежали клинописные таблички. Многие таблички были настолько старыми, что глина их потемнела и потрескалась.

– Не знаю, кем надо быть, чтобы понять все это? – ворчал Фраорт, пытаясь прочесть старинную табличку из библиотеки царя Ашшурбанипала, покрытую мелкой затейливой вязью буковок. – Интересно, сами-то ассирийцы разбирались в них или нет?

– Конечно, однако, не все эти таблички написаны ассирийцами. Многие были вывезены ими из тех стран, которые они завоевали.

– Наверно, они их даже не читали, просто сложили стопками и забыли про них, – вздохнул Гаумата, доставая из корзины очередной конверт.

– Напрасно ты так думаешь. Ассирийцы пользовались табличками, чуть ли не каждый день. В них записано, чему люди научились за свою жизнь – рецепты, заклинания, описание обрядов.

– А зачем Ашшурбанипалу все это? Ведь он – царь!

– Ашшурбанипал должен был стать жрецом. Его специально готовили для этого, но боги рассудили иначе. Ему пришлось возглавить огромное царство. Со всех сторон его окружали враги. Вот царь и приказал собрать все книги, чтобы мудрость и знания древних помогли ему выстоять под ударами врагов.

– Сколько их тут! – расстроено сказал Фраорт, посмотрев на груды глиняных табличек, разложенные перед ним стопками. – И все это нам нужно прочесть?

– Не только прочесть. Предсказатель должен выучить все, что нам известно о звездах и планетах, жрец – запомнить имена богов, а так же, как, по какому случаю и в каком порядке нужно совершать жертвоприношения.

– А я не хочу быть жрецом, я хочу стать лекарем! – сказал Фраорт.

– Тогда тебе предстоит изучить гораздо больше. Лекарь должен знать все о травах, камнях, животных и людях, – перечислял египтянин. – А также владеть языками, чтобы прочесть, написанное другими лекарями.

– Ой-ей-ей! – застонал Фраорт.

– Перво-наперво, ты должен выучить язык Египта, откуда я родом, – продолжал, улыбаясь, Хаем. – Там живут искусные лекари. Уже в древности они умели делать сложные операции. У нас в библиотеке есть папирусы, в которых описаны лекарства, способы их приготовления, инструменты и многое другое. Есть свитки шелка и бумаги из Китая, стопки пальмовых листьев из Индии, пергаменты с греческими…

Тут Фраорт вскочил, швырнул на землю табличку и заявил:

– Не хочу все это учить! Надоело! Мне все равно, что там написано в табличках, на пальмовых листьях или на как ее… би… бумаге! Все равно на чем! От всей этой премудрости скоро голова треснет! Лучше уж я стану кузнецом! Или плотником! Горшки буду лепить! Тогда мне не придется зубрить проклятые значки, которые, как пауки расползлись по глине!

Гаумата попытался остановить брата, но тот оттолкнул его и пошел прочь.

– Я не сержусь на тебя, потому что знаю, это говоришь не ты, а твоя лень, – египтянин спокойно подобрал табличку с земли и положил ее в корзину. – И потом, ты еще маловат, для того чтобы понять всю важность знаний. Конечно, работать с металлом или деревом, объезжать лошадей, строить дома – все это дело нужное. Но разве кузнец сумел бы сделать то, что удалось жрецу Чача-эм-анху?

– А что он такого сделал? – спросил Гаумата. Фраорт остановился и принялся чертить палкой на песке, делая вид, что его вовсе не интересуют слова Хаема. Тот, словно не замечая этого, продолжал:

– Однажды великий царь Египта Сенеферу отправился кататься по озеру в лодке. Гребцами на ней были девушки. Одна из них уронила в воду брошку из бирюзы. Царь велел позвать Чача-эм-анха, жреца и составителя книг, и приказал достать брошку. Озеро было очень большое и глубокое, и отыскать в нем брошку, это все равно, что найти иголку в стоге сена. Думаете чародей испугался? Как бы, не так! Чача-эм-анх знал особые заклинания – «слова власти». Когда он прошептал их, вода поднялась в воздух, дно обнажилось, и все увидели брошку, лежавшую на песке. Чача-эм-анх достал брошку и отдал ее девушке. Затем вновь вернул воду в озеро.

– Неужели это и в самом деле, правда?! – восхищенно спросил Фраорт.

– В старину на нашей планете жило немало мудрецов, и некоторые из них умели повелевать силами, неподвластными простым смертным.

– Расскажи про них, Хаем!

– Некогда. Нужно приготовить лекарства для больных. Впрочем, ты можешь прочесть все эти истории в папирусах. Вот, смотри! В этом рассказывается о хитроумном полководце Джухти, взявшем укрепленный город всего с пятьюстами воинами, тут – о путешествии в загробное царство, а здесь – о царевиче, сумевшем разрушить заклятье колдуна.

– И я сам смогу все это прочесть?

– Конечно. Только сначала тебе нужно запомнить, что обозначает каждый значок.

– Тогда объясни мне! Прямо сейчас!

– Ну что ж, – и Хаем, словно позабыв, что совсем недавно спешил по делам, принялся объяснять мальчику значения иероглифов. – Все очень просто. Вот этот знак обозначает имя царя, этот – воду, озеро…

Желание прочесть интересные рассказы было так велико, что Фраорт был готов учиться с утра до глубокой ночи. Хаему пришлось буквально силой оттаскивать его от папирусов, чтобы мальчик поел. Но все это продолжалось недолго. Стоило Фраорту прочесть папирусы с рассказами о волшебниках, как его рвение иссякло, и он совершенно потерял интерес к учебе. Возможно, виноват в этом был и сам Хаем, которого, то и дело, отрывали от его учительских обязанностей другие не менее важные заботы. Вместе с Хашдайей он занимался лечением больных, а это занимало много времени. Вести об искусных лекарях разнеслись по всей округе, и больных с каждым днем прибывало все больше.

Поняв, что Хаем не справляется с поручением, Хашдайя велел египтянину нанять для мальчиков учителя. Школ в Экбатане не было, и люди, желающие выучить своих детей грамоте, нанимали какого-нибудь писца, обычно из канцелярии наместника или из царского дворца. Хаем выбрал Дабара, единственное достоинство которого заключалось в том, что плата за обучение у него была не высока.

В один прекрасный день, когда они сидели на заднем дворе, разбирая лекарственные травы, Хаем объявил братьям, что с завтрашнего дня они будут ходить на уроки к Дабару.

Фраорт скорчил недовольную мину: на завтра у него были другие планы. В последние дни мальчик подружился с ребятами со своей улицы и вместе с ними облазал весь город. На следующий день они собирались отправиться в лес за птичьими яйцами. Гаумата же, наоборот, обрадовался. Прослышав о сытном и беззаботном существовании мобедов, он понял, что это дело как раз для него. Работа не пыльная, а выгод от нее много. И если эти уроки хоть чуть-чуть приблизят его к цели, то он согласен потерпеть.

*      *      *

Сообщив братьям новость, Хаем забрал с собой Гаумату и ушел, а Фраорту велел разобрать травы и развесить их сушиться. Мальчику нравилась эта работа. Во-первых, возиться с травами не так сложно, как писать все эти буковки на папирусе, а во-вторых, многие из трав он уже знал. Мать часто брала их братом в лес, показывая разные растения и объясняя, для чего они служат. Чтобы не лезть каждый раз в корзины, мальчик высыпал всю траву в одну кучу и принялся за работу. Одни растения он развесил на веревках под навесом (Хаем потом изготовит из них разные снадобья), другие мелко нарезал и сложил в котел (это пойдет на обед). Время приближалось к полудню и солнце припекало вовсю. Фраорта разморило, и мальчик сам не заметил, как задремал.

Разбудили его голоса. Это были Хашдайя и Хаем. И говорили они о «зеркале»! Мальчик насторожился. Может они говорят о том самом, драконьем зеркале? С тех пор, как Фраорт услышал о нем, он просто места не мог себе найти – так хотелось узнать побольше, а еще лучше, увидеть его своими глазами. Мальчик подкрался поближе и спрятался за толстым стволом карагача.

– Наконец-то вы вернулись! – сказал Хаем. – Эти путешествия в будущее очень опасны, тем более, в вашем возрасте.

Фраорт от изумления чуть не вскрикнул: неужели они говорят о путешествии в будущее? Уж не снится ли ему все это? Фраорт ущипнул себя за руку и скривился. Нет, боль была реальной.

– Не волнуйся за меня, Хаем. Я в любой эпохе сумею позаботиться о себе. И потом, я не по своей воле отправился в это путешествие. Помнишь, меня вызывали во дворец? Камбис приказал узнать, кто будет на троне Персидского Царства после смерти Кира.

– Но Кир, ведь, давным-давно назначил преемником его, своего старшего сына. В чем же дело?

– Наверно его смущает огромная популярность его брата Бардии среди народа.

– Да, Бардию любят все. А Камбиса люди боятся. Он слишком жесток.

Фраорт понял, что речь идет о семье нынешнего владыки Персии, Кира. Камбис и Бардия были его сыновьями, причем последний, был ровесником его брата, Гауматы. Соседские мальчишки не раз видели Бардию, когда он во главе своей свиты, скакал через весь город на охоту. Говорили, что он здорово стреляет из лука и отлично управляется с копьем.

– Уж не засомневался ли Кир в правильности своего выбора? – вновь услышал Фраорт голос египтянина.

– Сначала я тоже так подумал. Но потом Камбис рассказал мне про свой сон. Он видел Бардию.

– Он так «любит» своего брата, что даже во сне с ним не может расстаться! – засмеялся Хаем.

– С помощью зеркала я перенесся на несколько лет вперед и не поверил своим глазам!

– Что вы там такое увидели?

– Пока рано об этом говорить. Нужно отправиться туда еще раз и разузнать все, поточнее. Я сделаю это, когда вернусь из Пасаргад. Возможно, ты тоже отправишься со мной. Ты ведь давно хотел побывать в будущем.

– Конечно. С удовольствием! А зеркало не подведет?

– Нет, я не раз им пользовался. Главное, всегда держать его под рукой. Но если вдруг тебе придется отправиться в другую эпоху без меня, я записал на папирусе, как использовать Слезу Дракона. Этот папирус лежит в китайской шкатулке, в лаборатории. Свой ключ я, как всегда, оставляю тебе. Так надежнее. В дороге может случиться всякое. Пойдем, составим список всего необходимого для моей поездки в Пасаргады.

– Сейчас, только проверю, как Фраорт справился с работой.

Мальчик поспешно отскочил назад, схватил какой-то корень и быстро-быстро стал строгать его в котел. К нему подошел египтянин.

– Работаешь? Ну, и как успехи? – Хаем заглянул в котел, и лицо его мгновенно побагровело.

– Что ты натворил?! – крикнул он. – Ты же нас всех отравишь! Арнику вместе с остальными травами нарезал.

– Арнику? А что это такое? – испуганно спросил Фраорт.

– Это ядовитая трава! Куда ты смотрел?!

На крик Хаема сбежались все домочадцы и хором принялись ругать Фраорта. Мальчик покраснел, набычился, глядя на окружающих злыми глазами.

– Да погодите вы, на мальца кричать! – вступился за него Набу. – Фраорт не виноват, что в корзине оказалась арника. Хаем, ты же сам собирал эти травы, а теперь ругаешь парнишку!

– Ты хочешь сказать, что это я ее туда положил? Да я все ядовитые травы наизусть знаю! Не мог я барашка в одну корзину с другими травами сложить! – возмутился Хаем.

– Тогда откуда он там взялся?

Все озадаченно смотрели друг на друга. Однако выяснить, как в корзину попало ядовитое растение, так и не смогли. Набу пробурчал что-то о происках магов, а Хаем велел всю траву сложить обратно в корзины. Завтра рабы унесут ее в лес и закопают в укромном уголке. Фраорту и Гаумате он дал новое задание: вымыть в специальном растворе принесенные от гончара горшки. Потом Хаем нальет туда снадобья.

– Не все ли равно, чистые они или грязные? – бурчал Фраорт, окуная горшки в большой котел, наполненный резко пахнущей жидкостью.

– Конечно, не все равно, – сказал Хаем. – Если грязь вместе с лекарством попадет в рану, больной может умереть.

– Из-за простого комочка глины? – удивился Гаумата.

– Даже из-за обычной соринки! Тот, кто готовит лекарства, должен быть очень внимателен. А ты, Фраорт, не задумываясь, бросил в котел ядовитый корень. Ты мог отравить нас всех!

– Не наседай на него, Хаем! Фраорт еще не разбирается во всей этой премудрости. Вот вырастет и научится, обращаться с травами, – опять заступился за мальчика Набу.

– Я же не нарочно. Я не знал, что это за трава, – хмуро сказал Фраорт.

– А почему ты назвал ее барашком? – поинтересовался Гаумата.

– Она растет на горных пастбищах, где пасутся овцы. Вы еще действительно, многого не знаете. Ничего, я научу вас готовить снадобья. Даже те, где используются яды из белены, белладонны, косточек персика и мака.

– А зачем они нужны?

– Одни используют яды при лечении людей, а другие… Вырастете, узнаете. Впрочем, кое-что я могу рассказать вам и сейчас.

Хаем достал из корзинки папирус, развернул его, и мальчики увидели несколько рисунков с разными растениями.

– Это цикута, – египтянин указал на зеленую трубку с шапкой белых мелких цветочков.

– Водяная бешеница! – узнал Фраорт. – От нее коровы дохнут. Весной, как выгонят их на пастбище, они сразу же на траву накидываются и жрут все, без разбора. Потом шатаются и падают, а изо рта пена идет. Бешеницы наелись! А жаворонки, наоборот, клюют ее семена, и хоть бы хны.

– Корень цикуты особенно ядовит ранней весной и поздней осенью. Ядом из этого корня афиняне убивают преступников, приговоренных к смерти. Дают им выпить кубок с напитком из цикуты.

– Бр-р! – передернуло Гаумату.

– А вот эти узкие длинные листочки – трава Медеи.

– Кто такая Медея?

– Колдунья. У ее отца был сад, в котором росли разные травы: и полезные, и ядовитые. Медея с детства научилась готовить всякие зелья. Когда девушку бросил любимый, она жестоко отомстила своей сопернице. Послала ей в подарок платье, пропитанное ядом. Стоило девушке надеть его, как платье вспыхнуло, и несчастная сгорела заживо. Вот эта травка – одна из тех, что Медея использовала для приготовления своих ядов.

– А есть ли средства, спасающие от яда?

– Да, иногда помогает нагретое молоко, теплая вода, мальва, настой из льняного семени. Главное, не дать яду всосаться внутрь, расползтись по всему телу. Если знаешь, каким ядом был отравлен человек, тогда надо дать ему нужное противоядие из смеси растений и камней. Однако и оно не всегда помогает. Если человека отравили сандараком, то его уже ничто не спасет.

– Что такое сандарак?

– Это такой порошок, очень горький и ядовитый. Сандарак добавляют человеку в еду или питье. Делают это мелкими порциями в течение длительного времени, чтобы он умер не сразу.

– Иначе все поймут, что он отравлен! – догадался Фраорт.

– Но, если сандарак горький, человек сразу почувствует, что это яд! – возразил Гаумата.

– Его добавляют в сладкие или соленые блюда. Яд постепенно накапливается в теле, делая свою страшную работу. Человек начинает болеть, но никто не догадывается об истинной причине недомогания. Думают, съел что-нибудь не то. Время идет, у человека начинает болеть голова, появляется озноб, слабость, резь в глазах. Потом пропадает аппетит, начинает болеть желудок, печень, кишечник. И когда в теле скапливается достаточное количество яда, человек умирает.

– Ужас!

– Мир жесток, – вздохнул египтянин. – В нем правят боги, а человек – лишь игрушка, которой они забавляются, швыряя туда-сюда. Ладно, наверно, я здорово напугал вас. Хотите, расскажу сказку о человеке, который при помощи дурман-травы спас своего брата от смерти?

– Конечно!

Все слуги моментально побросали работу и собрались во дворе. Сказки Хаема всегда пользовались огромным успехом.

– Царь Египта Рампсенит завоевал много стран, и все они платили ему дань. Вскоре у него скопилось столько богатств, что для хранения этих сокровищ пришлось построить специальное здание. Строитель был большой хитрец, он смастерил в этом доме потайной ход. Один из камней в наружной стене не был скреплен с остальными, вынь его – и попадешь внутрь сокровищницы. После смерти отца его сыновья стали воровать оттуда золото.

Однажды в сокровищницу пришел Рампсенит и увидел, что золота в сундуках стало меньше. Однако, как воры проникли внутрь, он понять не мог. Разгневался царь и приказал расставить повсюду капканы. Когда братья вновь пошли на тайный промысел, старший тут же попался в ловушку. Младший попытался его вызволить, но не смог. Утром вора обнаружили, и царь приказал казнить его. Младший брат решил спасти старшего.

У него был рецепт особого настоя из дурман-травы. Приготовил младший брат зелье, добавил в бурдюки с соком, навьючил на осла и поехал к городской стене. Видит: там стоит его брат в окружении стражников. Юноша вынул затычки из бурдюков. Сладкие струи хлынули на дорогу. Младший брат заохал, стал звать на помощь. Стражники накинулись на бесплатное угощение. Они и подумать не могли, что этот сок буйвола с ног собьет! Вскоре они упали на дорогу сонные. Юноша освободил брата, и они скрылись из города.

Царь захотел узнать, кто этот плут. Он пообещал отдать свою дочь в жены тому, кто сможет перехитрить ее. Сам же приказал своей страже схватить этого человека. Младший брат решился вновь провести царя. Он достал руку от высохшей мумии, спрятал под свою накидку и пошел во дворец. Встретила его царевна, да какая красавица! Улыбнулась ему ласково, и юноша сам не заметил, как выложил ей все о своей проделке. Царевна схватила его за руку, и давай стражу звать. Однако в полутьме не заметила, что это рука мумии. Когда стражи ворвались, в зал, ловкача уже и след простыл, а принцесса стояла полуживая от страха, с засохшей кистью в руках. Рампсениту понравились ум и смелость юноши. Он даровал прощение ловкому вору и отдал ему в жены свою дочь.

*      *      *

В тот день Фраорт допоздна просидел в кузне, глядя, как куют мечи для воинов царя. Он так увлекся, что совершенно позабыл про время. Вспомнил, что нужно возвращаться домой, лишь, когда совсем стемнело. Мальчик поспешно распрощался с кузнецами, и, что есть духу, помчался по узким улочкам. К ужину нужно было обязательно успеть домой. Хашдайе не нравилось, когда мальчики бродили где-то по ночам. Старик может рассердиться, и не отпустит его завтра гулять. А Фраорт собирался побывать в караван-сарае, куда накануне пришел караван из Бактрии. В городе было тихо и мрачно. Лишь кое-где за стенами домов слышались голоса, звуки музыки да мелькали огоньки светильников. Однако большинство горожан уже спало. День завтра предстоял трудный. В Экбатану приехали сборщики налога, нужно было собрать все, что они требовали.

Уже завернув в переулок, Фраорт заметил оранжеватый огонек над их домом. Кто-то разжег костер? Нет, не похоже, пламя костра красноватое, а тут свет желтый, мягкий, как от огромного светильника. Только почему он, то вспыхивает, то вновь гаснет? Может, это Хашдайя что-нибудь испытывает? Вот бы посмотреть! Фраорт уже не раз тайком забирался в сад, где Хашдайя и Хаем проводили свои опыты. На прошлой неделе они долго возились с бронзовыми трубками, пытаясь приладить к ним обыкновенный лук. Из кустов, где прятался Фраорт было не очень хорошо видно, в чем там дело, он пробрался ближе, и тут рядом с его головой в стену вонзилась стрела. Фраорт закричал. Однако Хашдайя не стал ругать его, а, наоборот, разрешил помочь им. Оказывается, они испытывали китайский самострел «цзи». Это такой лук, который может запустить, одну за другой, сразу несколько стрел. Соорудили его по чертежу из старинной рукописи на шелке, которую Хашдайе привезли из Китая. «Цзи» на рисунке был деревянным с бамбуковыми стрелами. Самострел же Хашдайи был отлит из бронзы. Бронзовая стрела летела дальше, чем обычная и пробивала любую броню. Тетиву натягивали специальным крючком. Потом Хашдайя смастерил приспособление для круговой стрельбы, чтобы самострел можно было поворачивать в любую сторону, и даже вверх.

Хашдайя многое рассказал Фраорту об оружии, например, о гастрафете, созданном ионянами. Его называли «брюшной лук». Тетива у такого самострела была очень тугой, и чтобы натянуть ее, на рычаг надо было навалиться животом. Рассказал о манубаллистах и аркубаллистах, которые использовали в бою племена, обитающие по берегам реки Тибр. Эти метательные машины устанавливали позади лучников и с безопасного расстояния засыпали противника тучей стрел. Фраорту даже разрешили несколько раз выстрелить из «цзи» по кожаному полотнищу, укрепленному на стволе дерева. У мальчика был меткий глаз: его стрелы попали точно в центр.

Вот и теперь, Хашдайя, наверняка смастерил что-нибудь интересное. Фраорт со всех ног, припустил к дому. Однако тут было тихо и безлюдно. Лишь светильник висел на верхушке скалы, к которой примыкал их дом. Откуда он там взялся? Надо посмотреть! Фраорт полез на скалу. В темноте это было трудно. Тропинка, которая вела наверх, почти не видна. Фраорт все ноги расцарапал о колючки, пока вскарабкался на вершину. Но где же огонь? Странно, исчез куда-то. На мальчика подуло ветром, потом наверху что-то зашелестело. Звук был такой, словно тысячи стрекоз одновременно захлопали крылышками. Ни пения птиц, ни шороха мышей, ни писка комаров, ничего – только этот шелест. Внезапно Фраорту стало страшно. Он попятился и, не разбирая дороги, понесся вниз. Он просто чудом не свернул себе шею. Едва живой от страха, он нырнул в дыру в стене и помчался к дому через задний двор. И надо же такому случиться, туда, как раз вышел Хаем.

Все свободное время, египтянин проводил в небольшом уголке, который домочадцы называли «сад Хаема». Там он выращивал розы. Это были единственные цветы, которые любил египтянин. О розах Хаем знал больше, чем садовники-индийцы из царского дворца, на родине которых розы выращивают испокон веков. Те не раз приходили к египтянину, чтобы узнать о новых способах прививок, об удобрениях, о том, как приготовить чудесную розовую воду и как сберечь кусты в суровые зимы. И Фраорт, и Гаумата любили бывать в этом саду. Каких только роз там не было! И все разные: дамасская, у которой зеленые листочки покрыты желтыми узорами; китайская, у которой каждый лепесток был своей особой формы, не похожий соседний, шелковая с желтыми цветками и крупными рубиновыми шипами. А недавно Хаему привезли побег новой розы. Ее называли «колючейшей», потому что мелкие иголочки буквально облепили весь ее ствол. Египтянин так трясся над ней, как будто роза была из чистого золота. Хаем как раз проверял, все ли в порядке с розой, когда услышал чьи-то шаги. Он решил, что в сад забрались воры, поднял крик и переполошил всю улицу. Полураздетые, сонные люди сбежались к дому лекаря, кто с топором, кто с дубиной. Каково же было их изумление, когда вместо грабителя они обнаружили в кустах Фраорта.

Хашдайя был вне себя от гнева. Ему было стыдно, что причиной ночного переполоха стал его собственный сын. Он отругал Фраорта и запретил выходить за пределы двора в течение месяца. Для мальчика это было настоящим ударом. Мало того, что перед всеми соседями его выставили несмышленышем, так еще и лишили свободы. Фраорт вырос в селении пастухов, где дети с малых лет приучаются к самостоятельности. Он с раннего возраста помогал родителям готовить запасы на зиму: ставил силки на зверя, рыбачил, собирал грибы, ягоды и дикий мед. В последние годы, предоставленный сам себе, он и вовсе разучился подчиняться чьим-либо приказам.

*      *      *

На следующее утро Набу повел их к писцу Дабару. Фраорт всю дорогу хмурился и сопел, что было признаком того, что он рассержен. Дабар был маленький высохший старик с узким личиком, изборожденным морщинами, и скудной растительностью на голове. Смолоду он мечтал о карьере при дворе, но у него не было, ни особых талантов, ни знатной родни, поэтому он прозябал в должности младшего писца в то время, как его сверстники давным-давно имели титулы и должности. Свою злость и разочарование Дабар вымещал на учениках, нещадно избивая их за малейшую провинность.

К нему ходили пятеро мальчиков из семей ремесленников и торговцев. Занимались они в маленькой комнатушке, где стояли стол и пара скамеек. Дабар сегодня был не в настроении и накричал даже на Гаумату, который числился у него в любимчиках. Урок начался с того, что раб, помощник писца раздал им листы папируса, правда бывшие в употреблении. Они были склеены из кусков каких-то документов, теперь уже смытых. На столах лежали заранее приготовленные таблички с текстами. Их и нужно было переписать на папирус черной и красной красками.