Хроники экзорцистов. Книга 1. Поглотитель грехов

– Пастор сообщил, что ты перестал ходить в школу, – Стефания решила перейти к сути визита и обратилась к Ансару, сидящему в кресле подальше от остальных.

– Мне не нравится там, – буркнул Ансар.

И тут же насупился, сложив руки на груди в защитной позе.

Юнец бунтовал и старался демонстрировать это во всем: в манерах, в речи, в одежде. Косички, заплетенные вдоль головы, непонятная татуировка, торчащая из-за ворота футболки, грязная толстовка и мешковатые джинсы, так ярко контрастирующие с новыми кроссовками, которые он определено украл. От парня пахло не только сигаретами и курительными смесями, но и потом, и немытым телом. Нужно быть совсем слепым, чтобы не понимать, насколько парень нуждался в помощи. Четырнадцать лет – сложный возраст. Стефания сама до конца не понимала, как ей удалось его пережить. А дядя Виктор до сих пор под впечатлением от пережитого и не желает вспоминать о тех временах, лишь перекрещивается, потому что растил двойной гормональный коктейль.

Ансар же переживал небанальное созревание. Что-то гнало парня, он был охвачен тревогой, что-то довлело над ним, истощало его организм. Что-то очень сильное, способное влиять на его жизненные решения. Что-то, уговорившее хорошего парня взяться за пистолет.

– Почему?

– Учителя тупые.

– Ансар! – окрикнул Идрис.

Парень замкнулся окончательно.

Родительское наказание лишь усложняло установку контакта с юнцом, но Стефания их не винила. Они стали заложниками ситуации, превратившейся в медленно затягивающуюся петлю на шее. Ансар являлся центром некоего мощного давления со стороны, встретился с огромной проблемой, которую не смог разрешить сам, а от родителей не получил должной поддержки, потому что они и сами не понимали, с чем имели дело. Так он закрылся в своей обиде, уверенный в том, что семья бросила его один на один с опасностью, а потом и вовсе пошел искать поддержку на стороне. Уличная банда ждет таких подростков с распростертыми объятиями. Подростков, непонятых взрослыми, озлобленных, с кипящей от гормонов кровью в венах. Это немедленно нашло отражение в отношениях с родителями, которые очень скоро стали использовать кнут, потому что пряник не помогал. Обида мальчика росла, как и раздражение родителей. Одно накладывалось на другое, и вся семья медленно скатывалась в самый низ лестницы, где каждого ждал свой конец: Ансара – тюрьма или смерть, а родителей – горе.

– Какой у тебя был любимый предмет? – спросил Стефания.

Ансар молчал.

– Я думаю… что-то из естественных наук… Может быть, биология?

Ансар хмуро посмотрел на нее, а потом нехотя ответил:

– Химия. Там было прикольно.

– У тебя получалось?

Ансар пожал плечами.

– Было весело. Всякие опыты там, эксперименты. Можно было что-нибудь взорвать или разбить.

Стефания улыбнулась.

– Почему же перестал посещать занятия?

И снова Ансар насупился. Стефания видела терзания мальчика, запрещающие ему говорить. Это был страх. Ансар не желал открывать свою душу нараспашку, потому что однажды уже открыл, но ему лишь причинили боль.

– Причина твоих проблем, Ансар, кроется в том, что ты мало спишь, – произнесла Стефания как можно проще. – Недостаток сна приводит к снижению активности мозга, возникают проблемы с концентрацией внимания, мозг воспринимает и обрабатывает информацию с трудом, становится сложнее учить что-то наизусть. В школе ты перестал успевать, это тебя расстроило, и ты решил убежать от насмешек одноклассников и от критики учителей.

Стефания взглянула на родителей.

– При дефиците сна развивается нездоровый аппетит, люди подсаживаются на фаст-фуд и вредные перекусы, что еще больше усугубляет физическое состояние и накапливает усталость.

Толстовка Ансара была заляпана пятнами от дешевых соусов из ресторанов быстрого питания.

– В долгосрочной перспективе может развиться сердечная недостаточность, увеличиться риск развития сахарного диабета и даже инсульт.

С минуту все молчали, переваривая услышанное. А потом отец задал вопрос тоном, полным скептицизма:

– И это все? Проблема в недостатке сна? Да вы хоть знаете, что у нас здесь происходит?! Пастор Лютер вам не рассказал?

– Идрис, давай сохранять спокойствие, – мягко произнес пастор.

Но Идрис уже почти кричал:

– Да у нас тут стулья летают в миллиметре от головы! Консервные банки падают на ноги! Вчера одна такая упала на стопу Карима, и он получил трещину клиновидной кости!

– За последние три месяца мы шесть раз были в неотложке. Социальные службы поставили нас на учет из-за частых травм детей. Они думают… – голос Уммы сорвался и она заплакала. – Они думают, что это мы избиваем детей!

Наконец гостиная стала наполняться эмоциями. Они нужны Стефании, чтобы прочувствовать настоящую атмосферу, царящую в доме. Вся напускная осторожность испарилась, самообладание сломалось, гостеприимство улетучилось. На волю вырвались искренние чувства. Стефанию омыло потоками неконтролируемой энергии, в которых она одну за другой ловила неровности и анализировала их.

– Твоя проблема, Ансар, и вправду недосып, – медленно проговорила Стефания. – А вот почему ты не спишь, это другой вопрос.

Ансар задержал дыхание.

– Ты что-то увидел, не так ли?

В комнате снова стихло. Ансар ответил не сразу. И ответил едва заметным кивком.

– Что-то посреди ночи. Это тебя испугало, потому что ты не смог это объяснить.

Снова едва заметный кивок.

– Родители тебе не поверили, потому что ты – единственный, кто видит это. Ты попытался убедить себя в том, что они правы. Но не получилось. И тогда ты стал убегать из дома, лишь бы быть подальше от… этой сущности.

Ансар не двигался.

– Ты боишься спать, потому что видишь кошмары. Ты стал принимать какие-то препараты, скорее всего, легкодоступные стимуляторы вроде кофеина, которые не позволяют тебе забыться глубоким сном. Продолжительное отсутствие глубокой фазы сна и привело тебя туда, где ты сейчас.

Умма переглядывалась с Идрисом, Камал смотрел то на Стефанию, то на Ансара. Никто не понимал, к чему все это ведет.

– Удивительно, да? – спросила Стефания. – Банальное отсутствие сна может разрушить жизнь человека до основания. А знаешь ли ты, что депривация сна – самая распространенная пытка в военных тюрьмах? Человеку просто не позволяли спать на протяжении нескольких суток. Вначале допрашиваемый испытывал нестерпимые головные боли и резь в глазах. Потом начинались мышечные спазмы и судороги. Вскоре человек впадал в полуобморочное состояние, начинал видеть красочные галлюцинации – признак явных нарушений в работе мозга, и если человеку не дать поспать, эти нарушения становятся необратимыми. Именно в эту фазу допрашиваемый признавался во всех преступлениях.

– Это были не галлюцинации! – обиженно процедил сквозь зубы Ансар.

– Вначале – нет. Но потом – да.

Ансар нахмурился.

– Так значит… я все-таки видел что-то?

– Ты мне расскажи.

Идрис ткнул сына в плечо.

– Ансар! Расскажи! – взмолилась мать.

Ансар нехотя произнес:

– Какая-то тень… стояла в проеме, когда я пошел отлить. Я закричал. Но никто мне не поверил!

Обида снова прочувствовалась в каждом его слове.

– С этого все началось, – продолжил отец. – Мы выбежали на его крик, подумали грабители. Тут такое часто происходит. Но дверь и окна были заперты. А через месяц у Ансара под матрасом мы нашли…

– В то время я их не употреблял! Я вам сто раз клялся в этом! – закричал Ансар.

– Мы нашли какие-то таблетки и …

– Да пошли вы!

С этими словами Ансар вскочил с дивана и направился к двери.

– Все это тупая идея! Вы все идиоты! Ненавижу вас всех!

Стефания встала и бросила парню вслед:

– Я не сказала, что не верю тебе.

Ансар задержался у двери.

– Наркотики – это неверная дорожка. Но я думаю, у тебя были причины. Я здесь не для того, чтобы осуждать.

Ансар обернулся. Он до сих пор не понимал, на его ли стороне эта леди в черном. Он решил рубануть, потому что его вся эта чушь про дьявола достала. Либо он сошёл с ума, либо какая-то странная тень и впрямь пытается их изжить из этой квартиры.

– Так есть здесь что-то или нет? – закричал он.

Парень был на грани срыва, его многомесячное изнеможение сделало из него бомбу замедленного действия. Пройдет еще несколько дней, и он очнется за рулем угнанной тачки, врезавшейся в какой-нибудь магазин, а Ансару будет наплевать. Он вообще будет не до конца осознавать, как оказался в этой ситуации, потому что мозг начнет отключаться, провалы в памяти станут первыми признаками приближающегося обморока.

– Есть, – отрезала Стефания.

Все члены семьи выдохнули. Их вопросы наконец получили четкий ответ. Казалось бы, три месяца они желали обрести эту уверенность в том, что они не сошли с ума и что в этом доме действительно поселилось что-то. Вот только обретя этот ответ, они стали наполняться страхом, ведь в их доме поселилось что-то!

– Демоны не изобретают чего-то нового, они пользуются ровно тем же набором инструментов, что и человек, – объясняла Стефания. – И пытка лишением сна – одно из самых примитивных оружий, что они имеют в своем арсенале. Им требуется огромное количество энергии, чтобы проявиться в нашем мире. Он сделал это три месяца назад, чтобы напугать тебя, выбить из равновесия, посеять зерна недоверия, злобы и хаоса в вашей семье. Как только человек поддается этой провокации, он вступает в замкнутый круг. В семье начинаются раздоры. Ваши страхи, обиды, ненависть – всем этим он питается, копит энергию и тратит ее на более усовершенствованное устрашение. Начинает стучать дверьми и скидывать консервные банки. В ответ же вы дарите ему еще больше страха. Его сила растет в геометрической прогрессии.

– Но зачем? Что ему нужно? – кричал Ансар дрожащим голосом.

Он смотрел достаточно страшилок про демонов и дьявола, ответ был ему известен. Этот же ответ читался в сожалеющем взгляде странной гостьи.

– Я, да? Он хочет меня поиметь? – Ансар заревел.

Он осознал, что никакой пистолет ему в этом не поможет. Как и не помогал раньше. Он засыпал в притонах на вонючих матрасах в окружении наркоманов и шлюх, лишь бы не оставаться одному. Чем было больше людей, тем в большей безопасности он себя ощущал. Разумеется, посреди пьяного ора и громкого смеха спать не получалось. Вернее, как сказала эта девушка, не получалось впадать в глубокую фазу сна. Он спал и слышал все, что происходило вокруг. Всегда был в пограничном состоянии, когда вот-вот уснешь, но удерживаешь себя, чтобы не провалиться в сон. Просто потому что на дне этой пропасти его ждала та тень. Он чувствовал исходящие от нее потоки ненависти и угрозы. Эта тень внушала ему страх гораздо хлеще, чем пистолет.

Вдруг на плечо легла рука. Ансар дернулся, но осознал, что это всего лишь гостья так незаметно подкралась к нему. Может, он уже начал отключаться?

– Нет, Ансар. Оно гонит тебя прочь из этого дома, – ответила Стефания.

– Что? – не понимал паренек.

Идрис резко встал.

– Я так и знал. Оно гонит нас всех отсюда. Это проклятое место, да? – спросил он обеспокоенно.

– Нам надо съехать! Умоляют тебя, давай переедем! – плакала Умма.

Стефания улыбнулась и произнесла:

– Нет.

А потом взглянула на самого юного из присутствующих – семилетнего Карима, который смотрел на нее во все глаза, но скорее из любопытства, чем из страха. Он – единственный, кто не понимал, что здесь происходит. Иногда детская наивность спасала от превратностей этого сложного мира. А иногда создавала кучу проблем.

– Сущности не селятся в пустых домах, им неинтересны неживые объекты, – объясняла Стефания. – Демоны лишь используют мебель, как инструмент запугивания вас. Страх ослабляет человека и на уровне тела, и на уровне души. Демоны – это такие же души, которыми обладают люди, просто с другой полярностью. Взаимодействие всего живого в мире происходит на уровне обмена энергией. Человек это средоточие огромного количества энергии, своего рода батарейка, которой можно питаться. И сущности крадут эту энергию. А у кого проще ее украсть? У сильного здорового человека? Или же у человека, ослабленного хворью?

Маленький Карим едва понимал странную тетю и продолжал крутить в руках машинку, а вот его родители внимали, не моргая.

– Со всеми вашими проблемами и невзгодами я не чувствую в этом доме агрессии. Вы любящие родители, заботливые, переживающие за своих детей. Вы чтите слово божие. Вы веруете. И именно поэтому вы – лакомый кусочек для бесов. Нет победы слаще, чем обратить на темную сторону праведника.

Умма вкрадчиво спросила:

– Так значит кто-то из нас одержим?

– Еще нет, – ответила Стефания. – Но стал его целью.

С этими словами все снова взглянули на Ансара. Тот беспрестанно утирал слезы. С пистолетом за поясом, но все же дите.

– Почему я? За что? – вопрошал он и заикался.

– Нет, Ансар. Все как раз наоборот. Сущность боится тебя, потому что видит твою силу. Бес гонит тебя из дома, чтобы ты не мешал ему завладеть твоим братом, – произнесла Стефания.

Ансар замолк, постепенно осознавая смысл сказанного.

– Да, Ансар. Бес коварен.

– Но ведь Карим совсем маленький! – воскликнула Умма.

– Кариму семь лет. В этом возрасте уже сформирована большая часть моральных принципов и установлены нравственные ориентиры. Карим понимает разницу между добром и злом. Он знает, что коту приятно, когда его гладят. Но он также знает, что причиняет ему боль, когда таскает его за хвост. В этом возрасте дети уже умеют лгать: они знают, как вести себя, чтобы получить желаемое или избежать наказание. Карим обладает достаточным самосознанием, чтобы принимать решения, основываясь на моральном принципе. Он знает, что воровать печенье из буфета – плохо. И когда свидетелей его преступления нет, единственное, что может удержать его от этого поступка – собственный выбор.

С этими словами Стефания медленно подходила к мальчику, сидящему между родителями. Такой маленький и безобидный. Все это время он молчал, перебирая в руках машинку, и любого, не обладающего даром ясновидения, его поведение завело бы в заблуждение.

Стефания же смотрела на тень, стоявшую все это время точно позади мальчика. Эта тень испускала знакомый запах горелой плоти.

Почему Карим? Почему из всего семейства демон выбрал именно мальчика, а не подростка, так легко сбившегося с пути? Потому что со всеми своими гормональными проблемами и попытками разрешить их вредными зависимостями, Ансар обладал крепким внутренним стержнем. В отличие от старшего брата, Карим был хилым наивным и даже легковерным одуванчиком в одиноком поле, предрасположенным к нервным срывам и психозам. Легкая добыча.

– Расскажи мне о своем друге, Карим, – Стефания стояла точно над ребенком и смотрела на него сверху.

Доминирующая позиция должна напугать мальчика, чтобы он испустил больше энергии для считывания. Стефания пользовалась теми же методами, что и демоны – нет ничего проще, чем вывести человека из равновесия при помощи страха. А потому сейчас она чувствовала пульсацию дискомфорта вокруг Карима – энергия выходила из него толчками, и Стефания ее ловила.

Демоны и человеческие души – продукт одного состава, но разной полярности, а потому душа Стефании тоже умела красть энергию. И каждый день она стояла перед тем же моральным выбором, что и другие люди: украсть печенье или нет, погладить кота или побить, спустить крючок или опустить дуло. Демоны не имели над ней власти, а потому выбор ее всегда принадлежал свету.

Карим насупился и опустил глаза.

– Он сказал, что ты злая, – пролепетал детский голосок.

– Ну конечно, – закивала Стефания.

А потом обратилась к недоумевающим родителям.

– К сожалению, мне не достучаться до Карима. Он слишком мал, чтобы понять, что я хочу ему помочь.

Стефания ненавидела проводить процедуру над детьми. Ни один экзорцист не любил. Дети глупы, наивны, трусливы. Они не понимают серьезности проблемы. Скажи взрослому, что он одержим, и он выполнит все, что ты ему скажешь. Скажи это ребенку – он продолжит играть в машинки и общаться с бесом, потому что знает его гораздо дольше, чем странную тетю в черном.

– Дети в его возрасте легко внушаемы, – объясняла Стефания, – и боюсь, бес хорошо проработал его, так что доверия мне не добиться. И поэтому мне понадобится твоя помощь, Ансар.

Парень резко выпрямился.

– Твой братик очень привязан к тебе, и демон это знает. Поэтому он гонит тебя прочь из дома, пытается запугать своим появлением и летающими консервными банками. Чем больше ты боишься его, тем больше отсутствуешь дома. А бесам очень нужно время. Ему нужно накопить достаточно энергии для завладения душой. Время делает беса сильнее.

Стефания уже взором выбирала подходящую комнату для процедуры.

– Одержимый должен доверять экзорцисту, должен понимать, что экзорцист хочет ему помочь. Поэтому изгоняющим дьявола сегодня станешь ты, Ансар. Ты защитишь брата. Ты докажешь бесу, что твоя любовь к брату сильнее попыток нечисти завладеть его душой.

Стефания стерла с лица любой намек на улыбку, а вместо этого сурово взглянула на парня.

– Ты готов сразиться с бесом? Готов спасти своего брата?

2. Лев или кролик?

Де́мон – от др.-греч. δαίμων [даймон] «дух», «божество».

Стефания стояла в тускло освещенном коридоре, заполненном уже привычным ассорти из запахов. Запах был столь устойчивым, что превращался в однородный аромат подобно парфюму, сочетающему в себе несколько тонов. Только вместо цитруса, дерева и мускуса здесь была смесь из готовки, канализации и едреного пота. Вряд ли бы подобный аромат для дома пользовался популярностью, но для выросших в этих трущобах и внезапно соскучившихся по дому этот аромат точно служил бы машиной времени.

В трубке раздался родной голос с глубоким тембром.

– Да?

– Дядя Виктор?

– Да, Стефания?

Его голос всегда был полон доброты, когда он общался с ней. Иная интонация, иное ударение, иные окончания фраз – дядя любил племянницу иной любовью, нежели дочь. Более нежной. Таким трепетом охвачены люди, на чье попечительство оставлены чужие дети. Осознавая размер ответственности на плечах, они смотрят за сиротами похлеще, чем за собственными детьми. Уж не стало ли бунтарство дочери результатом этой иной любви?

– Мне нужно разрешение, – произнесла Стефания согласно протоколу.

В трубке повисло молчание.

– Тебе нужна помощь? – участливо поинтересовался он. Тоже соблюдая протокол.

– Нет. Я справлюсь.

Снова долгое молчание.

– У тебя есть мое разрешение. Да прибудет с тобой свет.

– Благодарю, дядя.

Формальный порядок соблюден, разрешение на обряд получено. Стефания спрятала телефон, перевязала волосы в тугой хвост и вернулась в квартиру.

Приготовления шли полным ходом. Идрис и Камал вычищали спальню от всего острого, твердого, незакрепленного: тумбы, столы, картины, люстры. Даже иконы под вопрошающий взгляд Уммы.

– В данных обстоятельствах иконы скорее угроза для жизни присутствующих, нежели помощь, – объяснила Стефания.

Хрестоматии содержали рассказы о том, как гибли экзорцисты от ударов летающих картин, крестов, икон во время процедуры. Даже маленькая фотография в рамке могла нанести роковой удар в висок. Во время процедуры демоны мечутся в агонии и швыряются всем, что под руку попадется. Излюбленное орудие у них – утка с экскрементами из-под кровати одержимого, ослабленного присутствием демона.

– Что вам понадобится? – участливо спросил пастор Лютер.

В руках он держал томики библии, кресты, бутылочки со святой водой – все, что принес собой и нашел в квартире. Стефания улыбнулась и ответила:

– Мне ничего не нужно. Используйте их сами, если они добавляют вам веры.

Все тексты молитв экзорцисты знали наизусть. С этих текстов ее начали обучать чтению.

– Это все бесполезно? – удивленно спросил пастор.

– О, вовсе нет, – замотала головой Стефания. – Религиозная атрибутика обладает мощью, если находится в правильных руках. Но, как я уже сказала, без энергии веры это – пустышки. Просто книга. Просто крест. Просто вода.

– Я читал свидетельства очевидцев, которые утверждали, что святая вода обжигает одержимого, – растерянно произнес пастор.

– И я нисколько не сомневаюсь в правдивости тех свидетельств. Если священник верит в то, что святая вода обладает божьей мощью, то вода действительно хлестанет по бесу. Но если я наберу два стакана воды: одну из церкви, другую из крана – и забуду о них, то бес выпьет оба стакана и не почувствует разницу. Человек, вернее его душа – катализатор. Как наблюдатель в опыте Юнга3. Мы входим в контакт с объектами, воздействуем на них через органы восприятия, через мысли и через веру. Я должна верить, что вода святая.

Пастор задумался.

– Значит ли это, что если я поверю, что в стакане не вода, а вино…

Стефания рассмеялась. И этот смех показался таким неуместным. Будто они не готовили спальню к обряду изгнания демона, как будто этот демон сейчас не стоял позади Карима, и как будто предстоящая битва ее совсем не пугала.

– Говорят, у Иисуса получилось. Сейчас уже не проверить. Но вы практикуйтесь на досуге, – ответила она, смеясь.

Пастор улыбнулся. Он был наслышан об истинных экзорцистах, но ни разу не сталкивался с ними лично. Да что уж говорить, он никогда не обращался к Епископату экзорцистов за помощью. Стефания разбивала в пух и прах все надуманные страшилки об этих благородных клириках. Она была далека от нарочитой набожности, религиозной суровости или монашеского аскетизма. Она скорее была доброй и милосердной мирянкой, преисполненной уверенностью в существование Бога.

В спальне продолжалась перестановка. Камал и Идрис постоянно выносили что-то в коридор подъезда, чем вызывали удивление соседей. Из-за тонких стен вскоре весь квартал узнает, что в этой квартире происходит нечто ужасное. Люди станут звонить в полицию, но никто сюда не приедет, пока обряд не закончится. Правительство никогда не вмешивалось в обряд. На ближайшие несколько часов этот дом станет слепой зоной, невидимой ни для одной из служб спасения.

– Так, значит, вы даже не носите крест?

К беседе присоединился Ансар, все это время сидящий в одиночестве на диване.

– К сожалению, моя вера небезупречна. Я тоже подвержена предрассудкам.

С этими словами Стефания продемонстрировала свой браслет, на котором висел медальон.

– Это Святая Стефанида. Она помогает мне побороть страх.

– И это все? Нужно лишь перестать бояться? – недоверчиво спросил Ансар.

– Побороть страх не так просто, – объясняла Стефания. – Страх – это физиологический рефлекс организма, запускающийся инстинктом самосохранения, а контролировать свои инстинкты подчас невозможно. Страх помогает тебе избежать опасность. Например, мы обладаем врожденным страхом перед темнотой, потому что не имеем ночного зрения. Наши предки были добычей ночных хищников, и, чтобы помочь нам выжить, эволюция наделила нас рефлекторным отторжением тьмы. Нас пугает неизвестность, которая таится во тьме, ведь там может прятаться хищник. Именно поэтому бесы показываются людям преимущественно ночью.

– Хотят нас запугать, как хищники, – произнес Ансар, все больше понимая врага, с которым придется сразиться.

Стефания кивнула.

– Страх запускает в организме ряд химических реакций.

Ансар оживился, когда услышал слово, связанное с предметом, что вызывал у него интерес.

– После определения стрессовой ситуации гипоталамус выделяет в кровь кортикотропин, который достигает надпочечников, а те в свою очередь начинают производство адреналина и норадреналина. Их еще называют «гормон кролика» и «гормон льва». Эти гормоны помогают организму адаптироваться к стрессу и принять верное решение: либо бежать, либо атаковать.

В кухне заплакал Карим, сидящий там с Уммой и ожидающий, когда за ним придут.

– Взрыв химических реакций истощает организм, – Стефания продолжала, словно не слышала пронзительного плача. – Гипертония, атеросклероз, нарушения сердечно-сосудистой системы – все это провоцируется интенсивным расходом биологических ресурсов, которые организм тратит на то, чтобы противостоять страху и вернуть человеку самообладание. Страх бьет по всем слабым местам человеческого иммунитета. Там, где тонко, там и рвется. Добавь сюда пытку депривацией сна и ты получишь легкую мишень.

– Значит, чем больше я боюсь, тем больше я болею?

– И тем слабее ты становишься перед бесом.

– В здоровом теле здоровый дух.

Стефания улыбнулась.

– А ты очень смышленый парень, – сказала она.

– Значит, нужно не только не бояться, но и быть типа ЗОЖником, что ли?

Стефания ухмыльнулась.

– По крайней мере, нужно хорошо спать и хорошо питаться. Гигиену тоже неплохо было бы соблюдать.